SOCIAL FACTORS DYNAMICS IN CHILDREN WITH EARLY ONSETOF IRON DEFICIENCY ANEMIA AND THEIR HEALTHY PEERS

Full Text

Несмотря на достижения современной медицины, дефицит железа в мире до сих пор занимает 9 (из 26) место среди факторов риска в общем бремени заболеваний, ответственен за 841 тысячу смертей ежегодно, при этом абсолютное большинство из них приходится на неразвитые и развивающиеся страны [17]. Дефицит железа продолжает оставаться основной причиной анемий в детском возрасте [1, 2]. В связи с этим актуальным представляется вопрос возможной профилактики дефицита железа и железодефицитной анемии (ЖДА) и соответственно их негативного влияния на здоровье детей. В то же время профилактика железом в любой форме может давать побочные эффекты, особенно при его назначении детям с изначально достаточным содержанием железа в организме. Так, дополнительное назначение железа негативно влияет на линейный рост детей, потенциально повышает риск инфекционных заболеваний, а вскармливание детей смесью с повышенным содержанием железа приводит к долгосрочным негативным эффектам на нервно-психическое развитие [3, 11, 18]. В связи с этим на сегодняшний день достаточно много стран проводят рутинную профилактику ЖДА всем детям или детям из групп риска [4, 14]. Одна из известных групп риска ЖДА на сегодняшний день - низкий социально-экономический статус семьи. Многие исследователи отмечают связь между низким доходом, проживанием за чертой бедности, необеспеченность едой (так называемое отсутствие продовольственной безопасности - food insecurity) и ЖДА [4-7, 13-15]. Кроме того, на развитие ЖДА могут оказывать влияние и другие, пока не известные, факторы, связанные с низким социально-экономическим уровнем семьи [5]. Связь ЖДА с социально-экономическими факторами подтверждается высокой распространенностью данного заболевания в развивающихся странах и резким снижением частоты ЖДА в развитых странах. Так, частота заболеваемости ЖДА у детей в Индии составляет 75,3-80% [15], в Иордании - 72% [12], в Уганде - 61-72% [13], в Китае - 43,7-65,5% [8], в Бразилии - 45,4-76%, при этом до 8-10% детей страдает анемией тяжелой степени [9, 13]. В то же время частота ЖДА в Норвегии не превышает 2-5% [10], в США - 2,3-5% [6, 7]. В связи с этим целью нашего исследования был поиск фактически действующих социально-экономических факторов риска ЖДА. Нами проведен ретроспективный анализ роли и динамики социальных условий детей с ЖДА в первые три года жизни в сравнении с их здоровыми сверстниками. Критерий включения в исследование - дата рождения 01.07.2008-31.06.2009 и 01.07.1998-31.06.1999. Критерием включения в подгруппу с ЖДА было наличие в первые три года жизни хотя бы двух последовательных общих анализов крови (ОАК) с уровнем гемоглобина ниже возрастной нормы. За возрастную норму приняты значения гемоглобина, рекомендованные ВОЗ: для детей в возрасте 6-59 месяцев более 110 г/л, 5-11 лет - 115 г/л, 12-14 лет - 120 г/л [16]. В связи с тем, что определение параметров обмена железа в амбулаторной практике проводится в единичных случаях, а, согласно данным различных российских авторов, дефицит железа является этиологическим фактором до 80-90% всех анемий у детей [1, 2], все случаи анемии условно считались обусловленными дефицитом железа. Критерий включения детей в группу здоровых - уровень гемоглобина в пределах возрастной нормы во всех имеющихся ОАК. Критерий исключения из исследования - наличие только одного ОАК с уровнем гемоглобина ниже возрастной нормы, перинатальный контакт по ВИЧ-инфекции (потенциальное влияние профилактической антиретровирусной терапии и самого вируса на гемопоэз), отсутствие нормализации гемоглобина по данным формы 112/у (невозможность установления причины персистирования анемии: неадекватная терапия или ее полное отсутствие, отсутствие последующего лабораторного контроля, неправильно установленный диагноз, существование другой причины анемии, которая не была устранена). Всего в окончательный анализ вошло 412 детей. Дети были разделены в зависимости от уровня гемоглобина на основную группу - дети с ЖДА в раннем возрасте и контрольную группу - здоровые дети. В основную группу вошло 236 детей, из них 135 детей, рожденных в период 01.07.2008-31.06.2009 (основная I группа) и 101 ребенок, рожденный в период 01.07.1998-31.06.1999 (основная II группа). В контрольную группу вошло 176 здоровых детей, из них 93 ребенка, рожденных в период 01.07.2008-31.06.2009 (контрольная I группа) и 83 ребенка, рожденных в период 01.07.1998-31.06.1999 (контрольная II группа). Статистический анализ данных проводили в среде статистического пакета SPSS 21. Для сравнения частоты встречаемости качественных признаков в группах проводили анализ таблиц сопряженности с расчетом статистики хи-квадрат. Когда размерность таблицы сопряженности была 2 на 2, использовали поправку Йетса на непрерывность либо точный метод Фишера. Критическое значение уровня значимости (р) при проверке статистических гипотез принимали равным 0,05. При изучении состава семьи и возраста родителей выделены следующие социальные и медицинские факторы: возраст матери на момент рождения ребенка менее 18 и более 35 лет, возраст отца на момент зачатия более 45 лет, неполная семья, многодетные семьи. Возраст матерей детей всех групп практически не отличается, преобладают женщины 18-35 лет (таблица 1). За изучаемый период времени произошло некоторое повышение возраста женщин, снижение числа юных первородящих. Возраст отца детей групп сравнения так же, как и возраст матерей, несколько повысился преимущественно в основной группе. Так, частота возраста отца старше 45 лет увеличилась с 0,99% в контрольной группе II до 4,44% в основной группе I, в группах сравнения с 0% до 1,08% соответственно. Несмотря на имеющиеся различия, возраст родителей не является значимым фактором риска ЖДА в раннем возрасте. Неполные семьи в контрольных группах встречались одинаково часто: 5,38% в контрольной группе I и 6,02% в контрольной группе II. В основной группе за прошедший период времени отмечается рост частоты неполных семей с 2,97% до 6,67%, что, однако, не чаще, чем в контрольной группе. Несмотря на то, что неполная семья может быть косвенным признаком низкого социально-экономического статуса, воспитание в неполной семье не повышает риск ЖДА в раннем возрасте. В то же время многодетная семья (3 и более детей) является фактором риска ЖДА как в основной I группе (ОР 1,47 (95% ДИ 1,06-2,03)), так и в основной II группе (ОР 1,60 (95% ДИ 1,15-2,23)). Социальный уровень семьи оценивался по занимаемой на момент рождения ребенка должности родителей. Все виды деятельности были распределены по категориям: руководитель, специалист, специалист среднего звена, неквалифицированный труд, учащийся, временно безработный (для мужчин), домохозяйка (для женщин). Ввиду невозможности определения квалификации выполняемого труда индивидуальные предприниматели выделены в отдельную категорию. Социальный уровень семьи в целом при разном уровне квалификации родителей определялся по наиболее высокому уровню. Обнаружено, что в целом социальный уровень семей за прошедшие годы сместился в сторону более высокого (рис. 1), что, на наш взгляд, в первую очередь связано с социальными и демографическими изменениями в стане. Наибольшие изменения коснулись двух категорий - безработных и специалистов. Процент детей, воспитывающихся в семьях с низким социальным статусом (оба родителя безработные), снизился с 8,43% в контрольной группе и с 9,90% в основной группе до 5,38% и 5,19% соответственно. Параллельно с этим увеличился процент детей из семей с высоким социально-экономическим статусом. Ни одна из категорий социально-экономического уровня семьи не является достоверным фактором риска ЖДА в младшем возрасте. Возможна ассоциация ЖДА с уровнем образования матери за счет его влияния на особенности питания ребенка, особенности обращения за медицинской помощью и последующей приверженности лечению. С другой стороны, неработающая женщина потенциально может уделять больше времени и внимания питанию и состоянию здоровья ребенка. За прошедшее время более чем в два раза сократилось число женщин, занятых неквалифицированным трудом: 15,66-14,85% среди матерей детей, рожденных в период 01.07.1998-31.06.1999, и только 6,45-6,67% среди матерей детей, рожденных в период 01.07.2008-31.06.2009 (рис. 2). Также произошло сокращение числа женщин, обучающихся в учебных заведениях на момент рождения ребенка, что в первую очередь связано с повышением возраста матерей. В отношении женщин, являвшихся на момент рождения ребенка домохозяйками, в группах произошли разнонаправленные изменения: в контрольной группе процент домохозяек вырос, тогда как в основной группе - снизился (табл. 2). При укрупнении категорий профессии матери до двух - домохозяйка и прочие - различия остаются достоверными (р=0,012). В группе детей, рожденных в период 01.07.1998-31.06.1999, профессия мамы не оказывала значимого влияния на риск развития ЖДА в раннем возрасте, тогда как в группе детей, рожденных в период 01.07.2008-31.06.2009, профессия мамы «домохозяйка» является защитным фактором в отношении ЖДА (ОР 0,70 (95% ДИ 0,50-0,96)), возможно, за счет изменения принципов ухода за ребенком. Таким образом, социально-экономические факторы в современных условиях, несмотря на данные литературы, оказывают незначительное влияние на формирование ЖДА в младшем возрасте. Наибольшая связь ЖДА обнаружена с уровнем профессиональной квалификации матери, при этом дети домохозяек имеют меньший риск ЖДА в младшем возрасте. По-видимому, условия ухода за ребенком, организация его питания имеют большее значение, чем социально-экономический уровень семьи. Данное предположение можно косвенно подтвердить ростом риска ЖДА у детей, воспитывающихся в многодетной семье, когда время, отводимое на уход за каждым ребенком, объективно снижается.

About the authors

V A ZHIRNOV

Email: vitali_zhirnov@mail.ru

E A BALASHOVA

Email: mine22@yandex.ru

References

Supplementary files