Colonial empire after 1945: a view from the USA

Full Text

Вопросы о перспективах колониальной системы, о переходе в эпоху постколониализма, о возможности применения опыта колониальных империй были одними из наиболее популярных и весьма дискуссионных в американском обществе на протяжении новейшей истории [1, p. 10–15; 2, p. 281; 3, p. 1–9; 4, p. 280; 5, p. 11]. Особенно он актуализировался в периоды после Великой войны (1918–1922) [5, p. 12] и на завершающем этапе Второй мировой войны (1944–1945 гг.) [6, с. 9; 7, с. 116]. Изучение периодической печати США позволит определить более широкий набор моделей решения колониального вопроса, чем анализ только мнения экспертного сообщества и дипломатического корпуса, а главное, даст возможность более глубоко и конкретно осветить американские представления о практических подходах в международных отношениях в условиях трансформации миропорядка после Второй мировой войны.

В период 1944–1945 гг. большинство наиболее авторитетных и читаемых в США журналистов сконцентрировались на европейской политике, которая представлялась и в Белом доме, и в госдепартаменте, и в СМИ краеугольным камнем американской внешней политики. Поэтому как взгляды на колониальную систему, так и модели решения колониального вопроса формировались в США, с одной стороны, под явным влиянием европейского фактора международных отношений: Липпман, Линдли, Уэллс, Сульцбергер оперировали для доказательства необходимости трансформации или ликвидации колониальных империй целым набором тезисов, отсылающих к европейской политике (европейские державы получат экономическую выгоду от ликвидации колоний; Европа получит от США экономическую помощь; Европа использует непопулярные и устаревшие методы управления). Так или иначе, но в центре колониального вопроса оставалась европейская политика США, а принципы Атлантической хартии, прав и свобод колониальных народов, самоопределения для наций выглядели у журналистов лишь средством формирования новой системы отношений между США и Европой.

С другой стороны, в статьях уже упомянутых политиков и журналистов просматривается другой фактор влияния на выработку подходов к колониальной теме: это внимание Советского Союза к национально-освободительным движениям в Азии и Африке. Особенно быстро растущее влияние этого фактора прослеживается в публикациях с осени 1945 г., когда и Линдли, и Липпман начинают обсуждать негативные эффекты деколонизации, указывая, что распад империй, безусловно, откроет для США новые рынки, но, одновременно, «политический вакуум» в колониях может быть заполнен коммунистами, либо, как вариант другого сценария, – радикальный процесс освобождения колоний от Европы неминуемо скажется на экономике всего региона, буквально подтолкнув европейцев (сначала в экономическом, потом и в морально-политическом плане) к коммунизму [8, p. 4].

В американском общественном дискурсе сразу после завершения Второй мировой войны начинает складываться сразу несколько новых подходов к оценке перспектив колониальной системы. Первый подход: сохранение колониальных империй, особенно в ключевых точках послевоенного мира: Ближний Восток, Индокитай, Северная Африка. Второй подход: сохранение Британской колониальной империи, способной (при поддержке США) контролировать Средиземноморье, Ближний Восток, Юго-Восточную Азию, решая тем самым сразу две задачи: сырьевое обеспечение американской экономики, контроль над повстанческими и национально-освободительными силами. Третий подход: замена колониальных империй американским военным присутствием для выполнения тех же задач. Но второй и третий вариант неизбежно актуализировали в американском общественном и академическом дискурсе ещё более сложные вопросы: какую форму военных операций США потребует такого рода поддержка, какая должна быть конфигурация военно-политического планирования, какова глобальная перспектива возможного военного вмешательства США в процессы в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке. Иными словами, в самом конце 1945 г. ведущие журналисты США по колониальной теме подошли к постановке чрезвычайно многогранной проблемы: об историческом моделировании асимметричных конфликтов в странах третьего мира в контексте начинающейся холодной войны и в контексте опыта глобальных колониальных империй.

Данные подходы в 1945 г. находились лишь в стадии формирования. Их широкое обсуждение в государственных структурах, экспертном сообществе и СМИ придется уже на 1946–1949 гг. Но каждая из новых моделей потребовала нового идейного фундамента для обсуждения, нового осмысления экономического, социального и гуманитарного знания, нового анализа колониального опыта.

Осенью – зимой 1945 г. ведущие журналисты США не считали свою державу прямым соперником Великобритании в странах третьего мира. В газетных публикациях существовала и обладала определенной популярностью идея отказаться от прямого вмешательства в европейские дела: широко обсуждался вариант сохранения ключевых сфер влияния: советской, британской и французской, возможно, даже голландской и бельгийской. Наиболее точно эту идею обосновал У. Липпман, который считал, что нужно сохранить хрупкий баланс между политикой самоопределения (от нее никто из серьезных журналистов и экспертов не предлагал отказываться) и политикой деколонизации. Липпман предлагал своеобразное решение этой дилеммы, назвав его «упорядоченной деколонизацией», при которой демонтаж колониальных систем не повредит отношениям США со своими европейскими союзниками [9, p. 3].

Липпман предлагал сосредоточиться на более важном вопросе: «основной проблемой Америки является то, что во всех регионах мира, где существует опасный международный беспорядок, британское влияние на эти регионы является более древним, более прямым, более доверенным, чем американское» [10]. Новый рецепт Липпмана выглядел весьма привлекательным в общем контексте американского общественного дискурса: не самим решать проблемы Индонезии, Малайи, Ближнего Востока и Индии, а через взаимодействие с существующей, как писал журналист, «имперской властью». Так, американцы не откажутся от принципов Атлантической хартии и одновременно продемонстрируют европейским союзникам свою поддержку и понимание их колониальных интересов. Все чаще в публикациях американских журналистов звучат слова «порядок» и «стабильность» в странах третьего мира, вместо немедленной свободы и самоопределения для африканских и азиатских народов.

Причин таких перемен в колониальной дискуссии несколько. Во-первых, в конце 1945 – начале 1946 г. национальные движения в колониях, особенно в Индокитае и Индонезии, заметно активизировались. Во-вторых, все большую опасность (в глазах американских журналистов) приобретало сближение (и в идейном, и в практико-политическом плане) антиколониальных сил Азии с советским блоком. В-третьих, очевидная слабость европейских держав в колониях позволяла американским комментаторам и экспертам довольно свободно рассуждать о будущей (причем в ближайшей перспективе) роли США: от арбитра колониальных споров до участника силовых акций в колониях [10, p. 8].

Решение этого нового вопроса все больше рассматривалось участниками дискуссии как особая форма поддержки для Западной Европы: США сохранят влияние на процессы деколонизации в регионах, где порядок и стабильность возможно сохранить уже без европейского вмешательства, и вместе с тем поддержат колониальные системы в регионах, где они являются гарантом стабильности.

В конце 1945–1946 гг. наблюдаются тенденции в прессе США по изменению с позиции заинтересованного наблюдателя на активного участника колониальной проблемы. Наибольшее внимание журналистов было сосредоточено на Ближнем Востоке. Общий настрой американских редакторов и комментаторов заключался в том, что они признавали: для чтобы поддерживать порядок и стабильность на Ближнем Востоке, необходимы конкретные действия со стороны США, но при этом указывалось, что Великобритания и Франция обладают более длительной историей своих интересов в этом регионе, более солидным опытом, большими знаниями о Ближнем Востоке, следовательно, имеют законное право (в глазах мировой и в том числе американской общественности) на вмешательство [11, p. 2, 6]. По этому поводу Барнет Новер, один из редакторов «Washington Post», заявил, что «разрушение или внезапный роспуск британской империи был бы серьезным ударом по безопасности США, демократии и надежде на получение упорядоченного мира» [12, p. 4].

Таким образом, на первый план в начале 1946 г. выходит не демонтаж колониальной системы, как противоречащей принципам Атлантической хартии, а ее глобальная перестройка, с сохранением (сугубо временным) доминирующего положения Великобритании или Франции в регионах, где США не смогу сразу обеспечить стабильность. Подобное изменение подходов настораживало американских экспертов: владелец «New York Times» А. Сульцбергер писал: «Европа нам не доверяет. Часто можно услышать, что Соединенные Штаты непопулярные, наследуют методы XIX века» [13, p. 5].

Следовательно, можно утверждать, что сразу после завершения Второй мировой войны пресса США начинает процесс пересмотра своего отношения к колониальной теме. СМИ США явно отходят от позиций критицизма и переходят к более глубокому и всестороннему анализу как самой системы в целом, так и британского опыта управления колониями, открыто признавая, что в этом вопросе исторические связи, опыт решения конфликтов и управления местными элитами может оказаться более полезным, чем верность абстрактным принципам.

About the authors

Sergey Olegovich Buranok

Author for correspondence.
Email: witch-king-1@mail.ru

doctor of historical sciences, professor of World History, Law and Methods of Teaching Department

References

Supplementary files