Binding Decisions of the European Court of Human Rights on the Transformation of Russian Legislation in the Era of Digitalization

Full Text

Об обязательности решений Европейского Суда по правам человека по вопросам трансформации российского законодательства в эпоху цифровизации.¹

Цифровизация при постановке задач в экономической сфере определяется через внедрение информационных технологий в промышленное производство, бизнес-процессы, включая управленческую деятельность и другие направления².

Она в силу специфики и всеохватности запускаемых с ее внедрением процессов требует принятия оперативных решений, кардинальное изменение которых весьма пагубно сказывается на ожидаемых результатах проводимых трансформаций. Подобный подход заставляет принимать соответствующие нормы права, удовлетворяющие насущные потребности, формировать новые государственные институты, модернизировать существующие.

Особую сложность вызывают вопросы адаптации судебной и правоохранительной систем под новые вызовы, повышения квалификации лиц, обеспечивающих их функционирование. В этом смысле кардинальный слом устоев государственно значимой деятельности не допустим.

Однако Европейский Суд по правам человека (далее — ЕСПЧ, Европейский Суд, Суд) в ряде случаев демонстрирует некоторое пренебрежение основами государственного управления, реформа которых требует дополнительного финансирования из федерального бюджета.

Достаточно отметить состоявшийся в России факт уничтожения полноценного надзорного производства, его трансформации в процедуры пересмотра дел по новым и вновь открывшимся обстоятельствам³. В связи с неоднократной критикой ЕСПЧ российской стадии возбуждения уголовного дела, не позволявшей, с его точки зрения, полноценно проверять доводы заявителей о пытках в органах внутренних дел⁴, законодатель был вынужден существенно расширить процессуальные полномочия следователя (дознавателя). Теперь, с 2013 г., лицо, осуществляющее предварительное расследование, стало вправе еще до принятия процессуального решения, как правило ассоциирующегося с началом уголовного преследования, провести полноценное расследование вплоть до возможности собрать ключевые доказательства (назначение и проведение экспертизы, получение объяснения — аналога допроса свидетеля, подозреваемого, обвиняемого)⁵.

Однако Европейский Суд данный подход все же не воспринял, рассматривая отказ в возбуждении уголовного дела в качестве аналога отказа в правосудии уже при рассмотрении доводов заявителей в 2015 г.⁶

Один из важных вопросов, который в настоящее время предлагается разрешить Российской Федерации, связан с исполнением Постановлений ЕСПЧ от 20.09.2016 по делу «Карелин (Karelin) против Российской Федерации» (жалоба № 926/08) и от 19.11.2015 по делу «Михайлова (Mikhaylova) против Российской Федерации» (жалоба № 46998/08)⁷.

Предполагается, что государство должно обеспечить участие прокурора или иного лица, выполняющего обвинительную функцию, при судебном рассмотрении большинства дел об административных правонарушениях.

Данное изменение может затронуть административное производство по делам о незначительных правонарушениях, которые в настоящее время находятся в ведении несудебных органов государственной власти.

Вместе с тем в соответствии с поправками, внесенными 14.12.2015 в Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»⁸, высшему органу конституционного надзора предоставлено полномочие разрешать вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека.

Подобное правило закреплено и в Законе Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14.03.2020 № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти»⁹, согласно которому в ст. 79 Основного закона России внесено дополнение о праве Российской Федерации не исполнять решения межгосударственных органов, принятые на основании международных договоров, если они противоречат Конституции Российской Федерации.

Однако до введения в действие данных законоположений Конституционный Суд Российской Федерации признал возможным не исполнять решения Европейского Суда по правам человека, если они противоречат правовым позициям, высказанным самим Конституционным Судом в рамках толкования Конституции Российской Федерации¹⁰.

Следует отметить, что на момент рассмотрения в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации указанных поправок в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» Венецианская комиссия Совета Европы признала недопустимым принципиальный отказ от исполнения постановлений Европейского Суда. По ее мнению, решение органа конституционного надзора значения не имеет только потому, что это означало бы принятие решения по «политическому или административному вопросам, а не конституционному (правовому)»¹¹.

Несмотря на то, что в юридической литературе и звучат обвинения Конституционного Суда Российской Федерации в излишней политизированности, отсутствии четких юридических аргументов в заочном споре с Европейским Судом по правам человека [1; 2], данные нападки искусственны, ибо любой юридический правоприменительный текст не лишен оценочных суждений и выводов и не всегда следует принципу всесторонности и объективности исследования всех обстоятельств дела, успешно «забытому» законодателем при принятии УПК РФ 2001 г. К тому же теория европейского неофункционализма, являющая своеобразным флагом объединенной Европы, напрямую связывает право и политику, называя первое маской последнего¹², что вполне естественно в ситуации, когда именно политические институты формально создают правовые нормы.

В этой связи отмечаемая исследователями¹³ неконкретность правил международных договоров с непрозрачной системой их авторитетного толкования, наличие у Российской Федерации права заявлять о своем государственном суверенитете, невозможность на уровне Совета Европы обеспечить компромисс интересов заставляют искать ориентиры для отечественных правоприменителей в осуществлении ими дискреционных полномочий.

Выход из ситуации заключается в выделении национальных стандартов обеспечения реализации прав, закрепленных в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

При этом, безусловно, они должны основываться на общепризнанных принципах и нормах международного права, которые таким образом будут имплементированы в российское право и будут гарантированы беспрекословностью исполнения официальными лицами.

С одной стороны, международный договор должен исполняться силами всего государственного аппарата в силу универсальности принципа pacta sunt servanda¹⁴, с другой же — Конституция страны своим особым отношением к правам человека гарантирует беспрекословность соблюдения фундаментальных прав личности в современном обществе, несмотря на недостатки правил, установленных самим международным договором.

Следует отметить, что критику Европейского Суда можно обнаружить и в достаточно неожиданных источниках.

На уровне Комитета министров Совета Европы (далее — Комитет), призванного обеспечить исполнение решений ЕСПЧ, отмечаются призывы к сдерживанию правотворческих устремлений данного международного органа.

К примеру, в соответствии с Интерлакенской декларацией 2010 г., принятой по итогам организованной Комитетом Конференции, подчеркивается субсидиарный характер деятельности ЕСПЧ по защите прав человека по сравнению с соответствующими национальными механизмами¹⁵.

Всестороннее развитие эта идея получила при обсуждении критериев такой субсидиарности на Конференции Комитета министров, состоявшейся 2012 г. в г. Брайтон (Великобритания).

Представляет интерес п. 11 Брайтонской декларации¹⁶ — итогового документа данной международной встречи, согласно которому провозглашено, что основным механизмом обеспечения имплементации положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод является именно применение внутреннего законодательства государств национальными судами. При этом решения Европейского Суда всегда будут дополнительными.

Одновременно с этим п. 23 названной декларации призывает ЕСПЧ к последовательности и ясности решений. Состоявшиеся в последующем международные встречи в данном формате только укрепляли такой подход¹⁷. Здесь также всегда нужно учитывать, что реальной властью над Судом Комитет министров не обладает и его призывы могут быть страсбургскими судьями просто не услышаны.

Не иначе как попыткой перестраховаться от неудобных решений Суда можно назвать стремление отдельных «западных демократий» предусмотреть внутренние механизмы преодоления отдельных решений.

К примеру, в Великобритании отмечаются критические замечания в адрес Страсбургского Суда в связи с попытками навязать расширительное толкование Конвенции, способное противостоять национальным интересам страны¹⁸.

Однако необходимость диалога с данным международным судебным органом признается и приветствуется. В профессиональной терминологии английских юристов появился даже юридический жаргонизм, характеризующий отношения между Страсбургом и Лондоном по вопросу понимания и соблюдения прав человека, — «перекрестное оплодотворение», отражающий стремление международного органа и национальной юстиции к взаимному сближению [4]. Хотя со стороны политиков критика решений Европейского Суда по правам человека особенно по вопросу о предоставлении «излишних преференций» террористам также достаточно ярко выражена¹⁹.

В условиях реализации решения о «Brexit» Правительство Великобритании вопрос о прекращении сотрудничества с ЕСПЧ оставило открытым до реализации основных мероприятий выхода из Европейского Союза²⁰.

Судебная практика ФРГ также демонстрирует несогласие с отдельными позициями Европейского Суда. Известное российской доктрине дело «Горгюлю (Gorgulu) против Германии»²¹, приведенное в программной публикации Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина²², продемонстрировало открытое несогласие национальных судов ФРГ с позицией Европейского Суда, требовавшего предоставить равный доступ к обеспечению гражданских прав представителям эмигрантского сообщества.

Федеральный Конституционный Суд Германии напрямую признал приоритет национального права над европейским, что, кроме того, подтверждается отнесением Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод по юридической силе к числу «обычных законов» [5]²³. Признано, что Конституция ФРГ является приоритетной по отношению к нормам международного публичного права. А противоречия между ними вполне предсказуемы²⁴.

Аналогичной позиции о приоритетности национального основного закона над Европейской конвенцией придерживается и Конституционный Суд Италии, созданы политические предпосылки к отказу от засилья норм международного права в Швейцарской Конфедерации [6]. Критика решений Европейского Суда зачастую обусловлена широким общественным резонансом и явно несправедливым, с популистской точки зрения, подходом страсбургских судей²⁵.

Таким образом, можно заключить, что возможный отказ России от исполнения решений Европейского Суда по правам человека будет находиться в контексте рассуждений представителей юридической доктрины и политических властей ключевых стран «западной демократии».

Особенно это важно отметить в условиях цифровизации российской экономики, требующей планового расходования имеющихся ресурсов.

¹ Исследование выполнено при поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-29-16151.

² См. п. 1 Разъяснений (методических рекомендаций) по разработке региональных проектов в рамках федеральных проектов национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», утвержденных приказом Минкомсвязи России от 01.08.2018 № 428 // СПС «КонсультантПлюс».

³ Постановление ЕСПЧ от 24.07.2003 по делу «Рябых против Российской Федерации» (жалоба № 52854/99), Постановление ЕСПЧ от 05.04.2005 по делу «Волкова против Российской Федерации» (жалоба № 48758/99) и др. // СПС «КонсультантПлюс».

⁴ См., к примеру, Постановление ЕСПЧ от 29.07.2010 по делу «Копылов (Kopylov) против Российской Федерации» (жалоба № 3933/04) и др. // СПС «КонсультантПлюс».

⁵ См. Федеральный закон от 04.03.2013 № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

⁶ Постановление ЕСПЧ от 08.10.2015 по делу «Фартушин (Fartushin) против Российской Федерации» (жалоба № 38887/09) // СПС «КонсультантПлюс».

⁷ Постановление ЕСПЧ от 20.09.2016 по делу «Карелин (Karelin) против Российской Федерации» (жалоба № 926/08); Постановление от 19.11.2015 по делу «Михайлова (Mikhaylova) против Российской Федерации» (жалоба № 46998/08) // СПС «КонсультантПлюс».

⁸ Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

⁹ Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14.03.2020 № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // СПС «КонсультантПлюс».

¹⁰ См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 № 21-П // СПС «Консультант-Плюс».

¹¹ П. 25 Заключения Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) № 832/2015 по поправкам в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

¹² Burley, A., & Mattli, W. (1993). Europe before the Court: A Political Theory of Legal Integration. International Organization, 47(1). P. 41–76. Retrieved March 28, 2021. URL: http://www.jstor.org/stable/2706882 (дата обращения: 10.02.2022).

¹³ Является обоснованной конкретными примерами как из практики Европейского Суда, так и из практики ряда европейских государств точка зрения Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькина, обратившего внимание на явное вмешательство в этом случае политики в право и предложившего следовать для разрешения возможных коллизий правилу: международный договор приоритетен по отношению к закону, но не к Конституции, как к надзаконному акту (Зорькин В. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 окт.).

¹⁴ Статья 26 Венской Конвенции «О праве международных договоров» (заключена в Вене 23.05.1969) // СПС «КонсультантПлюс».

¹⁵ Интерлакенская декларация (принята в г. Интерлакене 19.02.2010 Конференцией высокого уровня Совета Европы) // СПС «КонсультантПлюс».

¹⁶ Принята в г. Брайтоне 20.04.2012 Конференцией высокого уровня Совета Европы // СПС «КонсультантПлюс».

¹⁷ Ковлер А.И. Копенгагенская декларация: заготовка на будущее? // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека (Russian Yearbook of the European Convention on Human Rights) / Т.К. Андреева, Е.Е. Баглаева, Г.Е. Беседин и др. М.: Развитие правовых систем, 2019. Вып. 5: Россия и Европейская конвенция по правам человека: 20 лет вместе // СПС «КонсультантПлюс».

¹⁸ Отдельные мыслители отмечают закономерность, согласно которой все больше критики высказывается именно в тот момент, когда обсуждается решение ЕСПЧ против Великобритании [3, p. 5].

¹⁹ В 2012 г., в год проведения Конференции Комитета министров Совета Европы, Премьер-министр Великобритании Д. Камерон отметил недопустимость установления дополнительных гарантий реализации прав в отношении террористов именно в связи с их повышенной общественной опасностью и необходимостью принятия скорейших мер к ликвидации угрозы // Информационно-аналитическое сообщение, размещенное на официальном сайте Institute of Legal Secretaries and PAs. URL: legalsecretaryjournal.com (дата обращения: 12.02.2020).

²⁰ Информационно-аналитическое сообщение, опубликованное в блоге Лондонской школы экономики и политических наук, являющейся официальным участником программы «Brexit». URL: https://blogs.lse.ac.uk/brexit/2021/01/17/the-brexit-deal-locks-the-uk-into-continued-strasbourg-human-rights-court-membership/ (дата обращения: 24.01.2021).

²¹ Финальное решение ЕСПЧ от 26.05.2004 (жалоба № 74969/01) // База данных ЕСПЧ HUDOC. URL: https://hudoc.echr.coe.int (дата обращения: 10.02.2022).

²² Зорькин В. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 окт.

²³ Соответствующее разъяснение дано немецким законодателем при ратификации Конвенции.

²⁴ Решение Второй палаты Федерального Конституционного суда Германии от 14.10.2004 № 2 BvR 1481/04 // Официальный сайт Федерального Конституционного суда Германии. URL: https://www.bundesverfassungsgericht.de/ (дата обращения: 22.01.2021).

²⁵ Так, например, во Франции представители даже научной общественности были явно недовольны дополнительной компенсацией, которую Европейский Суд возложил на Францию за действия бельгийской полиции в отношении французского репортера, по халатности раненого одним из представителей власти. См.: Quézel-Ambrunaz Ch. Des dommages et intérêts octroyés par la Cour européenne des droits de l’homme. RDLF 2014. Chron. № 5. URL: www.revuedlf.com (дата обращения: 04.11.2021).

About the authors

Andrey A. Tymoshenko

Author for correspondence.
Email: antim1@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0003-2562-0022
SPIN-code: 6085-1278

PhD in Law, Associate Professor, Head of the Department

References

Supplementary files