СHROMOGRANIN A AS A POTENTIAL MARKER OF A CARDIOVASCULAR RISK IN PATIENTS WITH ESSENTIAL HYPERTENSION (LITERATURE REVIEW)
- Authors: Gubareva EY.1, Kryukov NN1, Gubareva IV1, Zheltyakova OV2, Martynenko ID3
-
Affiliations:
- Samara State Medical University
- Non-State Healthcare Institution “Road Сlinical Hospital at the station of Samara ОJSC “Russian Railways”
- St. Petersburg Electrotechnical University ETU (LETI)
- Issue: Vol 18, No 5-6 (2018)
- Pages: 107-112
- Section: Articles
- URL: https://aspvestnik.ru/2410-3764/article/view/25323
- DOI: https://doi.org/10.17816/2072-2354.2018.18.3.107-112
- ID: 25323
Cite item
Full Text
Abstract
Full Text
Артериальная гипертензия (АГ) является важнейшим фактором риска основных сердечно-сосудистых заболеваний и остается одной из наиболее значимых медико-социальных проблем в мире. Распространенность гипертонической болезни (ГБ) в России превышает 40 % [1], что соответствует первому месту в структуре сердечно-сосудистой заболеваемости. Многочисленные работы, посвященные изучению этиологии, патогенеза и стратификации сердечно-сосудистого риска ГБ, не позволяют получить ответы на все вопросы. Постоянно ведется поиск новых биологических маркеров, рутинное определение которых способствовало бы улучшению диагностики АГ и стратификации риска развития сердечно-сосудистых осложнений у больных ГБ. Роль нейрогормонов в патогенезе АГ представляют в виде весов, чаши которых в норме уравновешены и отражают баланс систем, вызывающих «негативные» (симпатоадреналовая, ренин-ангиотензин-альдостероновая система, эндотелин и вазопрессин и др.) и «позитивные» (оксид азота, натрийуретические пептиды, брадикинин, простациклин и др.) эффекты [3, 31, 32]. Хромогранин А (ХгА) - кислый растворимый гликопротеин, принадлежащий к семейству гранинов и присутствующий в хромаффинных гранулах нейроэндокринных клеток. Использование ХгА рекомендуется Европейским обществом по нейроэндокринным опухолям в качестве основного маркера нейроэндокринных опухолей (НЭО) [26], включая феохромоцитому (специфичность - 89 %, чувствительность - 87 %), а также Европейским обществом эндокринологов и Российской ассоциацией эндокринологов для дифференциальной диагностики вторичных форм АГ [3, 24]. Тем не менее клинические исследования демонстрируют возможность использования ХгА не только для диагностики НЭО и вторичной АГ, но и в качестве маркера сердечно-сосудистого риска ГБ и ассоциированных с ней заболеваний. Цель - проанализировать имеющиеся в литературе данные по проблеме для возможного использования ХгА в качестве маркера диагностики сердечно-сосудистых осложнений (ССО) у больных ГБ. В литературе сообщается, что нормальные плазменные уровни ХгА у здоровых людей составляют 0,5-5,0 нмоль [38]. Такой высокий диагностический диапазон может быть обусловлен различиями применяемых методик диагностики, включая специфику антител. Время забора крови также приводит к значительным различиям полученных результатов: G. Wen et al. обнаружили увеличение концентрации ХгА на 40 % ночью по сравнению с утром среди здоровых людей, что отражает циркадные ритмы плазменного ХгА [31, 39]. Данная особенность была подтверждена как у здоровых лиц, так и у пациентов с ГБ [23, 39]. Полученные данные, вероятно, отражают участие ХгА в формировании суточного профиля артериального давления (АД). Известно, что на естественный суточный ритм АД влияют экзогенные и эндогенные факторы. Курение, употребление алкоголя, высокое содержание натрия в пище относят к экзогенным факторам, психическую и физическую активность, периоды сон / бодрствование, возраст - к эндогенным. Например, у лиц старше 70 лет ночное снижение АД исчезает или становится менее выраженным [32]. У больных в процессе прогрессирования АГ уменьшается перепад давления день / ночь, появляются характерные только для АГ вечерне-ночной и вечерний варианты суточного ритма. Патогенез недостаточного снижения АД в ночное время окончательно не установлен. Предполагается ведущая роль двух групп факторов: гиперактивация симпатической нервной системы и увеличение объема циркулирующей крови вследствие перераспределения в сосудистом русле. Установлена линейная взаимосвязь между смертностью от ССЗ и степенью снижения АД в ночные часы. Увеличение соотношения ночь/день на 5 % сохраняется даже в тех случаях, когда средние значения АД за 24 часа не превышают норму, и ассоциируется с увеличением риска смерти на 20 %. Отсутствие адекватного снижения АД в ночные часы у пациентов с АГ взаимосвязано с увеличением индекса массы миокарда левого желудочка и развитием гипертрофии миокарда, выраженностью микроальбуминурии и большей частотой развития цереброваскулярных событий [4]. Поэтому дальнейшие исследования взаимосвязи ХгА и суточного профиля АД у больных ГБ перспективны и актуальны. Пол и возраст - важные немодифицируемые факторы риска ГБ. Разница концентрации ХгА у мужчин и женщин кажется вероятной, но таких исследований мало, и они довольно противоречивы: T. Capellino et al. обнаружили более выраженное повышение концентраций ХгА у женщин и по мере старения [21], а R.J. Hsiao et al. таких отличий не выявили [16]. Несомненно, необходимы более крупные популяционные исследования для оценки гендерных и возрастных особенностей ХгА у больных ГБ. В качестве ключевых механизмов формирования и становления как пограничной, так и стабильной АГ рассматриваются увеличение симпатического и снижение парасимпатического тонуса [3]. Являясь основным эфферентным путем регуляции АД, симпатикотония способствует гемодинамическим, метаболическим и реологическим изменениям, сложному каскаду развития АГ и структурно-функциональному ремоделированию органов-мишеней, что стимулировало разработку новых методов ее оценки [6, 31, 38]. Результаты современных исследований показали взаимосвязь гиперсимпатикотонии с базальным плазматическим уровнем ХгА [12, 27, 37], позволяя предположить участие этого гликопротеина в патогенезе ГБ, что подтверждается генетическими исследованиями. Ресеквенирование последовательности кодирующей части гена ХгА обнаружило встречающийся в естественных условиях вариант одиночного нуклеотидного полиморфизма Gly364Ser с частотой выявления аллеля ~3-4 %, взаимосвязанный с патогенезом ГБ [8, 9, 13, 14, 28]. Повышение симпатического тонуса и снижение барорецепторной чувствительности отмечается не только у пациентов с ГБ, но и у здоровых носителей Gly364Ser аллеля [9]. В южно-американской популяции у носителей Gly364Ser аллеля, наоборот, отмечалось снижение симпатического тонуса и повышение барорецепторной чувствительности [12], что позволяет рассматривать его носительство в качестве «фактора защиты» развития ГБ в будущем. В японской и индийской популяциях носительство Gly364Ser аллеля взаимосвязано с повышением систолического АД и является «фактором риска» развития ГБ в будущем [8, 13, 28]. В индийской популяции у носителей аллеля Gly364Ser M. Kiranmayi et al. отметили снижение эндотелиальной продукции оксида азота [13], а B.S. Sahu et al. продемонстрировали снижение плазменных концентраций эпинефрина и норэпинефрина и десенсибилизацию блокирования Н-холинорецепторов в сравнении с основным аллелем [28]. В японской популяции носительство Gly364Ser аллеля взаимосвязано c увеличением индекса артериальной жесткости сосудистой стенки, что предполагает инициацию и/или прогрессирование атерогенеза и АГ [8]. Из-за огромной разницы генетической структуры разных этнических групп во всем мире иррационально обобщать эффект аллеля в популяции, однако очевидна взаимосвязь носительства Gly364Ser с основными патогенетическими звеньями ГБ, что подтверждается результатами секвенирования некодирующей части гена ХгА. У пациентов с ГБ обнаружена его чрезмерная экспрессия [14, 37] и вариации, влияющие на активность вегетативной нервной системы и АД [7, 9, 27, 29, 37]. R.S. Friese et al. предположили, что мутации 3ʹ-НТО и промотора гена ХгА взаимосвязаны с уменьшением концентрации ХгА в ядрах сердечно-сосудистого центра и способствуют развитию ГБ [27]. По мнению L. Subramanian et al. носительство гаплотипа 2 протомотора гена ХгА взаимосвязано с повышением экспрессии гена ХгА и развитием ССЗ, включая ГБ [9]. Вариант 3ʹ-НТО C+87T гена ХгА ассоциирован с повышением АД в ответ на стрессорное действие окружающей среды и у мужчин взаимосвязан с повышенным риском развития ГБ [14, 29]. Работы N.R. Mahapatra et al. и G.K. Bandyopadhyay et al. - классический аргумент в пользу участия ХгА в патогенезе ГБ. У мышей с дефицитом экспрессии ХгА (нокаутированных) был обнаружен фенотип ГБ, проявлявшийся повышением АД и гипертрофией левого желудочка с последующим прогрессированием в дилатацию в условиях значительного увеличения постнагрузки, и только инъекция ХгА352-372 могла вернуть им нормальное АД [10, 25]. S.M. Vaingankar et al., создав несколько линий в диплоидном организме (полностью нокаутированные (0 копий ХгА), 1, 2, 3 и 4 копии ХгА), обнаружили U-образную взаимосвязь с АД и экспрессией катехоламинов [20]. Полученные взаимосвязи можно объяснить тем, что на стадии пре-ГБ или очень ранней стадии ГБ низкая экспрессия катехоламинов способствует повышению АД и экспрессии ХгА, на поздней стадии ГБ экспрессия ХгА повышается компенсаторно в ответ на избыточный выброс катехоламинов. Несколькими исследовательскими работами последнего десятилетия доказан потенциал ХгА в качестве биологического маркера при ассоциированных с ГБ клинических состояниях: атеросклерозе [34], хронической почечной недостаточности [18], остром коронарном синдроме [35], инфаркте миокарда (ИМ) [36, 22, 19, 30], хронической сердечной недостаточности (ХСН) [17, 15, 34]. T. Bachetti et al. была обнаружена взаимосвязь плазменных концентраций ХгА и максимального стеноза сонных артерий (r = 0,256; p = 0,021). Высокий уровень ХгА предсказывал наличие гипоэхогенных бляшек (ОШ = 1,47; 95 % ДИ: 1,19-1,81; p = 0,0003), являющихся начальной стадией атеросклероза [33]. Однако на момент написания авторами статьи это единственное пилотное исследование, поэтому очевидно, что необходимы более крупные исследования для оценки взаимосвязи ХгА и атеросклероза у больных ГБ. R.M. Salem et al. выявили взаимосвязь гаплотипов ATC и ТС в области промотора 5ʹ-НТО (ОШ = 2,65; p = 0,037) и 3ʹ-НТО (ОШ = 2,73; p = 0,0196) с ассоциированной терминальной стадией ХПН у пациентов с ГБ [18]. A.M. Jansson et al. определяли, обеспечивают ли циркулирующие уровни ХгА прогностическую информацию при ОКС независимо от известных маркеров риска. У 1268 пациентов (средний возраст 67 лет, 70 % - мужчины), поступивших с ОКС, в первый день измеряли ХгА. Исходные уровни ХгА имели взаимосвязь со смертностью в отдаленном периоде [ОШ = 1,57 (1,44-1,70); p < 0,001], госпитализацией по поводу сердечной недостаточности [ОШ = 1,54 (1,35-1,76); p < 0,001], риском повторного ИМ [ОШ = 1,27 (1,10-1,47); p < 0,001]. При сопоставлении со стандартными маркерами ОКС взаимосвязи остались значимыми для смертности [ОШ = 1,28 (1,15-1,42); p < 0,001] и госпитализаций по поводу сердечной недостаточности [ОШ = 1,24 (1,04-1,47); p = 0,02] [35]. В 2003 г. T. Omland et al. выполнили первое исследование, рассматривающее ХгА в качестве прогностического маркера у пациентов, перенесших ИМ: у 119 человек (74 % мужчины, средний возраст 70 лет) спустя трое суток с начала появления симптомов измеряли плазменные уровни ХгА. Период последующего наблюдения составил 10,8 лет. У пациентов, сопоставимых по возрасту, признакам сердечной недостаточности при первичной госпитализации, которым выполнялась тромболитическая терапия, плазменные уровни ХгА были взаимосвязаны со смертностью в отдаленном периоде (ОШ = 1,17 на 10 нг/мл повышения, 95 % ДИ: 1,06 до 1,28). В качестве дихотомической переменной (cut off, 24 нг/мл) в однофакторном анализе повышение уровня ХгА было взаимосвязано со смертностью (ОШ = 2,6; 95 % ДИ: 1,4 до 4,8), но эта взаимосвязь не была значимой при сопоставлении по возрасту (ОШ = 1,4; 95 % ДИ: 0,8 до 2,7). Авторы связали полученные результаты с участием нейроэндокринной системы в патогенезе ИМ [30]. M.E. Estensen et al. оценили взаимосвязь плазменного уровня ХгА во время госпитализации и в случае госпитализации по поводу ХСН у 217 пациентов с осложненным ИМ, включенных в исследование OPTIMAAL. При однофакторном анализе с помощью модели пропорциональных рисков (регрессии Кокса) ХгА (p < 0,001) и NT-pro BNP (p = 0,001), возраст пациента (p < 0,001), расчетный клиренс креатинина (p < 0,001), ИМ или стенокардия в анамнезе (p = 0,001), сахарный диабет (p = 0,011) были значимо взаимосвязаны с исходами. При многофакторном анализе ХгА (p = 0,002), возраст пациента (p < 0,0001), сахарный диабет в анамнезе (p = 0,004), мужской пол (p = 0,021) были независимыми предикторами исходов [36]. S. Ferraro et al., C. Manhenke et al. методом кластерного анализа полученных данных доказали повышение плазменного уровня ХгА у пациентов с ИМ [19, 22]. Использование ХгА в качестве маркера СН может быть оправдано, так как симпатикотония играет ключевую роль и в патогенезе сердечной недостаточности (СН). A. Corti et al. методом многофакторного анализа полученных данных доказали прямую взаимосвязь ХгА с клиническими симптомами и функциональным классом ХСН (NYHA) [15]: ХгА и функциональный класс NYHA были предикторами смертности, что позднее также подтвердили в своем исследовании C. Ceconi et al. [17]. J.P. Goetze et al. исследовали плазменную концентрацию ХгА у 470 пациентов (средний возраст 73 года) с последующим периодом наблюдения 10 лет. По оценкам ученых, измерение плазменного ХгА у пожилых пациентов с симптомами СН позволяет выявить пациентов с повышенным риском смертности в ближайшем и отдаленном периоде времени: ОШ 5,4 (95 % ДИ: 1,7-16,4), спустя 3 года наблюдения, ОШ: 6,1; 95 % ДИ: 1,8-20,7 при добавлении в модель NT-proBNP [34]. Выводы Таким образом, обзор современных ключевых исследований демонстрирует участие ХгА в патогенезе ГБ. Однако требуется более широкая доказательная и менее противоречивая база взаимосвязи ХгА с основными факторами риска ГБ: полом, возрастом, курением, атеросклерозом и дислипидемией, сахарным диабетом и ожирением, функциональным состоянием почек. В литературе отсутствуют данные о том, как изменяются концентрации ХгА у пациентов в зависимости от стадии и степени ГБ, циркадного профиля АД, нагрузки давлением и вариабельности ритма сердца. Исследования, изучающие взаимосвязь ХгА у больных ГБ, должны быть продолжены для уточнения возможности использования этого пептида с целью стратификации сердечно-сосудистого риска у больных ГБ. Конфликт интересов отсутствует.About the authors
E Yu Gubareva
Samara State Medical University
Email: ekaterina.ju.gubareva@gmail.com
Postgraduate student of the Internal Diseases Department, Samara State Medical University.
N N Kryukov
Samara State Medical University
Email: kaferdravb@yandex.ru
Honoured Science Worker of Russia, Doctor of Medical Sciences, Professor, Head of the Internal Diseases Department, Samara State Medical University.
I V Gubareva
Samara State Medical University
Email: irigub@rambler.ru
Doctor of Medicine, Associate Professor, Internal Diseases Department, Samara State Medical University
O V Zheltyakova
Non-State Healthcare Institution “Road Сlinical Hospital at the station of Samara ОJSC “Russian Railways”
Email: akola71@mail.ru
Candidate of Biological Sciences, Head of Clinical-diagnostic Laboratory at the «Road Сlinical Hospital at the station of Samara ОJSC “Russian Railways”
I D Martynenko
St. Petersburg Electrotechnical University ETU (LETI)
Email: program4u@ya.ru
Master’s student of ETU “LETI”, Field of training No. 12.04.04 Biotechnical systems and technologies, Profile 12.04.04-57 Biotechnical systems and technologies of environmental protection.
References
- Бойцов С.А., Баланова Ю.А., Шальнова С.А., и др. Артериальная гипертония среди лиц 25-64 лет: распространенность, осведомленность, лечение и контроль. По материалам исследования ЭССЕ // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. - 2014. - Т 13. - № 4. - С. 4-14
- Казидаева Е.Н., Веневцева Ю.Л. Взаимосвязь показателей полифункционального мониторирования у молодых людей с прегипертензией или мягкой артериальной гипертензией, имеющих разный суточный профиль артериального давления // Артериальная гипертензия. - 2013. - Т. 19. - № 1. - С. 44-50
- Кобалава Ж.Д., Котовская Ю.В., Моисеева В.С. Артериальная гипертония. Ключи к диагностике и лечению. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009
- Рогоза А.Н., Ощепкова Е.В., Цагареишвили Е.В. Современные неинвазивные методы измерения артериального давления для диагностики артериальной гипертонии и оценки эффективности антигипертензивной терапии: пособие для врачей. - М.: МЕДИКА, 2007
- Конради А.О., Захаров Д.В., Рудоманов О.Г., и др. Спектральный анализ вариабельности ритма сердца при различных вариантах ремоделирования левого желудочка у больных гипертонической болезнью // Артериальная гипертензия. - 2000. - Т. 6. - № 2. - С. 33-38
- Турна Э.Ю., Крючкова О.Н. Анализ показателей суточной динамики артериального давления, вариабельности сердечного ритма и скорости клубочковой фильтрации пациентов с артериальной гипертензией, перенесших ишемический инсульт // Молодой ученый. - 2012. - № 12. - С. 562-566
- Явелов И.С. Вариабельность сердечного ритма при сердечно-сосудистых заболеваниях: взгляд клинициста // Сердце: журнал для практикующих врачей. - 2006. - Т. 5. - № 1. - C. 18-23
- Choi Y, Miura M, Nakata Y, et al. A common genetic variant of the chromogranin A-derived peptide catestatin is associated with atherogenesis and hypertension in a Japanese population. Endocr J. 2015;62(9):797-804. doi: 10.1507/endocrj.EJ14-0471
- Subramanian L, Khan AA, Allu PKR, et al. A haplotype variant of the human chromogranin A gene (CHGA) promoter increases CHGA expression and the risk for cardiometabolic disorders. J Biol Chem. 2017;292(34):13970-13985. doi: 10.1074/jbc.M117.778134
- Bandyopadhyay GK, Mahata SK. Chromogranin A Regulation of Obesity and Peripheral Insulin Sensitivity. Front Endocrinol (Lausanne). 2017;8:20. doi: 10.3389/fendo.2017.00020
- Wen G, Mahata SK, Cadman P, et al. Both rare and common polymorphisms contribute functional variation at CHGA, a regulator of catecholamine physiology. Am J Hum Genet. 2004;74(2):197-207. doi: 10.1086/381399
- Rao F, Wen G, Gayen JR, et al. Catecholamine release-inhibitory peptide catestatin (chromogranin A(352-372)): naturally occurring amino acid variant Gly364Ser causes profound changes in human autonomic activity and alters risk for hypertension. Circulation. 2007;115(17):2271-2281. doi: 10.1161/CIRCULATIONAHA.106.628859
- Kiranmayi M, Chirasani VR, Allu PK, et al. Catestatin Gly364Ser Variant Alters Systemic Blood Pressure and the Risk for Hypertension in Human Populations via Endothelial Nitric Oxide Pathway. Hypertension. 2016;68(2):334-347. doi: 10.1161/HYPERTENSIONAHA.116.06568
- Chen Y, Rao F, Rodriguez-Flores JL, et al. Common genetic variants in the chromogranin A promoter alter autonomic activity and blood pressure. Kidney Int. 2008;74(1):115-125. doi: 10.1038/ki.2008.113
- Corti A, Ferrari R, Ceconi C. Chromogranin A and tumor necrosis factor-alpha (TNF) in chronic heart failure. Adv Exp Med Biol. 2000;482:351-359. doi: 10.1007/0-306-46837-9_28
- Hsiao RJ, Parmer RJ, Takiyyuddin MA, O’Connor DT. Chromogranin A storage and secretion: sensitivity and specificity for the diagnosis of pheochromocytoma. Medicine (Baltimore). 1991;70(1):33-45
- Ceconi C, Ferrari R, Bachetti T, et al. Chromogranin A in heart failure; a novel neurohumoral factor and a predictor for mortality. Eur Heart J. 2002;23(12):967-974. doi: 10.1053/euhj.2001.2977
- Salem RM, Cadman PE, Chen Y, et al. Chromogranin A polymorphisms are associated with hypertensive renal disease. J Am Soc Nephrol. 2008;19(3):600-614. doi: 10.1681/ASN.2007070754
- Manhenke C, Orn S, von Haehling S, et al. Clustering of 37 circulating biomarkers by exploratory factor analysis in patients following complicated acute myocardial infarction. Int J Cardiol. 2013;166(3):729-735. doi: 10.1016/j.ijcard.2011.11.089
- Vaingankar SM, Li Y, Biswas N, et al. Effects of chromogranin A deficiency and excess in vivo: biphasic blood pressure and catecholamine responses. J Hypertens. 2010;28(4):817-825. doi: 10.1097/HJH.0b013e328336ed3e
- Capellino S, Lowin T, Angele P, et al. Increased chromogranin A levels indicate sympathetic hyperactivity in patients with rheumatoid arthritis and systemic lupus erythematosus. J Rheumatol. 2008;35(1):91-99
- Ferraro S, Ardoino I, Boracchi P, et al. Inside ST-elevation myocardial infarction by monitoring concentrations of cardiovascular risk biomarkers in blood. Clin Chim Acta. 2012;413(9-10):888-893. doi: 10.1016/j.cca.2012.01.034
- Giampaolo B, Angelica M, Antonio S. Chromogranin ‘A’ in normal subjects, essential hypertensives and adrenalectomized patients. Clin Endocrinol (Oxf). 2002;57(1): 41-50. doi: 10.1046/j.1365-2265.2002.01557.x
- Lenders JW, Duh QY, Eisenhofer G, et al. Pheochromocytoma and paraganglioma: an endocrine society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab. 2014;99(6):1915-1942. doi: 10.1210/jc.2014-1498
- Mahapatra NR, O’Connor DT, Vaingankar SM, et al. Hypertension from targeted ablation of chromogranin A can be rescued by the human ortholog. J Clin Invest. 2005;115(7):1942-1952. doi: 10.1172/JCI24354
- O’Toole D, Grossman A, Gross D, et al. ENETS Consensus Guidelines for the Standards of Care in Neuroendocrine Tumors: biochemical markers. Neuroendocrinology. 2009;90(2):194-202. doi: 10.1159/000225948
- Friese RS, Altshuler AE, Zhang K, et al. MicroRNA-22 and promoter motif polymorphisms at the Chga locus in genetic hypertension: functional and therapeutic implications for gene expression and the pathogenesis of hypertension. Hum Mol Genet. 2013;22(18):3624-3640. doi: 10.1093/hmg/ddt213
- Sahu BS, Mohan J, Sahu G, et al. Molecular interactions of the physiological anti-hypertensive peptide catestatin with the neuronal nicotinic acetylcholine receptor. J Cell Sci. 2012;125(Pt 9):2323-2337. doi: 10.1242/jcs.103176
- Chen Y, Rao F, Rodriguez-Flores JL, et al. Naturally occurring human genetic variation in the 3’-untranslated region of the secretory protein chromogranin A is associated with autonomic blood pressure regulation and hypertension in a sex-dependent fashion. J Am Coll Cardiol. 2008;52(18):1468-1481. doi: 10.1016/j.jacc.2008.07.047
- Omland T, Dickstein K, Syversen U. Association between plasma chromogranin A concentration and long-term mortality after myocardial infarction. Am J Med. 2003;114(1):25-30. doi: 10.1016/S0002-9343(02)01425-0
- Januszewicz W, Kabat M, Prejbisz A, Januszewicz A. Pathogenesis of essential hypertension - a half of the century perspective. Pol Merkur Lekarski. 2014;36(211):7-10
- Johnson RJ, Feig DI, Nakagawa T, et al. Pathogenesis of essential hypertension: historical paradigms and modern insights. J Hypertens. 2008;26(3):381-391. doi: 10.1097/HJH.0b013e3282f29876
- Bachetti T, Ferrari Bardile A, Aloi TL, et al. Plasma levels of vasostatin-1, a chromogranin A fragment, are associated with carotid artery maximum stenosis: A pilot study. Int J Cardiol. 2017;236:438-443. doi: 10.1016/j.ijcard.2017.02.019
- Goetze JP, Hilsted LM, Rehfeld JF, Alehagen U. Plasma chromogranin A is a marker of death in elderly patients presenting with symptoms of heart failure. Endocr Connect. 2014;3(1):47-56. doi: 10.1530/EC-14-0017
- Jansson AM, Rosjo H, Omland T, et al. Prognostic value of circulating chromogranin A levels in acute coronary syndromes. Eur Heart J. 2009;30(1):25-32. doi: 10.1093/eurheartj/ehn513
- Estensen ME, Hognestad A, Syversen U, et al. Prognostic value of plasma chromogranin A levels in patients with complicated myocardial infarction. Am Heart J. 2006;152(5):927 e921-926. doi: 10.1016/j.ahj.2006.05.008
- Sahu BS, Sonawane PJ, Mahapatra NR. Chromogranin A: a novel susceptibility gene for essential hypertension. Cell Mol Life Sci. 2010;67(6):861-874. doi: 10.1007/s00018-009-0208-y
- Helle KB, Corti A, Metz-Boutigue MH, Tota B. The endocrine role for chromogranin A: a prohormone for peptides with regulatory properties. Cell Mol Life Sci. 2007;64(22):2863-2886. doi: 10.1007/s00018-007-7254-0
- Takiyyuddin MA, Neumann HP, Cervenka JH, et al. Ultradian variations of chromogranin A in humans. Am J Physiol. 1991;261(4 Pt 2):R939-944. doi: 10.1152/ajpregu.1991.261.4.R939