№ 3 (2023)

В статье рассматриваются основные принципы формирования словника словарей ортологического типа, к которым относятся орфографические, орфоэпические, грамматические словари, а также словари ударений и словари трудностей произношения. С одной стороны, словник подобных лексикографических источников должен содержать максимальное количество слов, нуждающихся в соответствующем комментарии, с другой – нормативный словарь может включать только те слова, которые получили статус литературной нормы. В последнее время в русской лексикографии наметилась тенденция включать в нормативные словари просторечную и жаргонную лексику, в результате в обществе постепенно начинает формироваться мнение о нормативности употребления этих слов в литературном языке в принципе. Однако это совершенно недопустимо: просторечные и жаргонные слова и их формы не могут быть объектом кодификации с точки зрения норм литературного языка. В статье также рассматривается вопрос о кодификации в орфоэпических словарях территориально обусловленных вариантов, характеризующих региональные разновидности русского литературного языка.

Проблематика статьи лежит в области изучения в диахроническом аспекте языковых явлений плеоназма и тавтологии, единая трактовка которых в современной лингвистической традиции отсутствует. Исследование феномена языковой избыточности плодотворно на материале ненормированной лексико-семантической системы языка донационального периода. В статье рассматриваются устойчивые сочетания, обнаруживающие смысловой повтор в семантических отношениях своих компонентов, в русском языке XVI–XVII вв. В текстах этого периода могут быть выделены различные типы плеонастических конструкций, а именно: 1) тавтологические фразеологизмы, состоящие из однокоренных слов (воровством воровать); 2) собственно плеонастические сочетания с семантически избыточным компонентом (мужняя жена); 3) расчлененно-описательные конструкции, имеющие в языке однокоренной с ними однословный синоним (середной день (ср. среда)), в том числе обороты с широкозначными существительными (пьяным обычаем); 4) условно синонимические конструкции, включающие однородные, близкие по смыслу компоненты (не знать, не ведать). В статье описаны особенности структуры, семантики, функционирования различных плеонастических устойчивых сочетаний, а также их дальнейшая судьба в русском языке: одни, употребляясь с усилительной семантикой как этикетные формулы, остались маркерами делового языка XVI–XVII вв., другие известны в текстах разных эпох, выступая знаком принадлежности контекста к фольклорному или стилизации, третьи активно используются как фразеологизмы и в современном языке.

В статье рассматривается история семантического преобразования сложного слова «рукоприкладство» – от значения ‘собственноручная подпись’ в деловом языке средневековой Руси до значения ‘нанесение побоев, избиение’ в современном русском языке. Существительное «рукоприкладство», производное от устойчивого сочетания «руку приложить», обозначало символическое закрепление делового текста при помощи наложения ладони, предварительно намазанной чернилами, на чистый лист, оборотную сторону документа. Подчеркивается, что средневековое представление русского человека о государстве как «доме» во главе с «отцом-государем» наложило своеобразный отпечаток на делопроизводство допетровской Руси. Так, надежность делового текста обеспечивалась, с одной стороны, свидетельством ближайших родственников или уважаемых людей рода (послухов), с другой стороны, – неписаными законами христианской морали. Со времени Петра I, ориентированного на западные образцы устройства «государственной машины», многие деловые формулы навсегда переселяются в общенациональный язык, приобретая новые значения, мотивированные исходной семантикой их лексических компонентов. Без исторического экскурса в «ритуальные» особенности этого обязательного действа при скреплении деловой сделки и, как следствие, без рассмотрения функционирования сочетания «руку приложить» в деловой письменности допетровской и постпетровской России невозможно проследить содержательную эволюцию слова «рукоприкладство» до современного его значения ‘нанесение побоев руками’. История выражения «руку приложить» и слова «рукоприкладство» – как в приказном языке, так и в общерусском бытовании – свидетельствует об истории русского делового языка как отдельного культурного феномена, имеющего свою уникальную судьбу.

В статье анализируются полные и трансформированные цитаты в повести К. Д. Воробьева «Вот пришел великан…», которые выступают средством рефлексии субъекта говорящего, отражают его состояние в зависимости от ситуации, взаимодействия с партнерами по коммуникации. При воспроизведении исходных текстов учитываются следующие параметры: ситуация (подготовленная/неподготовленная), состояние говорящего субъекта – рассказчика (постоянное/временное/спонтанное; эмоциональное/безэмоциональное), обстановка речи (официальная/неофициальная). Устанавливается, что в анализируемом тексте представлен широкий спектр цитат, из которых преобладают аллюзии и реминисценции. Появляясь в речи героя-рассказчика, они передают его отношение к окружающим, ситуации в целом, описывают его состояние. Отмечается, что есть несколько авторов (Л. Андреев, А. Блок, С. Есенин, Э. Хемингуэй) и исходных текстов («Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» и др.), которые вызывают «особое расположение» говорящего субъекта – их использование обусловлено его мироощущением и пониманием себя в мире. При этом творческая натура героя – писателя – не позволяет ему останавливаться, он находится в постоянном поиске себя, будущих сюжетов, меняет «маски», что вызывает появление различных цитатных включений.

В настоящей статье рассматривается влияние транскодирования на интерпретацию текста. Исследование предпринято на материале пьесы А. П. Чехова «Чайка» с применением методов сопоставительного и функционального анализа. В работе отражены размышления о механизмах процесса трансмутации. Анализируется характер взаимодействия вербальных и невербальных знаков как кодов различной природы. Устанавливается, что способы переключения кода могут быть вписаны в несколько базовых алгоритмов трансформации: 1) замещение (вербальный знак замещается невербальным), 2) сопровождение (вербальный знак сопровождается невербальным), 3) дополнение (вербальный знак дополняется невербальным). Возможности трансмутации рассматриваются на примерах интерсемиотического перевода некоторых реплик и сценических указаний. Так, отмечается, что разнообразные театральные знаки (акустические, просодические, кинесические, проксемические, световые, цветовые, ольфакторные и др.) актуализируют, уточняют, усиливают или нивелируют значение вербальных высказываний. Они встраиваются в структуру театрального текста одновременно или последовательно, оказывая воздействие на сознание реципиента, формируя определенный образ. Предпринятое исследование тесно связано с осмыслением вопроса о переводимости знаков. Излагается мысль о том, что адекватный перевод, оказывающий то же воздействие на реципиента, что и оригинал, обеспечивает потенциальную возможность обратного перевода невербальных знаков в словесные, так как процесс транскодирования является обратимым. Подчеркивается, что трансмутация позволяет интерпретировать текст драматического произведения с учетом не только языковой, но и внеязыковой действительности. Корректная передача авторского сообщения при интерсемиотическом переводе возможна при условии достижения функциональной эквивалентности знаков.