Пределы свободной оценки доказательств по уголовным делам

Полный текст

Вот уже на протяжении более чем 150 лет наша страна отказывается от формальной оценки доказательств при производстве по уголовным делам. Уже в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г.1 каких-либо предписаний относительно признания большей юридической силы за каким-либо видом доказательств не содержится. И письменные доказательства, и показания, и улики с вещественными доказательствами в равной степени подлежали исследованию судом при постановке приговора. Для сравнения: в дореформенной России времен Екатерины II суд рассматривал, как правило, письменные доказательства, а показания свидетелей допускались только в случае одновременного представления минимум двух «синхронных» доказательств2. Сами же судьи находились под «неусыпным» контролем прокурорского надзора, были подотчетны губернаторам и их аппарату3. Естественно говорить о свободе судейского усмотрения можно было только с большими условностями. Заимствование в ходе судебной реформы XIX в. французских институтов привело к формированию в уголовно-процессуальном праве в общем-то независимых внесословных судебных учреждений4, что наряду с фактически введенным принципом свободы оценки доказательств заложило демократические начала уголовного судопроизводства в Российской Империи. СПС «КонсультантПлюс». Подробнее см.: Гессен И.В. Судебная реформа. СПб.: Ти- по-Литография Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1905. С. 5-6. См.: Воропанов В.А. Правовое регулирование статуса су- дей и судебных представителей в законодательстве Екатери- ны II // История государства и права. 2012. № 20. С. 43-44. Конечно же, за исключением волостных судов и судеб- Прогрессивность этого шага в масштабах ми- рового развития общества трудно переоценить: Россия наконец-то во второй половине XIX в. от- казалась от средневековых пережитков инквизи- ционного процесса. В последующем, несмотря на коренное из- менение политического строя страны после Ок- тябрьской революции, этот принцип стал преоб- ладающим. Так ст. 71 УПК РСФСР 1960 г. гласила: суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на все- стороннем, полном и объективном рассмотре- нии всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. Никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы. В первые годы Советской власти условий для обеспечения реализации на практике ре- зультатов оценки доказательств по «внутренне- му убеждению» было на порядок больше, чем во времена «развитого социализма». Как известно, широко использовавшийся тогда термин «рево- люционное правосознание» по смыслу, прида- ваемому ему правоприменительной практикой тех лет, каких-либо правил императивной оцен- ки доказательств не предполагал что называется «a priori». Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде» прямо указывал: «местные суды должны рассматривать дела, руководствуясь в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию»5. Надо сказать, в теории уголовного процесса изучение принципа свободы оценки доказаных присутствий, созданных за годы контрреформы и особенно после первой русской революции 1905-1907 гг. СПС «КонсультантПлюс». тельств является самостоятельным направле- нием на протяжении уже длительного времени остающихся актуальными научных разработок. Отдельным вопросам этой темы в разное вре- мя посвятили свои труды известные ученые-кри- миналисты: В.Б. Алексеев6, Р.С. Белкин7, Ю.М. Гро- шевой8, Г.М. Резник9, А.А. Старченко10, М.С. Стро- гович11, Л.Т. Ульянова12и др. Основным лейтмотивом рассуждений ав- торов относительно свободной оценки доказа- тельств являлась разработка концепции мысли- тельной деятельности судьи, прокурора, следо- вателя, которые в поисках истины разрешают во- просы, имеющие значение для уголовного дела, руководствуясь при этом совокупностью собран- ных доказательств и опираясь на внутреннее убеждение и сформированное у них правосозна- ние. Строгое соблюдение принципа законности в этих условиях также являлось обязательным, так как выводы должностного лица ни в коем случае не должны противоречить закону13. Специалистами активно разрабатывалась теория проверки собранных доказательств на предмет их допустимости. Такая процеду- ра должна была носить в большей степени не «кабинетный», а исследовательский характер, являясь результатом применения права к уста- новленному факту14. Иными словами, субъект доказывания в рамках проверки доказательств мог получить новые фактические данные, сопо- ставить их друг с другом, исследовать, что назы- вается, в натуре. Современный уголовно-процессуальный за- кон связывает оценку доказательств с проверкой их на предмет относимости, достоверности, до- пустимости и достаточности (ст. 88 УПК РФ), тем самым смешивая процедуры оценки и проверки доказательств. В связи с этим совершенно справедливо оцен- ку доказательств с их проверкой отождествляет на доктринальном уровне представитель научной См.: Алексеев В.Б. Оценка доказательств в стадии над- зорного производства. М.: Юрид. лит., 1971. См.: Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка до- казательств. М.: Наука, 1966. См.: Грошевой Ю.М. Теоретические проблемы форми- рования убеждения судьи в советском уголовном судо- производстве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Харьков, 1975. См.: Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке до- казательств. М.: Юрид. лит., 1977. См.: Старченко А.А. Логика в судебном исследовании. М.: Госюриздат, 1958. См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного про- цесса. М.: Наука, 1968. Т. 1. См.: Ульянова Л.Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. М.: Госюриздат, 1959. См.: Теория доказательств в советском уголовном про- цессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 427-428. См. подробнее: Хмыров А.А. Косвенные доказатель- ства. М., 1979. С. 136; Резник Г.М. Указ. соч. С. 15. школы Всероссийского научно-исследовательско- го института МВД России В.М. Карпенко15. Еще больше ранее выделяемое их различие размывается, когда рассуждения ученых касаются оценки доказательств на различных стадиях уго- ловного процесса и, прежде всего, на стадии раз- решения уголовного дела судом по существу. Так, А.В. Бунина предлагает считать оценку доказательств окончательной только после про- верки всей совокупности собранных по делу до- казательств судьей. До этого момента говорить об этом, по мнению автора, рано, так как не про- изошло сопоставление их между собой, не раз- решены возможные противоречия. Именно в этом контексте ученый говорит о независимости и беспристрастности судьи, о формировании у него внутреннего убеждения16. Полагаем, что оценка доказательств должна пониматься максимально широко и происхо- дить буквально в любой момент производства по уголовному делу. Ведь, к примеру, прокурор, руководствуясь ст. 88 УПК РФ, получив жалобу обвиняемого, может признать собранное доказа- тельство недопустимым по мотивам нарушения закона на любой стадии досудебного производ- ства по уголовному делу. По сему поводу свобода оценки доказательств жестко связана с законом и им во многом опреде- ляется, он же и устанавливает ее пределы. Это утверждение справедливо, если под сво- бодой оценки доказательств понимать возмож- ность судьи оценить их по своему внутреннему убеждению без внешнего ограничивающего воз- действия на правоприменительную волю. При этом под свободой воли понимается способность человека (в данном случае судьи) к самоопреде- лению в своих действиях17. При таком отношении к свободе вполне логичным видится суждение об ограничении свободы российского судьи, прокурора и следо- вателя, необходимостью соблюдать уголовно- процессуальный закон (или же закон в широком смысле этого слова). К примеру, признание доказательств недо- пустимыми происходит ввиду нарушений за- кона. Статья 75 УПК РФ сформулирована таким образом, что позволяет признать недопустимым любое доказательство, полученное с нарушени- ем закона, даже формальным. При этом в теории уголовного процесса процессуальное правона- рушение не требует установления всего состава См.: Карпенко В.М. Оценка доказательств следователем и дознавателем в досудебном производстве по уголовным делам: монография. М.: ВНИИ МВД России, 2009. С. 30. См.: Бунина А.В. Приговор как акт правосудия. Его свойства: монография. Оренбург: Изд-ий центр ОГАУ, 2006. С. 118. См.: Грицанов А.А. Новейший философский словарь. Минск: Книжный Дом, 2003. С. 842. преступления (объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона), которое являет- ся непременным условием привлечения, к при- меру, к административной ответственности. До- статочно признания формального отступления от императивных требований УПК РФ18. Надо сказать, что и сам наш уголовно-про- цессуальный закон сформулировал не принцип свободы доказывания, а принцип свободы оцен- ки доказательств, заставив судью, прокурора и следователя в ходе этой процедуры учитывать соблюдение процессуальной формы, как обяза- тельного условия собирания доказательств19. С учетом изложенных рассуждений первым ограничением принципа свободы оценки доказа- тельств является сам закон и установленная им формализованная система доказывания. Такой подход является для нас традиционным. Например, в уже цитировавшемся издании по те- ории, подготовленном под редакцией Н.В. Жоги- на, отмечалось: «Всякое искажение истины и от- ступление от закона, под каким бы предлогом оно ни происходило, противоречит интересам Совет- ского государства, коммунистической идеологии, нравственности и правосознанию»20. Следствием этого является введение в прак- тику судебной деятельности штампов и подходов, упрощающих сложности процесса доказывания. Уже «классическим» стал оборот, применяе- мый в судах вышестоящих инстанций, о том, что доводы апелляционной жалобы (представления) лишь направлены на переоценку фактических об- стоятельств дела (выводов), содержащихся в реше- нии суда. Так, только Московским городским судом данная оценка доводам сторон дана за последние 2 года по 100 уголовным делам21. Издержки подобного упрощения проявляют- ся на международной арене, когда работа нашей судебной системы ревизуется судьями Европей- ского Суда по правам человека, «проповедующи- ми» принцип свободы доказывания. Так, по делу «Турбылев против Российской Федерации»22 российский суд указал на отсут- О некотором отступлении от этого, казалось бы, жест- кого правила см.: Тимошенко А.А. Разумность как сред- ство от формализма в науке и практике (уголовно-процес- суальный аспект) // Российский журнал правовых иссле- дований. 2014. № 4 (1). С. 162-169. Это, по мнению Л.В. Головко, отличает современный российский уголовный процесс от порядка производства по уголовным делам, установленного в ведущих странах континентально-европейской системы права (Франции и Германии) (Курс уголовного процесса / А.А. Арутюнян, Л.В. Брусницын, О.Л. Васильев и др.; под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016. С. 425-426). Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 493. По данным СПС «КонсультантПлюс». Постановление ЕСПЧ от 06.10.2015 «Дело «Турбы- лев (Turbylev) против Российской Федерации» (жалоба № 4722/09) // СПС «КонсультантПлюс». ствие оснований доверять показаниям заявителя о жестоком обращении с ним, допущенном со- трудниками милиции, сославшись на показания самих милиционеров. Действительно, УПК РФ ка- ких-либо требований к необходимости дополни- тельно проверить доводы заявителя не содержит. Достаточно сослаться на какое-либо одно доказа- тельство, а по поводу остальных, противоречащих ему сведений, указать - «суд критически оцени- вает их». Однако международному органу право- судия для обеспечения права на справедливое су- дебное разбирательство этого явно недостаточно. Он в излагаемом постановлении указывает, что требуется учитывать явную заинтересованность сотрудников правоохранительного органа в даче ложных показаний, необходимо самым тщатель- ным образом не просто оценивать доводы заяви- теля, а проверять документы, представленные им суду. В данном случае речь идет о медицинских документах, указывающих на наличие у заявителя телесных повреждений. Выходом из ситуации могло бы стать пря- мое закрепление в законе обязанности профес- сиональных участников уголовного судопроиз- водства, за исключением адвоката, обеспечить всесторонность, полноту и объективность рас- следования и разрешения уголовного дела23. Ис- следование доказательств на основе требований разумности путем активного применения пра- вил логики, подробный анализ установленных и устанавливаемых фактов - только украсит любое процессуальное решение. Более того, это позволит обеспечить воспитательную функцию правосудия: продемонстрирует неотвратимость возмездия, уменьшит возможности для корруп- ционных проявлений. Ведь одним из непремен- ных условий подкупа в уголовном процессе яв- ляется уверенность в невозможности изменить проданное процессуальное решение. Подгото- вить вопреки закону и сложившейся доказатель- ственной ситуации решение по делу, отвечающее правилам логики, отражающее результат обстоя- тельного критического анализа представленных доказательств, практически невозможно. В этом смысле необходимость установления объ- ективной истины является еще одним ограничени- ем свободы оценки доказательств. Судя по правилу ч. 2 ст. 154 УПК РФ, должностные лица - предста- вители стороны обвинения - и суд обязаны обе- спечить полноту и объективность расследования и разрешения дела. Судья, способный по собственной инициативе задавать вопросы подозреваемым, об- виняемым, свидетелям и потерпевшим в ходе судеб- Именно в этом ключе Е.В. Селина рассматривает прин- цип свободы оценки доказательств на основе внутренне- го убеждения (см.: Селина Е.В. Свобода оценки доказа- тельств (принцип объективной истины) по положениям Уголовно-процессуального кодекса РФ о презумпции не- виновности // Современное право. 2016. № 1. С. 110). ного следствия, при этом действует именно как ис- следователь и, несмотря на свою уверенность в раз- витии событий, приведших к нарушению уголовно- го закона по сценарию, предложенному, к примеру, стороной обвинения, не может проигнорировать доводы стороны защиты, если они позволят устано- вить имевшийся ход вещей. Проявление же судьей такой инициативы при сборе доказательств являет- ся залогом устранения его собственных сомнений в причастности обвиняемого к совершению престу- пления, а в некоторых случаях - в достаточности предъявленного обвинения. Так вот именно как ограничение свободы оценки доказательств и видится обязанность установления объективной истины, и связано это с невозможностью должностных лиц ограни- чиваться только, так называемой, «процессуаль- ной истиной»24. Ведь оценка доказательств, если она свободна, также может носить формальный характер. К примеру, на утверждение стороны за- щиты о непричастности лица к совершению пре- ступления, судья при избрании меры пресечения ссылается на справку оперативного сотрудника, представленную следователем в обоснование необходимости заключить под стражу подозре- ваемого. И суд принимает позицию обвинения с формулировкой: стороной обвинения представ- лены достаточные доказательства, указывающие на такую причастность. Дело в том, что именно требование соблюде- ния объективной истины, которая, особенно на ранних стадиях процесса, носит вероятностный характер, диктует устранить сомнения в доста- точности собранных доказательств, разрешить противоречия между ними. Недопустимость формального подхода суда к исполнению своих обязанностей обозначена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П «По делу о проверке конституци- онности положений части первой статьи 237 Уго- ловно-процессуального кодекса Российской Феде- рации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда»25. В этом решении как раз и вы- ведена из содержания конституционного статуса судебной власти, ее обязанности обеспечить со- блюдение прав и свобод человека и гражданина, правовая позиция, согласно которой у судьи имеет- ся процессуальное правомочие возвратить в поряд- ке ст. 237 УПК РФ уголовное дело прокурору в связи с необходимостью ужесточить обвинение привле- каемому к уголовной ответственности лицу. Под процессуальной истиной ее сторонники понимают что называется «голый формализм»: она есть «соответствие судебного процесса требованиям процессуального права (Никитаев В.В. Проблемные ситуации уголовного процесса и юридическое мышление // Состязательное правосудие: тр. науч.-практ. лаб. М.: Изд-во Междунар. ком. содействия правовой реформе, 1996. Вып. 1. Ч. 2. С. 254). СПС «КонсультантПлюс». В этом случае судья действует не в рамках об- винительного уклона, а обеспечивает высшую сту- пень реализации права - защиту прав и законных интересов граждан, даже вопреки формальным, ограничительным предписаниям закона. Тогда речь должна идти об особом гуманистическом по- нимании процессуального права, его осознании. В научной литературе все чаще появляются предложения восстановить в законе категорию пра- восознания, которая прямо упоминалась в ст. 71 УПК РСФСР26, а одним из важнейших принципов свободы оценки доказательств называется «отсутствие зара- нее установленных формальных ограничений»27, главное, чтобы явно было обозначена цель уголов- но-процессуальной деятельности - установление значимых для дела обстоятельств. Тонкая грань между формальными и нефор- мальными ограничениями видится в отсутствии в законодательстве заранее установленных принци- пов признания большей силы за теми или иными доказательствами и в наличии у правопримени- теля обязанности осуществлять проверку всех со- бранных доказательств на предмет их достаточно- сти, относимости, допустимости и достоверности. При этом соответствующие умственные постро- ения, отражающие изложение логики доказыва- ния, во всяком случае должны быть отражены в итоговом провоприменительном акте (приговоре и обвинительном заключении). Применение различного рода инновацион- ных систем - баллов, кибернетических моделей произошедших событий - должны носить до- полнительный, в некотором смысле методико- криминалистический характер28. Судья, прокурор, следователь и дознаватель безусловно связаны в процессе работы с доказа- тельствами своей совестью, правосознание здесь подчеркивает необходимость признания гума- низма в качестве основного принципа уголовно- процессуальной деятельности. Еще одно ограничение свободы оценки доказа- тельств связано с изначальной субъективностью правоприменителя. Проводившиеся в 70-е - 80-е гг. прошлого века фундаментальные исследо- вания по повышению эффективности судопроиз- водства по уголовным делам доказали к примеру, что психотип личности судьи, его индивидуаль- ная активность напрямую влияют на формирова- ние внутреннего убеждения по делу29. Более того, См.: Яцишина О.Е. Внутреннее убеждение как основа- ние свободы оценки доказательств в российском уголов- ном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 3. См.: Яцишина О.Е. Указ. соч. С. 39. Это признавалось также во время бурного развития в нашей стране кибернетики и системного подхода (см.: Тео- рия доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 433-434). См.: Авдеев М.И., Алексеев В.Б. и др. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. Ч. 2. М., 1975. С. 38-39. ввиду коллегиальности принятия решений выше- стоящими инстанциями налицо явление конфор- мизма, при котором особое мнение судьи является крайне редким явлением30. Конкретизируя сказан- ное, отметим, что по мнению ученых исход разре- шения уголовного дела и отношение конкретного должностного лица к жизненным ценностям и, в частности, к праву, вера в его справедливость и воз- можность повлиять на исправление преступника коррелируются друг с другом. Профессиональная позиция определяет: какое (более или менее су- ровое) наказание будет назначено конкретным су- дьей. Оказалось, что среди лиц, оптимистически оценивающих окружающих, 20% придерживаются мнения о том, что соблюдение уголовного закона не зависит от его суровости, а 30% опрошенных были убеждены в том, что граждане уголовный за- кон соблюдают в силу того, что соглашаются с его содержанием. И обратно: среди пессимистов прак- тически 47% посчитали, что только страх перед на- казанием удерживает многих от совершения пре- ступления (оптимистов в этом вопросе подобным образом определилось лишь 23%)31. Приведенные утверждения характерны и для остальных должностных лиц системы уголовного судопроизводства. Надо сказать, что всякое доказывание в уго- ловном процессе носит, как уже отмечалось, су- губо вероятностный, а значит и субъективный характер. Применение правил формальной логи- ки происходит условно: по результатам исследо- вания доказательственных посылок формируют- ся умозаключения, носящие не правдивый (как это всегда было характерно для логики), а прав- доподобный характер32. Традиционная логика «рассматривает только однозначные (достовер- ные) дедуктивные умозаключения», в то время как логика доказывания имеет дело с особым их видом - правдоподобными суждениями, осно- ванными на «многозначной эквивалентности»33. К примеру, «если человек угрожал, то правдопо- добно, что он и убил» и обратно: «если человек убил, то правдоподобно, что он угрожал». Устанавливая подобные непрочные логи- ческие связи между наблюдаемыми явлениями жизни, судья, прокурор, следователь и дознава- тель опираются на свой прежний опыт, проводя аналогии между уголовными делами, находив- шимися у них в производстве, и делом, подлежа- щим разрешению в настоящее время. Так, например, при рассмотрении уголовных дел Верхов- ным судом РФ особых мнений судьями не высказывалось. См.: Кудрявцев В.Н., Дагель П.С. и др. Основания уго- ловно-правового запрета. Криминализация и декримина- лизация. М.: Наука,1982. С. 147-149. См.: Теория доказательств в советском уголовном про- Надо отметить, что очень часто версия обви- нения не подтверждается с математической точно- стью совокупностью собранных доказательств (как правило, по уголовным делам собираются сведения о фактах, лишь косвенно указывающих на обстоя- тельства, включенные в предмет доказывания). Это особенно ярко заметно, если учесть, что защи- та практически по каждому уголовному делу, когда обвиняемый не согласен с предъявленным обвине- нием, ссылается на в той или иной степени правдо- подобную версию развития событий, приведших к нарушению уголовного закона. Также немаловажное значение для судьи, прокурора и следователя имеет грамотное изло- жение защитником своей позиции. Проведенное анкетирование следователей и дознавателей по- казало, что на убедительность позиции защиты влияют грамотность, объективность суждений, знание материалов дела34. Делая промежуточный вывод, скажем, что выявленные основания для ограничения сво- боды оценки доказательств носят в некоторой степени условный характер и на практике могут быть преодолены одним росчерком пера право- применителя. Так, состоявшаяся либерализация уголовного закона с демонстрацией явных перегибов в сто- рону создания предпринимателям привилегий привела некоторому консерватизму практику. К примеру, нами не установлено ни одного слу- чая удовлетворения Московским городским судом 1613 жалоб обвиняемых и их адвокатов, рассмо- тренных в порядке апелляционного пересмотра решений районных судов г. Москвы об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. По всей выборке35, охватившей 2013-2015 гг., а также первое полугодие 2016 г., сторона защиты настаи- вала на отнесении преступления к числу совершен- ных в сфере предпринимательской деятельности, да и большинство преступлений были связаны с мошенническими действиями, в том числе, ввиду неисполнения хозяйственных договоров. Оценивая сделанные наблюдения, можно сказать, что бесконтрольность правопримените- ля при работе с доказательствами, его ничем не- обузданная капризность - есть деструктивный фактор с позиции достижения целей правосудия, обеспечения равного доступа любого гражданина к правосудию на заранее понятных условиях. Можно, конечно, попытаться обосновать свое незаконное решение высшей справедливостью по отношению, к примеру, к одному из участ- ников уголовного судопроизводства, однако не стоит забывать о других не менее важных уни- версальных положениях: принципах гуманизма, равноправия и обеспечения свобод граждан. цессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 454. 34 См.: Яцишина О.Е. Указ. соч. С. 102. См.: Эйсман А.А. Логика доказывания. М.: Юрид. лит., 1971. С. 35-37. По данным, размещенным в СПС «КонсультантПлюс». Необходимо найти золотую середину. Сде- лать это можно путем создания морально-юри- дических ограничений свободы усмотрения. Должна быть установлена жесточайшая ответ- ственность дисциплинарного, административ- ного или даже уголовного свойства в отношении должностных лиц, допустивших умозрительное ограничение прав и свобод граждан. Одним из ее оснований может стать фактическое отсут- ствие в приговоре, постановлении или ином процессуальном решении изложения мотивов, которыми руководствовалось должностное лицо, привлекая гражданина к уголовной ответствен- ности или освобождая от нее. В этом ключе стоит вспомнить и об игнорировании очевидных осно- ваний для оправдания лица или указывающих на отсутствие установленного законом повода осво- бодить от уголовной ответственности. В целях недопустимости излишней формализа- ции процедуры оценки доказательств, учета прак- тики Европейского суда по правам человека пред- лагается все же ввести в уголовно-процессуальный закон провозглашенный Конституционным Судом РФ принцип справедливости применения закона при осуществлении производства по уголовному делу36, который мог бы в первом приближении рас- крываться через запрет применения закона вопре- ки общепризнанным правам и свободам человека и - собранные в ходе досудебного производства доказательства оцениваются судом, проку- рором, следователем и дознавателем спра- ведливо, на основе внутреннего убеждения, сформированного при осознании высоких идеалов правосудия и принятия судьей, про- курором, следователем и дознавателем осо- бого бремени служения закону.

Об авторах

А А Тимошенко

Академия Генеральной прокуратуры РФ

Email: antim1@yandex.ru

Список литературы

Дополнительные файлы