Evaluation of сhanges in the ethnic mosaic of regions of European Russia in periods between the 1897, 1959 and 2010 censuses

Full Text

Постановка проблемы

Изучение этнических процессов в России актуально с позиции целого ряда наук: истории, этнологии, этнодемографии, этносоциологии, этногеографии и др. Вклад географии в изучение этих процессов связан, прежде всего, с пространственным видением изучаемых проблем. Этому способствует использование картографического метода как одного из важнейших в географии. Однако картографическое отображение национального состава населения имеет ряд особенностей, затрудняющих анализ динамики этнической структуры населения конкретной территории. В связи с этим, во-первых, нужен интегральный показатель, позволяющий оценивать сложность этнического состава населения стран и регионов. В качестве такого интегрального показателя был выбран индекс этнической мозаичности Б.М. Эккеля. Во-вторых, картографический метод может отслеживать не только территориальные различия на определенный момент времени, но и пространственную динамику этих процессов, в частности, позволяет выявлять пространственные закономерности в трансформации этнической структуры населения стран и регионов.

Цель статьи – анализ динамики этнической мозаичности регионов европейской части России (в современных границах) более чем за столетие – между Первой всеобщей переписью населения Российской империи 1897 г. и Всероссийской переписью 2010 г., с разбивкой на два сравнимых по продолжительности периода – с 1897 по 1959 гг. (62 года) и с 1959 по 2010 гг. (51 год).

Опыт предшественников

В отечественной науке индекс этнической мозаичности (ИЭМ) Б.М. Эккеля [25] применяется, в первую очередь, при изучении наиболее пестрых в этническом плане стран и регионов. Например, он использовался при анализе этнической структуры населения Северного Кавказа [1, 8], а также многонациональных субъектов Российской Федерации: Республики Дагестан [13], Ставропольского края [24], Краснодарского края [16], Республики Крым [21] и др.

Однако намного реже встречаются работы, где с опорой на данный показатель анализируется динамика этнической структуры населения всей России на уровне субъектов федерации. Например, в статье А.Ю. Орлова [15] представлены результаты анализа изменения национального состава населения регионов России за период с 1959 по 2010 гг. Автором составлены картосхемы с величиной индекса этнической мозаичности за 1959 и 2010 гг., а также представлено распределение регионов России по степени полиэтничности на эти годы. Анализ изменения степени полиэтничности российских регионов связывается с трансформацией характеристик расселения каждого этноса, их территориальной концентрацией и деконцентрацией.

Другая статья, также посвященная тенденциям трансформации этнического состава населения России, подготовленная С.Г. Сафроновым [20], охватывает более короткий период – постсоветский, а точнее, опирается на результаты переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг. Автор уделяет особое внимание новым тенденциям, объясняемым им как результат смены парадигмы этничности в постсоветской России. В частности, с этой целью в статье используется и сам индекс этнической мозаичности. Картосхема с ИЭМ регионов страны за 2010 г. носит иной содержательный контекст, а именно, рассматривается как оценка теоретической вероятности вступления представителей разных национальностей в межэтнические контакты.

В большинстве исследований, опирающихся на ИЭМ Б.М. Эккеля, данный показатель выступает в качестве статичной характеристики, так как анализ динамики этнического состава населения требует дополнительных расчетов и специальных комментариев, прилагаемых к анализу собственно ИЭМ. Ранее нами было проведено исследование по анализу трансформации этнического состава населения Северо-Запада России (на уровне низовых административных единиц) за более чем вековой период (между переписями 1897 и 2010 гг.), которое использует показатель, отражающий динамику ИЭМ за обозначенный временной интервал [10].

Тем не менее, использование показателя ИЭМ и его динамического аналога не может решить задачи, которые ставятся перед традиционным анализом изменения этнического состава населения, в частности, опирающимся на изменение численности конкретных народов и их доли в населении регионов. ИЭМ является вспомогательным показателем, а его динамика может наглядно отобразить лишь общие тенденции в трансформации этнической структуры населения. Так, перед рассмотрением изменения ИЭМ на Северо-Западе России нами был проведен глубокий анализ динамики отдельных этнических групп [9, 11].

Для интерпретации показателя динамики ИЭМ автором привлечены результаты исследований, посвященных изучению изменений в расселении русского этноса [5, 22, 23], этноассимиляционных и миграционных процессов в России [4, 6, 7, 12, 14 и др.] за длительные временные интервалы.

Методика и новизна исследования

Индекс этнической мозаичности может быть рассчитан для любой территории, по которой имеется этническая статистика, по формуле: ИЭМ = 1–∑(Pi)2, где (Pi)2 – доля i-ой национальности (i = 1, 2…) в регионе исследования [25]. Ранее нами было предложено использовать ИЭМ для выделения этноконтактных зон двух классов – неярко выраженных (ИЭМ от 0.2 до 0.4) и ярко выраженных (ИЭМ свыше 0.4) [10]. ИЭМ = 0.2 соответствует этнической обстановке, когда доля представителей основной национальности на конкретной территории составляет около 90%; ИЭМ = 0.4 – если к неосновной национальности относится примерно каждый четвертый житель территории. К наиболее полиэтничным можно отнести территории с ИЭМ выше 0.6.

Отмеченные рубежи ИЭМ использовались нами при создании картосхем на уровне регионов России по итогам переписей населения 1897, 1959 и 2010 гг. (составлены по источникам [2, 3, 17–19]). Выбор переписи 1959 г. в качестве промежуточной даты исследования объясняется наибольшей ее близостью к середине анализируемого интервала.

В качестве примера представлена картосхема, где показан ИЭМ регионов в европейской части России за 2010 г. (рис. 1). С одной стороны, сравнительный анализ картосхем с рассчитанными ИЭМ за годы переписей позволяет сделать ряд выводов о трансформации этнической структуры населения России, что было, например, представлено в отмеченной статье А.Ю. Орлова [15]. С другой стороны, картосхемы со статичными показателями ИЭМ, хотя и удобны для анализа на конкретную дату, не очень приспособлены для изучения пространственной динамики. С этой точки зрения возможен и более глубокий анализ, если расширить методику исследования за счет расчета показателей динамики ИЭМ за временные интервалы между обозначенными переписями. Нами были созданы картосхемы, где представлена динамика ИЭМ регионов европейской части России в периоды с 1897 по 1959 гг. (рис. 2) и с 1959 по 2010 гг. (рис. 3).

Рис. 1. Индекс этнической мозаичности по регионам Европейской России в 2010 г.

Цифрами обозначены: современные границы: 1 – Российской Федерации; 2 – зарубежных государств; 3 – субъектов Российской Федерации; величина индекса этнической мозаичности в 2010 г. (в Республике Крым – в 2014 г.): 4 – менее 0.200; 5 – от 0.200 до 0.399; 6 – от 0.400 и выше.

Рис. 2. Изменение индекса этнической мозаичности в границах современных регионов Европейской России с 1897 по 1959 гг.

Цифрами обозначены: современные границы: 1 – Российской Федерации; 2 – зарубежных государств; 3 – субъектов Российской Федерации (исключения: Чеченская и Ингушская республики, рассмотренные в общих границах; Архангельская область рассмотрена вместе с Ненецким автономным округом); динамика индекса этнической мозаичности с 1897 по 1959 гг. (в современных границах субъектов РФ): 4 – уменьшение индекса этнической мозаичности; 5 – рост индекса этнической мозаичности.

Рис. 3. Изменение индекса этнической мозаичности в границах современных регионов Европейской России с 1959 по 2010 гг.

Цифрами обозначены: современные границы: 1 – Российской Федерации; 2 – зарубежных государств; 3 – субъектов Российской Федерации (исключения: Чеченская и Ингушская республики, рассмотренные в общих границах; Архангельская область рассмотрена вместе с Ненецким автономным округом); динамика индекса этнической мозаичности с 1959 по 2010 гг. (в современных границах субъектов РФ, в Республике Крым – с 1959 по 2014 гг.): 4 – уменьшение индекса этнической мозаичности; 5 – рост индекса этнической мозаичности.

Очевидно, что главной проблемой расчета динамики ИЭМ является нестыковка границ современных субъектов Российской Федерации и границ дореволюционных губерний и областей. Поэтому важным этапом работы стала привязка к современным границам этнической статистики за 1897 г., которая проводилась на уровне уездов, а иногда и частей уездов дореволюционных губерний и областей. Различие в методике проведения переписей (в 1897 г. дается распределение населения не по национальностям, а по родному языку) в данном случае не учитывалось, т.е. состав населения по родному языку приравнен к этническому.

Составление картосхемы с динамикой ИЭМ между переписями населения 1959 и 2010 гг. также нуждалось в учете изменений в административно-территориальном делении России. Однако решение этой задачи облегчалось тем, что в период между обозначенными переписями происходили лишь единичные изменения, связанные с упразднением или появлением новых административных единиц.

Общим итогом исследования стала группировка регионов европейской части страны, учитывающая одновременно динамику ИЭМ между обозначенными межпереписными периодами и изменение доли русских (как вспомогательной характеристики) за эти же временные интервалы. И, наконец, представлена краткая характеристика выделенных групп регионов по этнической динамике.

Результаты исследования

С помощью рис. 1, где представлен ИЭМ по субъектам федерации в европейской части России на 2010 г., можно проследить два ключевых компонента этнического пространства России: 1) “русское мегаядро”, соответствующее, согласно В.Н. Стрелецкому, границам сплошного территориального массива “русских” областей и краев [22, 23]; при этом С.Г. Сафронов [20] предлагает отнести к “русскому мегаядру” территории, где доля русских превышает 80%, что несколько расходится с предложенным нами критерием – ИЭМ до 0.4, т.е. с долей русских свыше 75%; 2) национальные регионы, где ИЭМ обычно превышает 0.4 (в качестве исключений выступают “русские” Астраханская, Ульяновская и Оренбургская области, а также Республика Крым с ИЭМ выше 0.4). На окраине “русского мегаядра” выделяется дополнительный компонент – переходные этноконтактные зоны [20], к которым нами предлагается отнести территории с ИЭМ от 0.2 до 0.4. Этот переходный пояс образуют Республика Карелия и две области Северо-Запада (Мурманская и Калининградская), большинство регионов Урало-Поволжья (Пермский край, Челябинская, Самарская, Саратовская и Пензенская области), а также Краснодарский и Ставропольский края на Северном Кавказе.

Рис. 2 позволяет проанализировать как изменился ИЭМ по регионам Европейской России (в современных границах) с 1897 по 1959 гг. Во-первых, следует отметить рост ИЭМ в самом центре “русского мегаядра”, в том числе в Москве и Московской области, а также в некоторых областях к югу и северо-востоку от столицы. Очевидно, что рост ИЭМ этих преимущественно моноэтничных территорий связан с миграционным притоком представителей иных национальностей в центральную часть страны, особенно в столицу и ближнее Подмосковье.

Иная динамика ИЭМ характеризует регионы, окружающие это “ядро” и граничащие ныне со странами Балтии, СНГ, а также с национальными республиками Северного Кавказа и Урало-Поволжья. Снижение в них ИЭМ свидетельствует о росте доли русских, которое могло происходить как за счет их миграционного притока, так и ассимиляции нерусского населения: финно-угорского – в Мурманской, Ленинградской, Псковской и Кировской областях, белорусского – в Псковской, Смоленской и Брянской областях, украинского – в Курской, Белгородской, Воронежской областях, в Крыму и “русских” регионах Северного Кавказа. На современной территории Волгоградской и Саратовской областей заметно снизилась доля украинцев и немцев, Самарской и Пензенской областей – татар, Оренбургской области – башкир и мордвы.

Рост ИЭМ в период с 1897 по 1959 гг. характеризовал лишь несколько окраинных “русских” регионов: Архангельскую область (рассмотренную вместе с Ненецким автономным округом), что было связано с миграционным притоком украинского и белорусского населения; Пермский край, Свердловскую и Челябинскую области, где выросла доля украинцев и татар; Ульяновскую область, где увеличилась доля татар и чувашей.

Небольшой рост этнической мозаичности большинства республик Северного Кавказа, Башкирии и Карелии, а также значительный рост – в Коми, был связан преимущественно с миграционным притоком туда русского населения (в Карелии еще и белорусского населения), а вот в Мордовии и Марийской республике заметно выросла доля титульных этносов. В Татарии, Чувашии и Удмуртии рост доли титульных народов привел даже к небольшому снижению этнической мозаичности на территории республик.

Таким образом, в период с конца XIX по середину XX вв. в этническом пространстве европейской части России происходило три основных процесса: 1) движение русского населения на национальные окраины (ныне республики), за пределы “русского мегаядра”; 2) ассимиляция нерусского населения на окраинах “русского мегаядра”, благодаря чему произошло его расширение до современных границ России на западе и юге; 3) миграционный приток нерусского населения в самую сердцевину “русского мегаядра” (то есть в столицу и примыкающие к ней регионы центральной части страны), который частично компенсировал демографические потери русского населения (ставших следствием Великой Отечественной войны и миграционного движения за пределы “русского мегаядра”).

На рис. 3 представлена динамика ИЭМ регионов Европейской России между переписями населения 1959 и 2010 гг.

В первую очередь, обращает на себя внимание рост этнической мозаичности большинства регионов “русского мегаядра”, в то время как национальные республики в основной своей массе характеризовались тенденцией к нарастанию моноэтничности. Причем более заметный рост ИЭМ характеризует регионы, расположенные на некотором удалении от столицы и образующие вокруг нее “донорский” (в демографическом плане) пояс. В компенсацию миграционного оттока из этих регионов в Москву и Ленинград/С.-Петербург стало активно прибывать население из других союзных республик. Основными компонентами, усложнившими этническую структуру этих регионов в советский период, стали украинцы и белорусы. Их доля вследствие ассимиляции и частичного возвращения на родину в постсоветский период заметно упала, и этого даже не смог полностью компенсировать приток мигрантов из других бывших советских республик.

На этом фоне в центральной части страны выделяется несколько регионов, где в 1959–2010 гг. произошло снижение ИЭМ. Во-первых, это Москва, где на протяжении всего периода росла доля русского населения, в отличие от первой половины ХХ в. И это несмотря на то, что столица вбирала в себя мигрантов со всей страны, а в последующем со всего постсоветского пространства. Тем самым Москва стала выполнять функцию ассимиляционного “ядра” в пределах всего русского пространства. Эту роль столица сохранила и в постсоветское время, хотя и существует точка зрения, что статистическая моноэтнизация Москвы, обозначившаяся между 2002 и 2010 гг., связана с неполным охватом последней переписью наличного населения столицы [20]. Впрочем, для сравнения, динамика доли русского населения Ленинграда/С.-Петербурга в этот период имела такую же направленность, т.е. “северная столица” выполняла аналогичную функцию.

В ряде окраинных “русских” регионов Европейской России продолжался отмеченный нами для периода первой половины ХХ в. процесс ассимиляции нерусского населения: финно-угорских народов – в Мурманской, Архангельской, Ленинградской областях и Пермском крае; украинцев – в Белгородской и Воронежской областях. Доля украинцев также снизилась в Свердловской, Челябинской и Оренбургской областях; в это время в Калининградской области шел интенсивный процесс ассимиляции украинского и белорусского населения. В Самарской области уменьшился удельный вес мордвы и чувашей.

Иная ситуация характеризовала “русские” регионы Северного Кавказа, где рост ИЭМ был связан со значительным миграционным притоком, в первую очередь, армянского населения. В Астраханской области заметно выросла доля казахов. Этнический состав населения Крыма трансформировался в результате возвращения депортированных ранее крымских татар – в результате несколько уменьшилась доля русского и украинского населения.

В большинстве национальных республик происходило снижение ИЭМ благодаря росту доли титульного этноса, и только в Карелии, Коми и Удмуртии уменьшение ИЭМ стало следствием повышения доли русского населения. Рост доли титульных народов в республиках явился результатом как повышенного естественного прироста, так и их стягивания в пределы “своих” национальных автономий. При этом ряд народов, особенно северо-кавказских, оказался в состоянии территориальной деконцентрации, т.е. рассеянии по другим регионам России [15]. Но за счет высокого естественного прироста в этих республиках сохраняется высокий удельный вес титульных этносов.

Таким образом, во второй половине ХХ и начале XXI вв. в этническом пространстве европейской части России происходили следующие процессы: 1) миграционный приток нерусского населения в пределы “русского мегаядра” в качестве частичной компенсации демографической убыли в целом ряде русских регионов: в советский период это были преимущественно родственные славянские народы (украинцы и белорусы), в постсоветское время – выходцы из других бывших советских республик; при этом некоторое запаздывание по сравнению с притоком интенсивности ассимиляции иноязычных мигрантов в сердцевине “русского мегаядра” (за исключением Москвы и Ленинграда/С.-Петербурга); 2) ускоренная ассимиляция финно-угорского населения в северной части Европейской России, но снижение интенсивности ассимиляции нерусского населения на южной окраине “русского мегаядра”; 3) моноэтнизация населения значительной части национальных автономий, усилившаяся в постсоветский период (в том числе за счет стягивания титульных народов в “свои” республики).

Ниже представлена таблица, где регионы Европейской России распределены на группы в зависимости от динамики ИЭМ за периоды с 1897 по 1959 гг. и с 1959 по 2010 гг., а также изменения доли русского населения в эти временные интервалы. Расположение представленных в таблице регионов Европейской России и их распределение по доле русского населения в 2010 г. можно увидеть на рис. 4.

Рис. 4. Доля русского населения в регионах Европейской России по результатам переписи 2010 г. (в Республике Крым – в 2014 г.).

Цифрами обозначены: современные границы: 1 – Российской Федерации; 2 – зарубежных государств; 3 – субъектов Российской Федерации (нумерация с названиями субъектов представлена в таблице); доля русского населения: 4 – 95.0% и более; 5 – от 90.0 до 94.9%; 6 – от 80.0 до 89.9%; 7 – от 50.0 до 79.9%; 8 – менее 50%; 9 – номера субъектов РФ (26 – Калининградская область, остальные см. в таблице).

Таблица. Группировка современных регионов Европейской России по динамике индекса этнической мозаичности с 1897 по 2010 гг. (с разбивкой на периоды 1897–1959 гг. и 1959–2010 гг.)*

*Использованы современные названия субъектов РФ (национальные автономии выделены жирным шрифтом; нумерация в скобках соответствует рис. 4).

Группа 1.1 (А) охватывает ныне почти полностью русские регионы окраины “русского мегаядра”, где на протяжении более чем векового периода наблюдался процесс моноэтнизации населения за счет ассимиляции финно-угорских народов на севере Европейской России, украинцев – в ее южной части, ряда коренных народов Урало-Поволжья – в восточной части.

Группа 1.1 (Г) включает регионы, которые ранее находились на окраине “русского мегаядра”, а ныне многие из них примыкают к западным и южным границам России. Здесь до середины ХХ в. шел интенсивный процесс ассимиляции иноэтничного населения, превративший большинство этих регионов в мононациональные, но во второй половине XX – начале XXI вв. они стали испытывать приток нерусских мигрантов (а в Адыгее и Карачаево-Черкесии – рост доли титульных этносов), что несколько снизило долю русского населения.

В группу 1.2 (А, Б, В) попали три национальные республики (Татарстан, Удмуртия и Чувашия), в которых до середины ХХ в. росла доля титульных этносов. Но в последующем в Татарстане продолжалось небольшое падение доли русских, а в Удмуртии и Чувашии произошел рост удельного веса русского населения. Причем Удмуртия по мере снижения ИЭМ стала постепенно приближаться к “русским” регионам по этнической структуре населения.

Группа 2.1 (А) включила две республики (Карелия и Коми), где на протяжении более чем векового периода происходила ассимиляция коренного финно-угорского населения и, соответственно, рос удельный вес русских. Сейчас эти республики по этнической структуре населения уже мало отличаются от “русских” регионов.

Группа 2.1 (Б) охватывает национальные республики, которые до середины ХХ в. испытывали приток русского населения, но во второй половине века в них обозначилась тенденция к росту доли титульных этносов. Это преимущественно мусульманские республики Северного Кавказа, а также Башкортостан, которые благодаря расширенному демографическому воспроизводству не только нарастили долю титульных народов на территории своих национальных образований, но и стали миграционными “донорами” центральной части России.

В группе 2.2 (А) оказались по факту русские регионы, которые в первой половине ХХ в. заметно повысили степень полиэтничности за счет притока иноязычного населения, но в дальнейшем в большинстве случаев вернули себе статус моноэтничных регионов. К таковым относятся г. Москва, Тульская и Архангельская области, а также ряд регионов Урала.

В категорию 2.2 (Б) попала республика Марий Эл, где происходило уменьшение доли русских между переписями 1897 и 2010 гг., хотя и со значительным замедлением с середины ХХ в., что и привело к смене знака динамики индекса этнической мозаичности с положительного на отрицательный. Лишь перепись 1939 г. зафиксировала в Марийской республике небольшой перевес титульного этноса над русскими, дальнейшие переписи показывали превышение доли русских над марийцами. На динамику ИЭМ здесь заметно влияло не только изменение доли русских и титульного этноса, но и других народов, проживающих в республике.

В группу 2.2 (Г) вошли преимущественно регионы центральной части “русского мегаядра”, а также республика Мордовия – единственный в группе не моноэтнический регион. В этих первоначально исключительно русских регионах (за исключением Мордовии) с конца XIX в. наблюдается уменьшение доли русских (хотя и малозначительное) с соответствующим ростом этнической мозаичности. Объясняется это постоянным миграционным притоком иноязычного населения (в советское время – в основном украинцев и белорусов, в постсоветское время – мигрантов из других бывших союзных республик), и неспособностью регионов осуществлять ассимиляцию более высокими темпами, чем идет приток нерусских переселенцев. В Мордовии уменьшение доли русских сопровождается ростом удельного веса титульного этноса. Но, так как доля русских пока превышает половину населения республики, этот процесс обозначается положительным знаком динамики ИЭМ.

Выводы

Картографический анализ интегрального показателя, отображающего динамику этнической мозаичности территорий, может быть использован для выявления пространственных закономерностей этнических процессов. Однако интерпретация данного показателя должна быть сопряжена с анализом динамики отдельных народов, а также ассимиляционных и миграционных процессов в конкретный временной интервал. Использование для анализа динамического аналога индекса этнической мозаичности Б.М. Эккеля, рассчитанного для территорий в границах современных субъектов Российской Федерации в европейской части страны для периодов с 1897 по 1959 гг. и с 1959 по 2010 гг., позволило сделать следующие выводы.

С конца XIX по середину XX вв. в этническом пространстве Европейской России происходило три основных процесса: 1) движение русского населения на национальные окраины (ныне республики), за пределы “русского мегаядра”, т.е. сплошного территориального массива “русских” областей и краев; 2) ассимиляция нерусского населения на окраинах “русского мегаядра”, благодаря чему произошло расширение последнего до современных границ России на западе и юге; 3) миграционный приток нерусского населения в самую сердцевину “русского мегаядра” (т.е. в столицу и примыкающие к ней регионы центральной части страны), который частично компенсировал демографические потери русского населения, ставшие следствием Великой Отечественной войны и миграционного движения за пределы “русского мегаядра”.

Во второй половине ХХ и начале XXI вв.: 1) почти прекратилось движение русского населения за пределы “русского мегаядра”, а также уменьшилась интенсивность ассимиляции нерусского населения на его южной окраине; 2) ускорилась ассимиляция финно-угорского населения в северной части Европейской России; 3) увеличился миграционный приток нерусского населения в пределы “русского мегаядра” в качестве частичной компенсации демографической убыли в ряде русских регионов (в советский период в этом потоке доминировали родственные славянские народы – украинцы и белорусы, в постсоветское время – выходцы из других бывших советских республик), при этом наблюдается некоторое запаздывание по сравнению с процессами ассимиляции иноязычных мигрантов в сердцевине “русского мегаядра” (за исключением Москвы и Ленинграда/С.-Петербурга); 4) обозначился новый процесс – нарастание моноэтничности значительной части национальных автономий, ускорившийся в постсоветский период (в том числе за счет стягивания титульных этносов в “свои” республики).

About the authors

A. G. Manakov

Author for correspondence.
Email: region-psk@yandex.ru
Russian Federation, 2, Lenin square, Pskov, 180760; ul. Nevskogo, 14, Kaliningrad, 236041

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Fig. 1. Index of ethnic mosaic by regions of European Russia in 2010

Download (78KB)

Indexing metadata

3. Fig. 2. Changes in the ethnic mosaic index within the borders of modern regions of European Russia from 1897 to 1959.

Download (79KB)

Indexing metadata

4. Fig. 3. Changes in the ethnic mosaic index within the borders of modern regions of European Russia from 1959 to 2010.

Download (78KB)

Indexing metadata

5. Fig. 4. The share of the Russian population in the regions of European Russia according to the results of the 2010 census (in the Republic of Crimea - in 2014).

Download (79KB)

Indexing metadata