Personality profile peculiarities of patients with vegetative disfunction syndrome (taking into account functional state of cell membranes)

Full Text

В структуре синдромов вегетативной дисфункции (СВД) наряду с вегето-висцеральными, нейроэндокринными и терморегуляционными расстройствами имеют место изменения личностного регулирования, проявляющиеся эмоциональными нарушениями [3, 9]. Известно, что личностные особенности являются частью функциональной конституции человека, и тип личности ассоциируется с особенностями вегетативного реагирования [1, 4]. В предыдущих исследованиях была установлена связь особенностей типа вегетативного реагирования и клинических проявлений СВД с генетически детерминированным структурно-функциональным состоянием клеточных мембран, одним из маркеров которого служит скорость Na⁺/Li⁺ противотранспорта (Na⁺/Li⁺ countertransport — NLC) в мембране эритроцита [6].

Целью настоящей работы являлось изучение особенностей личностного профиля у больных с СВД при различном уровне NLC в мембране эритроцита.

Были обследованы больные от 19 до 56 лет (64 чел.) с различными СВД. Контрольную группу составили 60 здоровых мужчин и женщин того же возраста. В основе постановки диагноза лежали клинические критерии, формирующие рубрики классификации заболеваний вегетативной нервной системы [3]. При проведении анализа рассматривались личностные особенности больных со следующими СВД: психовегетативный синдром с перманентным типом течения (ПВС), вегетативные кризы (ВК), в структуре которых отдельно были выделены ВК с превалированием фобического компонента и ВК с нейрогенными обморочными пароксизмами. Кроме того, отмечались ортостатические обмороки, сопровождавшиеся артериальной гипотензией, которые были отнесены к проявлениям синдрома прогрессирующей вегетативной недостаточности. Клинически значимым оказались нейроэндокринный синдром, соответствовавший клинике гипоталамического синдрома, а также мигрень, рассматриваемая нами в рамках краниалгического синдрома.

У всех обследованных определяли скорость NLC в мембранах эритроцитов по методу M.Canessa [7], квантильное распределение которой на квартили легло в основу группировки больных [5] (табл. 1).

 

Таблица 1. Значения NLC в квартилях с учетом половой дифференцировки (мкмоль Li/л·кл.·час)

Группы	Женщины	Мужчины
1-й	72-165	23-215
2-й	166-208	216-293
3-й	209-267	294-383
4-й	268-361	384-578

 

 

Профиль личности определяли с помощью теста СМИЛ в интерпретации Ф.П.Березина, М.П. Мирошникова [2] с последующим построением усредненного личностного профиля (УЛП) в сравниваемых группах по шкалам L — лжи, F — достоверности, К — коррекции, 1 ипохондрии, 2 — депрессивности, 3 — истероидности, 4 — психопатии, 5 — половой дифференцировки, 6 — ригидности, 7 — тревожности, 8 — шизоидности, 9 — гипомании, 0 — экстраверсии-интроверсии. Статистическую обработку проводили с помощью пакета программ ’’STATGRAPHICS” (версия 3.0) с определением достоверности по критерию Стьюдента.

Было выявлено, что наиболее благоприятное течение вегетативной дисфункции в форме перманентного ПВС наблюдалось у мужчин и женщин 2-го квартиля. У представителей 1-го квартиля одинаково часто встречался перманентный и кризовый характер течения СВД. Вегетативные кризы чаще встречались у больных 3-го квартиля, а ортостатические обмороки и гипоталамический синдром — 4-го (табл.2).

Таблица 2. Распределение синдромов вегетативной дисфункции по квартилям (в %)

Синдромы, симптомы	Квартили				Достоверность
	1-й	2-й	3-й	4-й
Перманентный характер ПВС	33,0	51,8	0	12,1	Р2—3, 2—4	<0,05
Вегетативные кризы Ортостатические обмороки с артериальной	58,1	48,2	81,4	31,4	Р1—3, 2—3, 3—4	<0,05
гипотензией	0	0	7,4	21,2	Р1-4, 2-4,3—4	<0,05
Гипоталамический синдром	9,9	0	11,2	36.3	Р1—4, 2—4	0,05
Алгические синдромы	59,5	29,6	40,7	36.3	Р1—2, 1—4	0,05

 

При психологическом исследовании было установлено, что УЛП здоровых лиц не превышал границу условной психической нормы (ГУПН) с наибольшими значениями по 2, 4 и 8-й шкалам. УЛП больных располагался достоверно выше профиля здоровых лиц по всем шкалам, кроме 5 и 9-й, с превышением границы психической нормы по 1, 6, 7 и 8-й шкалам, а также отличался дополнительным пиком по 1-й шкале (рис.1). Это можно расценивать как состояние дизадаптации, возникшее в связи с нарушением межличностных связей и тревогой за физическое благополучие.

 

Рис. 1. Усредненные личностные профили у здоровых лиц и с СВД.

 

При сравнении УЛП здоровых и больных лиц по квартилям с учетом пола было выявлено, что общий вид профиля больных женщин в каждом квартиле был идентичен профилю здоровых женщин. Однако у больных были обнаружены некоторые особенности. Так, профили больных женщин 1 и 2-го квартилей характеризовались большими значениями по 1, 3, 6 и 8-й шкалам, отражающими конверсионный способ вытеснения тревоги у представительниц 2-го квартиля. Дополнительный пик по 7-й шкале в 1-м квартиле свидетельствовал о том, что такая форма поведения у больных этого квартиля не вытесняет тревогу (рис.2, 3).

 

Рис. 2. Усредненные личностные профили женщин 1-го квартиля.

 

Рис. 3. Усредненные личностные профили женщин 2-го квартиля.

 

УЛП женщин в 3-м квартиле с СВД отличался более высоким уровнем по шкалам невротической триады (1, 2 и 3-я шкалы). В то же время значения 7 и 8-й шкал как у больных, так и у здоровых превышали границу условной психической нормы, отражая высокий уровень тревожности и затруднения в социализации. Это позволяет предположить, что даже у здоровых представительниц этого квартиля существуют начальные проявления психосоматизации (рис. 4). УЛП женщин с СВД в 4-м квартиле имел выраженные пики по 1, 4, 6, 7 и 8-й шкалам с превышением ГУПН, указывающим на формирование ригидной, аффективно заряженной установки физического неблагополучия (рис. 5).

 

Рис. 4. Усредненные личностные профили женщин 3-го квартиля.

 

Рис. 5. Усредненные личностные профили женщин 4-го квартиля.

 

Сопоставление данных УЛП здоровых и больных мужчин по квартилям выявило, что личностные профили больных мужчин характеризовались более высокими значениями, чем в контрольной группе. Среди больных у мужчин 1-го квартиля более высокие значения определялись по 1, 6, 7 и 8-й шкалам,

нарушение социализации, соматизацию тревоги, проявлявшейся чувством апатии и раздражительностью (рис. 6).

 

Рис. 6. Усредненные личностные профили мужчин 1-го квартиля.

 

Во 2-м квартиле личностные профили здоровых и больных лиц имели практически одинаковые значения, за исключением повышенных по 7 и 8-й шкалам, и пика по 1-й шкале, по которым можно судить о наличии тревоги и заботы о физическом благополучии последних (рис. 7).

 

Рис. 7. Усредненные личностные профили мужчин 2-го квартиля.

 

У больных мужчин 3-го квартиля наблюдался резкий подъем по 1, 3 и 6-й шкалам, а по 8-й шкале значения были одинаково высокими как у больных так и у здоровых. Такой тип профиля отражает дисгармоничность и состояние дизадаптации, поскольку, с одной стороны, имеются выраженные черты мужского характера (установка на собственные критерии, агрессивность, склонность к соперничеству и лидерству), а с другой — использование конверсионного способа устранения тревоги, характерного для женщин (рис.8).

 

Рис. 8. Усредненные личностные профили мужчин 3-го квартиля.

 

УЛП мужчин с СВД и контрольной группы 4-го квартиля имели практически равные высокие значения по 6—8-й шкалам с УЛП и отличались выраженными пиками по 1 и 4-й шкалам, что выявляло состояние дизадаптации как в основной, так и в контрольной группе с тенденцией к формированию у больных мужчин ограничительного поведения — “ножницы” по 9—0-й шкалам (рис. 9).

 

Рис. 9. Усредненные личностные профили мужчин 4-го квартиля.

 

Таким образом, выраженные эмоционально-личностные изменения были обнаружены у женщин и мужчин с СВД 3-го квартиля, менее значительные — у больных 2-го квартиля.

Графически усредненные профили лиц с различными СВД представлены на рис. 10 и 11. Практически все они имели высокие значения по 1, 6, 7 и 8-й шкалам, отражавшие состояние тревожности о физическом благополучии и затруднения в социализации, с максимумом у больных с ВК, протекавшие с фобическим компонентом.

Сочетание их с резким подъемом по 0 и К шкалам могло указывать на тенденции к ограничительному поведению в результате соматизации и на склонность к аггравации. Лица с перманентным ПВС характеризовались более низкими значениями по 1, 4 и 6-й шкалам. Одновременное снижение по 0- й шкале свидетельствовало об обширных контактах, лишенных эмоциональной окраски. Значения шкал у лиц с ВК были средними между значениями описанных выше профилей. УЛП лиц с ВК, сопровождавшимися нейрогенными обмороками, отличался выраженной “конверсионной триадой” и пиком по 6-й шкале. Такой тип профиля мог указывать на дисгармоничность, болезненное состояние, давление ипохондрическими жалобами, склонность к игровым действиям и симуляции. Усредненный личностный профиль лиц с ортостатическими обмороками имел ведущий пик по 2-й шкале и незначительный подъем в виде плато по 7 и 8-й шкалам. Возможно, это отражало депрессивный тип реагирования — пассивную жизненную позицию и отказ от самореализации, при стрессе — склонность к стоп-реакциям, то есть к блокировке активности. УЛП больных с мигренозными пароксизмами имел типичные для всех больных пики по 1, 6, 7 и 8-й шкалам, отражавшие тревогу о физическом благополучии, а отличительной особенностью были низкие значения по шкале половой дифференцировки, свидетельствовавшие об усилении внешних проявлений неконвенциального поведения. Личностный профиль лиц с гипоталамическим синдромом отличался более высокими значениями по 4 и 6-й шкалам и более низкими по 1 и 8-й шкалам, что могло определять ригидность поведения и резистентность к лечению.

Таким образом, эмоционально-личностные расстройства максимально выражены у лиц с вегетативными кризами, относящихся к 3-му квартилю. На основании этого факта, а также соотнесенности характера УЛП у здоровых и больных в одноименных квартилях можно предположить, что уровень трансмембранного ионотранспорта имеет значение в формировании патологического психовегетативного паттерна, включая особенности личности, которые и формируют фенотипологию клинической картины.

About the authors

D. R. Khasanova

Kazan State Medical University

Author for correspondence.
Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan

М. F. Ismagilov

Kazan State Medical University

Email: info@eco-vector.com

Professor

Russian Federation, Kazan

V. D. Mendelevich

Kazan State Medical University

Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan

Е. А. Baranova

Kazan State Medical University

Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan

V. N. Oslopov

Kazan State Medical University

Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Kazan

References

Supplementary files