Actual past: interaction and balance of interests of the academy of sciences and the Russian state in the XVIII – early XX century. Outlines of history

Full Text

В 2018 г. увидело свет второе издание монографии "Актуальное прошлое: взаимодействие и баланс интересов Академии наук и Российского государства в ХVIII – начале XX в. Очерки истории", подготовленной коллективом Санкт-Петербургского филиала Архива РАН. Капитальное исследование посвящено истории взаимоотношений Академии наук и государственных структур России, то есть науки и влас ти. Авторы справедливо относят свой труд к социальной истории науки.

Монография входит в серию "Ad fontеs" (в переводе c латинского — "К истокам"). Крылатое выражение, давшее название серии, традиционно призывает обращаться в научной работе к первоисточникам, не брать материал из вторых рук. Для коллектива СПбФ АРАН, в распоряжении которого находится богатейшее собрание документов, это conditio sine qua non – непременное условие. Название серии применительно к рецензируемому исследованию высвечивает и другой аспект проблемы: актуальность прошлого. Именно теперь, когда Академия наук в течение пяти лет подвергалась реформированию, важно учесть накопленный за три столетия опыт и проследить в исторической развёртке диалог "первенствующего учёного сословия" с властью.

Эта непростая коммуникация началась во времена первого президента Академии наук Л. Л. Блюментроста. Она касалась и тематики исследований, и статуса учёных, и законодательного урегулирования в сфере науки, и степени вмешательства государства в планирование и ход научной деятельности, и связи науки и образования, и соотношения бюджетного и внебюджетного финансирования работ. Кроме того, как убеждает рассматриваемый труд, диалог с властью определяет международную репутацию Академии наук и государства в целом, тем более с учётом большого вклада в деятельность академии иностранных учёных.

Книга оригинальна по замыслу и чрезвычайно тщательна по его воплощению. Она состоит из ряда исторических очерков, сопровождаемых корпусом выявленных, что само по себе является непростой задачей, и подробно прокомментированных и проинтерпретированных документов. Исследование, в зависимости от раздела, построе но по хронологическому и тематическому принципам. Научная новизна заключается не только во введении в научный оборот большого количества новых документов, отобранных под определённым углом зрения, но также в формулировке самих сюжетов, касающихся такой широкой темы, как диалог власти и науки, понимаемой как социальный институт.

Через все очерки, написанные разными исследователями, лейтмотивом проходит мысль: Российская академия наук с момента основания была государственным учреждением, от которого в первую очередь ждали решения государственных задач. Ещё Пётр I привил государству преимущес твенно утилитарный взгляд на деятельность основанного им научного департамента. Задачи, в разное время встававшие перед академией, проходят в книге через фильтр их прикладной функции, которая может быть неочевидной, но авторы стремятся раскрыть её и попутно показать глубокий фундаментальный смысл деятельности высшего научного учреждения. И это вполне естественно подводит читателя к мысли, что погружение академиков, например, в решение оборонных задач во время Первой мировой войны произошло не на пустом месте, а имеет под собой давнюю прочную традицию. Причём, что характерно, исконное прикладное значение – это черта именно нашей академии, с первых лет существования активно вовлечённой в подготовку научных кадров (в её ведении находились Университет и Гимназия). Такой особенности не было у западных академий, к решению педагогических задач напрямую не привлекавшихся. Огромное просветительское значение имели публичные лекции академиков.

Первый раздел хронологически охватывает XVIII в. Тематически первая его часть (авторы – М. В. Мандрик и Е. В. Долгополова) посвящена персоналиям президентов и директоров Академии наук и их диалогу с государством. Своеобразным символом такого диалога стали личные взаимоотношения Екатерины II и Е. Р. Дашковой. Далее рассмотрено выполнение академией государственного заказа в области науки (автор — Е. Н. Груздева). В XVIII в. он заключался прежде всего "в научном освоении страны" (академическим экспедициям посвящён отдельный раздел второй книги). Весомой прикладной задачей, направленной на укреп ление международного авторитета России, была переписка с учёными и научными организациями европейских государств (она преподнесена именно под утилитарным углом зрения), налаживание контактов, а также организация международных конкурсов. Практические задачи решали и академики-гуманитарии: это переводы, составление национальной истории, издательская деятельность. Единственный официальный периодический печатный орган, по сути правительственный, – газета "Санкт-Петербургские ведомости" – с 1728 г. находился в ведении Академии наук. Делу просвещения служили «Примечания на "Ведомости"» – своего рода журнал популярных статей (издание прекратилось в 1742 г. и возродилось в 1754 г. как "Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие"). В XVIII в. Академия наук сыг рала одну из ведущих ролей в распространении просвещения и популяризации научных знаний и в Петербурге, и в провинции.

Основание Библиотеки Академии наук авторы относят к 1725 г. (с. 172). Предложенная датировка несколько противоречит традиции. С какой даты отсчитывать историю учреждения – это нередкая проблема для историка, когда в распоряжении исследователей нет какого-либо общепризнанного уставного документа. В 2014 г. БАН широко отмечала своё 300-летие. Датой основания Кунсткамеры с Библиотекой – ещё до учреждения Академии наук – традиционно считается 1714 г. Применительно к Библиотеке – это начало систематической работы с фондами нескольких объединённых книжных коллекций, собранных первоначально в Летнем дворце Петра I. Авторы рецензируемого издания считают отправной точкой БАН факт передачи Екатериной I в академию придворной (императорской) библиотеки, уже насчитывавшей около 12 тыс. томов. Как представляется, традиционную датировку следовало бы упомянуть, хотя бы в качестве опровергаемой.

В отдельной главе раздела 1 (автор — Т. В. Кос тина) рассмотрена деятельность академических Гимназии и Университета по подготовке различных элит (бюрократической, научной, культурной и т. п.) Российской империи. Особый акцент сделан на численности и социальном составе учащихся. Этот анализ позволяет оценить зависимость Академии наук от правительственной политики в сфере практических вопросов функционирования учебных заведений. На протяжении XVIII в. благодаря этим учреждениям значительно увеличилось число образованных людей в России.

Раздел 2 (автор — Е. Ю. Басаргина) посвящён периоду с начала XIX по начало ХХ в., когда Академия наук оказалась в прямом подчинении Министерства народного просвещения, учреждённого в 1802 г. В целом раздел структурирован как и предыдущий. Во-первых, даны портреты руководителей академии, которые названы здесь "государственными тяжеловесами", поскольку в большинстве своём, помимо руководства наукой, они занимали важные государственные посты (например, при "просвещённом сановнике" николаевской администрации президенте Академии наук С. С. Уварове в 1836 г. был принят академический устав, действовавший вплоть до 1927 г.). Во-вторых, описано государственное задание академии, тесно связанное с диалогом науки и власти.

Государственный заказ в сфере науки в XIX в. принял более масштабные формы, чем раньше. Академия стала высшим экспертом в вопросах науки и приступила к оценке конкурсных работ; произошла централизация научных исследований, началась разработка проектов научно-исследовательских институтов, создание академических музеев. Академические премии стали важным средством поощрения научной деятельности. Неслучайно в настоящее время возрождены Демидовская премия (1993) и Премия митрополита Макария (1997). Здесь опять звучит связь с современностью, актуальность прошлого.

В раздел 3 вошли очерки истории финансирования Академии наук с момента основания до реформ начала 1860-х годов (авторы — И. В. Тункина, Е. В. Долгополова, Н. В. Крапошина, И. М. Щедрова). Они посвящены ключевым (реорганизационным и др.) моментам в жизни академии. Финансирование – один из важных рычагов организации науки и управления ею. Между тем специального исследования финансовых потоков в Академии наук на настоящий момент, по данным авторов, нет, поэтому раздел 3 имеет безусловную научную новизну.

Очерки, в основе которых лежат новые документы, раскрывают соотношение бюджетных и внебюджетных доходов Академии наук. С самого начала бюджетная (штатная) сумма дополнялась доходами от коммерческой деятельности академии – продажи гравюр, книг, выполнения типографских заказов, сдачи помещений в аренду и т. п. Но оба источника финансирования отнюдь не всегда были стабильными, что усугублялось, например, периодически вспыхивавшей инфляцией, – и это тоже на злобу дня!

Раздел 4, открывающий 2-ую книгу (авторы — Е. Ю. Басаргина, Е. Н. Груздева, О. А. Кирикова), переносит читателя в начало ХХ в. На базе новых материалов архивистам удалось прояснить некоторые аспекты взаимоотношений Академии наук и государства в условиях политического кризиса, предшествовавшего революции 1917 г. Явлением национального масштаба становится погружение академиков в круговорот внутриполитических процессов. В книге показано, что появившуюся в январе 1905 г. знаменитую статью "Нужды просвещения (Записка 342 учёных)" следует рассмат ривать и как прецедент, иллюстрирующий новую фазу диалога науки и власти, и как образец самосознания учёных, и как индикатор кризиса влас ти. Академики рассуждают о задачах правительства в области науки и просвещения, о своём долге перед наукой и открыто выражают протест против положения науки и образования в стране. Со своей стороны августейший президент Императорской академии наук Константин Константинович обвиняет подписавших статью академиков в несоблюдении корпоративной этики. Вокруг "Записки 342 учёных" обнаружено много сопутствующих документов, в основном письма академиков (18 из них опубликованы в Приложении). Авторы публикуют также "Доклад комиссии по вопросу о свободе печати в России". Проблема, над которой размышляли академики, на очередном историческом витке обрела новые грани. Материалы Приложения декларируют право учёных открыто отстаивать свою политическую и общественную позицию.

Публикация "Записки 342 учёных" в Приложении как нельзя актуальна, поскольку этот документ не может быть обойдён теми, кто изучает деятельность Академии наук в начале ХХ в. Например, в монографии К. В. Манойленко "Андрей Сергеевич Фаминцын" (2016) причины и следствия этой записки проанализированы в специальном разделе.

Далее авторы рассматривают кризис власти в годы Первой мировой войны и научно-организационную деятельность Академии наук, связанную прежде всего с мобилизацией интеллектуальных сил и участием академических учреждений в укреплении обороноспособности страны. Созданная в 1915 г. Комиссия по исследованию естес твенных производительных сил страны (КЕПС) представлена здесь как инновационный военный проект. А в Приложении опубликованы документы по истории её создания и деятельности.

Большое внимание в разделе 4 уделено международным научным контактам академиков в годы Первой мировой войны. В государстве тогда шли два встречных процесса: расширение связей со странами Антанты и попытки власти так или иначе исторгнуть из академии представителей воюющих с Россией держав. Но эти попытки так и не были поддержаны академиками (в Приложении опубликовано восемь соответствующих документов).

Представляется убедительным вывод, что Первая мировая война разрушила не только четыре империи, но и глобальную империю науки: некогда единое академическое пространство обрело национальные границы (с. 916). Вместе с тем утверждение о враждебности восприятия Академией наук Октябрьской революции требует большей детализации. На самом деле академическое руководство вначале постаралось не заметить свержения Временного правительства, ожидая созыва Учредительного собрания, и забеспокоилось, лишь когда увидело, что узурпаторы укреп ляются "всерьёз и надолго" и никому не собираются уступать власть. В итоге значительная часть академиков уехала из Петрограда. Не было единства и среди оставшихся. Одни, в основном математики и естественники (И. П. Бородин, В. Н. Ипатьев, В. А. Стеклов и др.), считали бессмысленной всякую конфронтацию с властью и выступали за сотрудничество с нею, а филолог А. И. Соболевский даже агитировал за большевиков. Другие, возглавляемые А. П. Карпинским и С. Ф. Ольденбургом, пытались призвать коллег к сопротивлению. С трудом принятое Общим собранием Академии наук 21 ноября 1917 г. обращение к учёным с протестом против узурпации власти левыми радикалами фактически осталось единственной официальной негативной реакцией академиков на трагический ход событий. А вскоре само руководство академии пошло на сотрудничес тво с новой властью.

Отдельная глава (автор — М. В. Мандрик) освещает оценку деятельности Академии наук в газетных публикациях времён Первой мировой войны. Материал газетной полемики – даже в исследовании, построенном преимущественно на архивных данных, – придаёт работе нужную светотень, поскольку раскрывает живой сиюминутный отклик на события (с поправкой на направление того или иного печатного издания).

Последний раздел (авторы — Л. Д. Бондарь, О. А. Кирикова, А. В. Кургузова, Е. К. Спиридонова) посвящён академическим экспедициям XVIII – начала ХХ в., организованным по инициативе Академии наук или финансировавшимся из её средств (кн. II, с. 951). Опубликованные материалы позволяют проследить взаимодействие Академии наук с различными государственными учреждениями, прежде всего с министерствами финансов, государственных имуществ, путей сообщения, юстиции, иностранных дел.

Большой интерес представляют рассмотренные в разделе 5 сюжеты с преобразованием задач той или иной экспедиции: порой устремления учёных перетекали из прикладной в фундаментальную сферу. Например, изначальная цель экспедиции Д. Г. Мессершмидта, начавшейся в 1719 г., заключалась в поиске и сборе лекарственных растений. Однако в ходе освоения немецким учёным Сибири его верный помощник шведский офицер Ф. И. Страленберг (Табберт) начал проявлять сис тематический интерес к местной лексике, а затем и к сравнительному изучению языков, впервые продемонстрировав родство финно-угорских народов и выдвинув идею урало-алтайского родства (кн. II, с. 1268). Весомая лингвистическая составляющая выявлена и в естественно-научных экспедициях П. С. Палласа в 1768 – 1774 гг., а ранее в Великой Северной экспедиции 1733 – 1743 гг. (её ещё называют Сибирской или Второй Камчатской). Таким образом, в XVIII в. лингвистические интересы выкристаллизовывались во многом попутно (и при этом внятно) в полевых исследованиях, стартовавших с прикладными целями, и эти экспедиции получались комплексными (кн. II, с. 1277). В XIХ в. Академия наук стала снаряжать уже собственно лингвистические экспедиции.

Выводов, итогов в книге принципиально нет: она заканчивается вместе с последним очерком. Создаётся ощущение открытого финала. Это призыв к продолжению. Что дальше? Своего рода анонсом звучит мысль, намеченная в предисловии И. В. Тункиной: советская власть многое сделала для науки, поскольку именно наука превращает государство в великую державу, и вместе с тем именно советская власть подвергала учёных жестоким преследованиям.

Коллективу авторов удалось самим достичь некоего единства фундаментальных и прикладных целей. Рецензируемое издание рассчитано не только на специалистов-историков, но и на широкий круг читателей. В частности, его могут активно использовать филологи – публикаторы и комментаторы произведений русской литературы. Привязка книги к современным задачам, когда особенно актуально урегулировать взаимоотношения академической науки с государством, выглядит как своего рода сверхвывод осуществлённого исследования.

About the authors

E. I. Kolchinsky

St. Petersburg Branch of the Institute of History of Science and Technology

Author for correspondence.
Email: ekolchinsky@yandex.ru

доктор философских наук, главный научный сотрудник СПбФ ИИЕТ РАН

Russian Federation, S.-Petersburg

S. I. Zenkevich

The Library of the Russian Academy of Sciences

Email: s.zenkevich@gmail.com

кандидат филологических наук, научный сотрудник БАН

Russian Federation, S.-Petersburg

Supplementary files