The results of the settlement Oroshayemoye study in 2018

Full Text

Процесс неолитизации является одним из важнейших в изучении истории первобытного общества. Для выявления его механизмов необходима большая источниковая основа. Однако на большинстве территорий специалисты сталкиваются с тем, что памятники самой ранней фазы неолита представлены в единичном числе, а зачастую отсутствуют. Это не позволяет охарактеризовать даже керамическую традицию, каменную индустрию, фауну и флору данного периода, не говоря об абсолютном возрасте. Поэтому приоритетной задачей для реконструкции всех составляющих раннего этапа неолита на любой территории является создание прочного фактологического фундамента. Не является исключением и район Нижнего Поволжья.

К сожалению, географическая специфика степного Поволжья не способствует обнаружению многочисленных стоянок раннего звена неолита интересуемой территории. Значительным достижением исследователей было изучение эталонного памятника позднекаменного века данного региона – Варфоломеевской стоянки [1, с. 142–170]. Однако отсутствие сравнительного материала, единичные и дискуссионные радиоуглеродные даты не давали объективных оснований для выработки гипотезы о раннем этапе орловской культуры. Поэтому материалы памятника были отнесены в развитому и позднему этапам неолита [2, с. 145–151]. В некоторой степени ситуацию могли бы прояснить материалы Кушумской стоянки, но ограниченное число артефактов, присутствие трапеции со струганой спинкой и отсутствие радиоуглеродных дат не позволяли специалистам уверенно оперировать этой коллекцией [3, с. 192–205]. Ситуация начала выправляться с началом регулярных раскопок поселения Орошаемое I. Памятник находится в 1,5 км к северу от с. Александров Гай Саратовской области, на мысу правого берега р. Большой Узень. Он известен с 1983 года, с момента его открытия экспедицией под руководством В.Б. Воробьева. Проведенные в 1984 г. А.И. Юдиным исследования позволили отнести материалы памятника к энеолитической прикаспийской культуре [4, с. 39]. Раскопки были возобновлены в 2014 г. [5, с. 185–189]. В 2015 [6, с. 3–6] и 2016 годах [7, с. 30–35] изыскания продолжились. Это позволило получить новую важную информацию о стратиграфии и планиграфии различных комплексов [8, с. 140–144], а также первые данные об артефактах нижнего (неолитического) слоя и радиоуглеродные даты этих материалов [9, с. 186–190]. В 2017 году раскоп площадью 32 м² был прирезан к предыдущему с южной стороны. Два сектора по 16 м² были разделены бровкой. На глубине 150 см раскоп был законсервирован [10, с. 215–221]. Полученные в ходе исследований материалы позволили сделать предварительные выводы [11, с. 134–136]. Они стали возможны и благодаря получению серии радиоуглеродных дат по материалам всех слоев Варфоломеевской стоянки [12, с. 248–253]. В 2018 году исследования на памятнике были продолжены. Нижний культурный слой представляет собой лессовидный суглинок бежевого цвета. Следов ям или очагов зафиксировано не было. Мощность слоя в западном секторе составляет 80 см (от 150 до 230 см). Но следует уточнить, что основная масса находок сосредоточена на глубине 150–190 см, далее встречаются лишь единичные фрагменты керамики и костей. В восточном секторе мощность слоя значительно больше, она составляет 145 см (от 150 до 295 см). По профилю стенки раскопа достаточно четко прослеживается падение культурного слоя от западного сектора (рис. 1) к восточному (рис. 2) к береговой линии р. Большой Узень. В западном секторе находки залегают равномернее, и выделить какую-то концентрацию на определенной глубине не представляется возможным. Примечательно, что 60% всех артефактов, не считая костей животных, сосредоточены в восточном секторе. Каменный инвентарь распределен в секторах примерно поровну. А 65% от всей коллекции керамической посуды залегает в восточном секторе. Следует обратить внимание на то, что в западном и особенно в восточном секторах достаточно четко прослеживается чередование тонких прослоек темного (с фиксируемым залеганием находок) и светлого цветов. Именно за счет этой слоистости и произошло увеличение мощности слоя в восточном секторе по сравнению с западным.

 

Рисунок 1 – Стратиграфия поселения Орошаемое I. Западный сектор

 

Рисунок 2 – Стратиграфия поселения Орошаемое I. Восточный сектор

 

Учитывая тот факт, что выше нижнего слоя прослежена стерильная прослойка, культурные отложения допустимо относить только к неолиту. Это имеет большую научную значимость, так как позволяет поставить цель данной публикации: охарактеризовать артефакты раннего неолита Нижнего Поволжья.

Керамическая коллекция представляет собой 32 фрагмента стенок, венчиков сосудов и донце (рис. 3, 4). Всего обнаружено 5 фрагментов венчиков. Два из них не орнаментированы: один прямой (рис. 3: 1), а другой имеет небольшое утолщение с внешней стороны (рис. 3: 2). Однако это не следует отождествлять с воротничком на посуде прикаспийской культуры. Они различаются как по технике получения, так и по форме. В нашем случае округлое утолщение образовалось в результате нанесения в бордюрной зоне горизонтального ряда наколов. Орнаментация остальных венчиков разнообразна. Первый фрагмент прямой, украшен в технике отступающего накола треугольной формы (рис. 3: 3). Второй тоже имеет прямую форму, украшен горизонтальными зигзагами и имеет раздельные треугольные наколы по скошенному срезу (рис. 3: 4). Третий венчик также прямой, орнаментирован треугольными наколами (рис. 3: 5). Фрагменты стенок сосудов декорированы треугольными наколами (рис. 3: 6), прочерченными прямыми (рис. 3: 8, 9), их сочетанием (рис. 3: 7) и волнистыми линиями (рис. 3: 10), сочетанием горизонтальных и волнистых рядов наколов (рис. 3: 6), косой решеткой (рис. 3: 7–9). Основная масса стенок не имеет орнамента. Обнаружен развал придонной части крупного плоскодонного сосуда без орнамента. В нижнем слое раскопа 2016 года были найдены два выразительных фрагмента венчиков (рис. 7: 1, 2). Один украшен насечками по внутренней стороне среза венчика и узкими подтреугольными наколами по внешней поверхности, а другой имеет подтреугольный наплыв на внутренней стороне и также орнаментирован узким подтреугольным наколом. Композиции представлены сочетанием горизонтальных и вертикальных рядов, а также горизонтальных и волнистых рядов наколов [9, с. 186, рис. 1: 5, 6]. Очевидно, что коллекции нижнего слоя раскопов 2016 и 2018 годов представляют собой единый комплекс. Аналогичная посуда встречается в слоях 3 и 2Б Варфоломеевской стоянки. Около половины керамики ее 3 слоя украшено наколами, еще часть имеет прочерченный орнамент. По большей части отмечен подреугольный накол. На 12 сосудах по срезам венчиков нанесены насечки или глубокие вдавления [2, с. 24]. Наплыв на внутренней стороне венчика появляется в слое 2Б [2, с. 30]. Посуда такого же типа встречается в материалах стоянки Алгай. Керамика этого памятника также орнаментирована треугольными наколами, прочерками и наколами в отступающей манере. Присутствуют венчики с внутренним наплывом [13, с. 49–50]. Сходны и некоторые композиции [14, с. 1199–1200]. Есть вполне определенное сходство и с керамикой из нижнего слоя раскопа 2 стоянки Алгай [7, с. 73]. Таким образом, посуду нижнего слоя поселения Орошаемое можно отнести к керамическому комплексу орловской культуры. Причем во всех случаях аналогии обнаруживаются в материалах нижних слоев проанализированных стоянок.

Технико-технологический анализ керамики стоянки проводился по методике А.А. Бобринского, базирующейся на трасологии, бинокулярной микроскопии, физическом моделировании и сравнительном анализе изучаемой керамики с образцами эталонной коллекции по гончарной технологии [15]. В соответствии со структурой гончарного производства, предложенной А.А. Бобринским, было изучено 26 фрагментов сосудов. Были получены следующие результаты. Основным видом исходного пластичного сырья (ИПС) являлась илистая глина, содержащая в своем составе измельченные остатки водной и наземной растительности в небольшой концентрации, изредка фрагменты костей и чешуи рыб. Массовыми были приемы отбора жирных илистых глин: незапесоченной и слабозапесоченной. Способ подготовки сырья: использование сырья в естественно увлажненном состоянии. Выявлено два рецепта формовочных масс: 1) ИПС + ДР (дробленая раковина) + ОР (органический раствор); 2) ИПС + ДР. Примесь раковины пресноводных моллюсков добавлялась в сырье в условной средней, реже – небольшой и большой концентрациях. Размер частиц серого перламутрового цвета был в основном менее 2 мм; имело место большое количество чешуек раковины менее 0,5 мм; единичные включения достигали 3–4 мм, реже – 6–7 мм. Можно предполагать наличие приемов специальной предварительной подготовки раковины (нагревание на костре с последующим растиранием и дроблением) и калибрования примеси, при котором имелся только верхний предел: 3–4 мм. Попадание более крупных частиц раковины можно считать случайным. Органический раствор представлен в черепке керамики в виде черного блестящего и белого густого налета на стенках мелких аморфных пустот. Часть посуды не обнаружила признаков введения органического раствора. В качестве приема изготовления сосудов использовался лоскутный комковатый налеп. В нескольких случаях зафиксировано применение выбивания. Самым распространенным способом обработки поверхностей было сплошное уплотнение по слегка подсушенной основе твердым гладким предметом. Придание прочности и влагонепроницаемости изделиям осуществлялось посредством смешанных способов. К «горячим» способам относится длительный низкотемпературный обжиг, без доступа воздуха (возможно, в костре, под золой), с кратковременной выдержкой при температурах каления (650–700°). Вместе с тем, продолжалось применение «холодных» способов – введение органических растворов. Отмечено несколько сосудов со светло-коричневой окраской поверхностей и значительной толщиной окислительных коричневых прослоев, что может свидетельствовать об определенных изменениях в приемах обжига (увеличении продолжительности обжига в окислительной среде).

 

Рисунок 3 – Керамика нижнего слоя поселения Орошаемое I

 

Рисунок 4 – Керамика нижнего слоя поселения Орошаемое I

 

В целом, керамика из нижнего слоя поселения Орошаемое может быть отнесена к орловской неолитической культуре. Технология изготовления посуды близка орловским гончарным традициям, в частности приемам изготовления сосудов стоянок Варфоломеевка и Алгай [16, с. 14–16]. Обращают на себя внимание три образца. Два из них по морфологическим признакам близки орловской керамике. Один был изготовлен из глины: в нем не зафиксировано растительных остатков (рис. 3: 6). Формовочная масса этого сосуда составлена по рецепту: ИПС + ДР + ОР. Второй сосуд сделан из жирного ила (рис. 3: 10), содержащего значительное (но не равномерное) количество нитевидных и волосообразных отпечатков, а также единичные частицы раковины размером менее 1 мм. В качестве примеси был добавлен лишь органический раствор. Эти сосуды отличаются от основной массы керамики нижнего слоя поселения Орошаемое, но подобные технологические приемы входят в состав известных орловских гончарных традиций. Третий сосуд не имеет четких морфологических признаков принадлежности к орловской группе керамики. Он изготовлен из тощей ожелезненной глины с примесью шамота и органического раствора. Данные технологические приемы не характерны для орловской гончарной технологии. Нельзя исключать его случайное попадание в слой в результате перемещения из более верхних уровней благодаря деятельности землероев.

Каменный инвентарь немногочисленный, но весьма выразительный (рис. 5, 6). В качестве сырья использовался матовый кремень серого, молочного, пестрого цвета, полупрозрачный кремень темного и серого цвета. Кроме того, присутствуют единичные изделия из кварцита. Коллекция насчитывает 32 предмета из камня, из которых к продуктам первичной обработки можно отнести 12 экземпляров (отщепы и аморфные сколы). Заготовками служили пластины – 8 экз. (рис. 5: 3, 5). Одна из них выполнена из кварцита (рис. 5: 2). Ширина всех пластин варьируется от 11 до 22 мм. Орудийный набор представлен скребками, острием и геометрическими микролитами. Среди скребков присутствуют изделия на пластинах (рис. 5: 11, 14, 16, 17, 18) и отщепах (рис. 5: 8, 9, 12, 13, 15). Округлый рабочий край имеют 8 экз., прямой у 2 экз., а скошенный у 1 экз. Ширина скребков варьируется от 11 мм до 26 мм. Присутствует 1 ножевидная пластина, боковые грани которой оформлены ретушью со спинки, ее ширина 16 мм. (рис. 5: 1). Острия представлены 1 изделием (рис. 5: 7). Микролитический инвентарь состоит из сегмента и трапеции. Первый характеризуется обработкой дуги противолежащей ретушью (рис. 5: 20). Что касается трапеции, то ее боковые грани обработаны не ретушью, а резцовыми сколами. Верхняя продольная часть обработана мелкой ретушью, что придает артефакту вид «рогатой» трапеции. Дорсальная поверхность имеет маленькие короткие сколы, но это скорее следы выравнивания, чем «подстругивания» (рис. 5: 19). Следует отметить, что сегмент находился вверху восточного сектора, на глубине 153 см, где отмечается повышение культурного слоя. Выводы, сделанные по каменной коллекции, полученной на раскопе 2016 года, полностью подтверждаются материалами 2018 года. В 2016 году были обнаружены 3 пластины шириной от 18 до 21 мм. 3 скребка на пластинах и 5 на отщепах (с округлым и скошенным рабочем краем) шириной от 18 до 35 мм, а также сегмент с односторонней обработкой дуги [9, с. 188]. Единый комплекс коллекции нижнего слоя памятника Орошаемое I полностью соответствует орудийному набору орловской культуры. В частности, данный инвентарь встречается в 3 слое Варфоломеевской стоянки. Для обоих памятников характерно сочетание пластинчатого и отщепового расщепления. Примечательно, что почти все категории изделий, присутствующие в коллекции Варфоломеевской стоянки, имеют аналогии на Орошаемом I за исключением отдельных артефактов, типа симметричных острий. Возможно, это объясняется небольшими размерами коллекции поселения Орошаемое I. Так, на Варфоломеевской стоянке из 3 слоя происходит 362 артефакта каменного инвентаря [2, с. 66–68]. Прослеживаются аналогии и с типами орудий из нижнего слоя раскопа 2 стоянки Алгай [7, с. 71–72].

В процессе раскопок поселения Орошаемое I в 2018 году собрано 1749 фрагментов костей животных. Из них 1735 принадлежат млекопитающим (табл. 1), 2 – птице (Aves sp.), 2 фрагмента панциря – черепахе (Testudo horsfieldii) и 9 фрагментов раковин – моллюскам (Unio sp.). Естественная сохранность костей оценивается как удовлетворительная (3 балла по пятибалльной шкале). Многочисленные следы искусственного воздействия на костях, оставленные в процессе разделки туш животных, позволяют отнести всю коллекцию к категории «кухонные остатки». Исключение составляют 2 фрагмента от одной кости птицы, на которых зафиксированы следы обработки. До вида определено 489 костей, что составляет 28% всей археозоологической коллекции.

 

Рисунок 5 – Каменный инвентарь нижнего слоя поселения Орошаемое

 

Рисунок 6 – Каменный инвентарь нижнего слоя поселения Орошаемое

 

Кости млекопитающих принадлежат дикой лошади (Equus ferus) – 8,7%; туру (Bos primigenius) – 42,4%; кулану (Equus hemionus) – 8,1%; лошади или кулану (Equus sp.) – 17,8%; сайге (Saiga tatatrica) – 22,4%; благородному оленю (Cervus elaphus) – 0,2%; собаке (Canis familiaris) – 0,3% и волку (Canis lupus) – 0,2%. Домашние виды представлены только костями собаки. Основным объектом охоты населения, оставившего памятник, в эпоху раннего неолита были крупные копытные – тур, лошадь и кулан. Несколько меньше добывали сайгу.

Результаты изучения археозоологической коллекции 2018 года подтвердили отсутствие в нижнем слое памятника костей домашних животных, за исключением собаки [9, с. 189]. Сходный видовой состав был получен и для двух других неолитических стоянок степного Поволжья – Варфоломеевка и Алгай. Однако есть некоторые отличия в видовом спектре. В нижнем слое Варфоломеевской стоянки были определены кости лошади (36%), сайги (30%), тур/бизон (18%), кулан (11%), благородный олень (5%) и большое количество костей птиц. Археозоологическая коллекция поселения Алгай включает кости тура, тарпана, кулана, сайги, благородного оленя, кабана и зайца. Кроме костей млекопитающих она содержит кости рыб. Также следует отметить наличие костей домашней собаки [14, с. 1199]. Примечательно, что ни на одном памятнике региона в неолитических слоях не обнаружены кости домашних копытных.

Что касается хронологии, то это один из наиболее сложных и важных вопросов выделения раннего этапа неолита Нижнего Поволжья [17, с. 28]. По материалам из нижнего слоя были получены 3 даты по коллагену и углю. Дата 6889 ± 100 BP (5933–5631 BC) (SPb-2090) совпадает со временем формирования слоя 2Б Варфоломеевской стоянки [18, с. 258] и датировками по материалам нижнего слоя памятника Алгай [19, с. 62–67]. Две другие даты, по углю: 7010 ± 110 BP (6072–5674 BC) (SPb-2143) и 7245 ± 60 ВР (6227–6015 BC) (SPb-2141). Они получены из более нижнего уровня и совпадают с датами по прочерченной и накольчатой керамике 3 слоя Варфоломеевки [20, с. 63]. По углю из раскопа 2018 г. получено две даты.

 

Таблица 1 – Видовой состав млекопитающих на поселении Орошаемое I (раскоп 2018 г.)

Вид	Число костей
Лошадь дикая (Equus ferus)	52
Тур (Bos primigenius)	252
Лошадь – кулан (Equus sp.)	106
Кулан (Equus hemionus)	48
Сайга (Saiga tatatrica)	133
Благородный олень (Cervus elaphus)	1
Собака (Canis familiaris)	2
Волк (Canis lupus)	1
Неопределимые кости крупных млекопитающих	1040
Неопределимые кости средних млекопитающих	85
Неопределимые фрагменты	15
Всего:	1735

Примечание. Млекопитающие, неопределимые (крупные) – размер тарпан, кулан, тур. Млекопитающие, неопределимые (средние) – размер сайга, овца.

 

Рисунок 7 – Керамика нижнего слоя поселения Орошаемое (2016 год)

 

Первая (сборная) из квадратов 24–27 (слой 39) – 6580 ± 100 BP (5674–5338 BC) (SPb_2853) и из 40 слоя с квадрата 27: 6620 ± 100 ВР (5720–5461 BC) (SPb_2854). Эти даты, на первый взгляд, противоречат полученным ранее. Однако для этого есть варианты объяснения. Во-первых, достаточно четко прослеживаемая в профилях стенок раскопа слоистость, которая фиксирует прерывистость накопления культурного слоя. Во-вторых, даты 7200–7000 BP соответствуют образцам с наибольшей глубины, то новые образцы взяты из более верхних уровней. В-третьих, в полупустынных зонах на поверхности происходит перенос более легких материалов вместе с эоловыми частицами. Кости и керамика остаются на месте, а легкие частицы угля переносятся и накапливаются в понижениях рельефа, перемешиваясь с более ранними отложениями. Именно такое понижение и фиксируется в раскопе 2018 года, особенно в восточном секторе, откуда и взяты образцы. То, что более молодые даты валидны, подтверждается и тем, что из раскопа 2016 года по углю на АМС есть дата 6551 ± 40 BP (5617–5586) (Hela-4005). Она полностью совпадает с одним из значений раскопа 2018 года.

Вся совокупность данных дала основание специалистам сделать вывод о значительной роли орловской культуры в процессе неолитизации Волго-Уралья [21, с. 9–13].

На памятнике была проведена реконструкция изменения палеоклимата. Первые свидетельства носителей орловской культуры фиксируются на глубине 280–270 см (рис. 8). Отложения на этом этапе происходили в период окончания прохладного и сухого эпизода при переходе к умеренно влажным и теплым условиям. На глубине 260–240 см фиксируется высокая антропогенная активность при теплых и влажных условиях. Выше антропогенная активность снижается. Слой, следующий за орловским, является стерильным. Здесь фиксируется максимальная аридизация климата и высокая температура.

 

Рисунок 8 – схема изменения климата поселения Орошаемое I

 

Таким образом, исследования 2018 года показали, что керамический и каменный инвентарь нижнего слоя поселения Орошаемое I соответствуют артефактам орловской культуры. Технология изготовления керамики аналогична традициям посуды стоянок нижнего слоя стоянки Варфоломеевская и Алгай. Полученные радиоуглеродные данные синхронизируют его с третьим слоем Варфоломеевской стоянки и нижним слоем Алгая (из раскопа 1 2016 года). Все это позволяет выделять ранний этап неолита степного Поволжья. Также исследования показали отсутствие у неолитического населения доместицированных животных (за исключением собаки). Появление орловской культуры состоялось после аридизации. В период бытования населения на памятнике климат был теплый и влажный. Необходимо отметить, что перспективной задачей изучения раннего этапа неолита Нижнего Поволжья является как дальнейшее увеличение статистической выборки всех материалов, так и применение междисциплинарных подходов к изучению памятников.

About the authors

Alexander Alekseevich Vybornov

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: vibornov_kin@mail.ru

doctor of historical sciences, professor, head of Domestic History and Archeology Department

Russian Federation, Samara

Irina Nikolaevna Vasilyeva

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: in.vasil@mail.ru

candidate of historical sciences, senior researcher of Research Department

Russian Federation, Samara

Natalya Sergeevna Doga

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: natalidoga@yandex.ru

postgraduate student of Domestic History and Archeology Department

Russian Federation, Samara

Natalya Valerievna Roslyakova

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: roslyakova_n@mail.ru

candidate of historical sciences, senior researcher of Archaeological Laboratory

Russian Federation, Samara

Pavel Andreevich Kosintsev

Institute of Plant and Animal Ecology of Ural Branch of the Russian Academy of Sciences

Email: kpa@ipae.uran.ru

candidate of biological sciences, senior researcher of Paleoecology Laboratory

Russian Federation, Ekaterinburg

Marianna Alekseevna Kulkova

Herzen State Pedagogical University of Russia

Email: kulkova@mail.ru

candidate of geological and mineralogical sciences, associate professor of Geology and Geoecology Department

Russian Federation, St. Petersburg

Alexander Sergeevich Popov

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: asya.samara@gmail.com

postgraduate student of Domestic History and Archeology Department

Russian Federation, Samara

Alexander Ivanovich Yudin

Research Center for the Preservation of Cultural Heritage

Email: aleyudin@yandex.ru

doctor of historical sciences, deputy director for scientific work

Russian Federation, Saratov

Markku Oinonen

University of Helsinki

Email: markku.j.oinonen@helsinki.fi

PhD, professor, head of Radiocarbon Laboratory

Finland, Helsinki

Göran Possnert

University of Uppsala

Email: goran.possnert@angstrom.uu.se

PhD, professor, head of Radiocarbon Laboratory

Sweden, Uppsala

Mikhail Alexandrovich Streltsov

Herzen State Pedagogical University of Russia

Author for correspondence.
Email: michail1996@mail.ru

master student of Geology and Geoecology Department

Russian Federation, St. Petersburg

References

Supplementary files