Some trends in the decriminalization of acts in the sphere of economic activity

Full Text

Введение

Уголовный кодекс Российской Федерации со дня своего принятия активно критикуется учеными и практиками, в частности, одни отмечают частные аспекты уголовного закона, другие – парадигму его строительства [3]. Например, А. Г. Кибальник отмечает волнообразный, не обеспечиваемый достаточной политической волей, характер изменений, вносимых в УК РФ [5]. В связи с этим совершенно обоснованным представляется мнение В. А. Авдеева и О. А. Авдеевой о сбалансированности мер уголовно-правового воздействия и необходимости сбалансированного сочетания в ходе реализации уголовно-правовой политики правовых средств воздействия на причины и условия преступности с социально-экономическими, политико-правовыми, организационно-практическими и иными технико-организационными национальными, региональными и международными ресурсами [1]. При этом, как отмечает Л. В. Иногамова-Хегай, несмотря на то, что идеальный уголовный кодекс является «неисполнимой мечтой» [4], создание адекватного правового материала вполне возможно. Актуальным, по мнению ученых, является не только установление в УК РФ новых составов преступлений, но и исключение из него явно архаичных положений [10].

Уголовный закон – не догма. Его нормы должны эффективно охранять складывающиеся общественные отношения, а не тормозить развитие социальных институтов. Президент России В. В. Путин отметил, что «…Уголовный кодекс должен перестать быть инструментом решения хозяйственных конфликтов между юридическими лицами. Такие споры нужно переводить в административную и арбитражную плоскость»^[15]. Следовательно, если уголовная юстиция не должна вмешиваться в споры хозяйствующих субъектов, действующему УК РФ требуется декриминализация соответствующих деяний. Одновременно «… нормы уголовного права должны жёстко действовать в отношении преступлений против интересов граждан, общества, экономических свобод. Это посягательство на собственность и средства граждан, рейдерские захваты, нарушение конкуренции, уклонение от уплаты налогов и разворовывание бюджетных средств» [11]. Соблюсти такой баланс непросто.

Результаты и обсуждение

Текст уголовного кодекса не содержит определения декриминализации. Однако ч. 1 ст. 10 УК РФ закрепляет положение об обратной силе уголовного закона, если он устраняет преступность деяния или иным образом улучшает положение лица, совершившего преступление. Распространяясь на всех лиц, подозреваемых, обвиняемых или осужденных в совершении преступлений, положения о декриминализации подлежат применению на любой стадии рассмотрения уголовного дела, в том числе на стадии обжалования судебного решения^[16].

Вместе с тем декриминализация преступлений возможна не только в связи с изменением самого УК РФ. Поскольку многие диспозиции Особенной части уголовного закона являются бланкетными, устранение преступности деяния происходит в зависимости от редакции подзаконного акта. Например, в случае с наркотиками таким актом является соответствующее постановление Правительства РФ, устанавливающее значительный, крупный и особо крупный размер предмета преступления.^[17]

Сама декриминализация осуществляется разными путями. Например, законодатель вправе изменить положения Общей части УК РФ, введя новые обстоятельства, исключающие преступность деяния, сузив понятия соучастия в преступлении, ограничив ответственность за предварительную или неоконченную преступную деятельность [7]. При специальной декриминализации корректируются положения Особенной части УК РФ.

Полная декриминализация означает, что деяние вовсе перестает быть преступлением (например, федеральным законом 420-ФЗ была устранена ответственность за оскорбление^[18]). Частичная декриминализация осуществляется путем установления в преступлении обязательного нового признака (например, тяжких последствий и размера вреда), причем такая декриминализация нормы может сопровождаться одновременной криминализацией деяния другой статьей УК РФ (федеральным законом 203-ФЗ из состава незаконного предпринимательства, предусмотренного ст. 171 УК РФ, в ст. 171.3 УК РФ были выделены деяния, связанные с оборотом спиртосодержащей продукции^[19], а федеральным законом 97-ФЗ введена статья 291.1 УК РФ, которая фактически декриминализовала соучастие в виде пособничества во взяточничестве, установив ответственность за посредничество во взяточничестве в значительном размере^[20]).

Если новым законом устраняется обязательный предмет преступления, декриминализация является качественной (например, федеральным законом 73-ФЗ из ст. 222 УК РФ было исключено гладкоствольное гражданское оружие^[21]). Количественной называется декриминализация, когда нижний предел (размер), характеризующий предмет преступления (например, федеральным законом 323-ФЗ был повышен размер значительного ущерба, указанный в примечании к ст. 158 УК РФ^[22], а 325-ФЗ – увеличен крупный и особо крупный размер уклонения от уплаты налога (сбора, взноса), применительно к ст. ст. 198–199 УК РФ^[23]).

История отечественного уголовного закона знает исключение из статей Особенной части УК РФ криминализирующих последствий некоторых преступлений (например, федеральным законом 162-ФЗ из ст. 269 УК РФ исключены признаки средней тяжести вреда здоровью и причинения крупного ущерба^[24]).

Устранение преступности деяния может быть также осуществлено изменением субъективных признаков преступления (формы и вида вины, специфики цели и мотива, возраста и характеристики субъекта).

К настоящему времени в Госдуму внесено более 40 законопроектов об изменении уголовного закона^[25], причем значительное их количество направлено на ужесточение уголовной ответственности за преступления в сфере экономики. Вот некоторые из них.

Проект федерального закона № 286345-7 усиливает уголовную ответственность за фальсификацию финансовых документов учета и отчетности финансовой организации (ст. 172 УК РФ)^[26], а законопроект № 232807-7 не только устанавливает уголовную ответственность за подкуп арбитров третейских судов, но и расширяет предмет подкупа до «иных неправомерных преимуществ»^[27].

Яркими можно назвать предложения проекта федерального закона № 235984-7, криминализующего обещание, предложение или просьбу участия в коммерческом подкупе (ст. 204.3 УК РФ), обещание, предложение или просьбу принять либо передать взятку (ст. 291.3 УК РФ), а также злоупотребление влиянием (ст. 291.4 УК РФ)^[28]. Другим законопроектом № 237666-7 вводится отдельный состав преступления – незаконное осуществление профессиональной деятельности по предоставлению потребительских займов (ст. 171.3 УК РФ)^[29], ответственность за подобное сейчас предусмотрена ст. 14.56 КоАП РФ.

Интересным представляется проект федерального закона № 396097-7, возвращающий и расширяющий институт конфискации имущества как дополнительной меры наказания^[30]. Проектом закона № 372369-7 криминализуется самовольное подключение к нефтепроводам, нефтепродуктопроводам и газопроводам, либо приведение их в негодность (ст. 215.3 УК РФ) ³¹.

Производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированной алкогольной продукции, подлежащей обязательной маркировке акцизными марками либо федеральными специальными марками (ст. 171.1 УК РФ), могут быть криминализованы в случае принятия проекта федерального закона № 428344-7^[32]. При этом законопроект № 467611-7 криминализует производство, закупку (в том числе импорт), поставку (в том числе экспорт), хранение, перевозку и (или) розничную продажу этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующей лицензии в случаях, если такая лицензия обязательна, совершенные в крупном размере лицом с использованием своего служебного положения (ст. 171.3 УК РФ)^[33].

Антисанкционным законопроектом № 464757-7 устанавливается уголовная ответственность за ограничение или отказ в совершении обычных хозяйственных операций или сделок в целях содействия в исполнении мер ограничительного характера, введенных иностранным государством, союзом иностранных государств или международной организацией (ст. 284.2 УК РФ). В проекте разъясняются понятия обычной хозяйственной операции, сделки, а также подконтрольного лица российских частных и публичных субъектов^[34]. Кроме того, законопроект № 356397-7 актуализирует вопрос об ужесточении уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. ст. 253, 256, 258, 258.1 УК РФ^[35]. Возродившая в новом виде ответственность за контрабанду норма ст. 226.1 УК РФ законопроектом № 374523-7, возможно, будет дополнена правом Правительства России определять перечень соответствующих товаров^[36]. Наконец, проектом федерального закона № 51807-7 предлагается ввести ст. 203.1 УК РФ об ответственности за превышение полномочий при осуществлении деятельности по возврату просроченной задолженности^[37].

Итак, на фоне провозглашенной гуманизации уголовного законодательства в последние годы установлена ответственность за десятки новых видов преступлений, совершаемых участниками предпринимательской деятельности, и эта тенденция нарастает. Несмотря на то, что часть составов относится к так называемым «спящим», то есть почти не применяемым на практике (например, ст. ст. 191.1, 192, 193 УК РФ)^[38], с декриминализацией законодатель не спешит.

Что касается преступлений в сфере экономической деятельности, то еще в 2003 году утратили силу статьи 182 «Заведомо ложная реклама» и 200 «Обман потребителей»^[39], затем в 2010 году декриминализована статья 173 УК РФ «Лжепредпринимательство» ⁴⁰, через год, в связи с неконституционностью, была исключена статья 188 «Контрабанда»^[41]. Наконец, попытки законодателя установить специальный вид мошенничества в сфере предпринимательской деятельности вызвал негативную реакцию Конституционного Суда РФ^[42], в связи с чем в 2016 году была отменена ст. 159.4 УК РФ «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности»^[43]. Последствия такого законодательного «брака» до сих пор вызывают затруднения у судов при разрешении уголовных дел такой категории, принятых к производству^[44].

На этом фоне создается впечатление, что поручение Президента России о либерализации уголовного закона восприняло лишь судейское сообщество. В ходе пленарного заседания Совета судей 22 мая 2018 года Председателем Верховного Суда РФ В. М. Лебедевым были озвучены предложения по внесению соответствующих законодательных инициатив по либерализации уголовного закона в части «бизнес-проступков»^[45].

Напомним, что в прошлом году по инициативе судебного органа в Госдуму был внесен законопроект по установлению института уголовного проступка, позволяющего минимизировать последствия осуждения за преступления небольшой тяжести^[46]. Еще ранее Верховный Суд РФ, обосновав свою позицию судебной статистикой^[47], добился гуманизации уголовной ответственности за целый ряд преступлений (ч. 1 ст. 119, ст. 157, ч. 3 ст. 327 УК РФ)^[48].

Изучение законодательного опыта декриминализации позволяет выявить тенденцию внедрения в уголовный закон так называемой административной преюдиции, в том числе в положениях о преступлениях в сфере бизнеса. Например, в обновленных статьях 116.1, 151.1, 157, 158.1, 171.4, 212.1, 215.4, 228.1, 264.1, 284.1 УК РФ условием реализации уголовной ответственности является то, что виновные лица до совершения преступления привлекались к административной ответственности. Ученые критикуют избранный законодателем способ описания такого обязательного условия криминализации содеянного [9]: суть возражений сводится к давно наболевшему вопросу: увеличивает ли вереница дисциплинарных или административных правонарушений общественную опасность содеянного [6]?

Кстати, критикуя новеллизацию уголовного закона в части введения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 170.2 УК РФ, Н. А. Лопашенко отмечает, что введение нового состава преступления, не обладающего существенной общественной опасностью – затея на грани безумия [8]. Действительно, поскольку степень общественной опасности отграничивает преступление от любых иных видов противоправных поступков, криминализация деяний лишь в связи с их повторностью вызывает обоснованные сомнения. Но даже в этом случае нельзя не признать, что, сконструировав составы преступлений с учетом административной преюдиции, законодатель вместо рецидива предоставил потенциальному преступнику «последний шанс», что может восприниматься как гуманизация уголовного закона.

Еще одним вопросом, возникающим при определении круга декриминализируемых деяний, является их конкуренция с составами административных проступков и гражданско-правовых деликтов. Например, давно подмечено, что причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК РФ) граничит с гражданским правонарушением, описанным в ст. ст. 14, 1064 ГК РФ. Примером может служить ситуация неисполнения взятых на себя договорных обязательств или затягивание возврата денежных средств, уплаченных контрагентом по договору [2], когда налицо явное злоупотребление правом со стороны причинителя вреда.

Достаточно спорным составом является незаконное получение кредита (ч. 1 ст. 176 УК РФ). Разграничение с административным проступком (ст. 14.11 КоАП РФ) такого деяния проводится лишь по признаку причинения крупного ущерба. Действия виновного с точки зрения гражданского права напоминают недействительную сделку, совершенную под влиянием обмана (ст. 179 ГК РФ). Аналогичный аспект отмечается в содержании ст. 177 УК РФ – злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности.

Следует уделить внимание преступлению, предусмотренному ст. 238 УК РФ – производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Часть первая указанной статьи закрепляет формальный состав преступления, конкурирующий как с другими нормами Особенной части УК РФ (например, ст. ст. 263-264.1, 266-269 УК РФ), так и с составами административных правонарушений (в частности ст. ст. 11.14.1-11.16, 14.43–14.43.1 КоАП РФ). В этом случае, очевидно, что законодателю следует пересмотреть целесообразность сохранения формального состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 238 УК РФ.

Заключение и выводы

Подводя итог, следует отметить, что пересмотр действующего уголовного закона должен основываться на критериях, которые до настоящего времени законодателем в достаточной мере не обозначены. Решение вопросов криминализации и декриминализации должно не только основываться на насущных потребностях общества, но и быть своевременным.

Наблюдаемая же тенденция нарастающей стратификации преступлений, произвольное установление их новых видов может опасно отразиться на состоянии общественных отношений. Игнорирование главного критерия преступления – его повышенной общественной опасности в совокупности с отсутствием внятной уголовно-правовой политики влечет сумбурность развития отечественного уголовного законодательства, что не способствует достижению его целей. В свою очередь, такое законодательное строительство, препятствуя установлению правопорядка, негативно влияет на целый комплекс таких важнейших институтов, как экономика, социальная сфера и управление.

About the authors

Yevgeny P. Kim

Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation

Author for correspondence.
Email: kup5fpk@mail.ru

Doctor of Law, Professor.

Head of the Department of Criminal Law 5 FPC.

Russian Federation, 12 Vrubel street, Moscow, 125080

References

Supplementary files