The soviet school system in Central Intelligence Agency estimates at the initial stage of the Cold War

Full Text

Хронологические рамки исследования затрагивают начальный этап холодной войны с образования ЦРУ в 1947 году и до смерти Сталина в 1953 году, как смены политического управления в СССР. Комплексных исследований, посвященных аналитической работе Центрального разведывательного управления по Советскому государству в этот период, нет. Есть отдельные работы, в которых изучались различные события, явления, процессы, связанные с СССР, на основе архивных данных американской разведки. К таким относятся статьи Д.В. Суржика, в которых, благодаря рассекреченным документам проекта «Цезарь», автору удалось определить последствия так называемого дела врачей [1, с. 78] и проанализировать ряд других внутриполитических процессов в СССР [2, с. 33]. О внутрипартийной борьбе также пишет С.О. Буранок, в работе которого прослеживается вывод о частичной зависимости молодой разведывательной организации от более опытных ведомств, в частности ФБР [3, с. 61]. А.С. Крымская проанализировала деятельность Роберта Бирнса в Индианском университете. Будучи деканом исторического факультета и советником ЦРУ, он основал один из крупнейших институтов по изучению России и Советского Союза. Нет никаких сомнений, что его ученики и последователи сделали огромный вклад в понимание СССР со стороны американской разведки [4, с. 206]. А.В. Самохин, проанализировав советский военный потенциал к 1946 году, пришёл к выводу о том, что ЦРУ располагало лишь поверхностной информацией и не знало, несмотря на заявления в рапорте, об основных направлениях военной научно-исследовательских и научно-опытных работ. Стоит сказать о допущенной автором фактической ошибке, так как на этот год в США действовала Центральная разведывательная группа, промежуточное звено между УСС и ЦРУ. С выводом об отсутствии у американской разведки в 1940-е годы секретных источников информации по СССР нетрудно согласиться. Но работа выполнена на основе советских документов, без привлечения американских источников [5, с. 5]. Социальные стороны Советского государства были затронуты в статье Й. Левента о советской молодёжи в оценках ЦРУ в период с 1947 по 1958 г. Автор всесторонне рассматривает в основном студентов как объект анализа американской разведки. Основной вывод работы гласит о превосходстве морального авторитета СССР над США на международной арене. Советская молодежь как целевая группа в психологической войне ЦРУ не рассматривается [6, с. 144]. Остальные работы по анализу ЦРУ Советского государства либо затрагивают более поздний исторический период, либо касаются СССР косвенно.

Переписка руководителей ЦРУ и Комитета по планированию семьи подтверждает тот факт, что советские дети в целом интересовали американскую разведку. Американцев волновала послевоенная демографическая стабилизация в СССР. Данные по этому вопросу расценивались в рамках стратегического увеличения военного потенциала и подготовки к войне. По мнению американской разведки, «Сталин готовит пушечное мясо, как ранее это делали Гитлер и Муссолини». Для предотвращения быстрого увеличения населения, как в СССР, так и в целом в социалистическом блоке, мы обнаруживаем в письме рекомендации по распространению контрацептивов и брошюрах по их применению [7, p. 2]. В одном из рапортов ЦРУ мы находим проблемный вопрос, ответ на который, по мнению аналитиков американской разведки, кроется, в том числе, в особенностях советской школьной системы. Вопрос звучит следующим образом: «Как Советы смогли так быстро развить свою атомную программу и создать Миг-15?» Эта базовая установка даёт нам возможность понять, что военные аспекты даже советской школы волновали ЦРУ больше всего. Второй директор ведомства генерал Уолтер Беделл Смит формировал свои аналитические отделы, затачивая их деятельность под военно-технологическую проблематику [8, p. 11].

Увеличение количества комсомольцев и обучающихся в партийных школах свидетельствовали ЦРУ об эффективной воспитательной работе в школе [9, p. 3]. Одним из положительных моментов образования СССР является тесная связь школы с родителями. Советские органы власти, несущие полную ответственность за проведение образовательной политики, пытаются работать в тесном контакте с родителями. Причём, по мнению американских аналитиков, это удаётся без особой идеологической обработки семьи учащихся. В то же время индокринация самих учащихся происходит путём создания первичных комсомольских организаций и политических курсов. Американские аналитики примечают тот факт, что ученики, не являющиеся членами комсомола, не подвергались прямому давлению на вступление. Послевоенное восстановление школ происходило с помощью неоплачиваемого энтузиазма родителей и старшеклассников. ЦРУ отмечало хоть и медленную, но всё же прогрессию в научном отношении. Постоянное переиздание советских учебников и внедрение в их содержании самых передовых знаний в области химии, ботаники, зоологии, физиологии на принципах дарвинизма и учения Мичурина подтверждали этот вывод [10, p. 3].

При всех проблемах советской системы образования ЦРУ фиксировало пропорциональное увеличение образовательных расходов вместе с затратами на оборону. Из этого делался поспешный вывод о том, что образование в СССР имело под собой в первую очередь военные цели [11, p. 2]. Данное убеждение подтверждали еженедельные двухчасовые курсы военной подготовки в старших классах, омолаживание и примерное гендерное равенство педагогического состава. О военной подготовке ЦРУ имело довольно подробное представление. Восьмиклассники практиковались с маленькими калибровочными винтовками и проходили инструктаж по разборке стандартной стрелковой винтовки. В девятом классе большое внимание уделялось стрельбе. По мнению американских специалистов, это сокращало время для базового военного обучения и имело под собой цель психологической подготовки к военной службе. По результату подрастало большое количество мальчиков, гордящихся приближающимся призывом. Отмечалось, что выбритые головы мальчиков вселяли мужественность среди молодых людей.

Патриотическое воспитание на уроках истории совмещало в себе идеи русского национализма и коммунизма. Великие исторические события плавно включались в идеологические установки и становились неотъемлемой частью построения коммунизма. Подвиги царских генералов инкорпорировались в официальную идеологию. Игнорировался факт защиты ими царского режима. В биографиях великих личностей искалось рабоче-крестьянское происхождение. Анализируя школьные предметы, мы можем заметить, что количественно ЦРУ уделяло внимание в большей степени истории, литературе и географии. Эти предметы значатся в отчётах американской разведки как политические и паравоенные. Американская разведка подсчитывала в процентном соотношении 45% отводимого графика языку, истории, географии и искусствам, в рамках которых осуществляется идеологическая обработка. Математике, техническим и естественным наукам было посвящено 35%. На этих предметах закладывалось понимание окружающей среды и экономики. По 10% отводилось физическому воспитанию и иностранному языку. География способствовала улучшению в стране кадров по картографии и геодезии. Зная об американских самолётах-шпионах, которые «работали» над СССР с конца 1950-х годов, и о впечатляющих ЦРУ достижениях в советском самолётостроении, эти знания интересовали американскую разведку как нарастающий потенциал для стратегической авиаразведки в будущем.

Не упуская военный контекст, ЦРУ идентифицировало формирование образа врага в советской школе в лице американского истеблишмента. В то же время фиксировалась идея об угнетённости народа США, который в будущем обречён на освобождение. Старшеклассники, как и в целом молодёжь, не боялись новой мировой войны в отличие от старшего поколения. При этом военный долг в школах обсуждался исключительно с точки зрения оборонительной войны [12, p. 7–11].

Среди положительных аспектов советской системы ЦРУ отмечало относительно дешёвые учебники и школьные принадлежности. Отмечались декларативные конституционные основы СССР о культурной свободе в республиках, гарантирующей равные права. Американские специалисты в данном аспекте примечали значительное превосходство над царской Россией. В связи с этим в комсомол вступали успевающие ученики, подавляющее большинство из которых делало это из идеалистических побуждений. ЦРУ отмечало, что советские школьники не искали особого фаворитизма, в котором особо и не нуждались. На основе допросов детей бывших немецких пленных в городе Осташков ЦРУ также фиксировало отсутствие распространения антисемитских взглядов среди школьников и открытого порицания религии. А вот милитаристские тенденции в школьной системе американские аналитики подтверждали распространённым явлением директоров – бывших боевых офицеров Красной армии и участников войны [13, p. 12–14].

В рамках военного потенциала ЦРУ рассматривало физическую подготовку советских школьников. Отвергая в большинстве документов экономические цели советской системы образования, в одном из рапортов аналитики американской разведки делают вывод, что, помимо подготовки будущих солдат, целью физического воспитания также является подготовка здоровых рабочих. ЦРУ было известно об отличительных значках «Готов к труду и обороне». Усиливал вывод о военных целях и тот факт, что испытания для ГТО контролировались партийными функционерами и военными комендантами. Не уходя от этих предположений, американские аналитики отмечали высокие успехи советских спортсменов в футболе, волейболе, гимнастике, баскетболе, тяжёлой атлетике, коньках. Наличие в этом списке шахмат на высоком третьем месте вряд ли основывалось на непобедимости шестого чемпиона мира Михаила Ботвинника и большом количестве союзных турниров. Судя по всему, ЦРУ также отмечало высокий интеллектуальный уровень советских молодых людей, которые в перспективе сделают СССР ещё более опасным противником. Это подтверждает пассаж в рапорте о том, что каждый вид спорта ориентирован на военную подготовку [14, p. 2].

Оценивая в негативном ключе важнейшие цели коммунистического режима в СССР, аналитики американской разведки видели в создании образовательных учреждений способ продвижения тоталитарных планов Сталина. Пронизывающие все уровни и типы советского образования политическая реабилитация и практическая профессиональная подготовка обеспечивали высокую степень централизованного управления образовательной политикой. В связи с этим ЦРУ отмечало эти антидемократические и антилиберальные тенденции как усиление военного потенциала и неуязвимость советского населения перед вражеской пропагандой.

В своём рапорте американская разведка фиксировала превосходство советского народного образования над сильно ограниченным царским образованием. В сравнении с американским курсом обучения более сложное советское семилетнее образование демонстрировало высокие темпы индустриализации. Неуспевающие ученики старших классов пополняли трудовые резервы, оценивающиеся в 3,5 млн человек. В результате такой политики остронуждающиеся отрасли промышленности получали полуквалифицированных работников без ущерба для достижения образовательных задач и социализации большого количества молодых людей. Эти показатели совершенствуются путём обучения в младших классах в прикладном промышленном ключе. Политехничность советского школьного образования способствовала формированию основ для широкого понимания всего производственного процесса в раннем возрасте. Таким образом, в документе «Цели достижения образования в СССР» мы видим фиксацию позитивных экономических последствий. Безусловно, данные выводы ЦРУ побуждали американское руководство реформировать собственную систему образования. Президент Трумэн, как представитель демократической партии, проводил конверсию экономики, стимулируя не только покупательский спрос, но и обогащая американские социальные институты. Американские специалисты фиксировали статус учителей как авторитетный в школе, в обществе и в местных органах власти. Педагог являлся архитектором и проводником позитивных идей человечества. Оклад учителей ЦРУ сопоставляло с заработными платами квалифицированных рабочих. Фиксировались привилегии работников системы образования в виде жилищных субсидий и прав на сниженные цены в государственных магазинах.

Из этого же рапорта мы узнаём о методологии изучения советской школьной системы. Оценка достижений имеет два типа: количественный и качественный. Первый тип подразумевает под собой подсчёт и выведение пропорции общего количества учеников с выпускниками. Качественное измерение в этой сфере ЦРУ представляло в сравнении результатов с объявленными целями. При этом качественная оценка основывалась в этих рапортах на косвенных и более тонких доказательствах, способствующих определить эффективность выпускников. Погрешность в данном вопросе оценивалась американской разведкой в 1–2 процента. Цели и задачи образования ЦРУ брало из указов и нормативных актов. Описание «коммунистической морали» и содержание методики преподавания базировалось на опубликованной научной литературе. Анализ недостатков выявлялся на заявлениях в советской прессе. Авторы рапорта сообщают о высокой степени правдивости этих заявлениях, но признают периодическую трудность в определении общего или регионального характера слабостей. Не исключается в данном контексте и тенденциозность официальной прессы. Таким образом, мы видим критический подход к официальным советским источникам [15, p. 15–18]. К тому же прослеживающееся в большинстве документов противопоставление и примечание сильных и слабых сторон советской школьной системы приводит нас к выводу о том, что в качестве основного метода изучения Бюро национальных оценок ЦРУ предпочитало метод бинарных оппозиций. Этот вывод подтверждают и другие документы по советской промышленности, сельскому хозяйству и другому.

В этом ключе американская разведка идентифицировала уязвимые места советской школьной системы. Среди них можно выделить высокую неуспеваемость и плохую посещаемость. Аналитики ЦРУ на основе заявлений Совета Министра Узбекистана связывали этот процесс с задействованием учеников на сельскохозяйственных работах. В большом количестве документов фиксировалась нехватка учителей, школ, кабинетов и учебников. Наличие вторых и третьих смен создавало большую нагрузку на школьную систему и качество обучаемости. ЦРУ прогнозировало нарастание навязывания русского языка в республиканских школах [10, p. 2].

Некоторые стороны взаимоотношений внутри школы американская разведка считала негативными. В частности, в рапортах приводились примеры подслушивания разговоров и происходящего на уроках со стороны заведующих учебной и воспитательной работы. К этому же фактору относили невозможность со стороны учащихся задавать вопросы во время урока вне очереди. С другой стороны, по мнению ЦРУ, средний советский ученик не имел опыта, который мог бы заставить его подумать об альтернативности образовательного материала.

Не подтверждая фактами, американские специалисты в кавычках приводили список фраз, способствующих дискредитации советской школьной системы или интерпретации их в данном ключе. Судя по всему, данный перечень должен был быть рекомендован Комитету психологической стратегии, который интегрировал бы их в рамках психологической войны в средства массовой информации. Нами были обнаружены следующие потенциальные заголовки: «Коммунистические преступления против целостности образования, науки и культуры», «Изменения в текстах истории советской средней школы», «Политбюро не хочет прекращать сегрегацию в школах», «Один из двадцати пяти человек получает десятилетнее советское образование», «Образование в СССР продолжает отставать», «Четыре года обучения максимальным для большинства советских учеников», «Консервативные тенденции советского образования» [16, p. 2]. Можно заметить, что данные цитаты слабо поддаются проверке, но очень легко смогли бы применяться в западной пропаганде. Вывод об их хотя бы частичной фальсификации напрашивается сам по себе.

Разумеется, ЦРУ связывало ряд негативных сторон советской школы с последствиями войны. В результате этого намечались признаки ухудшения качества подготовки преподавательского состава, которые обучались по ускоренному курсу. Большое количество учителей строго придерживалось учебного материала из учебника, никогда не противореча ему и не вводя никаких собственных идей. С одной стороны, это воспринималось американской разведкой как хорошая политическая обработка педагогических работников, а с другой – как слабое владение передовыми методиками и приёмами. Вместо этого в школе практиковались ставшие уже консервативным явлением «брошенные» цитаты Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Также в данном ключе в прессе искались меры дисциплинарных мер по отношению к учителю. ЦРУ не обнаруживало нарастания стресса в образовательной среде в связи с вышеперечисленными тезисами. Советские школьники, по мнению американских аналитиков, не были знакомы с реалиями взрослой жизни, как, в свою очередь, те – с реалиями жизни в свободных странах [13, p. 17]. При этом отмечалась значительная доля недисциплинированных учеников. В советской прессе ЦРУ находило жалобы со стороны вузов, возлагающих ответственность и обязанность в решении этой проблемы на средние школы [17, p. 2].

Основываясь на компиляции жалоб из советских периодических изданий, американские аналитики приводили в качестве статистики от 12 до 15% учеников-второгодников ежегодно. Это явление, в свою очередь, создавало утечку образовательных ресурсов и чрезмерную концентрацию усилий, особенно в младших классах. В результате на учителей оказывалось давление, которое отвлекало внимание от средних и сильных учеников. Примечательна причина, которую называют авторы рапорта, – отсутствие интереса со стороны учеников и низкое качество образовательного предложения. А уж нанятые на сельскохозяйственные или промышленные работы старшеклассники теряли стимул к завершению обучения в школе. В этом ключе ЦРУ видело также нереализованность конституционных основ и поставленных образовательных задач, что, в свою очередь, создавало ещё один повод для негативной пропаганды со стороны США [15, p. 19–21].

В этом же ключе ЦРУ старалось диагностировать социально-экономическую поляризацию, влиявшую на поступление в вузы [18, p. 2]. Поступление в химические вузы абитуриентов из бывших пионеров приветствовалось, но всё же приоритет отдавался успешно сданным экзаменам [19, p. 3]. Абитуриент, плохо учившийся, но являющийся комсомольцем, имел возможность до вступительных испытаний устроиться помощником к вузовскому преподавателю и лучше подготовиться [20, p. 5]. Анализировались приоритеты среди советских школьников при поступлении в техникумы. В порядке наибольшей значимости для молодых людей американская разведка располагала технические, сельскохозяйственные и педагогические средние профессиональные учебные учреждения [21, p. 2]. Особым статусов среди абитуриентов пользовались медицинские институты, в которых можно было отучиться по специальностям: педиатрия, гигиена, терапия, фармацевтика, стоматология и другие [22, p. 1]. На основе информации по архитектурным институтам ЦРУ делало выводы о том, что дети интеллигенции и советской аристократии (так авторы рапорта называли представителей партийных и государственных органов) заранее имели больше шансов для карьерного роста [23, p. 3]. На основе журнала «Московская Патриархия» американская разведка узнавала об особенностях поступления в православные семинарии и академии. В одном из таких рапортов мы обнаруживаем полный список требований к абитуриентам. Хотя такого вывода в документе нет, но, интерпретируя информацию в нём, мы можем предположить, что американская разведка пыталась найти признаки создания трудностей для поступлений в религиозные учебные заведения в СССР. Возможно, упоминание целых девяти требований в документе является скрупулёзной работой авторов рапорта и добросовестностью приведения всей разведывательной информации [24, p. 2]. Таким образом, мы можем предположить, что Комитет психологической стратегии всячески искал перспективы расслоения советского общества по образовательному признаку в будущем.

Представление о милитаризированной школьной системе СССР было не только обоснованием для увеличения военных расходов США. Образ Советского государства как агрессора должен был поспособствовать разработке и применению стратегии психологической войны [25, с. 24]. Разведывательные данные по советской школе использовались в процессе информационного воздействия на население США, Западной Европы, а впоследствии и страны социалистического блока. Дискредитация коммунистических идей, экономическая отсталость СССР, неудовлетворённость социально-экономическим и политическим положением – те факторы, которые культивировались в прессе, радио, искусстве. ЦРУ воспроизводило в культурном пространстве двойное нагнетание. С одной стороны, у населения западного мира должно было сформироваться мнение о негативных последствиях левых идей и угрозе собственного благополучия; с другой стороны, в процессе ослабления железного занавеса у граждан Восточной Европы и СССР зрело осознание собственной отсталости и привлекательности западного образа жизни. Можно сказать, что американская разведка осуществляла «футуроцид», при котором любой неугодный для США образ будущего должен был быть ликвидирован.

About the authors

Zaur Imalverdi oglu Mamedov

Author for correspondence.
Email: mamedov.zaur.1993@gmail.com

postgraduate student of World History, Law and Methods of Teaching Department

References

Supplementary files