The limits of free evaluation of evidence in criminal cases

Full Text

Вот уже на протяжении более чем 150 лет наша страна отказывается от формальной оценки доказательств при производстве по уголовным делам. Уже в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г.1 каких-либо предписаний относительно признания большей юридической силы за каким-либо видом доказательств не содержится. И письменные доказательства, и показания, и улики с вещественными доказательствами в равной степени подлежали исследованию судом при постановке приговора. Для сравнения: в дореформенной России времен Екатерины II суд рассматривал, как правило, письменные доказательства, а показания свидетелей допускались только в случае одновременного представления минимум двух «синхронных» доказательств2. Сами же судьи находились под «неусыпным» контролем прокурорского надзора, были подотчетны губернаторам и их аппарату3. Естественно говорить о свободе судейского усмотрения можно было только с большими условностями. Заимствование в ходе судебной реформы XIX в. французских институтов привело к формированию в уголовно-процессуальном праве в общем-то независимых внесословных судебных учреждений4, что наряду с фактически введенным принципом свободы оценки доказательств заложило демократические начала уголовного судопроизводства в Российской Империи. СПС «КонсультантПлюс». Подробнее см.: Гессен И.В. Судебная реформа. СПб.: Ти- по-Литография Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1905. С. 5-6. См.: Воропанов В.А. Правовое регулирование статуса су- дей и судебных представителей в законодательстве Екатери- ны II // История государства и права. 2012. № 20. С. 43-44. Конечно же, за исключением волостных судов и судеб- Прогрессивность этого шага в масштабах ми- рового развития общества трудно переоценить: Россия наконец-то во второй половине XIX в. от- казалась от средневековых пережитков инквизи- ционного процесса. В последующем, несмотря на коренное из- менение политического строя страны после Ок- тябрьской революции, этот принцип стал преоб- ладающим. Так ст. 71 УПК РСФСР 1960 г. гласила: суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на все- стороннем, полном и объективном рассмотре- нии всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. Никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы. В первые годы Советской власти условий для обеспечения реализации на практике ре- зультатов оценки доказательств по «внутренне- му убеждению» было на порядок больше, чем во времена «развитого социализма». Как известно, широко использовавшийся тогда термин «рево- люционное правосознание» по смыслу, прида- ваемому ему правоприменительной практикой тех лет, каких-либо правил императивной оцен- ки доказательств не предполагал что называется «a priori». Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде» прямо указывал: «местные суды должны рассматривать дела, руководствуясь в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию»5. Надо сказать, в теории уголовного процесса изучение принципа свободы оценки доказаных присутствий, созданных за годы контрреформы и особенно после первой русской революции 1905-1907 гг. СПС «КонсультантПлюс». тельств является самостоятельным направле- нием на протяжении уже длительного времени остающихся актуальными научных разработок. Отдельным вопросам этой темы в разное вре- мя посвятили свои труды известные ученые-кри- миналисты: В.Б. Алексеев6, Р.С. Белкин7, Ю.М. Гро- шевой8, Г.М. Резник9, А.А. Старченко10, М.С. Стро- гович11, Л.Т. Ульянова12и др. Основным лейтмотивом рассуждений ав- торов относительно свободной оценки доказа- тельств являлась разработка концепции мысли- тельной деятельности судьи, прокурора, следо- вателя, которые в поисках истины разрешают во- просы, имеющие значение для уголовного дела, руководствуясь при этом совокупностью собран- ных доказательств и опираясь на внутреннее убеждение и сформированное у них правосозна- ние. Строгое соблюдение принципа законности в этих условиях также являлось обязательным, так как выводы должностного лица ни в коем случае не должны противоречить закону13. Специалистами активно разрабатывалась теория проверки собранных доказательств на предмет их допустимости. Такая процеду- ра должна была носить в большей степени не «кабинетный», а исследовательский характер, являясь результатом применения права к уста- новленному факту14. Иными словами, субъект доказывания в рамках проверки доказательств мог получить новые фактические данные, сопо- ставить их друг с другом, исследовать, что назы- вается, в натуре. Современный уголовно-процессуальный за- кон связывает оценку доказательств с проверкой их на предмет относимости, достоверности, до- пустимости и достаточности (ст. 88 УПК РФ), тем самым смешивая процедуры оценки и проверки доказательств. В связи с этим совершенно справедливо оцен- ку доказательств с их проверкой отождествляет на доктринальном уровне представитель научной См.: Алексеев В.Б. Оценка доказательств в стадии над- зорного производства. М.: Юрид. лит., 1971. См.: Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка до- казательств. М.: Наука, 1966. См.: Грошевой Ю.М. Теоретические проблемы форми- рования убеждения судьи в советском уголовном судо- производстве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Харьков, 1975. См.: Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке до- казательств. М.: Юрид. лит., 1977. См.: Старченко А.А. Логика в судебном исследовании. М.: Госюриздат, 1958. См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного про- цесса. М.: Наука, 1968. Т. 1. См.: Ульянова Л.Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. М.: Госюриздат, 1959. См.: Теория доказательств в советском уголовном про- цессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 427-428. См. подробнее: Хмыров А.А. Косвенные доказатель- ства. М., 1979. С. 136; Резник Г.М. Указ. соч. С. 15. школы Всероссийского научно-исследовательско- го института МВД России В.М. Карпенко15. Еще больше ранее выделяемое их различие размывается, когда рассуждения ученых касаются оценки доказательств на различных стадиях уго- ловного процесса и, прежде всего, на стадии раз- решения уголовного дела судом по существу. Так, А.В. Бунина предлагает считать оценку доказательств окончательной только после про- верки всей совокупности собранных по делу до- казательств судьей. До этого момента говорить об этом, по мнению автора, рано, так как не про- изошло сопоставление их между собой, не раз- решены возможные противоречия. Именно в этом контексте ученый говорит о независимости и беспристрастности судьи, о формировании у него внутреннего убеждения16. Полагаем, что оценка доказательств должна пониматься максимально широко и происхо- дить буквально в любой момент производства по уголовному делу. Ведь, к примеру, прокурор, руководствуясь ст. 88 УПК РФ, получив жалобу обвиняемого, может признать собранное доказа- тельство недопустимым по мотивам нарушения закона на любой стадии досудебного производ- ства по уголовному делу. По сему поводу свобода оценки доказательств жестко связана с законом и им во многом опреде- ляется, он же и устанавливает ее пределы. Это утверждение справедливо, если под сво- бодой оценки доказательств понимать возмож- ность судьи оценить их по своему внутреннему убеждению без внешнего ограничивающего воз- действия на правоприменительную волю. При этом под свободой воли понимается способность человека (в данном случае судьи) к самоопреде- лению в своих действиях17. При таком отношении к свободе вполне логичным видится суждение об ограничении свободы российского судьи, прокурора и следо- вателя, необходимостью соблюдать уголовно- процессуальный закон (или же закон в широком смысле этого слова). К примеру, признание доказательств недо- пустимыми происходит ввиду нарушений за- кона. Статья 75 УПК РФ сформулирована таким образом, что позволяет признать недопустимым любое доказательство, полученное с нарушени- ем закона, даже формальным. При этом в теории уголовного процесса процессуальное правона- рушение не требует установления всего состава См.: Карпенко В.М. Оценка доказательств следователем и дознавателем в досудебном производстве по уголовным делам: монография. М.: ВНИИ МВД России, 2009. С. 30. См.: Бунина А.В. Приговор как акт правосудия. Его свойства: монография. Оренбург: Изд-ий центр ОГАУ, 2006. С. 118. См.: Грицанов А.А. Новейший философский словарь. Минск: Книжный Дом, 2003. С. 842. преступления (объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона), которое являет- ся непременным условием привлечения, к при- меру, к административной ответственности. До- статочно признания формального отступления от императивных требований УПК РФ18. Надо сказать, что и сам наш уголовно-про- цессуальный закон сформулировал не принцип свободы доказывания, а принцип свободы оцен- ки доказательств, заставив судью, прокурора и следователя в ходе этой процедуры учитывать соблюдение процессуальной формы, как обяза- тельного условия собирания доказательств19. С учетом изложенных рассуждений первым ограничением принципа свободы оценки доказа- тельств является сам закон и установленная им формализованная система доказывания. Такой подход является для нас традиционным. Например, в уже цитировавшемся издании по те- ории, подготовленном под редакцией Н.В. Жоги- на, отмечалось: «Всякое искажение истины и от- ступление от закона, под каким бы предлогом оно ни происходило, противоречит интересам Совет- ского государства, коммунистической идеологии, нравственности и правосознанию»20. Следствием этого является введение в прак- тику судебной деятельности штампов и подходов, упрощающих сложности процесса доказывания. Уже «классическим» стал оборот, применяе- мый в судах вышестоящих инстанций, о том, что доводы апелляционной жалобы (представления) лишь направлены на переоценку фактических об- стоятельств дела (выводов), содержащихся в реше- нии суда. Так, только Московским городским судом данная оценка доводам сторон дана за последние 2 года по 100 уголовным делам21. Издержки подобного упрощения проявляют- ся на международной арене, когда работа нашей судебной системы ревизуется судьями Европей- ского Суда по правам человека, «проповедующи- ми» принцип свободы доказывания. Так, по делу «Турбылев против Российской Федерации»22 российский суд указал на отсут- О некотором отступлении от этого, казалось бы, жест- кого правила см.: Тимошенко А.А. Разумность как сред- ство от формализма в науке и практике (уголовно-процес- суальный аспект) // Российский журнал правовых иссле- дований. 2014. № 4 (1). С. 162-169. Это, по мнению Л.В. Головко, отличает современный российский уголовный процесс от порядка производства по уголовным делам, установленного в ведущих странах континентально-европейской системы права (Франции и Германии) (Курс уголовного процесса / А.А. Арутюнян, Л.В. Брусницын, О.Л. Васильев и др.; под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016. С. 425-426). Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 493. По данным СПС «КонсультантПлюс». Постановление ЕСПЧ от 06.10.2015 «Дело «Турбы- лев (Turbylev) против Российской Федерации» (жалоба № 4722/09) // СПС «КонсультантПлюс». ствие оснований доверять показаниям заявителя о жестоком обращении с ним, допущенном со- трудниками милиции, сославшись на показания самих милиционеров. Действительно, УПК РФ ка- ких-либо требований к необходимости дополни- тельно проверить доводы заявителя не содержит. Достаточно сослаться на какое-либо одно доказа- тельство, а по поводу остальных, противоречащих ему сведений, указать - «суд критически оцени- вает их». Однако международному органу право- судия для обеспечения права на справедливое су- дебное разбирательство этого явно недостаточно. Он в излагаемом постановлении указывает, что требуется учитывать явную заинтересованность сотрудников правоохранительного органа в даче ложных показаний, необходимо самым тщатель- ным образом не просто оценивать доводы заяви- теля, а проверять документы, представленные им суду. В данном случае речь идет о медицинских документах, указывающих на наличие у заявителя телесных повреждений. Выходом из ситуации могло бы стать пря- мое закрепление в законе обязанности профес- сиональных участников уголовного судопроиз- водства, за исключением адвоката, обеспечить всесторонность, полноту и объективность рас- следования и разрешения уголовного дела23. Ис- следование доказательств на основе требований разумности путем активного применения пра- вил логики, подробный анализ установленных и устанавливаемых фактов - только украсит любое процессуальное решение. Более того, это позволит обеспечить воспитательную функцию правосудия: продемонстрирует неотвратимость возмездия, уменьшит возможности для корруп- ционных проявлений. Ведь одним из непремен- ных условий подкупа в уголовном процессе яв- ляется уверенность в невозможности изменить проданное процессуальное решение. Подгото- вить вопреки закону и сложившейся доказатель- ственной ситуации решение по делу, отвечающее правилам логики, отражающее результат обстоя- тельного критического анализа представленных доказательств, практически невозможно. В этом смысле необходимость установления объ- ективной истины является еще одним ограничени- ем свободы оценки доказательств. Судя по правилу ч. 2 ст. 154 УПК РФ, должностные лица - предста- вители стороны обвинения - и суд обязаны обе- спечить полноту и объективность расследования и разрешения дела. Судья, способный по собственной инициативе задавать вопросы подозреваемым, об- виняемым, свидетелям и потерпевшим в ходе судеб- Именно в этом ключе Е.В. Селина рассматривает прин- цип свободы оценки доказательств на основе внутренне- го убеждения (см.: Селина Е.В. Свобода оценки доказа- тельств (принцип объективной истины) по положениям Уголовно-процессуального кодекса РФ о презумпции не- виновности // Современное право. 2016. № 1. С. 110). ного следствия, при этом действует именно как ис- следователь и, несмотря на свою уверенность в раз- витии событий, приведших к нарушению уголовно- го закона по сценарию, предложенному, к примеру, стороной обвинения, не может проигнорировать доводы стороны защиты, если они позволят устано- вить имевшийся ход вещей. Проявление же судьей такой инициативы при сборе доказательств являет- ся залогом устранения его собственных сомнений в причастности обвиняемого к совершению престу- пления, а в некоторых случаях - в достаточности предъявленного обвинения. Так вот именно как ограничение свободы оценки доказательств и видится обязанность установления объективной истины, и связано это с невозможностью должностных лиц ограни- чиваться только, так называемой, «процессуаль- ной истиной»24. Ведь оценка доказательств, если она свободна, также может носить формальный характер. К примеру, на утверждение стороны за- щиты о непричастности лица к совершению пре- ступления, судья при избрании меры пресечения ссылается на справку оперативного сотрудника, представленную следователем в обоснование необходимости заключить под стражу подозре- ваемого. И суд принимает позицию обвинения с формулировкой: стороной обвинения представ- лены достаточные доказательства, указывающие на такую причастность. Дело в том, что именно требование соблюде- ния объективной истины, которая, особенно на ранних стадиях процесса, носит вероятностный характер, диктует устранить сомнения в доста- точности собранных доказательств, разрешить противоречия между ними. Недопустимость формального подхода суда к исполнению своих обязанностей обозначена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П «По делу о проверке конституци- онности положений части первой статьи 237 Уго- ловно-процессуального кодекса Российской Феде- рации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда»25. В этом решении как раз и вы- ведена из содержания конституционного статуса судебной власти, ее обязанности обеспечить со- блюдение прав и свобод человека и гражданина, правовая позиция, согласно которой у судьи имеет- ся процессуальное правомочие возвратить в поряд- ке ст. 237 УПК РФ уголовное дело прокурору в связи с необходимостью ужесточить обвинение привле- каемому к уголовной ответственности лицу. Под процессуальной истиной ее сторонники понимают что называется «голый формализм»: она есть «соответствие судебного процесса требованиям процессуального права (Никитаев В.В. Проблемные ситуации уголовного процесса и юридическое мышление // Состязательное правосудие: тр. науч.-практ. лаб. М.: Изд-во Междунар. ком. содействия правовой реформе, 1996. Вып. 1. Ч. 2. С. 254). СПС «КонсультантПлюс». В этом случае судья действует не в рамках об- винительного уклона, а обеспечивает высшую сту- пень реализации права - защиту прав и законных интересов граждан, даже вопреки формальным, ограничительным предписаниям закона. Тогда речь должна идти об особом гуманистическом по- нимании процессуального права, его осознании. В научной литературе все чаще появляются предложения восстановить в законе категорию пра- восознания, которая прямо упоминалась в ст. 71 УПК РСФСР26, а одним из важнейших принципов свободы оценки доказательств называется «отсутствие зара- нее установленных формальных ограничений»27, главное, чтобы явно было обозначена цель уголов- но-процессуальной деятельности - установление значимых для дела обстоятельств. Тонкая грань между формальными и нефор- мальными ограничениями видится в отсутствии в законодательстве заранее установленных принци- пов признания большей силы за теми или иными доказательствами и в наличии у правопримени- теля обязанности осуществлять проверку всех со- бранных доказательств на предмет их достаточно- сти, относимости, допустимости и достоверности. При этом соответствующие умственные постро- ения, отражающие изложение логики доказыва- ния, во всяком случае должны быть отражены в итоговом провоприменительном акте (приговоре и обвинительном заключении). Применение различного рода инновацион- ных систем - баллов, кибернетических моделей произошедших событий - должны носить до- полнительный, в некотором смысле методико- криминалистический характер28. Судья, прокурор, следователь и дознаватель безусловно связаны в процессе работы с доказа- тельствами своей совестью, правосознание здесь подчеркивает необходимость признания гума- низма в качестве основного принципа уголовно- процессуальной деятельности. Еще одно ограничение свободы оценки доказа- тельств связано с изначальной субъективностью правоприменителя. Проводившиеся в 70-е - 80-е гг. прошлого века фундаментальные исследо- вания по повышению эффективности судопроиз- водства по уголовным делам доказали к примеру, что психотип личности судьи, его индивидуаль- ная активность напрямую влияют на формирова- ние внутреннего убеждения по делу29. Более того, См.: Яцишина О.Е. Внутреннее убеждение как основа- ние свободы оценки доказательств в российском уголов- ном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 3. См.: Яцишина О.Е. Указ. соч. С. 39. Это признавалось также во время бурного развития в нашей стране кибернетики и системного подхода (см.: Тео- рия доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 433-434). См.: Авдеев М.И., Алексеев В.Б. и др. Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. Ч. 2. М., 1975. С. 38-39. ввиду коллегиальности принятия решений выше- стоящими инстанциями налицо явление конфор- мизма, при котором особое мнение судьи является крайне редким явлением30. Конкретизируя сказан- ное, отметим, что по мнению ученых исход разре- шения уголовного дела и отношение конкретного должностного лица к жизненным ценностям и, в частности, к праву, вера в его справедливость и воз- можность повлиять на исправление преступника коррелируются друг с другом. Профессиональная позиция определяет: какое (более или менее су- ровое) наказание будет назначено конкретным су- дьей. Оказалось, что среди лиц, оптимистически оценивающих окружающих, 20% придерживаются мнения о том, что соблюдение уголовного закона не зависит от его суровости, а 30% опрошенных были убеждены в том, что граждане уголовный за- кон соблюдают в силу того, что соглашаются с его содержанием. И обратно: среди пессимистов прак- тически 47% посчитали, что только страх перед на- казанием удерживает многих от совершения пре- ступления (оптимистов в этом вопросе подобным образом определилось лишь 23%)31. Приведенные утверждения характерны и для остальных должностных лиц системы уголовного судопроизводства. Надо сказать, что всякое доказывание в уго- ловном процессе носит, как уже отмечалось, су- губо вероятностный, а значит и субъективный характер. Применение правил формальной логи- ки происходит условно: по результатам исследо- вания доказательственных посылок формируют- ся умозаключения, носящие не правдивый (как это всегда было характерно для логики), а прав- доподобный характер32. Традиционная логика «рассматривает только однозначные (достовер- ные) дедуктивные умозаключения», в то время как логика доказывания имеет дело с особым их видом - правдоподобными суждениями, осно- ванными на «многозначной эквивалентности»33. К примеру, «если человек угрожал, то правдопо- добно, что он и убил» и обратно: «если человек убил, то правдоподобно, что он угрожал». Устанавливая подобные непрочные логи- ческие связи между наблюдаемыми явлениями жизни, судья, прокурор, следователь и дознава- тель опираются на свой прежний опыт, проводя аналогии между уголовными делами, находив- шимися у них в производстве, и делом, подлежа- щим разрешению в настоящее время. Так, например, при рассмотрении уголовных дел Верхов- ным судом РФ особых мнений судьями не высказывалось. См.: Кудрявцев В.Н., Дагель П.С. и др. Основания уго- ловно-правового запрета. Криминализация и декримина- лизация. М.: Наука,1982. С. 147-149. См.: Теория доказательств в советском уголовном про- Надо отметить, что очень часто версия обви- нения не подтверждается с математической точно- стью совокупностью собранных доказательств (как правило, по уголовным делам собираются сведения о фактах, лишь косвенно указывающих на обстоя- тельства, включенные в предмет доказывания). Это особенно ярко заметно, если учесть, что защи- та практически по каждому уголовному делу, когда обвиняемый не согласен с предъявленным обвине- нием, ссылается на в той или иной степени правдо- подобную версию развития событий, приведших к нарушению уголовного закона. Также немаловажное значение для судьи, прокурора и следователя имеет грамотное изло- жение защитником своей позиции. Проведенное анкетирование следователей и дознавателей по- казало, что на убедительность позиции защиты влияют грамотность, объективность суждений, знание материалов дела34. Делая промежуточный вывод, скажем, что выявленные основания для ограничения сво- боды оценки доказательств носят в некоторой степени условный характер и на практике могут быть преодолены одним росчерком пера право- применителя. Так, состоявшаяся либерализация уголовного закона с демонстрацией явных перегибов в сто- рону создания предпринимателям привилегий привела некоторому консерватизму практику. К примеру, нами не установлено ни одного слу- чая удовлетворения Московским городским судом 1613 жалоб обвиняемых и их адвокатов, рассмо- тренных в порядке апелляционного пересмотра решений районных судов г. Москвы об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. По всей выборке35, охватившей 2013-2015 гг., а также первое полугодие 2016 г., сторона защиты настаи- вала на отнесении преступления к числу совершен- ных в сфере предпринимательской деятельности, да и большинство преступлений были связаны с мошенническими действиями, в том числе, ввиду неисполнения хозяйственных договоров. Оценивая сделанные наблюдения, можно сказать, что бесконтрольность правопримените- ля при работе с доказательствами, его ничем не- обузданная капризность - есть деструктивный фактор с позиции достижения целей правосудия, обеспечения равного доступа любого гражданина к правосудию на заранее понятных условиях. Можно, конечно, попытаться обосновать свое незаконное решение высшей справедливостью по отношению, к примеру, к одному из участ- ников уголовного судопроизводства, однако не стоит забывать о других не менее важных уни- версальных положениях: принципах гуманизма, равноправия и обеспечения свобод граждан. цессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. С. 454. 34 См.: Яцишина О.Е. Указ. соч. С. 102. См.: Эйсман А.А. Логика доказывания. М.: Юрид. лит., 1971. С. 35-37. По данным, размещенным в СПС «КонсультантПлюс». Необходимо найти золотую середину. Сде- лать это можно путем создания морально-юри- дических ограничений свободы усмотрения. Должна быть установлена жесточайшая ответ- ственность дисциплинарного, административ- ного или даже уголовного свойства в отношении должностных лиц, допустивших умозрительное ограничение прав и свобод граждан. Одним из ее оснований может стать фактическое отсут- ствие в приговоре, постановлении или ином процессуальном решении изложения мотивов, которыми руководствовалось должностное лицо, привлекая гражданина к уголовной ответствен- ности или освобождая от нее. В этом ключе стоит вспомнить и об игнорировании очевидных осно- ваний для оправдания лица или указывающих на отсутствие установленного законом повода осво- бодить от уголовной ответственности. В целях недопустимости излишней формализа- ции процедуры оценки доказательств, учета прак- тики Европейского суда по правам человека пред- лагается все же ввести в уголовно-процессуальный закон провозглашенный Конституционным Судом РФ принцип справедливости применения закона при осуществлении производства по уголовному делу36, который мог бы в первом приближении рас- крываться через запрет применения закона вопре- ки общепризнанным правам и свободам человека и - собранные в ходе досудебного производства доказательства оцениваются судом, проку- рором, следователем и дознавателем спра- ведливо, на основе внутреннего убеждения, сформированного при осознании высоких идеалов правосудия и принятия судьей, про- курором, следователем и дознавателем осо- бого бремени служения закону.

About the authors

A A Tymoshenko

General Prosecutor of the Russian Federation

Email: antim1@yandex.ru

References

Supplementary files