Theory and practice of democracy

Full Text

В 1991 г. произошла глобальная геополитиче- ская катастрофа, обернувшаяся настоящей трагедией для многих миллионов людей. Была разрушена великая империя - Союз Совет- ских Социалистических Республик. Тогдашняя правящая элита России незамедлительно, реши- тельно и полностью отвергла марксизм и частью по недомыслию, частью злонамеренно безо- говорочно присягнула на верность либерализ- му1, капитализму и свободному рынку, причем в их радикальном, порою абсурдно-уродливом выражении. «Неоконсервативная революция» конца 70-80-х годов прошлого столетия обеспе- чила перерождение капитализма в развитых странах Запада в непроизводительную, параз- итическую, финансиализированную систему, стремительно перемещающую собственно про- изводство на периферию, в государства третьего мира. Именно такой капитализм, т. е. капита- лизм, ориентированный на торговую прибыль, ренту, различного рода финансовые спекуляции и махинации, и насаждали в нашей стране (как мы сейчас видим, отнюдь не безуспешно) власть имущие 90-х и их американские покровители. С тех пор демократия, по преимуществу не впол- не корректно рассматриваемая многими и у нас, и за рубежом исключительно в качестве неиз- бежного атрибута свободного рынка, стала пре- вращаться и на сегодняшний день окончательно превратилась в «священную корову»2. В обыденном, массовом сознании и, что удивительно, в сознании научном демокра- Элита эта, будучи в массе своей плохо образованна, ра- зумеется, не заметила, что названные учения, в сущности, удивительно схожи, ибо оба являются крайне экономико- центричными. Заметим, однако, что рынок и демократия, несмотря тия воспринимается в основном как безуслов- но и во всех отношениях позитивное явление. В странах Центральной и Восточной Европы начиная с 1989 г., когда в результате антикомму- нистических революций за несколько месяцев были сметены существовавшие там просовет- ские режимы, стремительно зародился, пора- зительно быстро распространился и утвердился миф, согласно которому демократия способна, по сути, автоматически, как бы сама собою, без какой-либо творческой активности и напря- женных волевых усилий произвести гигантские по глубине и масштабам позитивные измене- ния практически во всех сферах общественно- го бытия. «В воображении деятелей централь- но-европейских революций 1989 г., - пишет известный болгарский политолог И. Крастев, - демократизация предполагала не столько пред- ставительство, сколько копирование западных институтов и политических практик. Беженцы из дивного нового мира коммунизма, централь- но-европейские общества тосковали по скуке и предсказуемости. Но, несмотря на это стрем- ление к нормальности, революции „конца исто- рии“ 1989 г. радикально изменили природу общественных ожиданий от демократии. Устав- шие от жизни в диалектическом мире, где все было своей противоположностью, посткомму- нистические граждане создали мировоззрение, в котором все хорошие вещи сопутствуют друг другу и случаются одновременно. Демократия означала процветание, авторитаризм означал бедность. Демократия означала отсутствие кон- фликтов; авторитаризм означал постоянный конфликт»3. Такого рода воззрения, разумеется, есть предрассудки, никоим образом не соотнона имеющуюся между ними определенную достаточно тесную связь, вовсе не обязательно непременно взаимообусловлены. Крастев И. Управление недоверием. М.: Издательство «Европа», 2014. С. 60-61. сящиеся с реальной действительностью. Тем не менее они имеют место быть и, более того, поразительным образом прочно укоренились в сознании многих, если не большинства. Что касается Запада, то там демократия уже в течение довольно продолжительного периода времени представляет собой своего рода новую религию4, рьяные адепты которой с упорством, безапелляционностью и высокомерием абсолют- но убежденных в своей правоте миссионеров, нередко насильственно, невзирая ни на какие, даже самые энергичные автохтонные противо- действия, агрессивно навязывают ее основные постулаты всему остальному человечеству. Та- кое навязывание осуществляется в рамках офи- циальной государственной политики. Наибо- лее яркий пример в данном случае - действия на международной арене Соединенных Штатов Америки и их союзников по НАТО. По мнению видного итальянского политического теоретика Д. Дзоло, правящие круги США зачастую исполь- зуют термин democracy в качестве средства меж- дународной дискриминации так называемых го- сударств-изгоев (rogue states)5. Демократия по сравнению со всеми иными известными политическими режимами, ко- нечно же, имеет немало достоинств и преиму- ществ. Однако она не вправе довлеть самой себе. При всей своей привлекательности она не может и не должна выступать в качестве самоцели. На- против, ее следует рассматривать как средство, точнее, лишь как одно из средств для достиже- ния целей более высокого порядка. Демократию надо оценивать по тому, насколько человече- ство с ее помощью преуспело «в производстве лучшего продукта, лучших творений искусства и науки, лучшего образца нравов»6. О ней надо судить по масштабу и значимости тех результа- тов, которых люди добились в осмыслении созиций демократия обнаруживает немало суще- ственных недостатков. Один из основоположников социологиче- ской юриспруденции, австрийский правовед Е. Эрлих начал свое, пожалуй, наиболее извест- ное фундаментальное произведение «Основы социологии права» следующим оригинальным образом: «Часто утверждают, будто книга долж- на быть такой, что ее смысл можно было бы ре- зюмировать в нескольких предложениях»7. Сде- лать это довольно трудно. И тем не менее, если мы, следуя его примеру, попытаемся резюмиро- вать смысл настоящей работы в нескольких или даже одном предложении, то придем к следую- щему утверждению: демократия, понимаемая как определенный способ формирования, орга- низации и функционирования государственной власти и как идеология, должна быть несколь- ко ограничена. Изъяны и пороки, имманентно ей присущие и все явственнее проявляющие себя в современных обществах, могут и, безусловно, должны быть нивелированы путем решительно- го внедрения в политические системы развитых стран некоторых элементов, свойственных, ус- ловно говоря, аристократической форме власти8. Мы, конечно же, предвидим серьезные воз- ражения со стороны противников подобной позиции, которых, несомненно, найдется не- мало. В самом общем виде возражения эти мог- ли бы быть наиболее удачным образом выра- жены вселяющими в душу оптимизм и надежду и потому замечательными словами русского юриста П. И. Новгородцева. «Странное само- обольщение! - пишет он по поводу возможно- сти возврата к старым политическим формам. - История не повторяется, и того, что пережито однажды, не вернуть никакими чарами реак- ционного знахарства»9. К сожалению, это дале- ко не всегда так. По опыту не только прошлых циального бытия, в создании более справедливых и гуманных обществ, в интеллектуальном и нравственном самосовершенствовании, развитии творческих индивидуальных способностей, в формировании более эффективных моделей управления и т. п. Рассматриваемая с этих по- На этом, кстати, акцентируют внимание некоторые (если не сказать многие) западные ученые. Так, в своем вы- ступлении на состоявшихся 17-18 мая 2012 г. в Санкт-Пе- тербургском гуманитарном университете профсоюзов XII Международных Лихачевских чтениях канадский исследователь П. Дуткевич сравнил демократию с некой своеобразной западной религией, абсолютной ценно- стью, которую в «цивилизованных» странах не принято ставить под сомнение. (См.: Ставцева О. И. Диалог куль- тур на фоне кризиса мультикультурализма // Философия и культура. 2012. № 9 (57). С. 176). См.: Дзоло Д. Демократия и сложность: реалистиче- ский подход / Пер. с англ. М.: Изд. дом Гос. ун-та - Выс- шей школы экономики, 2010. С. 9. Лэш К. Восстание элит и предательство демократии / Пер. с англ. М.: Логос, Прогресс, 2002. С. 70. Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. III. Ев- ропа. Америка: XVII-XX вв. Национальный обществен- но-научный фонд. М.: Мысль, 1999. С. 623. В своей весьма любопытной статье, озаглавленной «Поиск земного совершенства», отечественный историк В. Л. Махнач последовательно проводит мысль о том, что на протяжении всей человеческой истории различные державы добивались наибольших успехов в те периоды, когда в их государственных системах органично сочетались элементы монархии, аристократии и демократии. Такую организацию государственной власти он называет полибиевой схемой (по имени древнегреческого мыслителя и историка Полибия). В. Махнач, в частности, пишет: «Полибиева схема - это тоже троевластие. Но это не принцип разделения властей - по замыслу, по описаниям Аристотеля и Полибия. Это принцип дополнения властей. Не стремление заставить одну власть контролировать другую, а стремление - по совершенно солидаристскому принципу - дополнить одну неполномочную и неправомочную власть другою, подкрепить одну власть другою». [Махнач В. Поиск земного совершенства // Независимая газета. 23.11.2000. С.8]. Новгородцев П. И. Введение в философию права. Кри- зис современного правосознания. М.: Наука, 1996. С. 18. поколений, но даже и нынешнего мы знаем, что реакционные силы нередко одерживают верх. Но дело, однако, в другом. Мы, разумеется, во- все не призываем вернуться к устаревшим по- литическим порядкам и изжившим себя госу- дарственным структурам (что, надеемся, станет совершенно ясно из дальнейшего повествова- ния). Именно поэтому мы специально оговари- ваемся, что употребляем термин «аристокра- тия» условно, в его, так сказать, современной интерпретации. Под аристократией мы в дан- ном случае подразумеваем не власть высшего сословия, являющегося таковым по рождению, а правление лучших10, завоевавших право так именоваться благодаря своим личным досто- инствам и достижениям11. В принципе в дан- ном случае возможно употребление и другого термина, введенного в научный оборот англий- ским социологом М. Янгом, - меритократия (от латинского meritus - достойный и грече- ского kratos - власть, буквально - власть наи- более достойных, одаренных, заслуженных или власть, основанная на заслугах). Но это поня- тие, заметим, гораздо менее распространено. В связи с высказанной нами точкой зрения возникает как минимум два вопроса. В чем со- стоят недостатки демократии? И какие конкрет- но-практические меры следует осуществить, что именно предпринять для их преодоления? Ответить на первый вопрос, казалось бы, сравнительно легко. Прежде всего в силу того об- стоятельства, что изъяны демократии, особенно за истекшее столетие, проявились со всей оче- видностью; да и о многих из них известно с не- запамятных времен12. Но вместе с тем именно это и осложняет нашу задачу, ибо четко и ясно изложить и объяснить общеизвестные факты за- Собственно говоря, аристократия дословно - это и есть власть лучших (от греческого aristos - лучший и kratos - власть). Один из «отцов-основателей» США Т. Джефферсон, как известно, признавал «естественную аристократию», основанную на таланте, трудолюбии и честолюбии. Заметим, что в той или иной степени критическое отношение к демократии демонстрируют не только мно- гие представители различных отраслей научного знания, но и люди искусства. Их взгляд для нас, конечно же, не ме- нее ценен, ибо творческое осмысление действительности осуществляется отнюдь не только на рациональном уров- не. В этой связи позволим себе привести рассуждения о демократии известного французского поэта второй половины XIX в. Артюра Рембо, которые, как нам кажет- ся, во многом актуальны и сегодня: «Знамя ярче на грязи пейзажа, и наша брань заглушает барабанную дробь. В столицах у нас расцветает самый наглый разврат. Мы потопим в крови любой осмысленный бунт. Во влажные пряные страны! - на службу самым чудо- вищным военно-промышленным спрутам. До встречи тут или там. Мы добровольцы, и наши запо- веди жестки, невежды в науке, в комфорте доки, грядущее пусть подохнет. Пробил наш час. Вперед, шагом марш». [Рембо А. Поэтические произведения в стихах и прозе: Сборник. М.: Радуга, 1988. С. 289]. частую бывает достаточно трудно. Все же попро- буем это сделать. Демократия, вопреки обыденному представ- лению, не есть власть народа или власть боль- шинства. Между тем именно так, т. е. в своем обычном, давно укоренившемся словоупотре- блении, определяется демократия в много- численных научных изданиях (впрочем, дефи- ниций этого понятия великое множество13). Приведем лишь некоторые примеры. В Новой философской энциклопедии (автор статьи - В. И. Шамшурин) указывается, что демокра- тия - это «форма государственного устрой- ства, при которой осуществляется народное правление большинства населения в интересах большинства и с помощью большинства»14. С. А. Авакьян полагает, что «демократия есть та- кой строй и такой образ жизни, когда народ сам управляет своими делами - и государственны- ми, и общественными. Над ним никто не дол- жен стоять, считая народ лишь объектом управ- ления»15. С. Черняховский считает, что первой характеристикой демократии является власть большинства16. Подобных дефиниций можно привести великое множество. Понимаемая и воспринимаемая многими ис- следователями, политическими и государствен- ными деятелями таким образом, демократия, к их величайшему разочарованию, оказывается не чем иным, как фетишем или в лучшем случае утопией, к которой тем не менее следует стре- миться, неким идеалом, представляющим собой, по выражению И. Канта, «максимум совершен- ства, недостижимого на практике, но служащего путеводной звездой». Заметим, что описанное выше понимание демократии не только ошибоч- но, но и опасно: оно таит в себе угрозу установле- ния режима неограниченной, абсолютной вла- Видный австрийский и британский философ и со- циолог XX в. К. Р. Поппер утверждал, что существует бо- лее 200 подходов к определению демократии. (См.: Поп- пер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1. С. 53). На сегодняшний день их, разумеется, гораздо больше. См. об этом также: Нисевич Ю. А. Что есть демократия? // Вопросы политологии. 2012. № 1 (5). С. 29-40. Новая философская энциклопедия: В 4 т. Институт философии РАН, Национальный общественно-научный фонд. Научно-редакционный совет: председатель - В. С. Степин, заместители председателя: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. - А. П. Огурцов. М.: Мысль, 2000. Т. 1. С. 619. Авакьян С. А. Конституционное право России. - 2-е изд., перераб. и доп. В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2006. С. 328-329. Практически так же трактует демократию Н. М.Добры- нин. (См.: Добрынин Н. М. Универсальный энцикло- педический словарь для всех и каждого. Современная версия новейшей истории государства. Новосибирск: На- ука, 2012. С. 120). См.: Черняховский С. Романтика насилия. Ответ Александру Дугину, грезящему о пришествии диктатуры // Литературная газета. 2006. № 38 (6087). С. 3. сти, жесткой, деспотической диктатуры узкой группы лиц или даже одного правителя, действу- ющих от имени большинства или всего народа. Нам же в данном случае гораздо ближе иная точка зрения, наиболее четко выраженная из- вестным англо-германским социальным фи- лософом и политологом Р. Дарендорфом. «Во- преки буквальному значению слова, - пишет он, - действующая демократия не „правление народа“; такого на свете просто не бывает»17. Видный российский философ Б. Г. Капустин также утверждает, что «представительная де- мократия отнюдь не власть народа… Это огра- ниченное участие народа, власть политика»18. На самом деле демократия - это определенная технология обретения и осуществления госу- дарственной власти меньшинством с помощью большинства, с опорой на большинство, но да- леко не всегда в интересах и во благо большин- ства. Демократия фактически означает, что к власти приходят те, кому в результате выборов (к тому же еще далеко не всегда честным, или, если выразиться точнее, законным образом ор- ганизованных) удается получить относитель- но бóльшую по сравнению с конкурирующими с ними индивидами и группами поддержку на- селения. По удачному выражению Р. Хиггинса, демократия «сводится к периодическому праву выбора между хитроумными „имиджами“ близ- нецов»19. На протяжении тысячелетий (в особен- ности в период новой и новейшей истории), и отнюдь не менее успешно (а зачастую гораздо изобретательнее, изощреннее и надежнее), чем монархия или аристократия, демократия обе- спечивала существование, постоянное воспро- изводство, если угодно, торжество величайшей, но, по нашему убеждению, вполне естественной и закономерной социальной несправедливости, т. е. правление меньшинства. Во всех без исклю- чения, в том числе и самых демократических, странах власть принадлежит меньшинству. По справедливому замечанию выдающегося Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии. 1990. № 9. С. 71. Истоки и контуры демократии: «круглый стол» // Свободная мысль. 1992. № 10, июль. С. 11. Аналогичным образом высказывается и отечественный юрист и политолог В. В. Иванов: «Формулировки вроде „власть принадлежит народу“, „народ взял власть“, „на- цию лишили власти“, если только они осознанно не ис- пользуются в пропагандистских и иных подобных целях, бессодержательны и бессмысленны». [Иванов В. В. Теория государства. М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы эко- номики, 2010. С. 2014]. Хиггинс Р. Седьмой враг. Человеческий фактор в гло- бальном кризисе. (Главы из книги) / Пер. В. Е. Ермолае- вой и Д. Н. Ляликова. В книге: Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности; пер. с англ. и франц. Сост. Л. И. Василенко и В. Е. Ермолаева; вводн. ст. Ю. А. Шрей- дера. М.: Прогресс, 1990. С. 44. немецкого социолога, философа, историка, эко- номиста М. Вебера (1864-1920), крупные реше- ния в политике, и причем как раз в демократии, принимаются одиночками (Einzelnen)20. Амери- канский исследователь Г. Лассвел подчеркива- ет: «Разделение общества на элиту и массу уни- версально» и даже при демократии «немногие пользуются относительно большей долей вла- сти, а большинство - сравнительно малой»21. Русский философ С. Л. Франк убежден: «Народ есть всегда, даже в самом демократическом государстве, исполнитель, орудие в руках ка- кого-либо направляющего и вдохновляющего меньшинства»22. Известный итальянский поли- толог, один из основателей теории элит Г. Мо- ска (1858-1941) придерживается аналогичной точки зрения. «Во всех обществах, - пишет он, - от крайне неразвитых и широко осво- ивших лишь зачаточные формы цивилизации и до самых передовых и могущественных - прослеживаются два класса людей - класс, ко- торый управляет, и класс, которым управляют. Первый класс, всегда малочисленный, испол- няет политические функции, монополизирует власть и пользуется теми преимуществами, ко- торые она дает, тогда как второй, многочислен- ный класс, направляется и контролируется пер- вым таким способом, который иногда более или менее узаконен, а иногда более или менее про- изволен и насильственен»23. В целом обосно- ванными представляются нам и рассуждения русского государственного деятеля XIX - нача- ла XX столетия, ученого-правоведа, придержи- вавшегося консервативных воззрений, К. П. По- бедоносцева. В своем произведении «Великая ложь нашего времени» он пишет: «Испытывая в течение веков гнет самовластия в единолич- ном и олигархическом правлении и не замечая, что пороки единовластия суть пороки само- го общества, которое живет под ним, - люди разума и науки возложили всю вину бедствия на своих властителей и на форму правления и представили себе, что с переменою этой фор- мы на форму народовластия или представитель- ного правления общество избавится от своих См.: Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. III. Европа. Америка: XVII-XX вв. Национальный обще- ственно-научный фонд. М.: Мысль, 1999. С. 635. Цит. по: Дай Томас Р., Зиглер Хармон Л. Демократия для элиты. (Введение в американскую политику) / Пер. с англ. Под общ. ред. и с предисл. А. А. Мишина и В. А. Са- вельева. М.: Издательство «Юридическая литература», 1984, С. 33. Цит. по: Борохов Э. Энциклопедия афоризмов: Россы- пи мыслей. М.: АСТ, 2001. С. 308. Цит. по: Дай Томас Р., Зиглер Хармон Л. Демократия для элиты. (Введение в американскую политику) / Пер. с англ. Под общ. ред. и с предисл. А. А. Мишина и В. А. Са- вельева. М.: Издательство «Юридическая литература», 1984. С. 34-35. бед и терпимого насилия. Что же вышло в ре- зультате? Вышло то, что все осталось в сущности по-прежнему, и люди, оставаясь при слабостях и пороках своей натуры, перенесли на новую форму все прежние свои привычки и склонно- сти. Как прежде, правит ими личная воля и ин- терес привилегированных лиц; только эта лич- ная воля осуществляется уже не в лице монарха, а в лице предводителя партии, и привилегиро- ванное положение принадлежит не родовым аристократам, а господствующему в парламен- те и правлении большинству»24. Ограничимся этими цитатами. Ведь читатель без труда най- дет еще немало аналогичных высказываний авторитетных ученых, политических и обще- ственных деятелей. Все они констатируют один бесспорный факт: миром правит меньшинство; и это касается всех сфер общественной жизне- деятельности, в том числе и тех, где есть иллю- зия властвования большинства. Таково положение вещей. Следует при- знать, что оно не есть результат воплощения чь- ей-то субъективной воли или случайного стече- ния обстоятельств. Напротив, оно объективно обусловлено. Правление немногих, меньшин- ства, осуществляемое в тех или иных формах, в интересах большинства или вопреки им, им- манентно присуще всем государственно-орга- низованным социумам, как и вообще всем со- циальным организациям, и представляет собой один из основополагающих законов их функ- ционирования. В любом человеческом сообще- стве, вне зависимости от его численности, вну- тренней структуры, принципов деятельности и преследуемых целей, будь то государство, по- литическая партия, общественная ассоциация, корпорация, конфессиональное объединение, религиозная секта, семья, преступная группа, наконец, и т. д., с неизбежностью происходит узурпация власти. Последняя полностью или частично, постепенно или же, напротив, весьма стремительно, порою почти мгновенно, на за- конных основаниях либо произвольно, мирным путем или насильственным образом сосредото- чивается в руках узкой группы лиц (а то и одно- го человека). В реальности именно так и никак иначе распределяются в социуме властные ре- сурсы. И страны, которые принято считать де- мократическими, в данном случае, разумеется, вовсе не являются исключением. Причин того, что ситуация всегда и везде неумолимо развивается именно по такому сце- нарию, немало. Политологам, философам, со- циологам, юристам, психологам, историкам представителям других отраслей научного зна- ния, по-видимому, еще только предстоит выне- Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. V. Рос- сия: конец XIX - XX в. Национальный общественно-на- учный фонд. М.: Мысль, 1999. С. 35. сти на суд научной общественности их исчерпы- вающий перечень25. Итак, при демократии государственная власть принадлежит меньшинству. Драма- тизм ситуации заключается, однако, в другом. И в этом, пожалуй, и состоит первый основной изъян демократии. Она отнюдь не гарантирует того, что бразды правления непременно попа- дут в руки наиболее достойных представителей нации. Вспомним в этой связи несколько сужде- ний французского историка, литератора и госу- дарственного деятеля XIX в. А. де Токвиля, с кем мы здесь полностью солидарны. В своем фунда- ментальном политико-философском трактате «Демократия в Америке» он, в частности, отме- чает, что «демократии всегда не хватает способ- ности выбрать достойных людей, ей не хватает желания и склонности к этому». «Природа демо- кратии такова, - продолжает далее автор, - что она заставляет народные массы не подпускать выдающихся людей к власти, а эти последние, движимые не менее сильным природным чув- ством, бегут от политической карьеры, где труд- но оставаться самим собой и идти по жизни не оскверняясь». «Для меня совершенно ясно, - заключает А. де Токвиль, - что те, кто рассма- тривает всеобщее избирательное право как га- рантию хорошего выбора, сильно заблуждаются. У всеобщего избирательного права есть другие преимущества, но только не это»26. Разумеется, и в наше время ученые отмеча- ют этот, по-видимому, наиболее существенный порок демократии. Так, по мнению видного теоретика права, члена-корреспондента Рос- сийской академии наук Г. В. Мальцев, практи- ка проводимых президентских, парламентских и региональных выборов свидетельствует о том, что демократия не способна призвать к государ- ственному правлению людей способных и чест- ных27. Некоторые причины этого феномена сформулирова- ны нами в главе 3 «О причинах властвования меньшин- ства в государственно-организованном социуме» моно- графии «Государственная организация общественной жизнедеятельности: вопросы теории». (См.: Керимов А. Д. Государственная организация общественной жиз- недеятельности: вопросы теории. М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. С. 79-94). Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с франц. М.: Издательство «Весь Мир», 2000. С. 161, 162. См.: Мальцев Г. В. Культурные тради- ции права. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. С. 599. Такой же точки зрения придерживаются и многие со- временные отечественные юристы и политологи. В ка- честве примера приведем высказывание В. И. Осейчука. «По идее, - пишет он, - выбор народа в ходе избира- тельных кампаний должен бы падать на самого разумно- го и способного, а в действительности он падает на того, кого толкает меньшинство». [Осейчук В. И. Народ России как субъект строительства демократического правового социального государства. Тюмень: Издательство Тюмен- ского государственного университета, 2007. С. 116]. Окидывая мысленным взором историю че- ловечества, осмелится ли кто-нибудь утвер- ждать, что республики всегда процветают и благоденствуют, ибо их граждане, проживая безмятежно в довольствии и счастье, облада- ют значительной степенью свободы и реально участвуют в управлении государственными де- лами, в то время как монархии (или аристокра- тические режимы) загнивают, а их подданные в существенной мере ущемлены в правах, ли- шены каких бы то ни было возможностей поли- тического самовыражения и самоутверждения? Есть ли в действительности достаточно осно- ваний полагать, что при демократиях государ- ственное властвование в гораздо большей мере, чем при монархиях и аристократиях, зиждется на справедливых и разумных законах, прочных моральных устоях и принципах? Или же кто-ли- бо, не погрешив при этом против истины, смо- жет заявить, что избираемые населением лиде- ры - например, президенты и парламентарии - во всех случаях оказываются гораздо более знающими, умелыми и мудрыми, порядочны- ми, совестливыми и ответственными руководи- телями, чем короли, князья, бароны, герцоги, маркизы и другие, власть к которым переходит по наследству? Удивительно, но человечеству понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться, что «новые» власть имущие ни с точ- ки зрения уровня интеллектуального развития, ни с точки зрения нравственных качеств ничуть не выше прежних. Парадоксально, но факт. Ка- залось бы, люди, будучи существами разумными и, безусловно, желающими себе исключитель- но блага, в состоянии обеспечить вхождение (путем выборов и иных демократических про- цедур) во властные структуры тех, кто наилуч- шим образом, т. е. наиболее профессионально, венство, по самой своей сути чужды принципам социальной справедливости. Уместно в этой связи вспомнить слова одного из основателей и руководителей германской Социал-демокра- тической партии и II Интернационала А. Бебеля: «Не может быть оправдано никакое неравенство, кроме того, которое создано природой в виде различия между отдельными людьми»29. На наш взгляд, данное суждение страдает чрезмерным радикализмом. Но даже если согласиться с пози- цией А. Бебеля, то следует заметить, что и демо- кратия, формально уравнивая граждан с точки зрения возможностей их участия в политиче- ском процессе, вовсе не обеспечивает их реаль- ного равенства и, следовательно, также попирает принципы социальной справедливости. Итак, демократия сама по себе вовсе не га- рантирует, что во власти оказываются лучшие люди страны, наиболее достойные представите- ли нации. Нередко, как свидетельствует всемир- но-историческая практика, случается обратное. Трудно поэтому не согласиться с изречением известного американского консервативного деятеля, историка, политолога и культуролога Р. Кирка, заявившего: «Я не верю, что глас на- рода есть глас Божий. И я не верю, что какая-ли- бо идеология, даже идеология, обожествляе- мая под именем Демократии, способна сделать людей счастливыми»30. В самом деле, может ли народ (понимаемый в данном случае как боль- шинство населения страны) заблуждаться или заниматься самообманом31, быть жестоким и несправедливым, равнодушным и легковер- ным? Иными словами, присущи ли народу все или почти все те пороки, которые свойственны отдельным индивидам? Разумеется, да, хотя бы потому, что народ состоит из индивидов32. До- статочно вспомнить в этой связи фашистскую рационально и справедливо сможет руководить государственно-организованным социумом. Но этого, к сожалению, не происходит. Зато зачастую происходит обратное. Посему монархия и аристократия нередко оказываются здесь в выигрышном положении по сравнению с демократией. Это, в частности, объясняется тем, что монархия, по удачному выражению Г. В. Мальцева, «изымает высшую власть в государстве из числа предметов домогательства со стороны одержимых властолюбием авантюристов»28. Здесь, однако, мы вынуждены прервать свои рассуждения одним весьма существенным замечанием, с тем чтобы не быть превратно понятыми. Сказанное не означает, что мы являемся сторонниками монархической или аристократической формы государственного устройства. Они, утверждая вопиющее юридическое нера- Мальцев Г. В. Культурные традиции права. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. С. 599. Афоризмы: По иностранным источникам // Сост. П. П. Петров, Я. В. Берлин. Предисл. Н. М. Грибачева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Прогресс, 1985. С. 45. Кирк Р. Какая форма правления является наилуч- шей для человека? (Лекция, прочитанная Р. Кирком в Университете Оклахомы 25 апреля 1956 г.) // По- лис: политические исследования. 2001. № 3. С. 141. Кстати, выражение «глас народа - глас Божий» (vox populi - vox Dei) известно с незапамятных времен, ибо восходит к дидактической поэме «Труды и дни» древ- негреческого писателя Гесиода (конец VIII или начало VII века до нашей эры). (См.: Овруцкий Н. О. Крылатые латинские изречения в литературе. Киев: Наукова дум- ка, 1964. С. 210). «Люди всегда стремятся к общему благу, - писал еще Ж. Ж. Руссо, - но не всегда видят, в чем оно». [Рус- со Ж. Ж. Об общественном договоре. М., 1988. С. 219]. Мы в данном случае полностью солидарны с М. Н. Мар- ченко, полагающим, что в «любой нации и народе можно найти и сильную непоколебимую волю (к победе, свободе и т. п.), и безволие; и свободолюбие, и раболепие; и ярко выраженную целеустремленность, и целевую неопреде- ленность; и перемешанный с цинизмом эгоизм, и беско- рыстный альтруизм». [Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права. М., 2001. С. 209]. Германию. Впрочем, подобных примеров мно- жество. Все они подтверждают одну простую ис- тину: население может поддерживать, притом чрезвычайно активно, даже самых чудовищных и бесчеловечных властителей. Однако если пойти дальше и продолжить размышления в заданном направлении, то пе- ред нами с неизбежностью встанет целая чере- да по сути своей однопорядковых, но при этом весьма непростых вопросов. Какие начала, здо- ровые или нездоровые, естественные или из- вращенные, преобладают в народе? Какие силы, светлые или темные, в первую очередь движут его мыслями и поступками, определяя тем са- мым его природу, его существо? Какие мотивы и установки, нравственные или безнравствен- ные, высокие или низкие, превалируют в со- знании народа, руководят его действиями? Чем он главным образом увлечен: могущественным стремлением к духовному самоусовершенство- ванию или неуемным, разнузданно-гедонисти- ческим желанием удовлетворения плотских по- требностей? Чего, выражаясь бытовым языком, в нем больше, хорошего или дурного? В какой мере, наконец, он добродетелен, а в какой по- рочен? Применительно к отдельной личности от- ветить на подобного рода вопросы более или менее однозначно, как правило, возможно, хотя и не всегда просто. Когда же речь идет о целом народе, сделать это гораздо сложнее. И все же нетрудно заметить, что означенная проблема нашла свое достаточно определенное теорети- ческое разрешение. Можно констатировать, что за последние столетия как в научном, так и в об- щественном сознании по преимуществу утвер- дилась почти полная и безоговорочная вера в народ, в его разум и добродетели. Об этом свидетельствуют не только многочисленные и, заметим, находящие широкое одобрение вы- сказывания выдающихся писателей, ученых, политических деятелей: «Вглядитесь в глуби- ны народные, и вы увидите истину», «Бывают бандитские правительства, но не может быть бандитского народа» (В. М. Гюго); «Народ - средоточие мира, сердце человеческого рода» (Ж. Б. А. Лакордер); «Отдельные личности мо- гут морально разложиться, народ - никогда» (Ю. Фучик); «Народ может не видеть, но он все- гда чувствует» (Д. Харрингтон) и т. п.33. Об этом свидетельствует главным образом то, что де- мократическая идеология в современном ци- вилизованном мире фактически является господствующей, что в трудах большинства стран мира так или иначе закрепляется прин- цип народного суверенитета. В качестве при- мера приведем лишь несколько соответству- ющих конституционных положений. Статья 3 (часть 1) Конституции России гласит: «Носи- телем суверенитета и единственным источни- ком власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». В статье 20 (часть 2) Основного закона ФРГ говорится: «Вся государственная власть исходит от народа. Она осуществляется народом путем выборов и го- лосования и через посредство специальных ор- ганов законодательства, исполнительной вла- сти и правосудия». В соответствии со статьей 1 (часть 2) конституции Испании национальный суверенитет принадлежит испанскому народу, от которого исходят полномочия государства. Согласно статье 1 (абзац 2) конституции Италии суверенитет принадлежит народу, который осу- ществляет его в формах и границах, установлен- ных конституцией. Статья 3 (абзац 1) конститу- ции Франции провозглашает: «Национальный суверенитет принадлежит народу, который осу- ществляет его через своих представителей и по- средством референдума». Статья 1 конституции Японии устанавливает, что статус императора, являющегося символом государства и единства народа, определяется волей народа, которому принадлежит суверенная власть. Между тем нельзя не видеть того, что отнюдь не все ученые придерживаются подобной точки зрения. Так, например, А. Шопенгауэр, критикуя Ж. Ж. Руссо, выказывает явное неверие в добро- детельность всего человеческого рода. Великий пессимист XIX века, в частности, пишет: «Вообще, основная черта и первооснова всей философии Руссо заключается в том, что вместо христиан- ского учения о первородном грехе и изначальной испорченности человеческого рода он выставил принцип изначальной доброты последнего и его безграничной способности к совершенствова- нию, которая будто бы сбилась с пути только под влиянием цивилизации и ее плодов; на этом и основывает Руссо свой оптимизм и гуманизм»34. По мнению М. Горького, всякий народ есть стихия анархическая, ибо он «хочет как можно больше есть и возможно меньше работать, хочет иметь все права и не иметь никаких обязанностей»35. Также откровенно негативную характеристику народа мы находим у швейцарского писателя позапро- шлого столетия Р. Вальзера. Он, в частности, за- мечает: «Народ любит, чтобы ему угождали, что- бы с ним были то по отечески ласковы, то строги. Так его можно расположить даже к войнам»36. крупнейших мыслителей прошлого и наших дней отстаивается, а в конституциях многих Афоризмы: По иностранным источникам // Сост. П. П. Петров, Я. В. Берлин. Предисл. Н. М. Грибачева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Прогресс, 1985. С. 18-19. Шопенгауэр А. Под завесой истины: Сборник произ- ведений. Симферополь: Реноме, 1998. С. 65. Цит. по: Борохов Э. Энциклопедия афоризмов: Рос- сыпи мыслей. М.: АСТ, 2001. С. 307. Там же. С. 306. Мы, конечно же, вовсе не претендуем на то, чтобы предложить в настоящей работе окончательное решение сложнейшей фило- софской проблемы соотношения возвышенных и низменных, духовных и бездуховных, доброде- тельных и порочных начал в том или ином наро- де, человечестве в целом, а ограничиваемся лишь констатацией важности ее постановки, а также бесспорным, на наш взгляд, утверждением: на- род (как и отдельная личность) вовсе не застра- хован и от необдуманных действий, и от невер- ного выбора. Народ, как показывает практика, нередко обеспечивает приход к власти людей недостойных. Власть же, как известно, развраща- ет даже сильные и высоконравственные натуры. Что уж говорить о людях изначально испорчен- ных и непорядочных. Последние, получив в свои руки бразды правления, со временем превраща- ются в настоящих монстров и тем не менее зача- стую продолжают пользоваться доверием и под- держкой широких народных масс. Так происходит не только потому, что массы эти обнаруживают в таких случаях свои дале- ко не лучшие качества, демонстрируют полное равнодушие и беспринципность, закрывая глаза на преступные деяния властвующей элиты, если они не затрагивают их обывательских интере- сов. Есть и другая, часто наблюдаемая в исто- рии причина лояльности народа по отношению к преступной правящей клике. Она достаточно прозаична: сознанием народа можно легко ма- нипулировать. Ведь зачастую он руководствуется не здравым смыслом, не твердым, основанным на достоверной информации и истинном зна- нии убеждением, а, по сути, иррациональными иллюзиями, неосознанными инстинктами и си- юминутными побуждениями. Манипулирование сознанием народа успеш- но осуществляют средства массовой информа- ции, находящиеся в руках тех же правителей. «Люди, как правило, - справедливо отмечает С. Г. Климова, - составляют мнение не о самом политике, а о его образе, предлагаемом СМИ»37. Американский ученый Г. Шиллер подчеркива- ет: «Заправилы средствами массовой инфор- мации Америки создают, обрабатывают, ловко оперируют и полностью контролируют распро- странение информации, которая определяет наши представления, установки, а в конечном счете и наше поведение»38. Такая ситуация ха- рактерна для всех развитых стран39. Выдающий- Оценка личностных качеств российских политиче- ских лидеров: проблемы измерения и интерпретации. Круглый стол // Полис: политические исследования. 2001. № 1. С. 97. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. с англ. На- учный редактор - Я. Н. Засурский. М.: Мысль, 1980. С. 19. Об огромной роли СМИ в современном обществе см., в частности: Добреньков В. И., Кравченко А. И. Социолося итальянский философ, историк и политолог Н. Боббио приходит к абсолютно верному вы- воду о том, что засилье телевидения привело к удручающей инверсии в отношениях между контролирующими и контролируемыми: сего- дня узкий круг избранных контролирует массы избирателей, а вовсе не наоборот40. В резуль- тате установился режим, который, по мнению Д. Дзоло, с полным на то основанием можно на- звать «постдемократической телеолигархией, где подавляющее большинство граждан не вы- бирает и не избирает, а остается в неведении и подчиняется»41. Таким образом, народ вовсе не гарантирован от ошибок при выборе своих вождей. В более об- щем плане можно с уверенностью сказать, что народ вообще не застрахован от неправильных решений. Иными словами, принятие решений демократическим способом, т. е. на основании воли большинства (или даже единогласного во- леизъявления всех), не обеспечивает автомати- чески их правильность и справедливость. Окончание в следующем номере

About the authors

A D Kerimov

Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President The Russian Federation

Email: rjls@bk.ru

References

Supplementary files