ON THE QUESTION OF NECESSITY OF SUBSTANTIA TION OF POLITICAL BIOETHICS

Full Text

Мировой кризис, будучи многоуровневым и сложным феноменом, ввёл в современный политологический дискурс ряд новых и оригинальных способов оценки важности и масштабности политических теорий в перспективе построения новой социополитической системы ноосферного толка, где нравственность и мораль как практика и теория становятся неизбежными элементами, траекториями и способами обеспечения длительной устойчивой стратегии выживания человечества и перестраивания социополитической жизни в процесс преодоления глобального кризиса в целях достижения приемлемого уровня качества жизни для всех регионов нашей планеты, то есть в глобальном масштабе [1, с. 13]. Уже с античных времён первые попытки установления основных правил и принципов политического дискурса и мышления были тесно связаны с нравственной проблематикой, с этическими нормами понятий Добра и Зла. И если в античности данная категориальная пара, включавшая политику и мораль, обладала асимметричным, конъюнктурным и нецельным характером, предполагая постоянное сравнение и ссылки и на другие аспекты общественной жизни, то в последующие периоды развития этической и политической мысли складывается обособленная и интегрированная область теоретических разработок, выявляющая взаимозависимость политики и морали и постепенно переходящая в некий ценз качества политического и управленческого акта, становясь также и критерием устойчивости политологических теорий. И лишь только на современном этапе, когда человечество сталкивается с реальной угрозой физического исчезновения в контексте нарастания глобального кризиса, мораль в соотношении с политикой приобретает особые методологические аспекты, а также новые функции в апробации правдивости, применимости и полезности 10 политических теорий. В качестве теоретической дисциплины биоэтика непрестанно расширяет предмет своего изучения, начиная с традиционного соотношения морали и политики, достигая сферы приоритетного анализа духовно-морального пласта человеческого сознания, равно как и социальной ментальности, касающейся самоуправления человеческим сообществом в условиях необходимости спасения окружающей среды, биосферы в целом как оптимального места для проживания во Вселенной [2, p. 201]. Происходит постепенно сближение и органичное переплетение областей исследования биоэтики и остальных социальных наук, среди которых особо выделяется политология, устанавливающая с биоэтикой взаимовыгодное партнёрство в плане методологического и концептуального обмена, что ведёт, посредством углубления контактов биоэтики с полем политических исследований к естественной идентификации и отделению от общей биоэтики новой общественно-этической дисциплины, обладающей большим социально-полезным потенциалом -политической биоэтики, способной предложить, аргументировать и продвигать новое видение в разрешении современного глобального антропоинвойронментального кризиса. В условиях переоценки и переобоснования взаимодействия человека с природой и прежде всего -со своим жизненным пространством, то есть с биосферой и окружающей средой, в контексте установления новой модели коэволюционного развития человека и живой природы в социополитическом смысле, мораль раскрывает новые возможности адаптации, решения и регулирования различий и расхождений в обществе и международном сообществе, касающихся будущих механизмов управления и подходов к пониманию сути глобального кризиса в целях разработки справедливой и сбалансированной модели соотношения человеческого сообщества и природы [3, с. 351]. Корреляция между жизнью, моралью и политикой в контексте напористой экспансии новейших биотехнологий в пространстве политической борьбы за власть создаёт достаточно предпосылок для пересмотра и консолидации в обозримой перспективе основных характеристик наиболее фундаментальных принципов организации человеческого общества [4, с. 58]. Взаимозависимость и взаимосвязь упомянутых трех элементов, являющихся ведущими для современных социополитических систем, генерирует как новые ценности и обязательства, так и новые роли индивидуума и общества в природе и биосфере. В контексте последних изменений на уровне новейших политических перспектив и идеологий, касающихся окружающей среды и природы [5, p. 47], в условиях глубоких концептуальных и моральных трансформаций в социуме, систематизация и универсализация единства трёх основополагающих элементов - жизни, морали и политики -рассматривается как главный постулат политической биоэтики - новой дисциплины научного исследования и сферы практического применения знаний о приемлемом выживании и безопасности человека и общества, природы и биосферы. Являясь новой областью знаний и практических навыков, она капитализирует, но и ревизует все прежние приоритеты современного человека в контексте новых реалий, беспрецедентных с точки зрения масштабов экологического кризиса и климатических изменений [6, p. 169], биологических и генетических трансформаций и мутаций человеческой природы. Политическая биоэтика является также естественной реакцией как элит, научного и интеллектуального сообщества, так и общества в целом, на современные вызовы человечеству и предполагает изменение коллективной ментальности, приспосабливая её к жизненно важным приоритетам современной цивилизации, учитывая, что общественное моральное сознание характеризируется большей гибкостью и адаптивностью, генерируя, при необходимости и в кратчайшие сроки, новые типы поведения человека и социума, экстренно выявляя наиболее приемлемые и оптимальные решения как на микрополитическом, индивидуальном уровне, так и на глобальном, макрополитическом [7, p. 38]. С момента становления биоэтики как самостоятельной научной концепции, её корреляция с личными разработками в таких областях, как политика, экономика или медицина, была непрерывной, так как биоэтика предвосхищала глобальные радикальные изменения на всех уровнях жизни, например, её связь с биополитической теорией всегда была очень тесной и взаимодополняемой [8, с. 209]. Тем не менее, ввиду концептуальной разбросанности и структурных ограничений, теория биополитики, в отличие от биоэтики, характеризуется тенденцией обходить и избегать вопросы глобальной опасности для современной цивилизации из-за острой необходимости переосмысления и выявления новых особенностей взаимодействия человека и природы, общества и биосферы в контексте обеспечения более приемлемого выживания [9, с. 167]. Этот процесс, правда, на примере эволюции этноса, точнее на анализе становления этнической биоэтики, исходя из существующих политических реалий, хорошо проиллюстрирован известным современным российским философом Н.Н.Седовой в статье «Биоэтика этноса или этническая биоэтика?», опубликованной в журнале «Биоэтика»(2013, № 2). Этническая биоэтика, справедливо подчеркивает упомянутый автор, призвана «обеспечить самосохранительное поведение этноса и способствовать поддержанию генетического разнообразия человечества» [10, с.5], следовательно, она даже обязана внести свой вклад в разработку стратегии устойчивого и длительного безопасного развития нынешней цивилизации. Сфера политики становится кардинально важным и приоритетным направлением в ракурсе биоэтического теоретического исследования, но особенно в качестве конкретного поля действия, в контексте разработки и внедрения стратегии обеспечения безопасности сообщества в период преодоления глобального кризиса. Ввиду подобных причин возникает необходимость идентификации новой ветви биоэтики, тесно связанной с политикой, которая сможет заменить наиболее точно, сегментарно и пунктуально биополитическую концепцию в плане приумножения усилий мирового сообщества - учёных, политиков, управленцев, специалистов-практиков различных сфер деятельности, для более эффективной научной и прикладной деятельности над решением проблем выхода из названного кризиса. Эта новая дисциплина - политическая биоэтика, должна основываться как на биоэтических принципах, так и на общецивилизационных и особым образом доработанных моральных ценностях, присущих нынешнему социальному сознанию, вытекающих из 11 приоритетов современности, с целью достижения наилучших результатов, необходимых для создания более эффективной системы управления социумом, а в перспективе - для обеспечения более достойной жизни человека и во благо будущих поколений [11, p. 28]. Итак, с полной уверенностью может быть определена основная задача в области исследования политической биоэтики: содействие человечеству в его усилиях по преодолению глобального кризиса в оптимальных условиях безопасности и устойчивости. Скорее всего, эта новая область знаний станет естественным образом частью системы политических и социальных наук, нежели гуманитарной и философской дисциплиной, исходя из особенностей ожиданий современного сообщества в отношении подобной сферы науки с практическим и прикладным уклоном. Политическая биоэтика, будучи синтетической и междисциплинарной теорией, находясь между общественными науками и науками о жизни, изначально выступает в качестве связующего звена для более естественного внедрения биоэтики в сферу политики, осуществляя среди прочих и свою первичную функцию - определения и использования самых надёжных и устойчивых моделей и стратегий в решении широкого спектра проблем, присущих области интересов биоэтики, но существенно влияющих и на политическую жизнь общества [12, p. 77]. В начавшемся процессе становления политической биоэтики наиважнейшую роль играют отдельные объективные и субъективные факторы, исходящие как из прикладной среды практиков в области политики, так и из среды теоретиков-исследователей социополитических процессов. Следовательно, можно выделить ряд предпосылок, определяющих, в конечном итоге, объективные условия, необходимые для появления политической биоэтики, как академической дисциплины, так и в качестве сферы практической деятельности. Среди ведущих факторов возникновения и становления политической биоэтики следует назвать, прежде всего, следующие предпосылки. (1) Исторические: появление евгеники и проявление эксцессов социальной и расистской инженерии для истребления людей на почве ненависти по расовому признаку; проведение нечеловеческих экспериментов над людьми, особенно в период второй мировой войны; планетарный экологический кризис, усилившийся в XX веке; научно-технический прогресс и развитие биомедицинских технологий, использованных также и в политической сфере в борьбе за власть, для продления долговечности умственных, коммуникативных и эстетических способностей социополитических элит [13, p. 118]. (2) Юридические: принятие на мировом уровне ряда международных нормативных документов, таких как Нюрнбергский Кодекс в 1947 году; Универсальная Декларация прав человека, принятая ООН в 1948 году; Хельсинская декларация Международной Медицинской Ассоциации - в 1964 г.; Овъедская Европейская Конвенция по защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины; Конвенция о правах человека и биомедицине 1997 года и дополнительные протоколы к ней; этические стандарты Международного Совета медицинских научных обществ (CIOMS) для проведения биомедицинских исследований с участием человека, принятые и дополненные в 1982 г., 1993 г., 2002 г. (Council for International Organizations of Medical Sciences: International Ethical Guidelines for Biomedical Research Involving Human Subjects), директива 2001/20/CE Европейского Парламента и Европейского Совета (CoE) от 4 апреля 2001 года о клинической практике при проведении клинических испытаний лекарственных средств для человека. Эти и другие международные документы направлены на усиление безопасности индивидуума и установление более высокого уровня обеспечения его прав в качестве субъекта биомедицинских исследований. В данных международных документах предусмотрены и другие морально-юридические аспекты, направленные на решение таких злободневных биоэтических проблем с политическим нюансом, как торговля людьми, насильственная и незаконная трансплантация человеческих органов и тканей, применение генной инженерии, гинекологических репродуктивных естественных и суррогатных технологий и др. [14, p. S33]. (3) Социальные и политические: формирование нового социального сознания в отношении необходимости защиты природы от всевозможных загрязнений в результате изменения основного подхода общества к проблемам окружающей среды, исходя из экологических и биоэтических принципов и методов переосмысления роли человека в процессе охраны биосферы. Развивается новая социальная доктрина экологизма для более эффективной организации современного общества и его воздействия на нынешнюю не во всём благоприятную траекторию своего развития в сотрудничестве с природой, путём создания новых гражданских движений, формирований и социополитических организаций по продвижению экологических и биоэтических ценностей и подходов на глобальном и макросоциальном уровне. Инициирован двойной процесс по сближению биоэтики и политики посредством биоэтизации политической жизни и общества, а также адаптации биоэтики к социальным и политическим приоритетам современности в условиях глобальных угроз [15, с. 810]. (4) Антропологические: появление, воспитание и вовлечение в социополитическую жизнь нового типа индивидуумов с новым мировоззрением и новыми политическими, экономическими, психологическими и ментальными ценностями и личностными принципами, с новыми моделями морали и этики. На основе требуемых качеств, для преодоления современного глобального кризиса, данные индивидуумы будущего были идентифицированы предшественниками в ряде научных работ и литературных начинаний как «поколение индиго», «homo futuris» и т.д. - категории и определения, которые можно с уверенностью включить в более обширное понятие «homo bioeticus», исходя из его более обобщающего характера, отражающего моральную специфику и естественные тенденции будущей эпохи. (5) Экономические: достижение критического уровня несоответствия и конфликта между возрастающим спросом на энергетические и другие природные ресурсы для развивающейся мировой промышленности и уменьшающимися возможностями планеты Земля по обеспечению человечества этими богатствами, что неминуемо приводит к политическим, дипломатическим и военным конфликтам между странами, корпорациями или международными 12 организациями в борьбе за сферы влияния, за регионы и территории, богатые и ископаемыми и высоким природным потенциалом, для дальнейшей их эксплуатации. (6) Экологические: нарастающее загрязнение и деградация почвы, воды, воздуха, нарушение озонного слоя планеты, глобальное потепление и другие подобные деструктивные эффекты, возникающие ввиду прессинга современной ресурсопотребляющей промышленности и разрушающего влияния антропогенных факторов. Все это оказывает отрицательное воздействие на общее благосостояние и качество жизни населения стран и целых регионов мира, побуждает к внесению для обсуждения в политическую и предвыборную повестку дня экологической проблематики и путей выхода из создавшегося плачевного положения в глобальном масштабе. В данном контексте, Иен Барбур в одной из своих работ - «Этика в век технологий», выступает за создание системы управления на всемирном уровне для более рационального распределения природных ресурсов в качестве общего достояния нынешнего поколения землян: «Однако даже тогда, когда те или иные решения принимаются общегосударственным законодательством, проводить их в жизнь может региональная и местная исполнительная власть, оставляя свободу для разнообразных путей достижения общегосударственных целей. Точно также при распределении ресурсов необходимо всестороннее широкомасштабное планирование. Местная самостоятельность желательна, однако природные ресурсы распределены неравномерно, и ни один регион не может быть самодостаточным» [16, с. 345]. Несмотря на то, что данная идея, предложенная автором более 20-ти лет назад, была максимально упрощена, введение сверхправительственного мониторинга над использованием и распределением природных ресурсов было воспринято несерьёзно мировыми элитами и расценено как утопическое предложение академического и научного сообщества. Подобное, в принципе, серьезно ущемляло национальные, политические и экономические интересы стран, владеющих огромными природными ресурсами, таких как Россия, Китай, Бразилия, Саудовская Аравия, Южная Африканская Республика, США и др. Становится ясно, что существует достаточно неопределенностей, касающихся проблематики социальной, политической и ресурсной репрезентативности в разных ветвях биоэтики, а тем более в области политической биоэтики, где репрезентативность становится вопросом первостепенной важности для практической функциональности и применимости данной теории. Баланс пропорционального представительства интересов периферий в деятельности международных и всемирных организаций грубо нарушается во многих случаях, особенно с точки зрения соответствия международного законодательства реальным потребностями второстепенных субъектов международного права. Системно характеризуя нынешнее глобальное положение, справедливая пропорциональность в продвижении интересов не считается также важным аспектом и на местном уровне, и в национальном праве многих развивающихся стран из-за значительного воздействия различных внутренних и внешних дестабилизирующих факторов на данное состояние вещей, несмотря на усилия местных правительств по преодолению сложных препятствий в процессе соответствия всему спектру потребностей общества и особенно незащищенных групп населения и уязвимых граждан. Таким образом, пропорциональная репрезентативность значительно искажается и ограничивается в случае принятия и продвижения политик и стратегий по улучшению состояния обездоленных людей из групп повышенного риска, а также граждан, пострадавших от всевозможных злоупотреблений в вопросах, присущих биоэтической сфере. В данных условиях репрезентативность становится для политической биоэтики фундаментальным принципом и критерием оценки успешности практической реализации теоретических разработок в данной области. Принцип репрезентативности в политической биоэтике, в качестве теоретического фундамента данной дисциплины, привносит императивным способом превосходство справедливости над другими критериями доступа разных социальных факторов к процессу принятия решений, будучи функционально и органически ориентированным на аппликативные и благотворные последствия принятых решений, политик и стратегий. В случае международных политических решений и законодательств, имеющих значительное влияние на внутреннее юридическое поле, долговременные стратегии для государств-членов международных организаций, сталкивающихся с значительными сложностями в продвижении своих национальных интересов из-за таких факторов, как ограниченность оценочного профессионализма государственных структур или невозможность точного определения национальных интересов и их иерархизации и т.д., постулат полной и адекватной репрезентативности и представительства становится особенно важным условием в соблюдении легитимности данных решений в виду необходимости неограниченного расширения доступа всех заинтересованных сторон для участия в формировании мировоззренческих политик и принятия судьбоносных для мирового сообщества решений. Принцип приоритета в принятии решений также выступает в качестве важной составляющей в механизме функционирования политической биоэтики, как теории, так и как практической сферы, обобщающей биоэтический опыт, внедряя его в различные социополитические процессы. Приоритезацию целей и задач, а также возможных решений, принятых вследствие обсуждения, можно выделить в качестве одного из самых сложных аспектов структурирования целей исследования и правильного выбора порядка систематизации прикладных приоритетов на этапе внедрения полного набора практик и подходов. Данный принцип вскоре станет решающим для биоэтической дисциплины в целом, как для теоретической её составляющей, так и для прикладной биоэтики, ввиду важности его методологического содержания. Проблема автономии в политической биоэтике, в отличие от общей биоэтики, постепенно и основательно подпадает под влияние прикладной специфики и социального ориентирования данной дисциплинарной ветви биоэтической мысли. Автономизация политического действия в контексте экспансии биоэтики в сфере политики феномен недостаточно изученный. Тем не менее, с точки зрения политической биоэтики, категория автономии приобретает полисемантический характер и начинает идентифицироваться с множеством различных и 13 нетрадиционных смыслов, оставаясь одной из основных категорий для данной новой области науки. Понятие автономии используется чаще всего в анализе моральных аспектов соотношения между разработанными и принятыми политическими решениями, социополитическим поведением индивидуальных и институциональных акторов на политической арене, с одной стороны, и биоэтической тематикой - с другой, в том числе по таким вопросам, как трансплантация органов, проблематика суррогатного материнства, аборт, искусственное оплодотворение, клонирование (в том числе и человеческого существа), генетико-инженерные манипуляции, применение биомедицинских технологий в разных сферах общественной и политической жизни людей. Биоэтический механизм осуществления и соблюдения принципа автономии состоит в применении процедуры информированного согласия наряду с другими способами продвижения данного фундаментального теоретико методологического столпа всей биоэтики, включая и политическую. В контексте междисциплинарной и постнеклассической специфики, политическая биоэтика обладает существенным потенциалом в перспективе повышения качества анализа, политологического и конфликтологического исследования, посредством использования в рамках научного изыскания собственного уникального методологического аппарата, фундаментальных принципов и категорий. В настоящее время, исходя из ряда наблюдаемых закономерностей, принцип органической взаимосвязи политики с этикой и жизнью, среди других вышеизложенных концептуальных правил и законов, по праву можно считать основным теоретическим фундаментом политической биоэтики не только как области научных исследований уникальных реалий, отражающих реакцию политических институтов и отдельных факторов принятия решений на глобальные вызовы биологического, технологического, экологического, медицинского толка, но и как сферы передовой практической и прикладной деятельности, предполагающей применение новых разработок и подходов в общественной, и особенно в политической жизни, продвигая биоэтические ценности, биоморальные модели восприятия самых обширных аспектов общественной жизни и их гармоничного взаимодействия как между собой, так и с переменными и константами извне.

About the authors

T. N Tsyrdea

State University of Medicine and Pharmacy "N.A. Testemitanu"

Email: tirdea_teodor@mail.ru
Doctor Habilitatus in Philosophy (PhD), Professor at Department of Philosophy and Bioethics

S. L Sprincean

Institute of Legal and Political Researches of Academy of Sciences of Moldova

Email: sprinceans@yahoo.com
Doctor in Political Sciences (PhD), coordinator of researches

References

Supplementary files