Volgian stage of the Upper Jurassic and Ryazanian Stage of the Lower Cretaceous of the Panboreal biogeographic Superrealm

Full Text

ВВЕДЕНИЕ

Волжский и рязанский ярусы – единственные ярусы юрской и меловой систем, чья типовая местность располагается на территории Российской Федерации. В течение длительного времени волжский ярус был включен в Общую стратиграфическую шкалу (ОСШ) и повсеместно применялся на территории СССР и России для расчленения отложений бореального типа. Так продолжалось до 1996 г., когда Межведомственный стратиграфический комитет (МСК) России принял постановление (Жамойда, Прозоровская, 1997), согласно которому волжский ярус переводился в ранг региональных стратиграфических подразделений, а верхневолжский подъярус приравнивался к нижнему берриасу. Хотя сразу была продемонстрирована спорность такого сопоставления и неудачность принятого МСК решения (Митта, 2001, 2004; Захаров, 2003), а вскоре на основании палеомагнитных исследований была показана ошибочность такой корреляции (Хоша и др., 2007; Брагин и др., 2013; Schnabl et al., 2015), до сих пор сотрудники производственных организаций (в первую очередь геологи-съемщики) обязаны руководствоваться постановлением МСК и использовать названия “титонский ярус” и “берриасский ярус” при изучении пограничных отложений юры и мела. Вследствие как неоднозначностей в сопоставлении волжского яруса с его тетическими эквивалентами, так и неопределенности в положении границы титонского и берриасского ярусов международной шкалы это приводит к постоянной путанице и ошибкам, которые уже более 35 лет затрудняют работу исследователей, в том числе при составлении Госгеолкарты масштабов 1 : 1000000 и 1 : 200000.

Рязанский ярус в качестве нижнего яруса меловой системы был предложен в начале 50-х годов ХХ века, но до сих пор, несмотря на регулярное употребление в научных публикациях, не фигурировал в качестве яруса ОСШ. В то же время вот уже в течение более 50 лет волжский и рязанский ярусы повсеместно используются при изучении бореальных отложений Арктической Канады, Восточной и Северной Гренландии, Шпицбергена, шельфов Северного, Норвежского и Баренцева морей (рис. 1).

 

Рис. 1. Ключевые и опорные разрезы волжского яруса.

Цифрами обозначены разрезы, имеющие особое значение для разработки зональных шкал разных регионов: 1 – о-в Портленд (стратотип портландского яруса); 2 – Кимериджская бухта (стратотип кимериджского яруса); 3 – Земля Милна; 4 – Роллрок, о-в Элсмир; 5 – м. Фестнинген, Шпицберген; 6 – р. Ижма; 7 – Глебово; 8 – Васильевское; 9 – Карьеры Лопатинского фосфоритного рудника (дополнительный разрез средне- и верхневолжского подъярусов); 10 – Городищи (лектостратотип волжского яруса); 11 – Овадов-Бжезинки; 12 – Бердянка (дополнительный разрез нижневолжского подъяруса); 13 – р. Ятрия; 14 – р. Маурынья; 15 – м. Ламон, о-в Земля Вильчека; 16 – р. Левая Боярка; 17 – р. Хета; 18 – м. Урдюк-Хая, п-в Нордвик; 19 – р. Дябяка-Тари; 20 – скв. Новоякимовская 1; 21 – Никитино–Шатрищи (опорные разрезы рязанского яруса типового региона).

 

В данной работе мы обосновываем необходимость возвращения волжского яруса в Общую стратиграфическую шкалу России и предлагаем использование этого стратиграфического подразделения при изучении отложений бореального типа как в нашей стране, так и за ее пределами. Рязанский ярус рекомендуется использовать в качестве нижнего яруса меловой системы бореальных бассейнов и также поместить в ОСШ России.

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ВОЛЖСКОГО И РЯЗАНСКОГО ЯРУСОВ

Своеобразие морских фаун конца юры и начала мела и высокая степень биогеографической дифференциации моллюсков, по которым осуществлялись расчленение и корреляция отложений, привели к тому, что еще в XIX в. в качестве верхнего яруса юрской системы для разных регионов было предложено три яруса – портландский (d’Orbigny, 1842–1850, типовая местность – Северо-Западная Франция и Англия), титонский (Oppel, 1865, типовая местность не указана, ярус предложен для Южной Европы) и волжский (Никитин, 1881, типовая местность – Верхнее Поволжье, сейчас – Ярославская область). При этом специфика фаун терминальной юры европейской части России была установлена еще раньше, когда К.Ф. Рулье (Рулье, 1845; Rouillier, Frears, 1845) для окрестностей Москвы предложил выделять “ярус с Ammonites virgatus” и “ярус с Ammonites catenulatus”, отвечающие средне- и верхневолжскому подъярусам в современном понимании. В 1884 г. С.Н. Никитин разделил единый волжский ярус на нижний и верхний волжский (или нижневолжский и верхневолжский) ярусы, но в течение некоторого времени в одних и тех же публикациях использовал одновременно все эти подразделения (Никитин, 1884, 1885, 1888) – волжский, нижний волжский и верхний волжский ярусы. Сначала С.Н. Никитин полагал, что волжский ярус завершает юрскую систему. Позднее, во многом из-за ошибочного сопоставления рязанского горизонта с волжскими отложениями, он стал считать волжские ярусы пограничными между юрой и мелом, обозначив их JCra и JCrb (Никитин, 1887, 1888). В противоположность С.Н. Никитину, который отмечал, что волжский ярус сложно сопоставить с западноевропейскими стратиграфическими подразделениями, его современник и оппонент по многим вопросам А.П. Павлов отстаивал точку зрения, согласно которой в европейской части России можно проследить ярусы, установленные ранее в Англии, – кимеридж и перекрывающий его портланд. Для “верхнего портланда”, примерно эквивалентного верхневолжскому ярусу С.Н. Никитина (в его расширенном понимании, вместе с рязанским горизонтом), А.П. Павлов предложил выделять аквилонский ярус (или подъярус). Сначала к аквилонскому подъярусу был отнесен интервал от верхневолжского подъяруса до низов валанжина (Pavlow, Lamplugh, 1892). В дальнейшем Павлов рассматривал аквилон как ярус, эквивалентный верхнему титону и пурбеку, и оставил там только аналоги верхневолжского подъяруса и низов рязанского яруса в современном понимании (Павлов, 1895; Pavlow, 1896). В конце XIX и первой половине ХХ вв. волжские ярусы, портланд и аквилон употреблялись для бореальных отложений примерно в равной частоте.

В начале XX в. Д.Н. Соколов, основываясь на изучении материала из оренбургской юры, установил существование нового стратиграфического интервала, переходного от кимериджского к нижневолжскому ярусу. Он писал (Соколов, 1901, с. 56): “Найденная мною в Ветлянском песчанике фауна подтверждает существование горизонта… представляющего переход от кимериджа к нижнему волжскому ярусу. Если для этого горизонта требуется особое название, то я предложил бы назвать его “Ветлянским горизонтом”. Вскоре “ветлянский горизонт” стал использоваться для обозначения интервала выше кимериджа, но ниже волжского яруса также в Поволжье (Зонов, 1937, 1939). В это время уже использовалась зональная шкала “ветлянского горизонта”, разработанная Д.И. Иловайским в начале 1930-х годов, но в полноценном виде опубликованная только через 6 лет после его смерти (Иловайский, Флоренский, 1941). Тогда же Д.И. Иловайским было предложено поднять ранг “ветлянского горизонта” до “ветлянского яруса”, что нашло поддержку Н.Т. Сазонова (1953, 1956). В то же время В.И. Бодылевский (1956) предлагал относить эти отложения к нижнему волжскому ярусу, и в решении Всесоюзного совещания по разработке унифицированной схемы стратиграфии мезозойских отложений Русской платформы (Решения…, 1955) “ветлянский горизонт” был включен в состав нижневолжского яруса.

Начиная с 60-х годов ХХ в. волжский ярус начал широко использоваться при изучении высокоширотных разрезов Северного полушария (Różycki, 1959; Frebold, 1961; Donovan, 1964; Jeletzky, 1965; Parker, 1967). Более того, в 1963 г. произошло два знаковых события, связанных с признанием международного статуса волжского яруса. На заседании Комитета по средиземноморскому мезозою было принято решение рекомендовать в качестве единого яруса Международной стратиграфической шкалы (МСШ) волжский ярус и отказаться от использования титонского яруса (Сазонов, 1964), а при обсуждении объема и границ кимериджского яруса Британский мезозойский комитет рекомендовал принять волжский ярус в качестве верхнего яруса юрской системы (Ager, 1964). К этому времени некоторые зарубежные исследователи уже указывали в корреляционных схемах единый волжский ярус (Enay, 1963). Резолюция по юрской номенклатуре, принятая Комитетом по средиземноморскому мезозою, была рассмотрена на расширенном заседании Бюро Комиссии по юрской системе МСК 28–29 октября 1964 г. На этом заседании единодушно было принято решение о целесообразности рассматривать отложения, ранее выделявшиеся как нижний волжский ярус и верхний волжский ярус, в качестве одного волжского яруса (Крымгольц, 1966; Постановление…, 1966). Лектостратотипом волжского яруса на этом заседании было предложено принять разрез, расположенный на правом берегу р. Волга в 1 км южнее д. Городищи, а в качестве дополнительного разреза – обнажение на р. Бердянка. Вcкоре была опубликована статья П.А. Герасимова и Н.П. Михайлова (1966), в которой была дана характеристика волжского яруса как подразделения Общей стратиграфической шкалы, приведены описания лектостратотипа и дополнительных разрезов (кроме разреза на р. Бердянка, в качестве дополнительного разреза для среднего и верхнего подъяруса было дано описание разреза Лопатинского фосфоритного рудника). В рекомендациях прошедшего в Москве в июне 1967 г. Международного симпозиума по стратиграфии верхней юры было отмечено: «…представляется целесообразным сохранение двух ярусов – титонского для средиземноморской области и волжского – для бореальной” (Рекомендации…, 1974, с. 150), что соответствовало Решению пленарного совещания Постоянной стратиграфической комиссии МСК по юре СССР по вопросу о рекомендациях Первого Международного коллоквиума по юрской системе (21 февраля 1963 г.; Крымгольц, 1965). При этом считалось, что объем волжского яруса соответствует объему титона, и поэтому в основании мела советскими исследователями выделялся берриасский ярус, тогда как предложенный Н.Т. Сазоновым (1953) рязанский ярус в течение длительного времени использовался главным образом за рубежом.

В то же время начиная с 70-х годов ХХ в. появлялось все больше доводов в поддержку того, что объемы волжского и титонского ярусов не совпадают. Как правило, большая часть доказательств строилась исходя из традиционного сопоставления верхней зоны берриаса Boissieri с рязанским горизонтом, с одной стороны, и из анализа тихоокеанских фаун, где бореальные Buchia встречаются совместно с аммонитами тетического происхождения – с другой. В меньшей степени эта корреляция опиралась на данные по берриасу Северного Кавказа, титону Австрии и Южной Германии и волжским отложениям Польши. Несмотря на то, что эти доказательства были косвенными или основывались на спорных определениях, а анализ одних и тех же находок порой приводил разных исследователей к существенно различающимся вариантам бореально-тетической корреляции (Jeletzky, 1984; Zeiss, 1984), постепенно точка зрения, согласно которой границе титона и берриаса соответствует граница средне- и верхневолжского подъярусов, а граница нижне- и средневолжского подъярусов коррелируется с границей среднего и верхнего титона (Zeiss, 1977), приобретала все больше сторонников, в том числе в России. В наиболее полном виде доводы в пользу такого варианта корреляции были сформулированы И.И. Сей и Е.Д. Калачевой. Сначала они были опубликованы в виде отдельной брошюры (Сей, Калачева, 1993), а через некоторое время – в виде статьи (Сей, Калачева, 1997; рукопись подана в журнал в середине 1994 г.). В начале 1995 г. граница юры и мела в Бореальной области стала предметом обсуждения заседания Бюро комиссий по юрской и меловой системам и была вынесена на рассмотрение расширенного Бюро МСК. Большинство членов комиссий по юрской и меловой системам проголосовало за предлагаемый перенос границы юры и мела в основание верхневолжского подъяруса и за изменение статуса волжского яруса на региональный ярус, что и было в итоге закреплено Постановлением, принятым на расширенном заседании Бюро МСК 2 февраля 1996 г. (Жамойда, Прозоровская, 1997). Волжский ярус был перенесен в ранг региональных ярусов и исключен из Общей стратиграфической шкалы (ОСШ), в которой были оставлены только титон и берриас, а верхневолжский подъярус приравнен по объему к нижнему берриасу. Эта информация была оперативно доведена до сведения Международной подкомиссии по стратиграфии юрской системы (Rostovtsev, Prozorowsky, 1997). С этого времени применение титонского и берриасского ярусов при производстве геолого-съемочных работ стало обязательным, и это непродуманное решение немедленно привело к путанице. В одних случаях, поскольку раньше картировались волжский и берриасский ярусы, а теперь стали титонский и берриасский, к “титону” продолжали относить весь волжский ярус в полном объеме (Государственная…, 2000; Бургуто и др., 2016; Шкарубо и др., 2017). В других случаях (зачастую на соседних листах Госгеолкарты) “титон” и “берриас” понимались в соответствии с Постановлением МСК (Государственная…, 2008), или же здесь применялись волжский и берриасский ярусы (Государственная…, 2006; Проскурнин и др., 2015, 2016). Разумеется, такая же путаница появилась и в статьях. Например, при обсуждении баженовской свиты Западной Сибири иногда вовсе не было понятно, что именно авторы называют “титоном” и “берриасом” (Стафеев и др., 2017). И хотя до самого последнего времени берриасский ярус подразделялся на три подъяруса, в бореальных разрезах России “берриас” стал двучленным. К “нижнему берриасу” относился верхневолжский подъярус, а все вышележащие отложения до подошвы валанжина считались “верхним берриасом”, что тоже не прибавило ясности в понимании этих подразделений и их взаимоотношений с подъярусами берриаса надобласти Тетис-Панталасса ^[1].

Постановление МСК, фактически ликвидировавшее волжский ярус, вызвало резкую критику специалистов по бореальным отложениям (Митта, 2001, 2004; Захаров, 2003), которые считали отказ от волжского яруса ошибкой. К этому времени были получены новые биостратиграфические данные по аммонитам, согласно которым принятое МСК сопоставление нижневолжского и низов средневолжского подъярусов с титоном и рязанского яруса с верхним берриасом было неверным (Рогов, 2002; Rogov, 2004; Митта, 2005).

Вскоре в результате изучения пограничных отложений юры и мела в разрезе на п-ве Нордвик (север Сибири) были получены убедительные палеомагнитные данные, согласно которым большая часть верхневолжского подъяруса сопоставляется с верхами титона и только самые верхи подъяруса должны коррелироваться с нижним берриасом (Хоша и др., 2007). В дальнейшем этот разрез был независимо изучен другой группой исследователей, которые подтвердили положение границы юры и мела в данном разрезе по палеомагнитным данным (Брагин и др., 2013). И уже в 2012 г. было принято совместное решение комиссий МСК по юрской и меловой системам включить в ОСШ волжский и рязанский ярусы параллельно с титоном и берриасом (Протокол…, 2013). В дальнейшем вопрос об отмене этого постановления МСК обсуждался на заседании меловой комиссии (2018 г.) и выносился на Бюро МСК (2019 г.), но идея об отмене постановления МСК поддержки членов Бюро не получила. В 2019 г. было проведено онлайн-голосование Комиссии по меловой системе по вопросам (1) фиксации границы волжского/рязанского ярусов и (2) выбору опорного разреза этой границы. Большинство голосующих высказалось за проведение границы волжского и рязанского ярусов по появлению аммонитов вида Praetollia maynci и выбор разреза Нордвик в качестве опорного.

К настоящему времени доказано, что ни одна подъярусная граница титона не совпадает даже с зональными или подзональными границами волжского яруса (Rogov, 2014; Рогов, 2021), и выделение точных аналогов подъярусов титона (как при трехчленном, так и при двучленном его делении) в бореальных отложениях практически невозможно.

Все эти годы после “ликвидации” волжского яруса данный стратон использовался специалистами из разных стран, изучающими пограничные отложения юры и мела бореальных регионов. Волжский ярус применяется в качестве терминального яруса юры в Арктической Канаде (Galloway et al., 2020; Schneider et al., 2020; Ingrams et al., 2021; Bringué et al., 2022), Восточной и Северной Гренландии (Kelly et al., 2015; Hovikoski et al., 2018; Alsen et al., 2023), на Шпицбергене (Wierzbowski et al., 2011; Hammer et al., 2012; Koevoets et al., 2016, 2018a; Vickers et al., 2023), шельфах Норвежского, Баренцева и Северного морей (Ineson et al., 2003; Mutterlose et al., 2003; Lipinski et al., 2003; Bruhn, Vagle, 2005; Rokoengen et al., 2005; Jackson et al., 2011; Petersen, Jacobsen, 2021), а также в Англии (Gallois, 2011, 2012). И, разумеется, волжский ярус продолжает применяться российскими стратиграфами, изучающими бореальные разрезы. То же самое касается и рязанского яруса. Его продолжают использовать как за рубежом (Alsen, 2006; Koevoets et al., 2019; Frau et al., 2021; Janssen et al., 2022), так и в нашей стране.

Бореальные морские фауны базальной части мела, сейчас относящиеся к рязанскому ярусу, первоначально были описаны в Центральной России С.Н. Никитиным (1888). Эти отложения он относил к нижнему волжскому ярусу, считая их аналогами виргатитовых слоев, но сразу отметил близость встреченных в них аммонитов к таксонам, известным из нижней части меловой системы Западной Европы. При описании вида Hoplites rjasanensis (сейчас Riasanites rjasanensis, вид-индекс нижней зоны рязанского яруса Европейской России) он отметил (Никитин, 1888, с. 92): “Видом наиболее близким к Hoplites rjasanensis я считаю Ammonites Privasensis, описанный и изображенный Pictet… из известняка Berrias и из мергелей с Belemnites latus, следовательно, из caмого основания неокома”.

Вскоре Н.И. Криштафовичем (1892а, 1892б) и А.П. Павловым (Pavlow, Lamplugh, 1892) было показано, что слои с Hoplites rjasanensis залегают выше самых верхних горизонтов волжского яруса, а Н.А. Богословским (1895) эти отложения было предложено называть “рязанским горизонтом”. В обстоятельной монографии, посвященной рязанскому горизонту, Н.А. Богословский (1897) привел описания ключевых разрезов этого стратиграфического интервала, не потерявших своего значения и сейчас, а также встреченных здесь аммонитов. Все эти исследователи сопоставляли рязанский горизонт с “верхним титоном”, т.е. с верхней частью берриасского яруса в современном понимании.

В качестве яруса данное стратиграфическое подразделение предложил рассматривать Н.Т. Сазонов (1953). Он писал (Сазонов, 1953, с. 94): “Мы считаем, что самостоятельное стратиграфическое значение рязанского яруса бесспорно. Введение новой стратиграфической единицы – яруса – не усложнит стратиграфическую шкалу нижнемеловых отложений, а наоборот, заполнит недостающий пробел в истории развития фауны за нижнемеловое время и, что самое главное, подчеркнет наличие особой зоогеографической провинции”. Но в СССР это предложение практически не нашло поддержки, и как в Общей стратиграфической шкале, так и в публикациях специалистов в качестве нижнего яруса меловой системы продолжал использоваться берриасский ярус, и лишь иногда в них упоминался рязанский ярус (Егоян, 1971; Кейси и др., 1977; Месежников, 1984). Лишь в 2000-е годы рязанский ярус начал широко использоваться в публикациях (Митта, 2005, 2007, 2021; Mitta, 2017; Урман и др., 2019 и др.) для низов мела европейской части России, тогда как для Сибири чаще использовался его аналог, “бореальный берриас” (Zakharov et al., 1996). В то же время за рубежом исследователи, изучавшие пограничный интервал юры и мела бореальных регионов, начали применять рязанский ярус еще в конце 1950-х годов (Różycki, 1959), а особенно интенсивно – после выхода статьи Р. Кейси (Casey, 1973), где были предложены зональные шкалы верхневолжского подъяруса и рязанского яруса Англии, которые и сейчас применяются для Северо-Западной Европы (Janssen et al., 2022). В настоящее время рязанский ярус широко используется как нижний ярус мела при исследовании шельфов Северного, Норвежского и Баренцева морей, Шпицбергена, Арктической Канады, Восточной Гренландии.

В отличие от волжского яруса, который в типовой местности представлен в полном объеме, рязанский ярус присутствует в европейской части России, видимо, без своей нижней части (полностью или частично отсутствуют аналоги зоны Praetollia maynci Арктики), повсеместно сконденсирован и имеет здесь очень небольшую мощность (Mitta, 2017).

ГРАНИЦА ТИТОНА И БЕРРИАСА

В 1990-е годы, когда было принято постановление МСК о волжском ярусе, граница между титоном и берриасом большинством специалистов проводилась в основании аммонитовой зоны Berriasella jacobi. Именно такой вариант границы был показан в корреляционных схемах, опубликованных И.И. Сей и Е.Д. Калачевой (1993, 1995, 1997), а также в Постановлении МСК (Жамойда, Прозоровская, 1997). Этот же уровень границы рассматривался в качестве основного Рабочей группой по берриасу (Zakharov et al., 1996).

В 2000-е годы в значительной мере в связи с преобладанием в Рабочей группе по берриасу специалистов по микрофоссилиям все больше обсуждались варианты проведения границы не по аммонитам, а по кальпионеллидам или известковому наннопланктону. Председатель Рабочей группы по берриасу в 2008–2020 гг. У. Уимблдон поддерживал вариант положения границы в основании зоны Calpionella alpina, хорошо распознающийся в тетических разрезах Средиземноморья, но не совпадающий с ярко выраженными границами, прослеживающимися в других регионах, и с границами, которые устанавливаются по аммонитам. В 2020 г. рабочей группой под руководством У. Уимблдона был предложен разрез ТГСГ (точка глобального стратотипа границы, Global Stratotype Section and Point) берриасского яруса у д. Тре Маруа в Юго-Восточной Франции (Wimbledon et al., 2020a, 2020b) с нижней границей берриаса в основании зоны Calpionella alpina. Этот выбор не был поддержан Подкомиссией по стратиграфии меловой системы, и рабочая группа была расформирована. Следует отметить, что не только положение нижней границы берриасского яруса и меловой системы в основании зоны C. alpina вызывает много вопросов, поскольку корреляционный потенциал этого события недостаточно большой, но и сам предложенный разрез не отвечает нескольким ключевым требованиям, предъявляемым к ТГСГ. Так, в нем прямо на уровне предполагаемой границы имеются тектонические нарушения, в титонской и берриасской частях разреза присутствуют многочисленные прослои брекчий с переотложенными микрофоссилиями. Большинство границ зон по микрофоссилиям вблизи границы титона и берриаса связано с перерывами и совпадает с эрозионными поверхностями (Granier et al., 2020, 2023). В начале 2021 г. была организована новая рабочая группа по берриасскому ярусу, которую возглавил Я. Грабовский. Сейчас обсуждается несколько возможных вариантов проведения границы титонского и берриасского ярусов, располагающихся в интервале от верхнего титона до середины берриаса. Пока ни один из этих интервалов не набрал большинства голосов членов рабочей группы. Ключевое событие для установления этой границы (биотическое, палеомагнитное, изотопное и др.) также остается неопределенным. Поэтому в настоящее время граница титона и берриаса в ОСШ может быть показана только условно.

БИОТА И ЗОНАЛЬНЫЕ ШКАЛЫ ВОЛЖСКОГО И РЯЗАНСКОГО ЯРУСОВ

На протяжении всего мезозоя морские фауны высоких широт сохраняли свое своеобразие и включали значительное число эндемичных таксонов (в том числе высокого ранга), эволюционировавших в этом регионе (Захаров и др., 2002). На рубеже юры и мела эта особенность высокоширотных фаун проявилась особенно ярко из-за сокращения экотонных зон (Захаров, Рогов, 2008) и почти полного прекращения обмена фаунами между высокоширотными и низкоширотными бассейнами. Соответственно, зональные шкалы, разработанные по разным группам морских организмов для волжского и рязанского ярусов, существенно отличаются от одновозрастных шкал титона и берриаса и основаны на представителях разных родов и семейств. Ниже рассматриваются только некоторые характерные группы бореальных фаун. Из других значимых для стратиграфии групп следует отметить в первую очередь фораминифер и белемнитов. По фораминиферам для волжского и рязанского ярусов Арктики разработаны дробные зональные шкалы, которые близки в большинстве регионов (Никитенко, 2009). Сходны между собой и суббореальные шкалы волжского яруса по фораминиферам (Кузнецова, 1979). Шкалы рязанского яруса Арктики менее дробные и, как правило, включают две неполные зоны (Nagy, Basov, 1998; Никитенко и др., 2013). Зональные шкалы по белемнитам для пограничных отложений юры и мела в последние 20 лет активно разрабатывались для разрезов Сибири (Дзюба, 2004, 2012). Хотя они основаны на бореальных родах, для пограничных слоев волжского и рязанского ярусов О.С. Дзюба (2012) использовала виды, впервые описанные из Калифорнии, которые потенциально могут быть применены для межрегиональной корреляции.

Аммониты

С самого начала изучения волжского яруса ключевое значение для его расчленения и корреляции играли аммониты. Несмотря на заметные различия аммонитовых фаун в разных регионах развития волжского яруса и большое количество применяемых зональных шкал, аммонитовые комплексы всей Панбореальной надобласти имеют много общего, и все подъярусные границы волжского яруса однозначно прослеживаются по аммонитам (рис. 2). При этом степень общности аммонитовых фаун и стратиграфических шкал постепенно увеличивается от нижневолжского к верхневолжскому подъярусу. В волжском веке наблюдалось постепенное уменьшение таксономического разнообразия аммонитов с минимумом в поздневолжское время, что связано как с полным прекращением связи с тетическими регионами в начале средневолжского времени, так и с постепенной унификацией бореальных фаун (Рогов, 2021).

 

Рис. 2. Зональное и инфразональное расчленение волжского яруса по аммонитам (по Рогов, 2021; Киселев, Рогов, 2023).

Одинаковым цветом обозначены интервалы распространения ключевых родов и подродов аммонитов, наиболее значимых для внутрибореальной корреляции: 1 – Virgatosphinctoides; 2 – Pectinatites + Paravirgatites; 3 – Pavlovia + Dorsoplanites; 4 – Laugeites; 5 – Craspedites (Craspedites); 6 – Volgidiscus + Chetaites.

 

Нижняя граница волжского яруса совпадает с нижней границей титона. Она хорошо опознается по появлению новых родов виргатитид (Ilowaiskya) и дорзопланитид (Virgatosphinctoides), а в разрезах Центральной Польши, европейской части России, Северо-Западной Европы и Южной Германии совпадает также с исчезновением аулакостефанид (Rogov, 2010; Рогов, 2021). Для бассейнов Русской плиты и прилегающих к ней с юга и юго-востока районов Туранской плиты в ранневолжское время было характерно преобладание виргатитид (роды Ilowaiskya, Michailoviceras) и постоянное присутствие таксонов тетического происхождения (Neochetoceras, Paralingulaticeras, Sutneria, Schaireria и др.), тогда как бореальные дорзопланитиды здесь были сравнительно редки (Рогов, 2017, 2021). В Бореальной области в ранневолжское время встречались почти исключительно Dorsoplanitidae, представленные преимущественно подсемейством Pectinatitinae, а в Северо-Западной Европе и Сибири им сопутствовали Gravesiinae. Несмотря на наличие проливов, которые связывали бореальные и суббореальные бассейны, обмен фаунами между ними в ранневолжское время был очень слабым и односторонним: в суббореальную область проникали только немногочисленные бореальные Gravesiinae (Рогов, 2021).

Граница нижне- и средневолжского подъярусов определяется по появлению новых родов дорзопланитид, распространенных по всей Панбореальной надобласти (Dorsoplanites, Pavlovia; рис. 2). Несмотря на существенные различия в комплексах дорзопланитид разных регионов, некоторые роды (в первую очередь это Dorsoplanites и Pavlovia) были распространены в средневолжское время очень широко, обеспечивая надежную панбореальную корреляцию. В конце средневолжского времени появляются первые краспедитиды (Laugeitinae), которые распространены в Арктике практически повсеместно и при этом в большинстве случаев представлены одной и той же последовательностью видов (Рогов, 2021). В средневолжское время наиболее специфические фауны аммонитов были характерны для бассейнов Среднерусского моря и прилегающих к нему с запада (Польский бассейн) и юго-востока (Прикаспий) акваторий, а также в Северо-Западной Европе. В Среднерусском море и соседствующих с ним бассейнах в первую половину средневолжского времени преобладали Virgatitidae, которые не встречались в других бассейнах. Следует отметить, что средневолжские виргатитиды и дорзопланитиды нередко достигали очень крупных размеров (от 0.5 до 1 м и более в диаметре), причем эта тенденция проявлялась у разных, в том числе напрямую не связанных друг с другом, родов, населявших разные части Панбореальной надобласти. В Северо-Западной Европе в это времени доминировали крупные и гигантские дорзопланитиды, в основном относящиеся к родам Crendonites, Kerberites, Glaucolithites и Titanites (Casey, 1973; Wimbledon, 1984). В конце средневолжского времени, во второй половине фазы Nikitini и ее аналогов произошла резкая перестройка бореальных аммонитовых комплексов, так называемый поздневолжский кризис, в ходе которого произошло существенное сокращение таксономического разнообразия, уменьшение средних и максимальных размеров раковины, ослабление скульптуры и изменение типа развития лопастной линии на поздних стадиях онтогенеза (Rogov, 2013; Рогов, 2021, рис. 8, 11). Дорзопланитиды в это время практически исчезли, лишь в наиболее высокоширотных районах продолжали существовать Praechetaites, и в аммонитовых комплексах повсеместно преобладали Craspeditidae, представленные в бассейнах Северо-Западной Европы подсемейством Subcraspeditinae, в европейской части России – в основном Laugeitinae и первыми Garniericeratinae (Kachpurites) и в Арктике – Laugeitinae (Рогов, 2021).

В начале поздневолжского времени принципиальный характер бореальных аммонитовых фаун остался без изменений, но важным событием стало появление первых Craspedites (Craspedites), которые были распространены с начала поздневолжского времени повсеместно в Панбореальной надобласти, за исключением Северо-Западной Европы (Рогов, 2021). В течение поздневолжского времени в этом бассейне доминировали Subcraspeditinae, в Среднерусском море – Garniericeratinae (за исключением терминальной части этого временного интервала), а в остальной части надобласти – Craspeditidae (Rogov, 2020). В то же время обмен фаунами между разными частями Панбореальной надобласти продолжался: Kachpurites проникали в Западносибирский бассейн и на Шпицберген, Subcraspeditinae – в Среднерусское море (Rogov, 2020). В самом конце поздневолжского времени (фаза Lamplughi/Singularis) в Арктике широко расселились субкраспедитины Volgidiscus (Киселев, Рогов, 2023). При этом на северо-западе Европы и в Среднерусском море они образовывали моновидовые сообщества, тогда как в остальных районах Арктики преобладали или Craspedites (Taimyroceras), или дорзопланитиды Chetaites. На рубеже волжского и рязанского веков в бореальных бассейнах наиболее значимым событием является смена Volgidiscus на Praetollia, тогда как роды Chetaites и Craspedites известны как ниже, так и выше границы (Рогов, 2021). Именно по этой причине при обсуждении верхней границы рязанского яруса в Комиссии по меловой системе МСК в 2019 г. большинство высказалось за проведение границы волжского/рязанского ярусов по появлению аммонитов вида Praetollia maynci.

В настоящее время зональные и инфразональные шкалы по аммонитам разработаны для всех крупных регионов Панбореальной биогеографической надобласти (Рогов, 2021, рис. 107). Несмотря на различия в зональных и инфразональных шкалах, наличие значительного числа межрегионально коррелируемых уровней в волжском ярусе (22, если считать от границы с кимериджским ярусом до границы с рязанским ярусом) позволяет надежно сопоставлять шкалы разных районов распространения волжского яруса, в том числе повсеместно однозначно определять положение подъярусных границ. Инфразональная шкала волжского яруса типового региона – центральных районов европейской части России – построена в первую очередь на основе филогенетических биогоризонтов, отражающих эволюцию виргатитид (нижневолжский подъярус и низы средневолжского подъяруса), дорзопланитид (верхняя часть средневолжского подъяруса) и краспедитид (терминальная часть средневолжского подъяруса–верхневолжский подъярус), что обеспечивает высокую надежность шкалы и ее значительный корреляционный потенциал при нахождении отдельных элементов инфразональной последовательности за пределами рассматриваемого региона (Рогов, 2013, 2017, 2021). В других регионах инфразональные шкалы менее детальны; наиболее полные инфразональные последовательности установлены к настоящему времени в Восточной Гренландии (Callomon, Birkelund, 1982; Рогов, 2021) и на Шпицбергене (Rogov et al., 2023b); в других областях распространения волжского яруса, как правило, устанавливаются лишь отдельные биогоризонты или их короткие последовательности. Зональные шкалы по аммонитам обеспечивают наиболее дробное расчленение и детальную корреляцию волжских отложений по всей Панбореальной надобласти (рис. 2).

В отличие от зональных шкал волжского яруса, демонстрирующих очень высокое разнообразие (что вызвано высокой степенью биогеографической дифференциации фаун), для рязанского яруса всей Арктики (рис. 3) может быть использована шкала, первоначально разработанная на разрезах севера Сибири (Сакс, Шульгина, 1962, 1964, 1969; Алексеев, 1984). Существенно отличающиеся шкалы (рис. 3) разработаны только для Северо-Западной Европы (Casey, 1973), где, несмотря на различия видов-индексов, принципиальная последовательность зон близка к таковой Арктической шкалы, а также для типового региона (Восточно-Европейская платформа; Рогов и др., 2015; Mitta, 2017; Митта, 2019a, 2019б, 2021), где шкала в значительной степени основана на аммонитах тетического происхождения (Himalayitidae), хотя во всем рязанском ярусе встречаются бореальные аммониты, относящиеся к широко распространенным в Арктике родам (Митта, 2019а, 2019б). Степень детальности расчленения рязанских отложений отстает от таковой для волжского яруса: в рязанском ярусе преимущественно используются только зоны, без более дробных стратонов (Casey, 1973; Игольников, 2019; Митта, 2021). Это связано как с меньшей изученностью рязанских отложений и аммонитовых фаун по сравнению с волжскими, так и, видимо, с меньшей продолжительностью рязанского века. В европейской части России дополнительным неблагоприятным фактором, препятствующим дальнейшей детализации шкалы по аммонитам, является небольшая мощность отложений, обилие перерывов и горизонтов конденсации. Поэтому, несмотря на многочисленные новые данные, появившиеся в последние 20 лет, главным образом благодаря исследованиям В.В. Митта (обобщены в Mitta, 2017; Митта, 2019a, 2019б, 2021), зональная шкала за это время осталась без особых изменений, а предлагавшиеся инфразональные подразделения (Митта, 2007) в дальнейшем не использовались.

 

Рис. 3. Зональное расчленение рязанского яруса по аммонитам и двустворчатым моллюскам.

Одинаковым цветом обозначены для бухий – зоны и слои с идентичными видами-индексами (см. также рис. 4, 5); для аммонитов – интервалы распространения ключевых родов: 1 – Praetollia; 2 – Hectoroceras; 3 – Surites; 4 – Bojarkia.

 

Несмотря на присутствие общих родов и в меньшей степени видов в рязанском ярусе европейской части России, Северо-Западной Европы и Сибири, сопоставление шкал этих регионов остается в той или иной степени условным. Наиболее важным широко прослеживаемым интервалом является зона Hectoroceras kochi, которая может быть установлена во всех этих регионах (в типовом регионе ей соответствует зона Riasanites rjasanensis, в которой также встречаются Hectoroceras). Сопоставление более высоких интервалов рязанского яруса основывается в первую очередь на данных о смене Surites на Bojarkia, которые за пределами Сибири остаются неоднозначными (Janssen et al., 2022).

Двустворчатые моллюски (семейство Buchiidae)

В дополнение к зональным шкалам по аммонитам большое значение для расчленения бореальных разрезов в пограничном интервале юры и мела имеют шкалы, основанные на последовательности двустворчатых моллюсков родов Buchia и Praebuchia семейства Buchiidae (Захаров, 1981; Zakharov, 1987). Расселение этих двустворок не контролировалось фациями, благодаря чему одни и те же виды бухиид встречались в Северном полушарии по всей Панбореальной надобласти, а в отдельные временные интервалы проникали также за ее пределы, присутствуя в том числе в таких регионах, где находки бореальных или суббореальных аммонитов неизвестны, например в Мексике, на Кубе, в Крыму, Закаспии, на Кавказе и в Закавказье (Янин, 1970; Товбина, 1988; Zakharov, Rogov, 2020; Захаров, 2022). Поэтому в региональных шкалах, основанных на бухиях, преобладают бухиазоны с одинаковыми видами-индексами, а находки бухий с аммонитами тетического происхождения имеют важнейшее значение для бореально-тетической корреляции терминальной юры. При этом скорость эволюции бухиид на рубеже юры и мела была очень высока, и продолжительность бухиазон здесь сопоставима с продолжительностью зон по аммонитам. Зональные шкалы по бухиидам разрабатывались начиная с конца XIX в. (Лагузен, 1888). Наиболее полная и детальная последовательность бухиид установлена в верхнебатском–нижнеготеривском интервале Восточной Сибири (Захаров, 1981). Преимущество сибирской шкалы перед разрабатываемой в те же годы североамериканской шкалой заключается в том, что сибирские разрезы хорошо охарактеризованы находками аммонитов, что позволило детально скоррелировать бухиазоны с аммонитовыми зонами и подзонами. Недостаточно точная корреляция аммонитовых и бухиевых зон отмечается только в нижневолжском подъярусе и низах средневолжского подъяруса, так как этот интервал на севере Восточной Сибири представлен не в полном объеме и сильно конденсирован. За пределами Сибири хорошо охарактеризованных бухиями и аммонитами и в то же время детально изученных разрезов не так много. Достаточно полные и привязанные к аммонитовой зональной шкале последовательности бухий установлены на Приполярном Урале и бассейне р. Печора (Месежников и др., 1979), а также в Западной Сибири (Месежников и др., 1984; Захаров, Лебедев, 1986). В то же время в типовом регионе волжского и рязанского ярусов, в Поволжье, волжские бухии требуют ревизии. Лишь по последовательности бухий рязанского яруса имеются новые сведения (Урман и др., 2019), но различия в составе комплексов разных разрезов фактически позволяют здесь выделить только слои с Buchia volgensis. В разрезе Кашпир внутри интервала с B. volgensis можно наметить последовательность B. okensis–B. jasikovi–B. tolmatschowi (Baraboshkin et al., 2016), но сложно сказать, можно ли ее проследить в других разрезах этого региона.

В настоящее время зональные шкалы по бухиидам разработаны для всех районов Панбореальной биогеографической надобласти, но положение границ бухиазон по отношению к аммонитовым зонам и даже подъярусам не всегда точно определено, особенно там, где находки аммонитов редки (например, на Северо-Востоке России). Границы бухиазон устанавливаются или по появлению вида-индекса, или по многочисленным находкам вида-индекса, который может встречаться также за пределами своей зоны (Zakharov, 1987). Одинаковая стратиграфическая последовательность бухий на обширной территории севера Евразии и Северной Америки позволяет считать слои, содержащие одни и те же или викарирующие виды бухий, геологически одновозрастными (рис. 3, 4). К сожалению, бухиазоны не позволяют провести границу волжского и рязанского ярусов, поскольку бухиазона Unschensis охватывает кровлю юрской системы и подошву меловой.

 

Рис. 4. Зональное расчленение волжского яруса по двустворчатым моллюскам рода Buchia (Rogov, Zakharov, 2009; Zakharov, Rogov, 2020, с дополнениями) и его сопоставление со шкалами Тихоокеанского региона.

 

Панбореальная корреляция волжских и рязанских бухиазон недавно была опубликована авторами (Rogov, Zakharov, 2009; Zakharov, Rogov, 2020) и здесь приводится практически в неизмененном виде (рис. 3, 4). Лишь граница бухиазон Jasikovi и Tolmatschowi в настоящей работе понижена до нижней части аммонитовой зоны Subanalogus, исходя из данных о распространении видов-индексов зон (Захаров, 1981).

Радиолярии

Радиолярии в волжских отложениях России известны давно. Впервые присутствие радиолярий в волжских фосфоритах бассейна р. Вятка отметил Н.Г. Кассин (1928), а позднее собранные им материалы по шлифам были описаны А.В. Хабаковым (1937). Волжские радиолярии Тимано-Печорского и Баженовского нефтегазоносных районов были предметом изучения Г.Э. Козловой (1983, 1994; Брадучан и др., 1986), которая предложила выделять характерные стратиграфически значимые средневолжский, средне-верхневолжский, верхневолжский–берриасский комплексы. Эти комплексы в ранге слоев с фауной приняты в региональной стратиграфической схеме верхней юры Западной Сибири (Решение…, 2004). Позже была предложена несколько иная последовательность комплексов для Западной Сибири (Амон, 2011). Вместе с тем указанные выше биостратиграфические схемы страдали тем основным недостатком, что все их виды-индексы не были признаны валидными (O’Dogherty et al., 2009), поскольку были описаны по случайным срезам в шлифах. Волжские комплексы радиолярий были описаны также из бассейна р. Волга (разрез Городищи; Вишневская, Барабошкин, 2001), р. Мезень (разрез по р. Пеша; Vishnevskaya, Kozlova, 2012), волжско-рязанские комплексы – на арктическом побережье в разрезе Нордвик (Брагин, 2011), а рязанские – в дельте р. Лена (Вишневская и др., 2014) (рис. 5). Н.Ю. Брагиным (2011) в пограничном интервале юры и мела разреза Нордвик (Арктическая Сибирь) были установлены два существенно различных комплекса радиолярий: с Arctocapsula magna (средний подъярус волжского яруса, зона Epivirgatites variabilis) и с Arctocapsula perforata (верхи верхнего подъяруса волжского яруса–низы рязанского яруса, зоны Chetaites chetae и Chetaites sibiricus), в составе которых имеется только один общий вид (Acaeniotylopsis nordvikensis Bragin), а родовой состав сильно различается.

 

Рис. 5. Расчленение волжского и рязанского ярусов по радиоляриям.

 

В последние годы вырос интерес к радиоляриям баженовской свиты Западной Сибири. Из-за редкости находок макрофауны в керне возраст шести пачек баженовской свиты и ее аналогов устанавливается не всегда, а на площади отмечается скольжение их датировок (Дзюба и др., 2022; Панченко и др., 2022). Недостаток определимых макрофоссилий в керне из баженовской свиты (см. рис. 9–10 в Панченко и др., 2022) или даже их полное отсутствие в высокоуглеродистых кремнистых интервалах (Панченко и др., 2015) обусловили необходимость привлечения непалеонтологических и микропалеонтологических методов для расчленения и корреляции этих отложений. Поскольку пограничные отложения юры и мела (баженовская свита и ее аналоги) в Западной Сибири не выходят на поверхность и изучаются только по керну, находки радиолярий, которые являются в этом интервале породообразующими, имеют особое значение, так как вероятность их обнаружения в керне намного выше, чем у руководящей макрофауны.

В связи с вышеперечисленным возникла необходимость более углубленного изучения радиолярий из кернового материала с использованием новых, более современных методов исследований (Вишневская и др., 2020; Исаева и др., 2023; Исаева, Гатовский, 2023).

Применение метода рентгеновской микротомографии и химического выделения объемных форм радиолярий из карбонатно-кремнистых пород позволило установить пять стратиграфических подразделений в ранге зон и слоев и охарактеризовать виды-индексы зональных комплексов радиолярий (Вишневская и др., 2020 и др.) (рис. 5). В последние годы новый вариант схемы стал использоваться как для биостратиграфического расчленения, так и для корреляции разрезов баженовского горизонта (Панченко и др., 2015, 2021; Vishnevskaya, 2017; Амон и др., 2022).

В Арктической области России современная радиоляриевая схема расчленения волжских отложений предложена только для баженовской свиты Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции (Вишневская и др., 2020). В основании баженовской свиты выделяется зона Parvicingula antoshkinae–P. blowi (нижний подъярус волжского яруса–низы среднего подъяруса волжского яруса), виды-индексы которой представлены высококоническими циртоидными Nassellaria с большим числом камер. В зональном комплексе присутствуют все морфологические группы радиолярий (Амон и др., 2022). Слои с P. blowi могут быть установлены в разрезе Городищи в пределах нижневолжских аммонитовых зон от Klimovi до Pseudoscythica по массовым находкам вида-индекса (Вишневская, Барабошкин, 2001). Вышеследующая в баженовской свите средневолжская зона Parvicingula jonesi–P. excelsa представляет значительный интерес благодаря тому, что к этому интервалу разреза, сложенному керогено-кремнистыми породами, приурочены максимальные нефтепроявления (Калмыков, Балушкина, 2017). Виды-индексы относятся к таксонам с наибольшим числом камер и хорошо диагностируются как в СЭМ, так и в оптическом световом микроскопе (Вишневская и др., 2020). Возраст зоны подтвержден находками Epivirgatites cf. laevigatus Rogov в стратотипе, а также единичных аммонитов зон Groenlandicus, Vogulicus и Exoticus в верхах зоны других разрезов (Брадучан и др., 1984; Панченко и др., 2015). Интервалу этой зоны, возможно, частично отвечают средневолжские слои с Parvicingula papulata в Баренцевоморско-Печорской области, слои с Parvicingula jonesi из аммонитовых зон Panderi−Virgatus бассейна р. Мезень (Vishnevskaya, Kozlova, 2012), а в разрезе Городищи – слои с высококоническими Parvicingula, составляющими более 50% от состава комплекса, из сланценосной толщи аммонитовой зоны Panderi (Вишневская, Барабошкин, 2001). Выделять верхневолжскую зону Parvicingula rotunda–P. alata позволяет первое появление зонального вида Parvicingula alata Kozlova et Vishnevskaya, 2012 и акме P. rotunda (Hull, 1977), последний вид-индекс хорошо определяется в СЭМ и по рентгеновской микротомографии (Вишневская и др., 2020). В поздневолжское время отмечается общее уменьшение высоты раковин циртоидей и полное исчезновение высококонических форм радиолярий. Зона Parvicingula rotunda–P. alata подтверждена находками аммонитов зоны Chetae в разрезах Широтного Приобья (Панченко и др., 2015) и может быть прослежена в Поволжье, где близкий комплекс установлен в аммонитовых зонах Catenulatum–Nodiger (рис. 5). Зона Parvicingula rotunda–P. alata в Западной Сибири часто отделяется от зоны P. jonesi–P. excelsa маломощным микропрослоем с переотложением карбонатного материала, детрита бухий, битой ракушки призматических слоев иноцерамов. В низах зоны выделяется несколько туфогенных прослоев (Панченко и др., 2021, 2022).

Внезапная вспышка численности радиолярий рода Williriedellum (Вишневская, 2019), представители которого прекрасно узнаются как в СЭМ, так и в оптическом микроскопе и по рентгеновской микротомографии, позволяет выделять основание верхневолжско-рязанской зоны Parvicingula khabakovi–Williriedellum salymicum в толще кремнисто-карбонатных пород Западной Сибири. Вид-индекс Williriedellum salymicum является эндемиком Арктической области, он впервые был описан из зоны Kochi Верхнесалымской скв. 17Р (Брадучан и др., 1984) и встречается вплоть до зоны Mesezhnikowi (Панченко и др., 2015) в разрезах центральной части Западной Сибири (Широтное Приобье).

Зональные виды волжского яруса (Parvicingula blowi, P. jonesi, P. rotunda, впервые описанные из Калифорнии) были ранее использованы в качестве видов-индексов верхнекимеридж-титонских и титонских слоев для расчленения кремнистых разрезов Чукотского и Корякско-Камчатского регионов Северо-Востока России (Filatova et al., 2022). Потенциально эти виды могут быть использованы для межрегиональной корреляции. Североамериканская зональная схема по радиоляриям демонстрирует широкое использование видов семейства Parvicingulidae (Parvicingula blowi, P. excelsa, P. jonesi), которые являются важными биостратиграфическими маркерами или видами-индексами. Для верхней части титона и нижней части берриаса Северо-Востока России предложен единственный стратон по радиоляриям (слои с Parvicingula khabakovi–Mirifusus baileyi). Благодаря присутствию Parvicingula khabakovi в большинстве разрезов Арктической области (Нордвик, Западная Сибирь, Печора) и в Тихоокеанской области (Северо-Восток России, Калифорния), он также может быть использован в целях стратиграфической корреляции. Среднему–верхнему берриасу и нижнему валанжину отвечают слои с Sethocapsa trachyostraca–Mirifusus chenodes. Их виды-индексы в Бореально-Атлантической и Арктической областях до настоящего времени не встречены. В единичных случаях разрезы, откуда известны радиолярии, охарактеризованы находками берриас-валанжинских Buchia (Вишневская, 2001). В тетической радиоляриевой схеме граница юры и мела проходит внутри зоны 13, которая включает в себя верхи титона и низы берриаса. Корреляция радиоляриевых подразделений Северо-Тихоокеанского региона России, а также Аркто-Бореального, включающего Баренцевоморский, Верхневолжский регионы, север Западной Сибири и Лаптевоморский регион, возможна с радиоляриевыми зонами Северной Америки и затруднена с тетическими, поскольку отсутствуют тетические маркирующие виды. Но в североамериканской радиоляриевой схеме, как и в схеме по радиоляриям, предложенной для Аргентины, верхам титона отвечает зона 4α, а низам берриаса зона 5 (Вишневская, 2020).

Таким образом, радиолярии, при отсутствии руководящей макрофауны, являются одним из значимых инструментов для стратиграфического расчленения и корреляции глинисто-кремнистых и карбонатно-кремнистых разрезов Панбореальной надобласти.

Диноцисты

Систематическое изучение ископаемых цист динофлагеллат (диноцист) на территории России было начато Т.Ф. Возженниковой в 60-х годах прошлого века. В своих исследованиях она основное внимание уделяла морфологии и систематике этой группы микрофоссилий и проблемам терминологии, поскольку эти вопросы в то время были недостаточно разработаны. В результате этих исследований были опубликованы монографии, где приведены описания многих видов, родов и семейств (Возженникова, 1965, 1967, 1979). В том числе сюда вошли и материалы по волжскому и рязанскому ярусам из различных местонахождений на территории европейской части России и Сибири. В описаниях таксонов были приведены сведения об их стратиграфическом распространении, но в широком диапазоне, до яруса. Детальных биостратиграфических исследований Т.Ф. Возженниковой не проводилось.

В дальнейшем палинологами отмечалось присутствие диноцист в волжском ярусе, но состав альгологических комплексов не описывался. Первая последовательность волжско-валанжинских диноцист была опубликована по материалам из разрезов Кузьминское, Чевкино и Черная речка бассейна р. Ока (Федорова, Грязева, 1984). В цитированной работе приведено биостратиграфическое распределение диноцист относительно аммонитовых зон с указанием полуколичественных характеристик таксонов. Для комплекса диноцист из верхневолжского подъяруса (зона Subditus (=Catenulatum здесь)) отмечалось обилие рода Tenua (до 28%) и разнообразие Gonyaulacysta, а также присутствие таксонов, которые сегодня рассматриваются как стратиграфически важные: род Spiniferites и вид Gochteodinia villosa (Vozzh.) Norris.

Зональное расчленение волжского яруса по диноцистам для европейской части России было предложено на основании изучения типовых разрезов Городищи и Кашпир, а также разреза Кузьминское (Riding et al., 1999). Было установлено четыре зоны, границы которых определялись по появлению и исчезновению стратиграфически важных таксонов. Для каждой зоны также были описаны характерные комплексы диноцист, приведены количественные характеристики родов и видов и их динамика по разрезам. Позднее в биостратиграфическую последовательность диноцистовых биостратонов и состав стратиграфически важных таксонов были внесены уточнения и дополнения по материалам из разреза Городищи (Пещевицкая, 2021). Отметим, что диноцистовые биособытия, которые положены в основу расчленения волжского яруса европейской части России, имеют значительный корреляционный потенциал и прослеживаются на близких стратиграфических уровнях как на территории Сибири, так и на севере Западной Европы, где шкала по диноцистам разработана наиболее детально (рис. 6). Иностранными авторами по материалам разрезов Городищи и Кашпир было предложено альтернативное расчленение волжского яруса по диноцистам (Harding et al., 2011). Причины отказа от предыдущей модели в статье не объяснялись. Это альтернативное расчленение вряд ли можно рассматривать как удачное, поскольку для определения границ диноцистовых зон были выбраны в основном таксоны широкого стратиграфического диапазона (Пещевицкая, 2021).

 

Рис. 6. Ключевые биостратиграфические маркеры по диноцистам в волжском ярусе и его стратиграфических аналогах на территории Сибири, Восточной и Западной Европы.

Цветной шрифт: синий – сибирские маркирующие таксоны диноцист, зеленый – североморские, фиолетовый – общие для североморского региона и Польши, красный – маркеры, которые прослежены в бореальных, суббореальных и тетических областях; жирный шрифт: маркеры, прослеженные в разных районах на близких стратиграфических рубежах; ПО – постоянное присутствие. Калибровка диноцистовых и выделенных по другим группам биостратонов здесь и на рис. 7, 8 приведена в авторских вариантах. Аммонитовая шкала в левой части рисунка – Бореальный стандарт по Никитенко и др. (2015a). Зона Praechetaites exoticus в этой шкале рассматривается как подзона зоны Craspedites okensis, а не как терминальная зона средневолжского подъяруса.

 

Сравнительный анализ комплексов диноцист из волжского яруса и его стратиграфических аналогов показывает значительное сходство родового состава диноцист на территории европейской части России, Североморского региона и Болгарии, что было обусловлено связями между этими акваториями через Датско-Польский и Каспийский проливы (Пещевицкая и др., 2022). Наибольшая взаимосвязь наблюдается между ассоциациями диноцист Русского моря и североевропейских акваторий, что проявляется и в биостратиграфических последовательностях: в нижней и средней частях волжского яруса для этих регионов выделяется несколько реперных коррелятивных биособытий (рис. 6). Следует отметить, что эти корреляционные рубежи прослеживаются и на северо-западном побережье Атлантики, поскольку детальная последовательность североевропейских диноцистовых зон хорошо работает в этом регионе. Это является естественным следствием близости северных районов Западной Европы и Америки в конце юры, поскольку раскрытие Палеоатлантики практически только начиналось. В то же время попытку опознать североевропейские диноцистовые зоны в волжском ярусе Польши нельзя назвать удачной (рис. 6). Ситуация сходна с европейской частью России: выделить их напрямую невозможно, но имеется несколько рубежей, где ключевые таксоны появляются/исчезают на стратиграфически близких уровнях. Интересно отметить, что уровень появления рода Muderongia на территории Польши ближе к сибирскому, в то время как в Европейской России он лучше сопоставляется с североморским. Некоторые биособытия также прослеживаются в тетических районах, но в большинстве случаев на других стратиграфических уровнях (рис. 6). Отметим, что в южных областях Европы верхи юры, представленные здесь титонским ярусом, часто сложены известковистыми отложениями, неблагоприятными для сохранения органикостенных диноцист. Данных по этим районам меньше, комплексы диноцист часто обеднены и, видимо, не в достаточной мере отражают состав сообществ динофлагеллат, обитавших в то время в тетических акваториях. Возможно, с этим связаны и различия в диноцистовых последовательностях разных тетических районов (рис. 6). К концу волжского века сходство диноцистовых ассоциаций европейской части России и других районов сокращается незначительно (Пещевицкая и др., 2022). Предполагается, что это связано со способностью динофлагеллат образовывать цисты и таким образом преодолевать экологические барьеры, возникавшие в результате обмеления и периодического закрытия проливов. Тем не менее это сокращение таксономического сходства находит свое отражение в биостратиграфических последовательностях: корреляционных реперов между европейской частью России и Североморским регионами не наблюдается.

Для волжских комплексов диноцист европейской части России характерно разнообразие и иногда большое количество (до 85%) представителей рода Cribroperidinium, особенно в средней и верхней частях яруса (Riding et al., 1999; Пещевицкая, 2021; Пещевицкая и др., 2022). В нижней половине яруса (до средней части зоны Panderi) обилен род Dingodinium (30–76%), показатель средней и глубоководной частей неритовой зоны и хорошей аэрации водных масс (Пещевицкая, 2021; Лидская, 2023а). В средней и верхней частях яруса наблюдаются количественные пики индикаторов нестабильных и дизоксидных условий: диноцист простой морфологии групп Escharisphaeridia и Pilosidinium (до 40%) и празинофитов (до 90%). Для самых верхов волжского яруса по материалам из разрезов Ярославской области установлен комплекс с доминированием Senoniasphaera, Circulodinium, Meiourogonyaulax, характерный для мелководных обстановок (Лидская, 2023б). В целом состав комплексов микрофитопланктона в верхней части волжского яруса европейской части России отражает регрессивный тренд.

В Западной Сибири диноцисты менее обильны и разнообразны. Тем не менее биостратиграфическая последовательность по этой группе в волжском ярусе здесь установлена по материалам скважин из Уренгойского, Шаимского, Ажарминского и Васюганского районов (Шурыгин и др., 2000; Ильина, 2003; Ilyina et al., 2005). Представительные комплексы диноцист изучены в разрезе скв. Тюменская СГ6 (Ilyina et al., 2005). В нижней части волжского яруса обильны Systematophora, Sentusidinium, Cribroperidinium, характерно присутствие Ambonosphaera delicata Leb. Эти черты комплекса имеют региональное значение. Выше по разрезу количество диноцист сокращается, увеличивается доля празинофитов. В верхней части яруса они часто являются доминантами, что особенно характерно для баженовской свиты (Шурыгин и др., 2000; Ильина, 2003; Ilyina et al., 2005). Некоторые диноцистовые биособытия в средней части волжского яруса обеспечивают корреляцию с Восточной Сибирью и европейской частью России (рис. 6). Отличительной чертой последовательностей микрофитопланктона в верхней части яруса является чередование празинофитовых ассоциаций и комплексов диноцист с характерными Paragonyaulacysta? borealis (Brid. et Fish.) Stov. et Ev. и Tubotuberella rhombiformis Vozz. Эти признаки комплексов микрофитопланктона прослежены на Приполярном Урале в разрезе Ятрия в интервале зон Subditus–Chetae (Федорова и др., 1993; Лебедева, Никитенко, 1998). Среди диноцист наиболее многочисленны Dingodinium, Sentusidinium, Gonyaulacysta, Stephanelytron membranoideum (Vozz.) Cour. Также отмечены Sirmiodiniopsis orbis Drugg, Sirmiodinium grossii Alb., Gonyaulacysta jurassica (Def.) Nor. et Sarj., Stanfordella fastigiata (Dux.) Hel. et Luc.-Cl., Wrevittia helicoidea (Eis. et Cook.) Hel. et Luc.-Cl., Imbatodinium aff. kondratjevii Vozz., Tubotuberella apatela (Cook. et Eis.) Ioan., Cassiculosphaeridia magna Dav. В разрезе Маурынья (Северный Урал) микрофитопланктон в верхней части волжского яруса изучен из прибрежных отложений (Дзюба и др., 2018). Здесь также доминируют празинофиты, но виды Paragonyaulacysta? borealis (Brid. et Fish.) Stov. et Ev. и Tubotuberella rhombiformis Vozz. среди диноцист не обнаружены. Присутствуют редкие Dingodinium jurassicum Cook. et Eis., Cribroperidinium granuligerum (Klem.) Stov. et Ev., Apteodinium granulatum Eis. и представители групп Escharisphaeridia и Pilosidinium.

Обедненный комплекс диноцист с Paragonyaulacysta? borealis (Brid. et Fish.) Stov. et Ev., Tubotuberella rhombiformis Vozz. и обилие празинофитов были выявлены в верхней части волжского яруса на севере Восточной Сибири в разрезе Нордвик (Шурыгин и др., 2000). В дальнейшем эта часть разреза была доизучена и расчленена более детально на основе признаков, имеющих местное значение (Nikitenko et al., 2008). Последующее изучение этого разреза, а также разрезов Анабар и Оленек позволило установить последовательность слоев с диноцистами с верхнего бата по готерив (Никитенко и др., 2015а, 2015б, 2022, 2023; Nikitenko et al., 2018). Расчленение волжского яруса было пересмотрено. Для обоснования границ биостратонов были выбраны виды, прослеживающиеся в одновозрастных отложениях на севере Сибири, и коррелятивные таксоны, которые появляются/исчезают на близких стратиграфических рубежах на территории Восточной и Западной Европы (рис. 6). Интересно отметить в средней части волжского яруса (разрез Нордвик) присутствие редких Biorbifera johnewingii Hab., характерного таксона для верхней части титона в тетических районах. В верхней части яруса выявлен уровень с кальциферами/известковыми диноцистами Colomisphaera fortis Reh., который по стратиграфическому положению близок с одноименной тетической зоной. Находки известковых диноцист Colomisphaera fortis, C. tenuis, Stomiosphaerina proxima, которые являются индексами зон тетических шкал, известны также из Западной Сибири (Vishnevskaya, 2017; Vishnevskaya et al., 2019; Вишневская, 2020).

В целом восточносибирские комплексы волжских диноцист разнообразнее западносибирских, но уступают в этом отношении диноцистовым комплексам европейской части России. Наиболее обильны проксиматные (без длинных радиальных выростов) диноцисты плохой сохранности (до 47%) и простой морфологии групп Escharisphaeridia и Pilosidinium (до 32%), иногда значительного количества (до 10%) достигают Paragonyaulacysta spp. и Sirmiodinium grossii Al., разнообразны Tubotuberella, Scriniodinium, Apteodinium (Никитенко и др., 2015а, 2015б, 2022, 2023; Nikitenko et al., 2018). В верхней части яруса, как и в Западной Сибири, наблюдаются количественные пики празинофитов (до 88%).

На норвежском Баренцевоморском шельфе диноцисты в волжском ярусе немногочисленны и в основном представлены таксонами широкого стратиграфического диапазона (Smelror et al., 1998). Однако в верхней части яруса определены виды, ключевые для верхней части портланда: Gochteodinia villosa (Vozz.) Nor., Dingodinium tuberosum (Git.) Fish. et Ril., Egmontodinium polyplacophorum Git. et Sar., что позволило частично применить североморскую шкалу (Smelror, Dypvik, 2005). Для определения юрско-меловой границы предлагается использовать количественные пики празинофитов, которые приурочены здесь к пограничному интервалу. Ключевые таксоны диноцист североморской шкалы также присутствуют на некоторых уровнях в волжских комплексах микрофитопланктона на Норвежском шельфе (Van der Zwan, 1990; Smelror et al., 2020).

На Шпицбергене волжские комплексы диноцист представлены таксонами широкого стратиграфического диапазона, ключевые североморские виды здесь не обнаружены (Dalseg et al., 2016; Koevoets et al., 2018a). В средней части волжского яруса установлены две зоны, очевидно имеющие местное значение, поскольку для определения границ использованы изменения в количественной динамике доминирующих таксонов, что обычно связано с фациальными особенностями разрезов (Dalseg et al., 2016). Для нижней зоны Paragonyaulacysta sp., Sirmiodinium grossii характерно значительное количество Valensiella cf. ovulum (Def.) Eis. и таксонов-индексов. В следующей зоне количество последних увеличивается, к доминантам добавляются Tubotuberella apatela (Cook. et Eis.) Ioan. и Kallosphaeridium spp. В целом таксономический состав комплексов близок к сибирским.

Начало биостратиграфическим исследованиям микрофитопланктона рязанского яруса на территории России было положено В.А. Федоровой (Шахмундес). Она изучила разрезы в бассейне р. Ока, Печорской синеклизе (р. Ижма), на Приполярном Урале (р. Ятрия) и севере Сибири (р. Боярка) (Федорова, Грязева, 1984; Федорова и др., 1993). В работах приводится систематический состав комплексов микрофитопланктона, анализируется стратиграфическое распределение многих родов диноцист. Комплексы диноцист в основном представлены таксонами широкого стратиграфического диапазона (рис. 7). В.А. Федоровой отмечалась преемственность рязанских диноцистовых комплексов, которые содержали многие таксоны, проходящие из волжского яруса. Изучение раннемелового микрофитопланктона в бассейне р. Ока продолжила Е.К. Иосифова (Iosifova, 1996). Она проанализировала распределение диноцист в разрезе рязанских, валанжинских и готеривских отложений на Черной речке, описала несколько новых видов. Материалы В.А. Федоровой и В.И. Ильиной по диноцистам рязанского яруса бассейна р. Ока и Среднего Поволжья вошли в обобщающую работу по биостратиграфическому расчленению юры и основания мела по этой группе фоссилий на территории России (Riding et al., 1999). Была изучена последовательность диноцист в верхней части зоны Gochteodinia villosa достаточно широкого стратиграфического диапазона (верхневолжский подъярус–рязанский ярус без верхов). В работе показано, что для рязанских комплексов диноцист Среднего Поволжья характерно доминирование рода Cribroperidium (48%), в бассейне р. Ока также обильны Circulodinium (до 20%) и Chlamydophorella (до 18%). Позднее западноевропейские исследователи по материалам из разреза Кашпир предложили выделить в объеме этой зоны четыре подзоны, из которых две верхние подзоны и часть нижележащей зоны отвечают рязанскому ярусу (Harding et al., 2011). Подзоны выделяются по появлению Cassiculosphaeridia pygmaeus Stev., Muderongia endovata Rid. et al. и Batioladinium? gochtii (Al.) Lent. et Will. (рис. 7). Первый из них позволяет проводить корреляцию с юго-востоком Франции (рис. 8). Два последних вида имеют более широкое стратиграфическое распространение и появляются в портланде (Abbink et al., 2001; Riding et al., 2001). В верхах рязанского яруса выделяется зона Pseudoceratium pelliferum, нижняя граница которой проводится по появлению вида-индекса (рис. 7). Это биособытие хорошо прослеживается в разных районах Западной Европы, а также в Крыму (рис. 8).

 

Рис. 7. Ключевые биостратиграфические маркеры по диноцистам в рязанском ярусе на территории европейской части России и Сибири.

Цветной шрифт здесь и на рис. 3: синий – сибирские маркирующие таксоны диноцист, зеленый – североморские, фиолетовый – для европейской части России, красный – маркеры, которые прослежены в бореальных, суббореальных и тетических областях; ПО – постоянное присутствие.

 

Рис. 8. Ключевые биостратиграфические маркеры по диноцистам в рязанском ярусе на территории Гренландии и бореальных областей Западной Европы и в берриасе некоторых тетических районов. Пояснения см. рис. 7.

 

Почти непрерывная последовательность слоев с диноцистами с верхневолжского подъяруса по нижний готерив установлена на Приполярном Урале в разрезе на р. Ятрия (Лебедева, Никитенко, 1998). Проведено сравнение выделенных биостратонов с диноцистовыми шкалами бореальных районов Европы и Канады, выявлены основные закономерности распределения микрофитопланктона в зависимости от фаций. Комплексы диноцист из рязанского яруса содержат таксоны, характерные для верхов юры и низов мела. Сравнительный анализ таксономического состава диноцист показывает, что в средней части рязанского яруса появляется коррелятивный вид (Kleithriasphaeridium fasciatum (Dav. et Will.) Dav.), который позволяет проводить сопоставление с разрезами европейской части России, северных и южных районов Западной Европы (рис. 7, 8).

В Сибири микрофитопланктон пограничных юрско-меловых отложений на полуострове Нордвик был изучен В.И. Ильиной (1988). Систематический состав диноцист из вышележащих слоев нижнего мела описан Н. Аархусом (Schulgina et al., 1994). Дальнейшее исследование микрофитопланктона в разрезах Хатангской впадины и скважинах на севере Западной Сибири позволило установить последовательность диноцистовых биостратонов с основания нижнего мела по баррем (Пещевицкая, 2010, 2020; Nikitenko et al., 2018; Никитенко и др., 2023). В рязанском ярусе выявлено несколько ключевых таксонов, важных для биостратиграфического расчленения северосибирских разрезов и для их сопоставления с одновозрастными разрезами европейской части России и Западной Европы (рис. 7, 8). Появление Cyclonephelium “cuculliforme” (Dav.) Aarh. и исчезновение Paragonyaulacysta capillosa (Brid. et Fish.) Stov. et Ev. прослеживаются также в средней части рязанского яруса в Арктической Канаде, а появление Batioladinium reticulatum Stov. et Hel. – в Австралии (Никитенко и др., 2023). Наиболее обильные и разнообразные комплексы диноцист определены из фаций глубокого и среднего шельфа (разрез Нордвик). Здесь доминируют проксиматные диноцисты плохой сохранности (до 45%), на некоторых уровнях обильны Dingodinium (до 53%), Sirmiodinium grossii Alb. (до 28%), Escharisphaeridia (до 30%), Sentusidinium (до 15%), Cassiculosphaeridia (до 25%). В целом наблюдается регрессивный тренд вверх по разрезу, что наиболее проявлено в более мелководных фациях (разрезы Оленек, Анабар), где количество микрофитопланктона значительно сокращается вверх по разрезу и комплексы диноцист установлены только в нижней части яруса (Nikitenko et al., 2018; Никитенко и др., 2022).

За пределами России комплексы диноцист рязанского яруса детально изучены в северных областях Западной Европы, особенно в Североморском регионе (Duxbury, 1977; Davey, 1982; Aarhus et al., 1986; Duxbury et al., 1999; Abbink et al., 2001 и др.). В некоторых работах приводится обзор биостратиграфических построений по диноцистам для всего Западноевропейского региона в целом и предлагаются региональные стратиграфические шкалы (Davey, 1979; Fisher, Riley, 1980; Powell, 1992; Poulsen, Riding, 2003). На сегодняшний день предложено две альтернативные последовательности детальных диноцистовых зон для Североморского региона и для севера Западной Европы в целом (рис. 8). Некоторые ключевые биособытия хорошо прослеживаются не только на этой территории, но также в южных областях Западной Европы и разных областях в России (рис. 7, 8). Следует отметить, что большое внимание также уделяется изучению раннемелового микрофитопланктона Баренцевоморского шельфа, что связано с нефтепоисковыми работами в этом регионе (Aarhus et al., 1990; Smelror et al., 1998; Smelror, Dypvik, 2005; Bruhn et al., 2023 и др.). Для расчленения рязанского яруса по материалам скважин здесь стараются использовать диноцистовые зоны Североморского региона, но использовать их напрямую удается не всегда.

На Шпицбергене в рязанском ярусе определены бедные комплексы диноцист, представленные таксонами широкого стратиграфического диапазона (Dalseg et al., 2016; Rakocinski et al., 2018; Koevoets et al., 2018a). Таксономический состав имеет много общих черт с волжскими комплексами диноцист. Характерно доминирование Sirmiodinium grossii Alb., Tubotuberella apatela (Cook. et Eis.) Ioan., Escharisphaeridia rudis Dav., Valensiella cf. ovulum (Def.) Eis. Обедненный состав диноцистовых комплексов также характерен для рязанского яруса Гренландии (Hakansson et al., 1981; Nøhr-Hansen et al., 2020). Однако некоторые ключевые биособытия прослеживаются на севере Западной Европы и в Сибири (рис. 7, 8).

Таким образом, мы можем сделать вывод, что, несмотря на наличие в комплексах диноцист волжского и рязанского ярусов коррелятивных таксонов, которые позволяют проводить сопоставления с последовательностями диноцист из стратиграфических аналогов этих ярусов на территории Западной Европы, применять в полном объеме шкалу Североморского региона невозможно даже на близлежащих территориях в Норвежском и Баренцевом морях. Комплексы диноцист волжского и рязанского ярусов имеют определенную специфику и отличаются в разных районах их распространения. Бореальные и тетические комплексы диноцист имеют значительные различия, корреляция здесь сильно затруднена.

Тем не менее, несмотря на местные особенности диноцистовых комплексов и определенные различия в последовательностях диноцист в различных районах в пределах распространения волжского и рязанского ярусов, намечается несколько корреляционных рубежей, некоторые из которых протягиваются и на территории развития их стратиграфических аналогов. В основном эти рубежи прослеживаются в Панбореальной надобласти. Только немногие из них намечают возможность корреляции с тетическими районами.

Отметим, что современные биостратиграфические исследования по позднеюрским и раннемеловым диноцистам ведутся в основном на региональном уровне, межрегиональные сопоставления находятся на стадии становления. Очевидно, что состав коррелятивных таксонов и стратиграфическое положение корреляционных рубежей будут уточняться и дополняться. Достаточно сложно оценить точность корреляций по диноцистам. Многие биостратиграфические последовательности диноцист откалиброваны относительно шкал по другим группам биофоссилий: аммонитам, двустворкам, белемнитам, фораминиферам, кальпионеллам, наннопланктону. Однако на сегодняшний день нет однозначной корреляции фаунистических последовательностей тетических и бореальных районов, Европы и Сибири. По некоторым интервалам волжского и рязанского ярусов нет единого мнения о биостратиграфическом расчленении даже в пределах одного региона. Возможно, в дальнейшем, с уточнением фаунистических корреляций, будут корректироваться и корреляционные уровни по диноцистам. Следует отметить, что диноцисты в целом являются перспективной группой для межрегиональных корреляций, так как легко распространяются течениями и достаточно хорошо преодолевают экологические барьеры.

Морские позвоночные

К настоящему времени изучение морских позвоночных конца поздней юры–начала мела бореальных районов только начало набирать обороты. Хрящевые и костные рыбы весьма подробно изучены для тетических разрезов Южной Германии и Юго-Восточной Франции (Lambers, 1992; Arratia et al., 2015; Villalobos-Segura et al., 2023), тогда как для бореальных районов всего мира данные по ним чрезвычайно скудны и ограничены несколькими находками либо просто упоминаниями (Козлов, 1928; Зонов, Хабаков, 1935; Журавлев, 1943; Попов, Шаповалов, 2007, 2021; Попов, Ефимов, 2012; Koevoets et al., 2018b). Исходя из имеющихся данных по химеровым рыбам, высказано предположение о палеобиогеографической дифференциации в их ассоциациях в конце юрского периода (Попов, Шаповалов, 2021). Остатки химер рода Stoilodon встречены как в волжском, так и в рязанском ярусе (Попов, Ефимов, 2012). Отдельным перспективным направлением является изучение отолитов костных рыб. Недавно из средневолжского подъяруса Московского региона были описаны многочисленные находки отолитов, относящихся к роду Palealbula, до этого известному только из нижнего мела (Schwarzhans, Mironenko, 2020).

Отдельные находки остатков морских рептилий из волжского яруса описывались значительно чаще, чем рыбы, однако долгое время их изучение не имело систематического характера (Первушов и др., 1999). Только на рубеже ХХ и ХХI вв. появились многочисленные публикации, проливающие свет на таксономическое разнообразие волжских ихтиозавров Европейской России (Архангельский, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001; Ефимов, 1998, 1999а, 1999б), а позднее увидела свет серия статей об ихтиозаврах и плезиозаврах Шпицбергена (Druckenmiller et al., 2012; Knutsen et al., 2012a, 2012b, 2012c, 2012d; Roberts et al., 2014, 2017, 2020; Delsett et al., 2017). Несмотря на то, что изначально исследователи предполагали провинциализм и эндемизм фаун морских рептилий в конце юры–начале мела разных регионов Северного полушария (Hurum et al., 2012; Roberts et al., 2014, 2017), ревизии последних лет показывают значительное сходство на родовом и даже видовом уровне между фаунами ихтиозавров и плезиозавров в суббореальных местонахождениях Западной Европы и бореальных местонахождениях Шпицбергена, Арктической Канады и России (Arkhangelsky et al., 2020; Zverkov, Efimov, 2019; Zverkov, Prilepskaya, 2019; Zverkov, Jacobs, 2021; Zverkov et al., 2022). Кроме того, новые находки из рязанского яруса Арктики показали, что в эволюции ихтиозавров на рубеже юрской и меловой систем не происходит ярких событий, и считавшиеся типично позднеюрскими роды Arthropterygius и Nannopterygius были обнаружены в рязанском ярусе Земли Франца-Иосифа и Шпицбергена (Zverkov, Prilepskaya, 2019; Zverkov, Jacobs, 2021). Гораздо сложнее проводить сопоставления бореальных фаун морских рептилий с фаунами других регионов мира. Титонские ихтиозавры и плезиозавры изучены значительно хуже волжских, а в берриасе их находки чрезвычайно редки и фрагментарны. По талаттозухиям, которые в целом тяготеют к низким широтам, наблюдается сходство тетических фаун Германии, Мексики и Аргентины, где в титоне и берриасе преобладали представители рода Cricosaurus (Herrera et al., 2021), тогда как в пределах Панбореальной надобласти, напротив, находки талаттозухий очень редки и фрагментарны для каких-либо сравнений (Young et al., 2023). Применение морских позвоночных для целей стратиграфии все еще представляется иллюзорным, однако с накоплением новых сведений, возможно, удастся обозначить события в их эволюции, которые позволят выстроить какую-нибудь стратиграфическую схему, пусть и не столь детальную, как по беспозвоночным. Одно уже сейчас очевидно, что в волжское и рязанское время бореальные фауны позвоночных были в значительной степени однородными по всей Панбореальной надобласти.

БОРЕАЛЬНО-ТЕТИЧЕСКАЯ КОРРЕЛЯЦИЯ ВОЛЖСКОГО И РЯЗАНСКОГО ЯРУСОВ

Бореально-тетическая корреляция волжского яруса (рис. 9) и его тетических эквивалентов основана для нижневолжского подъяруса и низов средневолжского подъяруса на палеонтологических данных, поскольку в этом интервале в Бореально-Атлантической области часто встречаются аммониты тетического происхождения. Всего от основания волжского яруса до терминальной части зоны Panderi средневолжского подъяруса установлено 10 уровней, по которым осуществляется прямая бореально-тетическая корреляция (Рогов, 2021). Все эти уровни, за исключением наиболее высокого, основаны на совместных находках аммонитов разной биогеографической приуроченности. Самый верхний уровень вблизи кровли зоны Dorsoplanites panderi средневолжского подъяруса содержит в Польше кальпионеллид, характерных для пограничного интервала нижнего и верхнего титона (Pszczółkowski, 2016). Выше совместные находки аммонитов бореального и тетического происхождения в волжском ярусе неизвестны (они вновь появляются только в нижней части рязанского яруса: Митта, 2005; Zakharov, Rogov, 2020). В последнее время появились свидетельства присутствия в верхней части волжского яруса Сибири известковых диноцист, по которым потенциально возможно сопоставление бореальных и тетических шкал (Vishnevskaya, 2017; Никитенко и др., 2023), но пока эта группа остается слабо изученной.

В силу отсутствия возможностей прямого сопоставления большей части волжского яруса с его тетическими эквивалентами по находкам окаменелостей, бореально-тетическая корреляция средне- и верхневолжского подъярусов осуществляется по палеомагнитным данным (рис. 9). В первую очередь это данные по разрезу п-ва Нордвик (Хоша и др., 2007; Брагин и др., 2013; Schnabl et al., 2015). Полученные недавно палеомагнитные результаты по волжскому ярусу Поволжья и Подмосковья (Manikin et al., 2018; Маникин и др., 2020) не противоречат результатам по Сибири, но и не позволяют уточнить уже имеющуюся корреляцию.

 

Рис. 9. Бореально-тетическая корреляция волжского яруса и его аналогов по аммонитам (Baraboshkin et al., 2016; Рогов, 2021, с дополнениями).

Желтыми прямоугольниками с индексами VC1–VC16 обозначены уровни прямой бореально-тетической корреляции. Сокращения: Бер. – берриасский; Str.jac. – Strambergella jacobi; Prothacanth. – Prothacanthodiscus; Micrac. – Micracanthoceras; S. – Semiformiceras; Franc. – Franconites; Neoch., N. – Neochetoceras; Ussel. – Usseliceras; Sub. – Subplanites; Lith. – Lithacoceras; I., Il., Ilow. – Ilowaiskya; M. – Michaloviceras; Z., Zar. – Zaraiskites; V., Virg. – Virgatites; Ep. – Epivirgatites; L., Laug. – Laugeites; K., Kachp. – Kachpurites; G. – Garniericeras; Garn. cat. – Garniericeras catenulatum; Cr. (T.), Crasp. (T.) – Craspedites (Trautscholdiceras); V. sing. – Volgidiscus singularus.

 

Поиск дополнительных маркеров для бореально-тетической корреляции пограничного интервала юры и мела продолжается (Шурыгин, Дзюба, 2015). Некоторые надежды возлагались на изотопный экскурс VOICE (Hammer et al., 2012), который присутствует во многих районах Арктики (Nikitenko et al., 2018; Никитенко и др., 2020; Galloway et al., 2020; Vickers et al., 2023), а недавно был также установлен в Аргентине (Weger et al., 2023). Но начало и окончание этого экскурса существенно диахронны, в том числе внутри сравнительно небольших регионов, таких как Шпицберген, и данный экскурс при современном уровне знаний не может быть использован даже для приблизительного сопоставления удаленных разрезов.

Точных изотопных датировок для волжского яруса практически нет. Лишь недавно в керне скважин, пробуренных в Западной Сибири, удалось датировать туфовые прослои из пограничных средне- и верхневолжских отложений (Rogov et al., 2023a; Bulatov et al., 2024). Полученные датировки (немного древнее 141 млн лет) оказались очень близки к датировкам из верхов титона Аргентины. Для волжских отложений Шпицбергена имеется также датировка, полученная рений-осмиевым методом (Park et al., 2024), но ее точность невелика, и она не может использоваться для уточнения возраста волжского яруса.

Бореально-тетическая корреляция рязанского яруса типового региона с западноевропейскими шкалами, благодаря частым находкам аммонитов тетического происхождения, уже более 130 лет (Никитин, 1888) осуществляется в первую очередь на биостратиграфической основе. И хотя таксономическое положение части встреченных в рязанском ярусе аммонитов тетического происхождения дискуссионно (Митта, 2022), можно отметить, что в европейской части России известны многочисленные находки аммонитов, характерных для зон Occitanica и Boissieri, а также более редкие экземпляры, близкие к аммонитам из нижнеберриасской зоны Jacobi (Zakharov, Rogov, 2020). Надежные палеомагнитные данные, которые могут быть использованы для бореально-тетической корреляции, получены только для нижней части рязанского яруса (Хоша и др., 2007; Брагин и др., 2013). Совпадение верхней границы рязанского яруса с границей берриаса и валанжина устанавливается в первую очередь по присутствию в базальной части валанжина Центральной России и Западной Европы аммонитов рода Delphinites (Mitta, 2018; Baraboshkin, 2024).

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЯРУСЫ И ОПЫТ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ В МИРЕ

В последние несколько десятилетий наблюдается тенденция унификации ярусных шкал фанерозоя разных районов мира, и в большинстве стран используется Международная хроностратиграфическая шкала. На отрицательную сторону этой унификации обратил внимание Дж. Коп (Cope, 1993, 1996), отметивший, что это приводит к отклонению валидных ярусов, востребованных в геологической практике и важных для тех регионов, где такие ярусы были предложены. Он предложил использовать такие ярусы наравне с ярусами МСШ как хроностратиграфические подразделения, границы которых определяются с помощью вторичных стандартов (Secondary Standards) таким же образом, как и границы ярусов МСШ, на основании выбора точки в стратотипическом разрезе (Cope, 1996). Параллельные и региональные ярусы продолжают эффективно применяться как геологическими службами, так и исследователями, изучающими региональную геологию. Даже в России, несмотря на явное желание руководства МСК как можно сильнее приблизить ОСШ к МСШ (жертвой чего пал волжский ярус), особые ярусные шкалы используются в кембрии и средней–верхней перми (Состояние…, 2008).

В юрской системе ярусы, отличные от ярусов МСШ, применяются реже. Особняком здесь стоит Новая Зеландия, для которой Дж. Марвиком в начале 50-х годов ХХ в. была разработана региональная последовательность отделов, ярусов и подъярусов мезозоя. В юрской системе Новой Зеландии установлено 6 ярусов, ни один из которых не совпадает с каким-либо ярусом МСШ (Campbell, 2004), и эти ярусы постоянно используются в публикациях новозеландских стратиграфов и палеонтологов.

И уже более 150 лет такие региональные ярусы используются в пограничном интервале юры и мела Северного полушария (рис. 10). Именно на основе ситуации с ярусами терминальной юры Дж. Коп (Cope, 1993) сформулировал концепцию параллельных (вторичных) ярусов. В настоящее время активно применяются пары ярусов волжский–рязанский и титонский–берриасский, значительно реже используются портландский и болонский ярусы. Для волжского яруса и его подъярусов В.А. Захаровым (2003) были предложены точки и разрезы вторичного стратотипа границы (ТВСГ; Secondary Stratotype Section et Point, SSSP). Нижняя граница волжского яруса была выбрана в подошве аммонитовой зоны Ilowaiskya klimovi лектостратотипа волжского яруса у д. Городищи. В этом разрезе встречаются аммониты как бореального и суббореального, так и тетического происхождения, что обеспечивает надежную межрегиональную корреляцию в пограничном интервале кимериджского и волжского ярусов (Rogov, 2010; Рогов, 2021). ТВСГ нижней границы средневолжского подъяруса было предложено установить в том же разрезе в подошве аммонитовой зоны Dorsoplanites panderi, которая проходит внутри слоя глин (сл. 1/5 в Рогов, 2013) и проводится по появлению Zaraiskites. ТВСГ нижней границы верхневолжского подъяруса предлагалось поместить в основание зоны Craspedites okensis (подзона Praechetaites exoticus) разреза на полуострове Нордвик, но вскоре было показано, что данная подзона имеет средневолжский возраст (Захаров, Рогов, 2008). ТВСГ нижней границы верхневолжского подъяруса можно выбрать в основании зоны Kachpurites fulgens в одном из разрезов европейской части России с полной последовательностью биогоризонтов на границе зон Nikitini и Fulgens. Такие разрезы известны главным образом в Москве (Карамышевская набережная, Кунцево; см. Рогов, 2017).

Для рязанского яруса выбор ТВСГ возможен в наиболее полных разрезах севера Сибири, а не в стратотипическом регионе, где разрез сильно сконденсирован, содержит много перерывов, а последовательность фаун требует дальнейшего изучения. В.А. Захаровым (2011) было отмечено, что из бореальных разрезов пограничных отложений юры и мела наиболее удовлетворяет требованиям к ТГСГ (и, соответственно, ТВСГ) разрез п-ва Нордвик, по которому имеются детальные палеомагнитные, геохимические и палеонтологические данные (Zakharov et al., 2014; Никитенко и др., 2023). Недостатками этого разреза является редкость находок аммонитов в самых верхах волжского яруса и его труднодоступность. Тем не менее этот разрез может быть предложен для выбора нижней границы рязанского яруса. ТВСГ верхнерязанского подъяруса потенциально может быть выбрана в разрезе р. Боярка, но и данный разрез нуждается в переизучении на современном уровне.

СТАТУС И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВОЛЖСКОГО И РЯЗАНСКОГО ЯРУСОВ

Несмотря на то, что в течение уже почти 30 лет волжский ярус официально переведен МСК в ранг региональных стратиграфических подразделений, он продолжает активно использоваться российскими специалистами по бореальным отложениям. Связано это с практическим удобством использования этого стратиграфического подразделения, которое имеет четко выраженные и хорошо опознаваемые подъярусы и обладает высокой степенью специфичности фауны. Точно так же волжский ярус постоянно применяется зарубежными специалистами-биостратиграфами. Постановление МСК, согласно которому на картах, в унифицированных схемах и отчетах при изучении бореальных разрезов стало обязательным использовать титонский и берриасский ярусы, следует отменить. Волжский ярус нужно вернуть в Общую стратиграфическую шкалу и использовать его совместно с рязанским ярусом параллельно с парой титон–берриас (пригодных для Крымско-Кавказского региона, Северо-Востока России и южных районов Дальнего Востока).

Мы предлагаем вынести на Бюро МСК предложение о пересмотре статуса волжского яруса, указав в нем следующее.

За прошедшие 20 лет было убедительно показано, что Постановление по уточнению положения границы юры и мела в Бореальной области и статусу волжского яруса, принятое на расширенном заседании Бюро МСК 2 февраля 1996 г., было основано на ошибочной бореально-тетической корреляции, а использование титонского и берриасского ярусов в практике геолого-съемочных работ в районах распространения бореальных отложений неизбежно приводит к путанице.

По предложению, поддержанному комиссиями МСК по юрской и меловой системам, следует вернуться к существовавшей ранее практике использования в Общей стратиграфической шкале России в пограничном интервале юры и мела параллельных ярусов, отражающих специфику развития фаун в Панбореальной биогеографической надобласти и за ее пределами (рис. 10). Между кимериджским и валанжинским ярусами следует параллельно показать пары волжский–рязанский и титонский–берриасский ярусы. В районах распространения бореальных отложений в пограничном интервале юры и мела (а это большая часть территории России, за исключением Крымско-Кавказского региона, отчасти Северо-Востока и Дальнего Востока) рекомендуется при геолого-съемочных и производственных работах использовать волжский и рязанский ярусы. Волжский ярус расчленяется на три подъяруса, чьи границы остаются неизменными вот уже около 70 лет, с момента принятия решения об объединении нижневолжского и верхневолжского ярусов в единый волжский ярус. Рязанский ярус расчленяется на два подъяруса; граница нижне- и верхнерязанского подъярусов проводится в кровле аммонитовой зоны Hectoroceras kochi, как это было предложено Р. Кейси (Casey, 1973). Это одна из наиболее хорошо распознаваемых межрегионально коррелируемых границ внутри данного яруса.

 

Рис. 10. Волжский, рязанский, титонский и берриасский ярусы в Общей стратиграфической шкале.

Серой заливкой показан интервал, в котором в дальнейшем может быть выбрана граница титонского и берриасского ярусов.

 

С учетом существующей неопределенности в положении границы между титонским и берриасским ярусами в международной шкале, пока граница между этими ярусами условно проводится на традиционном для российских исследователей уровне, в основании аммонитовой зоны Jacobi. При этом для удобства можно в качестве приоритетной границы юры и мела в региональных работах использовать границу волжского и рязанского яруса, по поводу которой отсутствуют разногласия и которая прослеживается в России практически повсеместно. Граница титона и берриаса, в случае ее официального принятия в ближайшее время на международном уровне, потенциально может быть установлена в районах, где прослеживаются эти ярусы (Крым и Северный Кавказ), но определить ее в пределах “Бореальной России” будет весьма сложно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Волжский и рязанский ярусы характеризуются весьма специфическими комплексами ископаемых организмов, включая морских беспозвоночных и позвоночных, а также микрофитопланктон. Из-за практически полного исчезновения в средне-поздневолжское время полноценного биогеографического экотона, в котором совместно встречались таксоны бореального и тетического происхождения (прежде всего аммониты, по которым разработаны наиболее детальные шкалы), бореально-тетическая корреляция в этом интервале осуществима главным образом с помощью непалеонтологических методов.

Волжский ярус – традиционное и наиболее удобное стратиграфическое подразделение для терминальной юры Панбореальной надобласти. Несмотря на существенную биогеографическую дифференциацию и различия в зональных шкалах разных регионов, подъярусы во всех случаях устанавливаются однозначно. Надежная корреляция волжского яруса с титоном возможна только на некоторых уровнях. При этом ни одна подъярусная граница внутри титона не соответствует даже зональным границам в волжском ярусе. Необходимо восстановить волжский ярус в ОСШ и использовать именно его при проведении геолого-съемочных работ в районах распространения юры бореального типа.

Рязанский ярус уже более 60 лет используется в качестве нижнего яруса мела при изучении бореальных разрезов Северного полушария. Предлагается включить его в ОСШ и использовать пару волжский–рязанский ярусы наравне с парой титон–берриас, применение которой в России в основном ограничивается Крымско-Кавказским регионом.

Благодарности. Авторы признательны А.П. Ипполитову, сделавшему ряд ценных замечаний к ранней версии рукописи, членам редколлегии А.С. Алексееву и Т.Ю. Толмачевой, а также рецензентам Д.Н. Киселеву и А.Е. Игольникову, комментарии и замечания которых помогли улучшить статью.

Источники финансирования. Обобщение материалов по аммонитам, двустворчатым моллюскам и радиоляриям выполнено по теме госзадания ГИН РАН FMMG-2021-003. Палинологические исследования выполнены при финансовой поддержке гранта РНФ № 22-17-00054 и научно-методическом сопровождении ФНИ FWZZ-2022-0004.

Рецензенты А.Е. Игольников, Д.Н. Киселев, Е.А. Языкова

 

¹ Здесь и далее названия биохорем даны по (Westermann, 2000; Захаров и др., 2003).

About the authors

M. A. Rogov

Geological Institute, Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Moscow

V. A. Zakharov

Geological Institute, Russian Academy of Sciences

Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Moscow

E. B. Pestchevitskaya

Trofimuk Institute of Petroleum Geology and Geophysics, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences

Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Novosibirsk

V. S. Vishnevskaya

Geological Institute, Russian Academy of Sciences

Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Moscow

N. G. Zverkov

Geological Institute, Russian Academy of Sciences

Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Moscow

E. Yu. Baraboshkin

Geological Institute, Russian Academy of Sciences; Lomonosov Moscow State University

Email: rogov@ginras.ru
Russian Federation, Moscow; Moscow

References

Supplementary files