The ratio of the Neolithic and Eneolithic complexes of the forest-steppe Volga region according to radiocarbon dating

Full Text

В последнее время одним из приоритетных направлений в изучении позднего каменного века лесостепного Поволжья является определение хронологического положения неолитических и энеолитических комплексов. Работы ведутся по увеличению массива радиоуглеродных дат [1, с. 241–243; 2, с. 83–96, 3, с. 267–269; 4, с. 55–56, 125, 131–132], их статистической обработке [5, с. 380–388], верификации полученных данных [6, с. 196–202]. В то же время все более актуальными становятся вопросы о сосуществовании неолитических и энеолитических комплексов и выделении особого нео-энеолитического периода на территории Среднего и Нижнего Поволжья [7, с. 54; 8, с. 33; 9, с. 102]. Решение данной проблемы без привлечения данных по С14 невозможно. Современное состояние корпуса радиоуглеродных дат, насчитывающего 130 определений, вызывает необходимость использования статистических методов при их анализе.

В настоящей работе будут проанализированы даты по неолитическим и энеолитическим материалам, с целью выявления периодов их совместного бытования. Для калибровки дат использовалась программа OxCal 3.10.

Радиоуглеродные определения (таблица № 1) введены в научный оборот [1, с. 241–243, табл. 1; 10, с. 61–63; 11, с. 121; 2, с. 83–96, табл. 1; 12, с. 18–27; 3, с. 267–269; 13, с. 221–232; 14, с. 204, табл. 1; 15, p. 1594]. Даты по средневолжской неолитической культуре разделены на четыре группы: определения по С14, выполненные по керамике с накольчатым, гребенчатым, зубчатым орнаментом и по посуде с ногтевидными насечками. Радиоуглеродные даты для энеолитических комплексов сгруппированы по определениям по С14 для самарской и хвалынской культур, чекалинских, токских, гундоровских, турганикских материалов, а также типа Лебяжинка III и керамики «с внутренним ребром». Наиболее репрезентативной является выборка радиоуглеродных дат для накольчатых и зубчатых неолитических комплексов, самарской и хвалынской культур, материалов типа Лебяжинка III. Из 130 приведенных в таблице № 1 дат 107 получены по органике из керамики, 13 – по кости человека, 3 – по раковинам моллюсков, 4 – по костям животных, 2 – по нагару, 1 – по углю. Следует отметить совпадение большего числа датировок, выполненных по разным материалам. Так, дата 5950 ± 120 ВР (Spb-1759), полученная по фрагментам сосуда, орнаментированного оттисками короткого и длинного гребенчатого штампа, со стоянки Калмыковка I соответствует определению по кости лося 5989 ± 70 ВР (Spb-1876), найденной в скоплении данной керамики [16, с. 70]. Дата 5758 ± 100 ВР (Spb-2288) по кости медведя с поселения Лебяжинка III [15, p. 1594] совпадает с датировками по энеолитической керамике с указанного памятника (5870 ± 80 ВР Ki-15579, 5850 ± 80 ВР Ki-16289). Определения по С14, выполненные по кости КРС (5122 ± 70 ВР Spb-2290), происходящей из заполнения жилища на поселении Лебяжинка VI, связанного с керамикой «с внутренним ребром», частично коррелируются с датами, выполненными по данному типу посуды и нагару (5299 ± 120 ВР Spb-1736, 5325 ± 110 ВР Spb-1736а) [14, с. 204]. Наиболее поздние даты по костям человека из хвалынских могильников совпадают с датировками по хвалынской керамике с поселений Лебяжинка IV и Гундровка. Даты по углю и раковинам речных моллюсков часто имеют более раннее значение по сравнению с определениями по С14, выполненными по керамике (Лебяжинка III), костям человека (Хвалынский I могильник).

При рассмотрении вопроса о хронологическом соотношении неолитических и энеолитических комплексов использовались графики сумм калиброванных радиоуглеродных дат, представленные в таблице № 2.

Средневолжская неолитическая культура

По накольчатым материалам средневолжской неолитической культуры с Ивановской стоянки получены даты, которые укладываются в промежуток 6000–5700 BC (68,2%) или 6100–5600 BC (95,4%). Стоит обратить внимание на то, что по результатам технико-технологического анализа накольчатая посуда Ивановской стоянки на 67% изготовлена из илов с добавлением раковины моллюсков [17, с. 30–32]. Ввиду чего нельзя исключать, что полученные радиоуглеродные определения были подвержены резервуарному эффекту. Данная точка зрения нашла отражения в работах В.В. Ставицкого. Так, исследователь считает, что ивановские даты были удревнены в результате какого-то локального явления, а именно присутствия в образцах «геологического углерода» [18, с. 119]. Однако повторное датирование подтвердило раннюю позицию накольчатых комплексов. Так, в радиоуглеродной лаборатории РГПУ им. Герцена была получена дата по накольчатой посуде Ивановской стоянки (7100 ± 100 BP Spb-583), которая совпала с уже имеющимися определениями по С14. Ввиду чего именно с этим временем, по нашему мнению, допустимо связывать проникновение орловского населения в лесостепное Поволжье и формирование в данном регионе накольчатой орнаментальной традиции. Были также получены радиоуглеродные определения накольчатой керамики, укладывающиеся в промежуток 5000–4500 BC при вероятности 68,2% или 5400–4400 BC при вероятности 95,4%. Хронологический разрыв 5700–5000 BC (68,2%) или 5600–5400 BC (95,4%) можно объяснить тем, что основное население елшанской культуры испытало опосредованное влияние орловского населения в то время, когда на Ивановской стоянке уже сложилась накольчатая орнаментальная традиция. Нельзя также исключать и ограниченность источниковой базы, которая связана с отсутствием материала данного хронологического диапазона.

Таблица 1 – Радиоуглеродные даты для неолитических и энеолитических комплексов лесостепного Поволжья

Таблица 1. Часть 2 – Радиоуглеродные даты для неолитических и энеолитических комплексов лесостепного Поволжья

Таблица 1. Часть 3 – Радиоуглеродные даты для неолитических и энеолитических комплексов лесостепного Поволжья

Таблица 1. Часть 4 – Радиоуглеродные даты для неолитических и энеолитических комплексов лесостепного Поволжья

В промежутке между 5750–5200 BC (68,2%) или 5800–5000 BC (95,4%) в лесостепном Поволжье распространяется посуда, украшенная ногтевидными насечками. Однако существует мнение, что данный тип посуды мог сформироваться значительно раньше [10, с. 60]. Подтверждением данной точки зрения может служить дата (по нагару) 6800 ± 40 BP (Poz-65198), которая получена для аналогичной керамики нижнего слоя стоянки Алгай в степном Поволжье [19, с. 239]. Здесь стоит отметить, что указанный орнамент не характерен для степного региона, а в первую очередь соответствует лесостепной традиции Среднего Поволжья [20, с. 166]. Ввиду чего посуду с ногтевидными насечками на стоянке Алгай следует воспринимать заимствованной у населения лесостепного Поволжья, где данная орнаментальная традиция к этому времени должна была сформироваться.

Данному комплексу весьма близка керамика с зубчатым штампом, формирующаяся в данном регионе в пределах 5000–4350 BC (68,2%) и 5300–4200 BC (95,4%). В связи с чем можно предположить автохтонное появление зубчатого штампа из ногтевидных насечек, но не исключается, что формирование данной орнаментальной традиции связано с контактами с представителями западных областей, где данная орнаментальная традиция складывается в промежутке между 5700–5450 BC (68,2%) или 5750–5350 BC (95,4%) [21, с. 104, табл. 1: 8–10].

Распространение традиции орнаментации гребенчатом штампом приходится на 5100–4800 BC (68,2%) или 5300 BC (95,4%). Данный хроноинтервал вполне реален ввиду того, что гребенчатая посуда раннего этапа камской культуры, судя по радиоуглеродным определениям по керамике и нагару со стоянки Зиарат, на Нижней Каме формируется в интервале 5500–5300 BC [16, с. 75]. Гребенчатая посуда в лесостепном Поволжье продолжает бытовать после исчезновения зубчато-накольчатой вплоть до 4000 BC (68,2%) или 3900 BC (95,4%). Данные определения также хорошо согласуются с полученными датировками позднего этапа камской культуры [22, с. 130; 23, с. 140–141].

Самарская культура

Время существования самарской культуры определяется широким промежутком: между 5250 ВС и 4400 BC при вероятности 68,2% или 5800 BC и 4300 BC при вероятности 95,4%. Столь широкий диапазон вызывает сомнения в связи с недостаточностью и противоречивостью радиоуглеродных определений по Съезженскому могильнику: 6760 ± 80 BP (Ki-14525), 6580 ± 100 BP (Ki-14526), 5890 ± 90 BP (Ki-14527).

Также вызывает сомнения дата, полученная по керамике со стоянки Лебяжинка I 6450 ± 90 BP (Ki-14821), имеющая более раннее значение относительно основного массива радиоуглеродных определений по самарским материалам. В свете современного состояния базы определений по С14 время существования самарской энеолитической культуры приходится на 5050–4950 и 4900–4400 BC (68,2%) или 5250–4350 BC (95,4%).

Время существования материалов типа Лебяжинка III определяется в интервале 5050–4950 и 4900–4400 BC (68,2%) или 5250–4350 BC (95,4%). Даты 6660 ± 50 BP (ГИН-7248), 6290 ± 80 BP (Ki-16287), 6140 ± 80 BP (Ki-15578), по нашему мнению, представляются более древними. Здесь стоит отметить, что столь раннее определение по углю (6660 ± 50 BP), которое является наиболее валидным датирующимся веществом, объясняется исследователями загрязнением образца во время отбора [4, с. 56]. Определения, полученные по раковине моллюсков, также вызывают сомнения ввиду самого датирующего материала, который подвержен резервуарному эффекту. Кроме этого, дата по керамике Гундоровского поселения (5365 ± 100 BP) находится на более поздних позициях относительно основного массива дат, ввиду чего не будет учитываться при построении абсолютной хронологии.

Хвалынская культура

Материалы хвалынской энеолитической культуры, так же как и материалы самарской культуры, датируются широким диапазоном 5250–4550 BC или 5700–3900. Наиболее древние радиоуглеродные определения (6570 ± 150 BP Ki-? и 6600 ± 150 BP Ki-?), полученные по раковинам моллюсков, следует считать не валидными ввиду наличия резервуарного эффекта. Верхняя граница тоже нуждается в сокращении, что объясняется малой выборкой и разбросом определений C14. Ввиду чего дату 5260 ± 80 BP (Ki-15074) на данный момент не учитывали. Таким образом, интервал 5030–4590 BC (68,2%) или 5250–4350 BC (95,4%) следует считать наиболее валидным при определении времени бытования хвалынского населения в лесостепном Поволжье. Однако данный хронологический интервал имеет более ранние значения (на 100–250 лет) относительно диапазона хвалынских материалов Северного Прикаспия и степного Поволжья, который определяется по наиболее валидным определениям в интервал 4850–4450 BC (68,2%) или 5000–4250 BC (95,4%) [24, с. 189]. Это можно объяснить тем, что основным датирующим материалам хвалынских комплексов лесостепного Поволжья являлись кости человека, которые могут быть удревнены из-за употребления водных продуктов питания.

Время существования токского типа в лесостепном Поволжье приходится на промежуток 4800–4600 и 4100–3600 BC (68,2%) или 4900–4500 и 4300–3500 BC (95,4%). Первый хроноинтервал, несмотря на то, что подкреплен только двумя радиоуглеродными датами, вполне отвечает тому содержанию, которое было вложено в понятие «токский тип» Н.Л. Моргуновой. Данные материалы она связывала с безворотничковой керамикой, синхронной второму (ивановскому) этапу самарской культуры [25, с. 64]. Второй хронологический интервал позволяет отнести керамические комплексы токского типа к позднеэнеолитическому времени. В данном случае разделение времени существования указанного типа керамики на два промежутка связано с ограниченностью выборки радиоуглеродных дат.

Радиоуглеродные даты, полученные по чекалинским материалам, указывают на время их существования в диапазоне от 4800 до 3600 BC при допуске 95,4% или 4800–4500 BC и 4300–3700 BC при допуске 68,2%. При этом из десяти имеющихся радиоуглеродных дат только одна 6620 ± 80 (Ki-15775) явно удревнена.

Определения по С14 для гундоровского комплекса указывают промежуток 5300–3900 BC при вероятности 95,4% или 4349–4030 BCи 4020–4000 BC при вероятности 68,2%.

Керамика «с внутренним ребром» имеет компактную абсолютную хронологию 4320–4000 BC (68,2%) или 4450–3950 BC (95,4%). Две даты 6580 ± 150 BP (SPb-1643) и 6296 ± 120 BP (SPb-1737) не могут быть признаны валидными ввиду того, что они противоречат существующим представлениям о периодизации энеолита лесостепного Поволжья.

Для керамики турганикского типа наиболее вероятным является диапазон 3710–3510 BC (68,2%) или 3790–3490 и 3470–3370 BC (95,4%).

При сравнении хронологических интервалов средневолжской и самарской культур наблюдается следующее: данные культуры синхронны как на съезжинском, так и на ивановском этапах развития самарских материалов, и накольчатые комплексы обладают хронологическим приоритетом относительно воротничковой керамики. Аналогичная картина совпадения хронологических диапазонов прослеживается при сопоставлении радиоуглеродных датировок средневолжской культуры и материалов хвалынской культуры и керамики типа Лебяжинка III. Кроме этого, наблюдается частичное совпадение хронологических интервалов гребенчатых керамических комплексов средневолжской культуры с определениями по материалам токского и чекалинского типов, а также гундоровских материалов и керамики «с внутренним ребром».

Сравнение диапазонов радиоуглеродных дат средневолжской неолитической культуры и энеолитических комплексов лесостепной зоны Среднего Поволжья выявило период их сосуществования, который начинается со времени появления материалов эпохи раннего металла на данной территории 5050 BC (68,2%) или 5250 BC (95,4%) и заканчивается 3900 BC (68,2%) или 4000 BC (95,4%). Средневолжские неолитические комплексы находятся на одних хронологических позициях с самарской и хвалынской культурами, воротничковой керамикой типа Лебяжинка III. Наблюдается частичное совпадение интервалов радиоуглеродных дат неолитической керамики с наиболее ранними определениями токского и чекалинского типов, а также гундоровских материалов и керамики «с внутренним ребром». Не противоречат полученным результатам данные о планиграфическом и стратиграфическом контексте залегания неолитических и энеолитических комплексов на памятниках лесостепной зоны Среднего Поволжья. Так, на Съезжинском могильнике гребенчатая и воротничковая керамика располагалась на одних площадках [26, с. 148]. На стоянке Лебяжинка I хвалынская керамика на отдельных участках залегала ниже гребенчатой посуды [27, с. 148]. На Большераковской II стоянке керамика чекалинского типа находилась ниже уровня расположения комплекса так называемой «волосовской» посуды [28, с. 118], рассматриваемой одним из автором настоящей работы в рамках гундоровских материалов. На поселении Лебяжинка VI чекалинские материалы залегали либо на одном уровне с керамикой с «внутренним ребром», либо ниже его [29, с. 83].

Специалистами неоднократно ставился вопрос о генетической преемственности между неолитическим и энеолитическим населением лесостепного Поволжья и, в частности, между гребенчатой неолитической посудой и материалами токского типа. Так, Н.Л. Моргунова связывала происхождение комплексов указанного типа с безворотничковой керамикой Съезжинского могильника [25, с. 64]. И.Б. Васильев при рассмотрении возможной основы для формирования токского типа не исключал в качестве таковой неолитическую гребенчатую керамику [30, с. 67]. Результаты радиоуглеродного датирования подтверждают указанное предположение. В свете данных по абсолютной хронологии предположение о преемственности между неолитом и энеолитом можно распространить и на бассейн р. Сок, где наблюдается смыкание хронологических диапазонов гребенчатых неолитических комплексов и чекалинских материалов.

Таким образом, в свете радиоуглеродного датирования наблюдается сосуществование комплексов средневолжской неолитической культуры и материалов самарской и хвалынской культур, воротничковой керамикой типа Лебяжинка III. Хронологический интервал поздней неолитической керамики частично совпадает со временем существования токских и чекалинских материалов, а также с гундоровским типом и керамикой «с внутренним ребром».

Таблица 2 – Графики сумм калиброванных радиоуглеродных дат для неолита и энеолита лесостепного Поволжья

Таблица 2. Часть 2 – Графики сумм калиброванных радиоуглеродных дат для неолита и энеолита лесостепного Поволжья

About the authors

Anatoly Vladimirovich Somov

Email: somov.anatoly@gmail.com

master student of Domestic History and Archeology Department, laboratory assistant of Scientific Department

Anton Aleksandrovich Shalapinin

Author for correspondence.
Email: anton-shalapinin@ro.ru

candidate of historical sciences, researcher of Scientific Department

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Table 1 - Radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic complexes of the forest-steppe Volga region

Download (141KB)

Indexing metadata

3. Table 1. Part 2 - Radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic complexes of the forest-steppe Volga region

Download (167KB)

Indexing metadata

4. Table 1. Part 3 - Radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic complexes of the forest-steppe Volga region

Download (172KB)

Indexing metadata

5. Table 1. Part 4 - Radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic complexes of the forest-steppe Volga region

Download (43KB)

Indexing metadata

6. Table 2 - Graphs of the sums of calibrated radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic of the forest-steppe Volga region

Download (98KB)

Indexing metadata

7. Table 2. Part 2 - Graphs of the sums of calibrated radiocarbon dates for the Neolithic and Eneolithic of the forest-steppe Volga region

Download (72KB)

Indexing metadata