First palaeodietary isotopic data for the Tasmola culture population

Full Text

С момента своего возникновения в конце 1970-х гг. изотопный анализ оказался одним из наиболее информативных методов для изучения как непосредственно диеты древних обществ, так и в целом систем их жизнеобеспечения, хозяйства и адаптаций к окружающей среде.

В данной работе впервые публикуются результаты изотопного анализа населения тасмолинской культуры Центрального Казахстана. В дополнение к материалам М.К. Кадырбаева, полученным им в 1950–1970 гг. [1], в настоящее время значительно возросла источниковая база тасмолинской проблематики. Культура датируется VIII–V вв. до н.э. Помимо исследования новых погребальных объектов, открыты новые виды памятников; в особенности, для настоящей статьи имеют важность материалы поселений [2], сведения о которых в ранних исследованиях отсутствовали.

Центральный Казахстан входит в черту Казахского мелкосопочника с характерным ландшафтом маловодных холмистых степей. Климат региона резко-континентальный, с жарким летом и холодной зимой. Здесь не только для сакской эпохи, но и для последующих периодов господствующим оставалось скотоводческое направление в экономике.

Палеоклиматические исследования указывают на то, что в конце II – начале I тыс. до н.э. в степной зоне Центрального Казахстана было гораздо суше, чем в настоящее время. Этот период характеризовался аридными климатическими условиями, преобладали сухостепные и пустынно-степные ландшафты. Предполагается, что около 900–800 гг. до н.э. произошло увеличение влажности и уменьшение континентальности климата, в связи с чем возросла, по сравнению с эпохой поздней бронзы, продуктивность пастбищ. Примерно к началу VII в. до н.э. состояние увлажненности было близко современному (см.: [3]).

Ранее одним из авторов [4–6] на основании материалов раскопок и внешних данных были рассмотрены особенности поселений. Их топография, особенности планиграфии, а также техника возведения сооружений, наконец, сам облик и параметры домов как будто подтверждают вышеуказанные предположения об увеличении влажности в регионе в начале I тыс. до н.э. Если брать во внимание особенности поселений, возможно, следует считать, что предполагаемое «увеличение влажности» [3] было связано с похолоданием. К началу сакской эпохи в Центральном Казахстане резко меняются подходы и представления населения по отношению к поселенческим местам. Склоновая топография, скученная планиграфия, толстостенные, приземистые, небольшие по размерам каменные строения, всё это говорят в пользу похолодания, господства снежной и ветреной зимы. Считая поселения сакского времени зимниками, мы также полагаем, что они возникли в ходе адаптации населения к новым природно-климатическим условиям, что, в целом, говорит об их экологической обусловленности [6].

Говоря о скотоводстве древнего населения Центрального Казахстана, М.К. Кадырбаев отмечал, что «носители тасмолинской культуры были прежде всего пастухами и конными воинами» [1, с. 415]. Исследователь, основываясь на материалах своих раскопок, писал о типах лошадей и овец у тасмолинцев. Лошади были двух типов: один – низкорослый, толстоногий с массивной головой, широким туловищем, другой – более рослый, использовавшийся конными воинами. Тасмолинские овцы были крупными, по мнению специалистов, близкими к казахским курдючным овцам. Вместе с тем, эти овцы «обнаруживают значительные сходства с дикими формами, и, в частности, с архаром» [1, с. 414–415].

Антропологические данные тасмолинской культуры показывают, что преобладающим был белковый рацион питания при низкой доле углеводов [7, с. 141]. Чисто скотоводческий уклад в экономике степных народов бывает очень редко, всегда присутствует земледелие в той или иной степени.

В некоторой степени позволяют ставить вопрос о наличии земледельческого уклада в среде тасмолинского населения материалы исследованных поселений Центрального Казахстана. Как уже отмечалось [4, с. 98], на всех поселениях, где производились раскопки, среди каменных орудий в значительном количестве найдены не только мотыги, но и зернотерки, использовавшиеся, помимо прочего, и для растирания злаков. Сделано предположение, что вблизи поселений-зимников тасмолинцы могли держать небольшие посевы, аналогично казахским земледельцам-жатакам, которые оставались на зимовках после ухода основной группы на летние пастбища [8]. Разумеется, находки на поселениях зернотерок и мотыг сами по себе не могут быть доказательством наличия земледелия, необходимы дополнительные исследования. В этом отношении, открытие и наличие в нашем распоряжении значительного числа поселенческих объектов сакского времени Центрального Казахстана позволяет надеяться на перспективные разработки.

Анализ стабильных изотопов углерода (δ¹³C) и азота (δ¹⁵N) широко используется в современных исследованиях по реконструкции питания, и его принципы подробно изложены в литературе (см.: [9; 10]).

Применительно к внутрематериковым популяциям, δ¹³C используется для оценки отношения в рационе индивида т.н. растений C₃ (большинство растений умеренного пояса) к растениям C₄ (более распространенные в засушливом и жарком климате и включающие такие важные сельскохозяйственные культуры, как просо и кукуруза). Показатели δ¹³C коллагена костей травоядных животных, которые питаются только растениями C₃, будут равны приблизительно –21,5‰, в то время как если в диету животных входили только растения C₄, показатели δ¹³C будут равны приблизительно –7,5‰. В результате фракционирования, показатели δ¹³C людей увеличится приблизительно на 1,5–2‰ по отношению к показателям потребляемых ими животных. На уровни δ¹³C животных и людей могут также оказывать влияние некоторые не-диетарные факторы, например, климатический (увеличение δ¹³C у растений и в последующем у всей пищевой цепочки, а также в целом увеличение доли растений C₄ с увеличением температуры и понижением влажности, см.: [11]).

Использование δ¹⁵N в основном сводится к определению трофического уровня индивида с увеличением на 3–6‰ на каждой ступени пищевой цепи. Показатели δ¹⁵N у большинства растений варьируют между 0 и 5‰, а у людей, питающихся травоядными, составляют около 9‰. Повышенные уровни изотопов азота можно наблюдать у потребителей водных ресурсов из-за более сложной пищевой цепи в водных экосистемах. На уровни δ¹⁵N в пищевой цепи также влияют климат (в засушливых условиях у растений повышаются показатели δ¹⁵N, см.: [12; 13]) и унаваживание (это также приводит к увеличению δ¹⁵N в унавоженной почве и растениях, см.: [14; 15]).

Анализ стабильных изотопов костного коллагена главным образом отражает потребление белковых продуктов, хотя жиры и углеводы в диете могут также влиять на значения δ¹³C потребителя [16]. Изотопные результаты образцов коллагена отражают диету индивида за последние 5–15 лет до смерти, в зависимости от конкретной кости, взятой на анализ, а также в целом рациона индивида.

Достаточно большое количество палеодиетарных изотопных исследований было проведено на территории Сибири и Евразийских степей, в том числе и на древних народах Казахстана [17–22]. В целом, применительно к Евразийским степям, основные выводы этих исследований заключаются в следующем:

– вплоть до середины эпохи бронзы рацион людей был основан исключительно на C₃ ресурсах, т.е. не включал в себя просо;

– предположительно, рыба играла важную, хотя и не повсеместную роль в питании многих групп. Это наблюдение противоречит традиционным археологическим данным, так как находки, связанные с рыболовством, на территории Евразийской степи крайне немногочисленны;

– климатический фактор (аридность) оказывал сильное влияние на изотопные значения людей и животных, это особенно сказывалось в повышении δ¹⁵N с уменьшением влажности региона [23].

Для анализа были использованы образцы костей 27 человек из 27 курганов и трех животных (два из поселений, один из кургана) тасмолинской культуры из 30 памятников Центрального Казахстана (рис. 1). По результатам радиоуглеродного анализа, проведенного ранее, образцы датируются VIII–V вв. до н.э. [24; 25], как и тасмолинская культура в целом.

 

Рисунок 1 – Расположение памятников, проанализированных в данной работе. 1 – мог. Бектауата; 2 – мог. Бегазы; 3 – мог. Кызыл; 4 – комплекс «37 воинов»; 5 – мог. Карашокы 1; 6 – мог. Карашокы 6; 7 – мог. Акбеит; 8 – мог. Бакыбулак; 9 – поселение Сарыбуйрат; 10 – мог. Койтас; 11 – мог. Тайсойган; 12 – мог. Талды-2; 13 – мог. Нуркен-2; 14 – мог. Назар 2; 15 – мог. Кызылкой; 16 – к. Жамантас; 17 – мог. Кособа; 18 – мог. Тандайлы-2; 19 – мог. Кызылшилик; 20 – поселение Тагыбайбулак; 21 – мог. Бирлик

 

Анализ стабильных изотопов азота (δ¹⁵N) и углерода (δ¹³C) был проведен в 14ХРОНО центре по изучению климата, окружающей среды и хронологии с использованием стандартных методик подготовки коллагена ультрафильтрационным методом [26; 27].

Результаты изотопного анализа представлены на рис. 2 и в табл. 1. К сожалению, для анализа в нашем распоряжении были образцы только трех животных – это крайне мало для того, чтобы сделать надежные выводы для оценки хозяйственных практик населения, особенно типа выпаса травоядных животных, а также характеристики изотопного фона региона. Судя по всему, один из образцов (поселение Сарыбуйрат) принадлежал не травоядному животному (т.к. его показатели азота близки к показателям людей), а собаке или человеку. Два других образца имеют относительно высокие уровни δ ¹⁵N для травоядных (по сравнению, например, с животными, выпасаемыми в умеренном климате, см.: [28]), что, по-видимому, связано с климатическим фактором – повышенной аридностью региона. Показатели δ¹³C этих животных указывают на то, что в целом их рацион состоял из С₃ трав/кормов.

 

Рисунок 2 – Результаты изотопного анализа людей и животных тасмолинской культуры Центрального Казахстана

 

Таблица 1 – Образцы костей людей и животных тасмолинской культуры, использованные для изотопного анализа

Лаб. шифр	δ¹³C	δ¹⁵N	С:Nat	% колл.	Пол	Возраст	Полевой шифр
Кости людей
UBA-28344	-19,1	14,5	3,1	19,4	–	4–5	Бакыбулак, к. 14
UBA-23671	-17,6	15,4	3,3	4,2	♀	25–35	Карашокы, k. 8
UBA-25474	-18,9	13,7	3,1	32,1	♀	35–45	Кызыл, к. 3, левый скелет
UBA-28346	-18,0	15,9	3,3	11,2	♀	45–55	Кызылкой, к. 1
UBA-28349	-18,9	13,7	3,2	16,2	♀	18–25	Курган Жамантас
UBA-28350	-19,2	14,0	3,2	15,2	♀	18–25	Кызылшилик, к. 8
UBA-28352	-18,6	14,1	3,2	14,0	♀	25–35	Бирлик, к. 15
UBA-28353	-17,5	14,0	3,2	6,1	♀	35–45	Бирлик, к. 29
UBA-23664	-14,1	14,3	3,2	16,4	–	–	Койтас, к.
UBA-23666	-17,1	15,8	3,2	9,0	–	–	Бакыбулак, к. 15
UBA-23667	-14,5	15,2	3,3	11,7	–	–	Талды-2, к. 2
UBA-23669	-18,4	14,1	3,2	10,3	–	–	Назар-2, к. 2
UBA-23670	-17,7	15,0	3,3	6,9	–	–	Акбеит, к. 2
UBA-23673	-18,2	13,3	3,2	7,0	–	–	Тайсойган, к. 3
UBA-24917	-18,5	13,6	3,1	18,7	–	–	Кособа, к. 2
UBA-28347	-18,7	13,3	3,2	15,0	–	–	Тандайлы-2, к. 2
UBA-28351	-17,3	15,4	3,2	13,7	–	4–5	Акбеит, к. 7
UBA-28366	-18,2	15,0	3,2	4,1	–	–	Бакыбулак, к. 2
UBA-23665	-18,7	13,9	3,2	8,8	♂	25–35	Назар-2, к. 1
UBA-23668	-17,7	15,1	3,2	13,7	♂	25–35	Карашокы-6, к. 1
UBA-23672	-15,7	16,2	3,3	7,9	♂	55+	Акбеит, к. 1
UBA-24916	-18,2	13,1	3,1	17,6	♂	25–35	Кызылшилик, к. 2
UBA-24918	-18,4	15,5	3,1	17,5	♂	35–45	Комплекс «37 воинов», к. 11
UBA-25473	-18,1	10,7	3,1	13,4	♂	25–35	Бегазы, к. 7
UBA-28343	-17,3	14,5	3,2	15,4	♂	35–45	Нуркен-2, к. 1, нижний скелет
UBA-28345	-17,2	16,6	3,2	15,3	♂	35–45	Бектауата, к. 1
UBA-23674	-16,0	16,9	3,2	13,4	были кости взросл. и ребенка 1 года		Карашокы, к. 1
Кости животных
UBA-23677	-19,1	8,5	3,2	3,6	–		Поселение Тагыбайбулак
UBA-24915	-19,9	6,9	3,2	5,7	–		Кызылшилик, к. 2, край насыпи, крепида
UBA-25472	-19,6	13,4	3,1	23,1	–		Поселение Сарыбуйрат

 

Изотопные показатели людей отличаются большим разбросом как δ¹³C, так и δ¹⁵N (средние значения –17,7±2,6‰ и 14,5±2,4‰ соответственно), и в среднем на 1,8‰ и 6,8‰ выше аналогичных показателей животных (за исключением «спорного» образца, который, по всей видимости, не принадлежал травоядному). Один из образцов (Бегазы, курган 7), с самым низким значением δ¹⁵N, возможно, был интерпретирован ошибочно и принадлежит травоядному.

Большой разброс показателей изотопных значений углерода у людей говорит о том, что в их рацион в разной степени входили растения С₄, по всей видимости просо. Особенно это видно по образцам четырех людей с наиболее высокими показателями δ¹³C из могильников Койтас (курган 1), Талды-2 (курган 2), Акбеит (курган 1) и Карашокы (курган 1). Все упомянутые индивиды с наиболее высокими уровнями изотопов углерода датируются VIII–VI вв. до н.э., что говорит о существовании проса в Центральном Казахстане в виде посевной культуры или импортируемого продукта в начале эпохи железа. По имеющимся материалам, просо потреблялось в этот период в отдельных регионах (памятниках) Центрального Казахстана, а не повсеместно, хотя данное предположение требует дальнейшего уточнения. Стоит отметить, что эти четыре индивида [29; 30] происходят из элитных курганов, что говорит в пользу того, что просо входило в рацион представителей высших социальных слоев тасмолинского населения.

Говоря о распространении проса в Казахстане, можно отметить, что по изотопным данным предыдущих исследований, его потребление было зафиксировано в юго-восточных районах Казахстана приблизительно с XVIII в. до н.э. [21], а в Центральном Казахстане с конца эпохи бронзы [19].

Таким образом, первые изотопные данные по тасмолинской культуре дают важные результаты, в том числе это касается использования в пищу проса в таком «исконно скотоводческом» регионе, как Центральный Казахстан, еще в древности. Изотопные данные должны быть важной составной частью исследования культуры сакского времени Центрального Казахстана, прежде всего по такой крайне малоисследованной проблематике, как хозяйство. Необходимы новые анализы, в том числе и по животным.

About the authors

Svetlana Vladimirovna Svyatko

Queen’s University Belfast

Email: ssvyatko01@qub.ac.uk

PhD, researcher of 14Chrono Center for Climate, the Environment and Chronology

United Kingdom, Belfast

Arman Ziyadenovich Beisenov

A.Kh. Margulan Institute of Archaeology

Author for correspondence.
Email: azbeisenov@mail.ru

candidate of historical sciences, head of Prehistoric Department

Kazakhstan, Almaty

References

Supplementary files