The barrow 21 of the burial ground Filippovka I: items of horse equipment and date of the complex

Full Text

Археологическими экспедициями под руководством А.Х. Пшеничнюка и Л.Т. Яблонского были осуществлены раскопки курганного могильника Филипповка I в Оренбургской области, который являлся некрополем социальной элиты кочевников, населявших степи Южного Приуралья в середине I тыс. до н.э. Материалы, полученные в результате этих работ, в большинстве своем опубликованы [1–6]. В научный оборот был введен огромный пласт данных, который позволяет изучать очень многие аспекты истории и культуры степных племен Южного Приуралья. Результаты исследования этих находок нашли отражение в значительном количестве публикаций [см., например: 7–19]. При этом круг проблем, требующих дальнейшей разработки, продолжает оставаться весьма обширным. Одна из них ˗ проблема определения времени возведения каждого из курганов, составляющих этот могильник, и периода функционирования некрополя в целом. Л.Т. Яблонский полагал, что все курганы могильника могут быть датированы второй половиной V–IV в. до н.э. [3, с. 262; 4, с. 173]. По мнению А.Х. Пшеничнюка, исследованные им курганы могильника Филипповка I следует датировать самым началом IV века до н.э. [2, с. 87].

Публикуемая статья посвящена анализу предметов конской амуниции, обнаруженных около кургана 21 с целью установления времени его сооружения.

Курган 21 могильника Филипповка I располагался в 200 м к юго-востоку от кургана 22. Его насыпь была практически полностью снивелирована в результате распашки. Раскопан в 2010 г. по Открытому листу И.В. Рукавишниковой. В кургане обнаружено единственное погребение, которое было совершено в могильной яме, имевшей в плане прямоугольную форму и узкую подбойную нишу в восточной стенке. Оно оказалось полностью ограбленным, поэтому какие-либо вещи при его исследовании не обнаружены. Севернее насыпи были найдены предметы конского снаряжения (рис. 1: 1–4). Не исключено, что эти вещи оказались перемещенными за пределы кургана в результате его распашки [5, с. 176–177]. Возможно также их преднамеренное размещение в качестве жертвенного комплекса на околокурганном пространстве.

Обнаруженный набор состоял из четырех предметов: двух бляшек, псалия и украшения налобного ремня оголовья (налобника).

Одна из найденных бляшек изготовлена из бронзы в виде фигуры лежащего оленя, изображенного в профиль (рис. 1: 1). Голова оленя опущена вниз, нижняя часть морды при этом соприкасается с вытянутой передней ногой. Рога выполнены как сегмент с тремя сквозными отверстиями. Глаз выделен рельефом и ему придана подтреугольная форма, нос и рот обозначены углублениями, ухо длинное, приостренное. На плече и бедре имеются углубления в виде запятой, короткий хвост прижат [5, с. 177: № 2155]. Наиболее близкие аналогии этому изображению – фигуры лежащих козлов, вырезанные на костяных подвесках сбруи из жертвенного комплекса 1 кургана 4 могильника Филипповка I [5, с. 77: № 90, 91]. Сходное расположение ног имеет одно из изображений оленя, происходящее из кургана 1 этого же могильника. В этом же кургане обнаружена золотая бляшка в виде головы оленя с близким по стилистике изображением рогов [20, табл. 5: 9, 18].

Вторая бляшка рассматриваемого набора отлита из бронзы в виде головы волка с открытой пастью (рис. 1: 2). В качестве наиболее близких аналогий данной находке можно назвать уздечные бляшки из кургана 491 могильника у с. Макеевка в степном Поднепровье. Этот погребальный комплекс В.Г. Петренко отнесла по совокупности находок, в том числе по самосскому лекифу, датированнму рубежом VI–V вв. до н.э., а также чернофигурному килику и чернолаковой вазочке начала V в. до н.э. к первой половине V в. до н.э. [21, с. 29, 31, табл. 13, 1]. Стилистика изображений на филипповском и макеевских уздечных украшениях едина. Волчья голова изображена в профиль, с открытой прорезной пастью, в которой выделены выступающие и заходящие друг за друга клыки. Отсутствует изображение других зубов, глаза показаны округлыми выпуклостями, обведенными валиком, губы переданы валиком. Кроме того, близкую схему изображения головы хищного животного демонстрируют четыре бляшки в виде головы льва, обнаруженные в гробнице 14 кургана 32 некрополя Нимфея. Сбруя из этой гробницы датирована временем в пределах первых трех четвертей V в. до н.э. [22, с. 85–86, рис. 48: 1–2]. По аналогичной схеме выполнены также изображения львиных голов на уздечных бляшках, найденных в кургане 499 могильника у с. Басовка в Поднепровье. Этот курган датирован В.А. Ильинской первой половиной V в. до н.э. [21, с. 46, табл. 26: 15]. Приведенные аналогии фиксируют время существования данной изобразительной традиции в Скифии в V в. до н.э., по крайней мере, в пределах первых трех четвертей этого столетия. Интересно также, что в подборке Богданова профильных изображений голов хищных животных на уздечных бляшках преобладают (одиннадцать из тринадцати) находки, сделанные при исследовании памятников, расположенных к западу и юго-западу от территории местонахождения могильника Филипповка I: в междуречье Волги и Дона, на Дону, в Прикубанье, Поднепровье, Крыму [23, с. 225, табл. CXIV: 1–13].

Рисунок 1 – Бронзовые принадлежности снаряжения коня, обнаруженные около кургана 21 могильника Филипповка I: 1–2 – бляшки, 3 – налобник, 4 – псалий (рисунки по [5, с. 177: № 2154–2157]

Существенным для определения времени изготовления и использования бляшки из кургана 21 могильника Филипповка I представляются некоторые особенности оформления, отличающие ее от наиболее близких аналогий – бляшек из кургана 491 могильника у с. Макеевка. В частности, в основании волчьей головы на бляшке из кургана 491 могильника у с. Макеевка помещено изображение головы грифона в профиль, расположенной клювом вверх [21, с. 31, табл. 13: 1]. Она развернута клювом вверх. Круглый глаз, расположенный в нижней части основания волчьей головы, передан так же, как и глаз волка, округлой выпуклостью, ограниченной кольцевидным валиком. Выше глаза выступом показана восковица, а в районе волчьего загривка несколькими изогнутыми валиками изображен клюв. На филипповской бляшке в этой же части волчьей головы изображен кольцевидный валик, а выше, в районе загривка, – округлая выпуклость и далее еще один кольцевидный валик. Создается впечатление, что филипповская бляшка отливалась по образу, на котором изображение головы грифона не было понятным и четким и при этом отсутствовало понимание смысла этого фрагмента общей композиции. Поэтому вместо головы грифона изображены два кольцевидных валика и выпуклость. Это позволяет предположить, что она отливалась и использовалась в период, когда уже произошла или происходила утрата первоначального смысла подобных изображений. В таком случае время отливки и использования филипповской бляшки приходится на финальный период хронологического отрезка, когда в Скифии использовались подобные украшения, либо на последующий период, то есть на конец V и какое-то время на протяжении IV в. до н.э.

Следующий предмет, входивший в набор – бронзовый псалий (рис. 1: 4), представляющий собой прямой стержень длиной 23 см с двумя отверстиями и утолщениями на окончаниях. Он относится к тому типу, время использования которого в отечественной литературе определяется широким хронологическим диапазоном. А.И. Мелюкова отмечает, что такие псалии на правобережье лесостепного Поднепровья, в Воронежской области и Южной Сибири появились в V в. до н.э. Широко они использовались и в IV–III вв. до н.э. Однако все ранние псалии в лесостепном Северном Причерноморье имеют сравнительно небольшую длину (10–13 см). Псалии этого типа, имеющие большую длину, сопоставимую по размерам с рассматриваемым филипповским экземпляром, происходят из таких царских курганов Нижнего Поднепровья как Гайманова могила, Чертомлык, Мелитопольский курган, Толстая Могила, Башмачка, Краснокутский курган [24, с. 58]. Все эти памятники датированы серединой – второй половиной IV в. до н.э. [25, с. 296–297].

На территории Южного Приуралья такие псалии обнаружены в кургане у хут. Веселый близ с. Ак-Булак, который К.Ф. Смирнов датировал IV в. до н.э. [26, с. 86, рис. 48: 4, 5]. По мнению В.Н. Васильева, наиболее вероятной датой двудырчатых прямых стержневидных псалиев, найденных в кочевнических курганах Южного Приуралья, является вторая половина IV в. до н.э. [27, с. 155]. С.В. Сиротин датировал курган 10 могильника Переволочан, в котором были обнаружены 4 двудырчатых псалия в виде прямого стержня, временем в пределах второй половины IV в. до н.э. [28, с. 259]. Таким образом, псалий из набора находок, найденных около филипповского кургана 21, указывает на то, что время совершения захоронения приходится на IV в. до н.э., возможно, его вторую половину.

В пользу IV в. до н.э. как наиболее вероятной даты этого погребального комплекса свидетельствует четвертая вещь, составлявшая жертвенный комплекс. Этот предмет охарактеризован в каталоге находок из Филипповки, опубликованном Л.Т. Яблонским, как подвеска – деталь конского снаряжения (рис. 1: 3), которая представляет собой скульптурное изображение ушастого грифона с длинным загнутым клювом, расположенными почти вертикально длинными ушами, опущенными вертикально вниз крыльями и отверстием для продевания ремня в центральной части туловища [5, с. 177: № 2157]. Такие украшения налобного ремня конской узды (налобники) получили достаточно широкое распространение в Скифии во второй половине IV в. до н.э. [29, с. 85]. В качестве наиболее близкой аналогии филипповской находке следует указать налобник из кургана Чертомлык [29, рис. 56: 7, с. 85]. Дата этого погребального комплекса располагается в хронологическом диапазоне между 350 и 300 гг. до н.э. [25, с. 297]. Такие же уздечные украшения найдены в Мелитопольском кургане, дата которого 350–320 гг. до н.э. [25, с. 297], в составе узды коня 1 в северной могиле кургана Толстая Могила [30, с. 274], отнесенного к периоду в пределах 350–320 гг. до н.э. [25, с. 264], в погребении коня в скифском кургане (к. 6/км. 1) у пос. Днепрорудный, датированном второй половиной IV до н.э. [31, рис. 3, с. 325, 328]. Аналогичное украшение обнаружено в составе узды коня 4 в конском погребении, связанном с впускным царским погребением кургана Солоха [32, с. 112–113, кат. 117]. Время совершения этого захоронения отнесено к рубежу V–IV вв. до н.э. [32, с. 117–121], первой четверти IV в. до н.э. [25, с. 261, 296], началу второй четверти – середине IV в. до н.э. [33, с. 126–127]. Первой половиной IV в. до н.э. датирован набор украшений снаряжения коня 2, в том числе и налобник рассматриваемого типа, из конского захоронения в Братолюбовском кургане [34, с. 28–30, рис. 2: 5].

Следует отметить наличие таких же уздечных принадлежностей в составе конского снаряжения в кургане 13 могильника Горки I на Среднем Дону. Этот памятник по комплексу вещей датирован серединой – второй половиной IV в. до н.э. [35, с. 46, рис. 8: 16]. На Нижнем Дону подобный налобник найден при исследовании кургана у пос. Шолоховский, сооруженного не позднее начала IV в. до н.э. [36, с. 140, 130, рис. 58: 6].

Выводы

Предметы конской амуниции, найденные около кургана 21 могильника Филипповка I и связанные с погребальными действиями, совершавшимися при его сооружении, позволяют датировать его временем в пределах IV в. до н.э. Следует также отметить, что наличие некоторых вещей, в частности, налобника в виде головы ушастого грифона и уздечной бляшки в виде головы волка, фиксируют существование этнокультурного взаимодействия кочевников, оставивших могильник Филипповка I, с западным скифским миром Северного Причерноморья.

About the authors

Vladimir Nikolaevich Myshkin

Author for correspondence.
Email: vnm59@bk.ru

candidate of historical sciences, head of Archaeological Laboratory

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Figure 1 - Bronze accessories for horse equipment found near mound 21 of the Filippovka I burial ground: 1–2 - plaques, 3 - forehead, 4 - cheek piece (figures according to [5, p. 177: No. 2154–2157]

Download (27KB)

Indexing metadata