Audiovisual Stimulation and Cognitive Behavioral Psychotherapy Complex Application in the Rehabilitation of Patients with Long COVID: a Prospective Randomized Study

Olga I. Odarushchenko; Одарущенко Ольга Ивановна; Mariana A. Ansokova; Ансокова Марьяна Аркадьевна; Larisa A. Marchenkova; Марченкова Лариса Александровна; Olga V. Yurova; Юрова Ольга Валентиновна; Anatoliy D. Fesyun; Фесюн Анатолий Дмитриевич

doi:10.38025/2078-1962-2023-22-4-96-104

Audiovisual Stimulation and Cognitive Behavioral Psychotherapy Complex Application in the Rehabilitation of Patients with Long COVID: a Prospective Randomized Study

Authors: Odarushchenko O.I.¹, Ansokova M.A.¹, Marchenkova L.A.¹, Yurova O.V.¹, Fesyun A.D.¹
Affiliations:
1. National Medical Research Center for Rehabilitation and Balneology
Issue: Vol 22, No 4 (2023)
Pages: 96-104
Section: Articles
URL: https://journals.eco-vector.com/2078-1962/article/view/624970
DOI: https://doi.org/10.38025/2078-1962-2023-22-4-96-104
ID: 624970

Cite item

Full Text

Abstract
Full Text
About the authors
References
Supplementary files
Statistics

Abstract

INTRODUCTION. The COVID-19 pandemic has created threats and risks not only for the physical but for the mental health of people as well. To date, there is insufficient scientific data on anxiety, depression in patients who have undergone COVID-19, and the clinical effectiveness of comprehensive medical rehabilitation programs in patients with post-COVID disorders.

AIM. Tostudy the clinical effectiveness of the use of audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy in the complex rehabilitation of patients with post-COVID syndrome.

MATERIALS AND METHODS. The study included 59 patients with the long COVID disorders from 1 to 6 months after the disease, of which 41 (69.5 %) women and 18 (30.5 %) men aged between 31 and 81, with the mean age being 59.73 ± 1.59 years. All the patients were randomized into two groups. Group I (main) included 29 patients, 9 men, 20 women, the mean age 60.72 ± 2.04 years, who underwent medical rehabilitation using audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy techniques. The II (control group) included 30 patients, including 9 men, 21 women; the mean age was 58.63 ± 2.44 years, who underwentrehabilitation consisting of a standard set of measures. To objectify emotional disturbances, the Hospital Anxiety and Depression Scale (HADS) and the author’s computer program for assessing subjective comfort, situational and personal anxiety were used. Statistical data processing was carried out using the program “Statistica-10“. The degree of differences in quantitative indicators in the groups was assessed by the Wilconson test, the significance of differences between the groups after the treatment was made by the Mann-Whitney test (p). The assessment of qualitative indicators was carried out by analyzing multifield tables using the Pearson chi-square test.

RESULTS. The use of audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy in the complex rehabilitation of patients with long COVID disorder syndrome contributed to the regression of emotional disorders, as evidenced by statistically significant changes in indicators on the HADS, Spielberger-Khanin, State Scale (p < 0.05). No signs of anxiety and depression were observed after the treatment in 27 (93.1 %) patients. Average (reference) levels of situational and personal anxiety were observed in 28 (96.6 %) and 21 (72.4%) patients, respectively. The subjective comfort index reached a high level in 19 (65.5 %) (p < 0.0001) patients.

DISCUSSION. The study showed that patients who had suffered COVID-19 and had long COVID disorders before the treatment were under the influence of a high-intensity stressful situation, experienced high-level anxiety and experienced severe psycho-emotional stress. The use of audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy helped to increase the number of patients without anxiety and depressive symptoms (p < 0.05), reduce the high level of situational and personal anxiety on the Spielberger-Khanin scale (p < 0.05), and increase tolerance to psychological stress and the ability to independently cope with stress and its consequences.

CONCLUSION. A comprehensive rehabilitation program, including audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy, helps to effectively relieve emotional stress and change the inappropriate behavior of patients with long COVID disorders.

Keywords

long COVID disorder syndrome, rehabilitation, anxiety, depression, situational anxiety, personal anxiety, stress, emotional disturbances, coping strategies

Full Text

ВВЕДЕНИЕ

Новая коронавирусная инфекция COVID-19, затронувшая значительную часть населения Земли, воздействие мер по смягчению последствий карантина, введенные во многих странах в 2020 г., такие как социальное дистанцирование и самоизоляция оказали существенное влияние на психическое здоровье людей и спровоцировали, по данным китайских исследователей, эпидемию тревожно-депрессивных состояний [1–4].

По данным литературы, к наиболее частым психическим нарушениям постковидного синдрома относятся астения, когнитивные нарушения, тревога, депрессия, бессонница и стрессовые расстройства, которые, сочетаясь между собой, образуют особый клинический астеноневротический синдром, сопровождающийся депрессией и когнитивной дисфункцией [1, 5, 6]. Данные последствия могут продолжаться длительное время и после окончания пандемии (например, из-за тяжелой утраты, безработицы, финансовых потерь и т. д.). [1]. Около 30 % пациентов, переболевших COVID-19, сообщают о продолжающихся проблемах со здоровьем, независимо от тяжести первоначальной инфекции. Данный синдром получил название «длительный COVID» (англ. «long COVID»). При этом у пациентов происходят серьезные нарушения со стороны сердца, легких, мозга, почек, сосудов и других жизненно важных систем и органов человека. Таким пациентам необходим комплексный подход к охране здоровья, который сочетает в себе традиционное медикаментозное лечение, немедикаментозные подходы, а также изменения в поведении и образе жизни [6–8].

В связи с этим требуется разработка программ медицинской реабилитации для решения проблемы возникновения новых, а также обострения существующих проблем психического здоровья, сформированные с учетом индивидуальных потребностей пациентов с синдромом постковидных нарушений [9–12].

ЦЕЛЬ

Изучить клиническую эффективность применения аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии в комплексной реабилитации пациентов с синдромом постковидных нарушений.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

В исследовании приняли участие 59 пациентов, перенесших COVID-19, из них 41 (69,5 %) женщина и 18 (30,5 %) мужчин в возрасте от 31 до 81 года, средний возраст составил 59,73 ± 1,59 года.

В I, основную, группу вошли 29 пациентов, из них 9 мужчин, 20 женщин, возраст составил 60,72 ± 2,04 года, у которых проводилась психологическая коррекция с включением аудиовизуальной стимуляции и техник когнитивно-поведенческой психотерапии и стандартный комплекс реабилитационных мероприятий.

Во II, контрольную, группу вошли 30 пациентов, из них 9 мужчин, 21 женщина, возраст составил 58,63 ± 2,44 года, у которых проводился стандартный комплекс реабилитационных мероприятий.

Аудиовизуальная стимуляция осуществлялась с помощью устройства «Комплекс аппаратно-программный для коррекции психосоматического состояния человека с помощью запрограммированных резонансно-акустических колебаний сигналов ЭКГ и/или ЭЭГ Кап КПС «ЭКРАН»» (ООО «АКСМА», Россия) [11]. Режим работы аппарата устанавливался на программу «Релаксация», согласно которой бинауральное воздействие осуществлялось в режиме плавной перестройки из состояния бета-активности (15 Гц) вниз до тета-ритма (7 Гц). Курс лечения включал 10 процедур, длительность одной процедуры составляла 22 минуты.

Когнитивно-поведенческая терапия проводилась в виде психотерапевтических сессий с помощью техник, направленных на анализ и изменение убеждений пациента в отношении своих страхов и беспокойства о здоровье, на коррекцию несоответствующих ситуации дисфункциональных эмоциональных состояний и формирование новых поведенческих копинг-стратегий, способствующих улучшению межличностных взаимодействий и активному вовлечению пациентов в реабилитационный процесс (5 сессий по 40 минут, через день).

Стандартный комплекс реабилитационных мероприятий включал: специальный комплекс лечебной гимнастики, выполняемой в зале с инструктором ЛФК (10 процедур); низкоинтенсивное лазерное излучение в инфракрасном диапазоне (длина волны 880 нм) накожно на область локтевых ямок с помощью матричных излучателей (средняя импульсная мощность составляла 10 Вт/имп., частота следования импульсов 80 Гц) (10 процедур); спелеовоздействие (10 процедур); медицинский массаж на область грудной клетки (10 процедур).

Психологическая диагностика эмоционального состояния у пациентов, перенесших COVID-19, проводилась с использованием госпитальной шкалы тревоги и депрессии (HADS) и авторской компьютерной программы «Программа исследования актуального эмоционального состояния пациента для выбора пути психологической реабилитации» для оценки субъективного комфорта и ситуативной и личностной тревожности [12, 13]. Все исследования проводились до и после лечения.

Для статистической обработки данных использовали программу «Statistica–10». Cтепень различий количественных показателей в группах до и после лечения оценивали по критерию Вилкоксона, достоверность различий между группами после лечения произведена по критерию Манна — Уитни (р). Оценка достоверности различий распределения по категориям выраженности признаков выполнена методом анализа многопольных таблиц с использованием критерия Хи-квадрат Пирсона.

РЕЗУЛЬТАТЫ

При оценке актуального эмоционального состояния пациентов, перенесших COVID-19, до проведения реабилитационных мероприятий были получены следующие данные.

Тревога и депрессия субклинического и клинического уровня по шкале HADS отмечалась у 22 (75,9 %) пациентов I группы и у 22 (73,3 %) пациентов II группы; высокие и низкие показатели ситуативной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина были выявлены соответственно у 24 (82,8 %) пациентов I группы и у 24 (80,0 %) пациентов II группы; низкие показатели субъективного комфорта наблюдались у 21 (72,4 %) пациента I и 23 (76,7 %) пациентов II группы, что соответствовало эмоциональным нарушениям у большинства пациентов.

Оценка эмоционального состояния в группах после лечения показала улучшение показателей и в основной группе, и в группе контроля, но разной степени выраженности.

На фоне проводимого лечения при наблюдении в динамике у пациентов и I (основной), и II (контрольной) групп снизились значения медиан по шкале тревоги HADS (p < 0,05), но значимое снижение значений медиан по шкалам тревоги и депрессии наблюдалось только в I группе. В то же время достоверность межгрупповых различий значений медиан после лечения была выявлена только по шкале тревоги (p < 0,05).

Оценка динамики показателей ситуативной и личностной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина выявила значимое уменьшение значений медиан у пациентов I группы (p < 0,001). Межгрупповое сравнение после лечения показало достоверность различий значений медиан ситуативной и личностной тревожности также у пациентов I (основной) группы (p < 0,05).

Индекс субъективного комфорта после лечения изменился по отношению к исходному показателю и в I группе, и во II группе, но значимое изменение индекса субъективного комфорта было выявлено у пациентов I группы (p < 0,001). В то же время достоверность межгрупповых различий значений медиан индекса субъективного комфорта после лечения была выявлена также в I группе (p < 0,05) (табл. 1).

Таблица 1. Динамика показателей эмоционального состояния (в баллах) у пациентов с постковидными нарушениями под влиянием аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии (Me [Q₁; Q₃])

Table 1. Dynamics of emotional state indicators (in points) in patients with post-COVID disorders under the influence of audiovisual stimulation and cognitive behavioral psychotherapy (Me [Q1; Q3])

Наименование параметра / Parameter Name	Группа I (основная) / Group I (main) (n = 29)		Группа II (контрольная) / Group II (control) (n = 30)
Наименование параметра / Parameter Name	до / before	после / after	до / before	после / after
Тревога по шкале HADS / HADS anxiety	8,9 [8, 0; 10, 0]	4,3 [3, 0; 6, 0]**	7,8 [4, 0; 11, 0]	6,0 [4, 0; 9, 0]*^#
Депрессия по шкале HADS / Depression on the HADS scale	8,0 [5, 0; 10, 0]	4,8 [4, 0; 7, 0]*	7,2 [3, 0; 11, 0]	5,2 [3, 0; 9, 0]
Ситуативная тревожность по шкале Спилбергера — Ханина / Situational anxiety on the Spielberger-Khanin scale	46,0 [44, 0; 49, 0]	42,0 [36, 0; 44, 0]**	45,5 [43, 0; 49, 0]	45,5 [44, 0; 49, 0]^##
Личностная тревожность по шкале Спилбергера — Ханина / Personal anxiety on the Spielberger-Khanin scale	47,0 [45, 0; 51, 0]	42,0 [36, 0; 44, 0]**	47,0 [44, 0; 51, 0]	45,0 [43, 0; 49, 0]^##
Индекс субъективного комфорта по шкале состояний / Index of subjective comfort on a scale of states	39,0 [35, 0; 42, 0]	49,0 [48, 0; 52, 0]**	39,0 [36, 0; 41, 0]	40,0 [38, 0; 42, 0]*^#

Примечание: Анализ различий произведен по критерию Вилкоксона, статистически достоверное отличие до и после лечения, * — p < 0,05, ** — p < 0,001. Достоверность различий между группами после лечения произведена по критерию Манна — Уитни: ^# — p < 0,05; ^## — p < 0,001.

Note: Differences were analyzed using the Wilcoсson test, * — statistically significant difference before and after treatment, * — p < 0.05; ** — p < 0.001. The significance of differences between groups after treatment was made according to the Mann-Whitney test: ^# — p < 0.05; ^## — p < 0.001.

Анализ динамики уровня выраженности показателей актуального эмоционального состояния тревоги и депрессии, ситуативной и личностной тревожности, субъективного комфорта показал, что на фоне проведенной терапии значимо уменьшились тревога и депрессия клинического и субклинического уровня по шкале HADS у пациентов I группы (p < 0,001) и клинический уровень тревоги у пациентов II группы (p < 0,05). Межгрупповое сравнение динамики снижения показателей тревоги и депрессии по соответствующим уровням после лечения показало значимое снижение субклинического уровня тревоги и депрессии и увеличение количества пациентов с отсутствием тревожных и депрессивных признаков у пациентов I группы (p < 0,05) (табл. 2).

Таблица 2. Динамика уровня выраженности показателей тревоги и депрессии по шкале HADS у пациентов с постковидными нарушениями (абс./%)

Table 2. Dynamics of the level of severity of anxiety and depression indicators on the HADS scale in patients with post-COVID disorders (abs./%)

Наименование параметра / Parameter Name	Группа I (основная) / Group I (main) (n = 29)			Группа II (контрольная) / Group II (control) (n = 30)			Достоверность отличий между группами / Significance of differences between the groups
Наименование параметра / Parameter Name	до / before (%)	после/after (%)	p	до / before (%)	после / after (%)	p	p до / before (%)	p после / after (%)
Тревога по шкале HADS / HADS anxiety
Клинический уровень / Clinical level	6/21	0/0	< 0,001 χ² = 28,7	7/23	1/3	< 0,05 χ² = 10,0	0,92 χ² = 0,16	< 0,05 χ² = 7,7
Субклинический уровень / Subclinical level	16/55	2/7		15/50	10/33
Отсутствие тревожных симптомов / No warning signs	7/24	27/93		8/27	19/64
Депрессия по шкале HADS/ Depression on the HADS scale
Клинический уровень / Clinical level	7/24	0/0	< 0,001 χ² = 24,1	8/27	2/7	< 0,05 χ² = 6,8	0,93 χ² = 0,14	< 0,05 χ² = 7,8
Субклинический уровень / Subclinical level	13/45	2/7		12/40	9/30
Отсутствие депрессивных симптомов / No depressive symptoms	9/31	27/93		10/33	19/63

Примечание: Оценка достоверности различий распределения по категориям выраженности признаков тревоги и депрессии выполнена методом анализа многопольных таблиц с использованием критерия Хи-квадрат Пирсона.

Note: The assessment of qualitative indicators was carried out by analyzing multifield tables using the Pearson chi-square test.

Существенно снизились высокие уровни ситуативной и личностной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина у пациентов I группы (p < 0,001). Межгрупповое сравнение динамики снижения показателей ситуативной и личностной тревожности по соответствующим уровням после лечения показало значимое снижение высокого уровня тревожности у пациентов I группы (p < 0,05). Тогда как во II группе не выявлено значимого снижения высокого уровня ситуативной и личностной тревожности (табл. 3).

Таблица 3. Динамика уровня выраженности показателей ситуативной и личностной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина у пациентов с постковидными нарушениями (абс./%)

Table 3. Dynamics of the level of severity of indicators of situational and personal anxiety on the Spielberger-Khanin scale in patients with post-COVID disorders (abs./%)

Наименование параметра / Parameter Name	Группа I (основная) / Group I (main) (n = 29)			Группа II (контрольная) / Group II (control) (n = 30)			Достоверность отличий между группами / Significance of differences between the groups
Наименование параметра / Parameter Name	до / before (%)	после / after (%)	p	до / before (%)	до / before (%)	после / after (%)	p	p после / after
Ситуативная тревожность / Situational anxiety
Высокий уровень / Highlevel	21/72	0	< 0,001 χ² = 38,0	21/70	21/70	0,87 χ² = 0,28	0,96 χ² = 0,07	< 0,001 χ² = 33,9
Средний уровень/ Middle level	5/18	28/97		6/20	7/23
Низкий уровень / Low level	3/10	1/3		3/10	2/7
Личностная тревожность / Personal anxiety
Высокий уровень / Highlevel	21/72	4/14	< 0,001 χ² = 20,4	22/73	19/63	0,66 χ² = 0,82	0,81 χ² = 0,42	< 0,001 χ² = 15,2
Средний уровень/ Middle level	7/25	21/72		6/20	9/30
Низкий уровень / Low level	1/3	4/14		2/7	2/7

Note: The assessment of qualitative indicators was carried out by analyzing multifield tables using the Pearson chi-square test.

При этом важно, что только в I группе значимо увеличилось количество пациентов с уровнем ситуативной и личностной тревожности, соответствующим референсному значению (средний уровень) (p < 0,001).

Не выявлено значимого уменьшения числа пациентов с низким уровнем ситуативной и личностной тревожности ни в основной группе, ни в группе сравнения, что может означать необходимость включения в психокоррекционную работу с такими пациентами других методов психотерапии.

Межгрупповое сравнение динамики показателей по уровням ситуативной и личностной тревожности после лечения показало значимое уменьшение в I группе пациентов с высоким уровнем ситуативной и личностной тревожности (p < 0,001 и p < 0,05) и достоверное увеличение количества пациентов со средним уровнем (p < 0,05) (табл. 3).

После лечения улучшились показатели субъективного комфорта по шкале состояний у пациентов и основной группы, и группы сравнения, но с разной степенью выраженности.

Количество пациентов с высоким уровнем субъективного комфорта существенно увеличилось только в I группе (p < 0,001), т. е. у 19 (65,5 %) пациентов основной группы после лечения было хорошее самочувствие, тогда как во II группе не выявлено пациентов с высоким уровнем субъективного комфорта.

Также в I группе существенно уменьшилось количество пациентов с низким уровнем субъективного комфорта (p < 0,001), тогда как во II группе не выявлено достоверного уменьшения пациентов с низким уровнем субъективного комфорта (табл. 4).

Таблица 4. Динамика уровня выраженности показателя субъективного комфорта по шкале состояний у пациентов с постковидными нарушениями (абс./%)

Table 4. Dynamics of the level of expression of the subjective comfort indicator on the State Scale in patients with post-COVID disorders (abs./%)

Наименование параметра /

Parameter Name

Группа I (основная) /

Group I (main)

(n = 29)

Группа II (контрольная) /

Group II (control)

(n = 30)

Достоверность отличий между группами /

Significance of differences between the groups

до / before

(%)

после / after

(%)

до / before

(%)

до / before

(%)

после / after

(%)

p после/after

Индекс субъективного комфорта по шкале состояний /

Index of subjective comfort on a scale of states

Высокий уровень /

Highlevel

19/66

< 0,001

χ² = 40,2

1,0

χ² = 5,6

1,0

χ² = 6,0

< 0,001

χ² = 39,0

Средний уровень /

Middle level

8/28

10/34

7/23

10/33

Низкий уровень /

Low level

21/72

23/77

20/67

Note: The assessment of qualitative indicators was carried out by analyzing multifield tables using the Pearson chi-square test.

Все вышеотмеченное свидетельствует о том, что у 93,1 % пациентов основной группы после проведения психологической коррекции эмоциональное состояние существенно улучшилось (p < 0,05).

ОБСУЖДЕНИЕ

Проведенное исследование показало, что пациенты, перенесшие COVID-19, имеющие постковидные нарушения до лечения, находились под воздействием стрессовой ситуации высокой интенсивности, переживали тревогу высокого уровня и испытывали сильное психоэмоциональное напряжение. Это отчасти подтверждает выводы, сделанные и другими исследователями, что тревога, депрессия, приступы паники, симптомы посттравматического стресса, психоз, зависимость, обсессивно-компульсивное расстройство и суицидальность могут продолжаться долгое время после окончания пандемии [1, 4, 5].

Результаты исследования подтверждают данные, полученные другими исследователями, о снижении показателей депрессивных состояний и тревожности при клиническом применении аудиовизуального воздействия [14, 15], расширяют возможности коррекции психоэмоционального статуса пациентов с психосоматическими заболеваниями техниками когнитивно-поведенческой психотерапии.

На фоне проведенной медицинской реабилитации с включением аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии значимо снизились медиальные значения тревоги и депрессии по шкале HADS, ситуативной и личностной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина и увеличилось значение медианы индекса субъективного комфорта по шкале состояний (p < 0,05).

Применение аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии позволило существенно снизить субклинический и клинический уровень тревоги по шкале HADSу пациентов с постковидными нарушениями, увеличить количество пациентов с отсутствием тревожных и депрессивных признаков (p < 0,05).

Включение аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии в программу медицинской реабилитации пациентов с постковидными нарушениями позволило значимо снизить высокий уровень ситуативной и личностной тревожности по шкале Спилбергера — Ханина (p < 0,05), повысить толерантность к психологическим нагрузкам и способность самостоятельно справляться со стрессом и его последствиями.

Аудиовизуальная стимуляция и когнитивно-поведенческая психотерапия, включенные в программу медицинской реабилитации пациентов с постковидными нарушениями, позволили существенно увеличить количество пациентов со средним (референсным) значением ситуативной и личностной тревожности (p < 0,001 и p < 0,05), что свидетельствует о благоприятном прогнозе изменений в эмоциональном состоянии пациентов с эмоциональными нарушениями.

На фоне проведенной терапии с включением аудиовизуальной стимуляции и техник когнитивно-поведенческой психотерапии существенно увеличилось количество пациентов с высоким уровнем субъективного комфорта (p < 0,001), а также значимо снизилось количество пациентов с низким уровнем субъективного комфорта (p < 0,001, что свидетельствует о том, что большинство пациентов после лечения чувствовали себя хорошо.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение исходного эмоционального состояния у пациентов, перенесших COVID-19 и имеющих постковидные нарушения, показало, что 74,3 % пациентов имеют эмоциональные нарушения в виде высоких показателей тревоги и депрессии, высокого уровня ситуативной и личностной тревожности, низких показателей субъективного комфорта, что может приводить к нарушению внимания, процессов тонкой координации движений и затрудняет осуществление профессиональной деятельности.
Применение аудиовизуальной стимуляции и когнитивно-поведенческой психотерапии в комплексной реабилитации пациентов с синдромом постковидных нарушений позволяет существенно снизить тревогу у 69,0 % и депрессию у 62,1 % пациентов, а также ситуативную и личностную тревожность у 79,4 и 48,3 % пациентов соответственно.

Включение аудиовизуальной стимуляции и техник когнитивно-поведенческой психотерапии в программы комплексной реабилитации пациентов с синдромом постковидных нарушений приводит к улучшению самочувствия у 65,5 % пациентов, способствует повышению мотивации к реабилитации и восстановительному лечению.