THe Pecularities of Interaction of Experts with Investigative and Judicial Bodies (the Case of Forensic Experts and Assessors)

Full Text

В современных условиях роль специальных знаний в судопроизводстве все более воз- растает. Основным видом процессуального использования специальных знаний и одновре- менно одним из значимых каналов введения в юридическое поле научных данных является су- дебная экспертиза. «Судебная экспертиза - это отличная от других специфическая разновид- ность экспертиз, обладающих особым статусом», который состоит в том, что «эти экспертизы выполняются в ходе судебного исследования по гражданским и уголовным делам, делам по адми- нистративным правонарушениям»1. Те или иные виды судебных экспертиз широко используются при расследовании многих преступлений. Поми- мо этого, последние изменения в уголовно-про- цессуальном законодательстве России привели к тому, что результаты деятельности обладаю- щих специальными знаниями лиц приобретают особую значимость в системе судопроизводства, играя важнейшую и подчас решающую роль в процессе доказывания. Однако нередко следователи, как и судьи, сталкиваются с проблемой выбора форм применения специальных знаний, поиска и привлечения эксперта соответствующего профиля и квалификации, форм взаимодействия с ним, необходимости оценивать представляемые экспертами заключения. В свою очередь, вступление эксперта в юридическое поле сопряжено для него с определенными проблемами и рисками. Во-первых, различаются задачи, на решение которых направлены «юриспруденция» и «наука». В частности, хотя открытые дебаты харак- Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга су- дьи: судебная экспертиза. М., 2010. С. 5. терны для обеих сфер деятельности, наблюдаются существенные отличия поиска истины в зале су- дебных заседаний и в научной лаборатории: 1) на- учные выводы постоянно подвергаются ревизии, в то время как юридический спор должен быть разрешен окончательно и в течение определен- ного времени; 2) для сферы науки характерно рас- смотрение множества гипотез, каждая из которых проверяется в соответствии с принципами фаль- сифицируемости и верифицируемости; 3) в юри- дической сфере речь идет о прошлом событии, решение принимается по конкретному делу. Во-вторых, специализированность профес- сионального юридического языка и правовых процедур вынуждает экспертов приобретать до- полнительные навыки и умения, выстраивая свою деятельность в соответствии с требованиями за- конодательства и апеллируя к закону с целью обе- спечения правовой защищенности своей позиции. В связи с этим возникает ряд вопросов, тре- бующих социологического изучения: как экс- перты воспринимают сложившуюся ситуацию, какие смыслы вкладывают в свою работу, какими критериями руководствуются при проведении исследований и написании экспертизы? Каким образом представления экспертов и иных участ- ников о судебной системе и ее функционирова- нии воздействуют на их поведение в ходе меж- профессионального взаимодействия? Важным представляется выявление последствий проис- ходящих процессов как для экспертов, так и для юристов. Происходит ли изменение целей науч- ной деятельности, средств и методов работы, а также критериев ее эффективности? Вынуждены ли эксперты отстаивать собственную профессио- нальную позицию на различных этапах судопро- изводства и, если да, то какие тактические действия они используют для этого? Какие измене- ния претерпевает профессиональное поведение судей, сталкивающихся с многообразием иссле- довательских методик, несовпадением выводов экспертов по одному и тому же делу? Изучение роли эксперта в уголовном и граж- данском судопроизводстве является одним из направлений исследований в современной со- циологии права. Такого рода исследования в значительной степени сфокусированы на США и странах общего права2. Современное состояние исследований по данной проблеме также опреде- ляется корпусом работ, выполненных представи- телями других научных дисциплин, в том числе юриспруденции. Данные работы посвящены главным образом изучению в сравнительно-пра- вовой перспективе степени влияния типа право- вой семьи, соответствующей ему судебной про- цедуры на роль эксперта в процессе; изучению механизма определения компетентности экспер- та, процедурам и критериям отбора экспертов; выявлению профессиональных ценностей экс- пертов, выступающих в суде3. В отечественной литературе немало работ, рассматривающих данную проблематику с по- зиций юридического подхода. Отечественными юристами и представителями российской экс- пертологии изучается комплекс проблем теоре- тического и практического порядка, связанных с правовым регулированием использования спе- циальных знаний в уголовном судопроизводстве, а также процессуальное положение эксперта/спе- циалиста и заключения как вида доказательств в уголовном процессе, уголовно-процессуальные гарантии обеспечения обвиняемому (подозрева- емому) возможности реализовать свое право на защиту, связанное, в частности, с приглашени- ем специалиста4. Однако межпрофессиональное взаимодействие экспертов и юристов в уголов- ном и гражданском судопроизводстве с социоло- го-правовых позиций не исследовалось россий- скими учеными. Saks M., Faigman D. Expert Evidence after Daubert // An- nual Review of Law and Social Science. 2005. Vol. 1. P. 105-130; Krieken R. Law’s Autonomy in Action: Anthropology and History in Court // Social and Legal Studies. 2006. Vol. 15 (4). P. 574-590. Alldridge P. Scientific Expertise and Comparative Criminal Procedure // International Journal of Evidence and Proof. 1999. Vol. 3. P. 141-164; Nance D. Reliability and the Admissibility of Experts // Seton Hall Law Review. 2003. Vol. 34. P. 191-254. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, ад- министративном и уголовном процессе. М., 2006; Баев О.Я. Защита доказательств в уголовном судопроизводстве. М., 2015; Хмелева А.В. К вопросу о совершенствовании законо- дательства в области назначения и производства судебных экспертиз // Российский журнал правовых исследований. 2016. № 2 (7). С. 238-241; Смирнова С.А., Омельянюк Г.Г., Усов А.И. Законодательное закрепление инноваций судеб- но-экспертной деятельности в Российской Федерации // Российский журнал правовых исследований. 2016. № 1 (7). С. 220-227; Эксархопуло А.А. Специальные познания и их применение в исследовании материалов уголовного дела. СПб., 2005. В данной статье представлены результаты со- циологического исследования, целью которого было выявление особенностей взаимодействия но- сителей специального знания с юристами - участ- никами судопроизводства на примере двух профес- сиональных групп экспертов, которые действуют с существенно различающихся позиций, а имен- но - на примере судебно-медицинских экспертов и экспертов в области оценочной деятельности (объектов недвижимости, активов предприятий и т.п.). Судебная медицина относится к естествен- но-научной области знания и практики, методоло- гические основания которой рассматриваются как образцовые в научной сфере. В свою очередь, ста- тус оценочной деятельности как области не только практики, но и науки, опирающейся на совокуп- ность соответствующих методов и исследователь- ских методик, подвергается сомнению и активно дебатируется. Общей характеристикой этих групп, важной для целей социологического исследования, является то, что они не относятся к классу традици- онных криминалистических экспертиз. Результа- том является определенная степень их стигматизи- рованности - хотя и по разным основаниям - в рамках профессионального сообщества экспертов. Судебно-медицинские эксперты - представите- ли медицинской профессии - рассматриваются как «отдельная каста» со сложившимся професси- ональным этосом, профессиональным самосозна- нием и практиками. Экспертиза в области оценоч- ной деятельности как вид судебных экспертиз, на- против, находится в процессе становления, а статус экспертов в данной области проблематизируется в юридическом сообществе. В качестве теоретической рамки исследова- ния выступает концепция юридического поля П. Бурдье5, которая неизменно рассматривается как одно из основных теоретических направлений современной социологии права6. Основным ме- тодом сбора эмпирических данных было выбрано невключенное наблюдение в ходе судебных заседа- ний в судах общей юрисдикции Санкт-Петербурга и Ленинградской области в 2015-2016 гг., допол- нительным - полуструктурированное интервью (проведено 14). Респондентами выступили судеб- но-медицинские эксперты, члены саморегулируе- мых организаций экспертов в области оценочной деятельности, руководители государственных экс- пертных учреждений и негосударственных экс- пертных организаций, преподаватели юридиче- ских вузов, адвокаты, федеральные судьи в отставке Бурдье П. Власть права: основы социологии юридиче- ского поля // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. СПб., 2005. С. 75-128. Dezalay Y., Madsen M. The Force of Law and Lawyers: Pierre Bourdieu and Reflexive Sociology of Law // The Annual Review of Law and Social Science. 2012. Vol. 8. P. 433-452; Масловская Е.В. Традиции «критической теории» в совре- менной западной социологии права // Социологические исследования. 2009. № 7. С. 39-47. (г. Санкт-Петербург, г. Москва). Эмпирическая база также включает нормативно-правовые акты, ве- домственные документы, регулирующие деятель- ность экспертов, методические материалы, разме- щенные на сайтах саморегулируемых организаций (далее - СРОО). Основными носителями специальных знаний согласно действующему УПК РФ являются эксперт, использующий свои знания в процессуальной форме при производстве судебной экспертизы, и специалист, привлекаемый к участию в процессу- альных действиях вербального и невербального характера. Помимо процессуальных кодексов, де- ятельность судебных экспертов регулируется Фе- деральным законом от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О госу- дарственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Согласно нормам данного закона «задачей государственной судебно-эксперт- ной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, произ- водящим дознание, следователям в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по кон- кретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла» (ст. 2). В своей работе эксперт руководствуется как научными стандартами, так и требованиями за- конодательства, регулирующего судебно-экс- пертную деятельность. Основанием для осу- ществления деятельности в качестве эксперта является либо постановление следователя, до- знавателя, либо определение суда. Таким обра- зом, значимой, если не определяющей, особен- ностью работы эксперта является необходимость освоения специфического профессионального языка юристов и взаимодействие с носителями юридической компетенции в рамках различных процессуальных действий. В частности, эксперт не может представить свое заключение, ориен- тируясь только на научные стандарты и полно- стью опираясь на специализированную научную терминологию, так как если бы он писал статью в научный журнал. В этом смысле экспертное заключение принципиально отличается от на- учных трудов. Экспертное заключение пишется в такой форме, чтобы оно было понятно предста- вителям юридической профессии и могло быть оценено ими. Другими словами, эксперт вынуж- ден учитывать особенности профессионального мышления носителей юридической компетен- ции: «”работаем” на судью, а он юрист, поэтому использовать надо ст. 8, иначе он не понимает, если вы напишите недостаточно обоснованно, то в ст. 8 нет таких формулировок, он не пой- мет, поэтому изъясняемся его языком, исполь- зуя ст. 8.» (эксперт, член ЭС СРОО7, опыт работы ЭС СРОО - Экспертный совет саморегулируемой об- щественной организации. 8 лет, г. Москва). Решение данной задачи требует овладения специализированным юридическим языком, также как участие эксперта в допросе с целью разъяснения заключения - знания юри- дических процедур. Совокупность этих знаний является результатом не только «теоретическо- го» освоения законодательства, регулирующего соответствующие действия эксперта, но нака- пливаемого практического опыта участия в су- дебных процессах, тесного общения с юристами, в том числе с адвокатами. В соответствии с требованиями законода- тельства властные субъекты, назначающие экс- пертизу, должны поставить перед экспертом ряд конкретных вопросов, разрешение которых требует специальных знаний, в целях установле- ния обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу. Однако в интервью наши ре- спонденты отмечали проблемы качественности постановлений о назначении экспертизы, под- робного изложения обстоятельств дела, поста- новки точных и корректных вопросов эксперту. Следователи, не учитывая «границ» компетен- ции эксперта, некорректно сформулированными вопросами нередко вынуждают его давать юри- дическую оценку действиям подозреваемого/об- виняемого. В некоторых случаях прямо указыва- ют в постановлении о подозрении/обвинении в отношении конкретного лица, способствуя, тем самым, формированию неосознанной предвзя- тости эксперта. Высказываемые экспертами суж- дения подтверждаются преподавателями факуль- тета повышения квалификации (далее - ФПК) ведомственных вузов, отмечающих, что «следо- ватели, прокуроры, а порой и судьи не знают процессуальное законодательство, регулирую- щее назначение экспертизы, не умеют грамотно ставить вопросы перед экспертом» (преподава- тель ФПК, к.ю.н., г. Санкт-Петербург). Различные группы экспертов используют те или иные тактики смягчения сложившейся ситу- ации. Например, в качестве решения проблемы ошибок при формулировании вопросов судеб- но-медицинские эксперты проводят на базе госу- дарственных судебно-медицинских учреждений краткосрочные курсы для следователей, подробно объясняя разницу между юридическими и меди- цинскими формулировками вопросов. Однако, как отмечает один из респондентов, «контингент слу- шателей постоянно меняется, я ни разу не видела, чтобы в следующий раз пришли те же самые со- трудники, ситуация не меняется годами, повто- ряются все те же ошибки» (судебно-медицинский эксперт, опыт работы 32 г., г. Санкт-Петербург). Другую тактику выработали, например, спе- циалисты в области оценки, выделяющие две особенности деятельности эксперта в работе со следственными органами при написании для них заключения: 1) высокий уровень ответственности; 2) высокий уровень профессионализма, который требуется от эксперта. Эксперты учитывают, что «ценой ошибки эксперта является жизнь, если речь идет об уголовных делах» (эксперт, член ЭС СРОО, опыт работы 6 лет, г. Москва). Кроме того, они ис- ходят из того, что со стороны обвиняемого тоже мо- гут выступать эксперты: «в рамках уголовных дел с двух сторон профессионалы, это и адвокаты, и эксперты, при возможности их нанять, конечно, все они должны выработать свою позицию» (экс- перт, член ЭС СРОО, опыт работы 6 лет, г. Москва). В такой ситуации основной целью эксперта стано- вится обеспечение максимальной защищенности, «чтобы экспертиза устояла в суде» (эксперт, член ЭС СРОО, опыт работы 7 лет, г. Москва). Для до- стижения этой цели эксперты вступают в «борьбу» за равноправный диалог со следователями и право действовать в рамках законодательства, не выходя за пределы собственной компетенции. Следова- тели, среди которых «распространено мнение о том, что экспертиза относится к следствен- ным действиям» (преподаватель ФПК, к.ю.н., г. Санкт-Петербург), нередко сопротивляются та- кому позиционированию экспертов, поскольку «за- дача следователя - доказать наличие сговора или ущерба. С нашей стороны, при такой постановке задачи очень тяжело удержать профессиональ- ную позицию эксперта. Поэтому, если сразу не выработать политику равноправного диалога со следователями, то эксперты оказываются неза- щищенными в суде. На первой встрече мы говорим о том, что, если нас в качестве экспертов при- глашают, то мы высказываем профессиональную позицию. Если у СК есть свое мнение, мы готовы обсудить, но это никак не может в дальнейшем влиять на нашу профессиональную позицию. Если они не согласны с такой позицией, то могут при- гласить других экспертов, если согласны, то мы продолжаем сотрудничать» (эксперт СРОО, опыт работы 6 лет, г. Москва). Результатом отстаивания собственной пози- ции является возможность изменения формули- ровок вопросов, представленных следователями, таким образом, чтобы они звучали корректно в рамках специальных знаний экспертов. Напри- мер, в стандартную формулировку вопроса «Со- держатся ли в отчете нарушения требова- ний законодательства об оценочной деятельно- сти, оказавшие (способные оказать) влияние на итоговую величину рыночной стоимости объ- екта оценки…» (эксперт, член ЭС СРОО, опыт работы 7 лет, г. Москва) эксперты ввели понятие «существенное влияние», учитывая, что это не универсальная величина и в каждом конкретном случае ее определяет эксперт или группа экспер- тов. Другой пример: вместо «нарушения, оказав- шие влияние», эксперты предложили «как дан- ные нарушения повлияли на итоговую величину рыночной стоимости объекта оценки». Во взаимоотношениях со следственными органами часть экспертов придерживается по- зиции, согласно которой «чем дальше эксперт от следователя, тем лучше, надо строго при- держиваться профессиональных задач, а юри- стам оставить решать свои» (судебно-меди- цинский эксперт, опыт работы 40 лет, г. Санкт- Петербург). Другая часть экспертов выражает готовность выйти за рамки высказываний про- фессиональных оценок, взять на себя функции следователя и демонстрировать вовлеченность в какую-то форму юридического анализа: «их вопросы решаем нашими методами, мы обяза- ны ориентироваться на те задачи, которые решает следователь, т.е. необходимо понять, что является предметом доказывания у следо- вателя, надо вникать в дело» (судебно-меди- цинский эксперт, опыт работы 26 лет, г. Санкт- Петербург). Однако выбор экспертом той или иной позиции не зависит напрямую от его ин- ституциональной аффилированности. Следует отметить, что выраженная частью экспертов готовность выйти за пределы соб- ственной компетенции сохраняется и в том слу- чае, когда к участию в процессе их привлекает сторона защиты. В целом данная группа респон- дентов выполняет гибридную роль эксперта- юриста, высказывая интерес к правовой стороне дела и не ограничиваясь просто составлением за- ключений и участием в допросе. Такие эксперты выражают заинтересованность в более активной роли во взаимодействии с юристами - прокуро- ром или адвокатом, в том числе в зале судебных заседаний: «подсказываю представителю сто- роны, какие вопросы задать эксперту противо- положной стороны или специалисту» (эксперт, опыт работы 6 лет, г. Санкт-Петербург), «вы си- дите за спиной представителя или адвоката и говорите ему, задайте такой вопрос и такой вопрос, в последнее время по мобильному перепи- сываемся прямо в зале заседаний» (эксперт, опыт работы 5 лет, г. Санкт-Петербург). Вместе с тем внутри сообщества формирует- ся специфическая стратификация, которая про- является в отделении «настоящих» экспертов от «ремесленников». В качестве критериев их раз- личения выступают наличие/отсутствие глубо- кого погружения в дело, предполагающего, в том числе, и учет объективно-юридической составля- ющей дела, готовность/неготовность привлекать соответствующие теоретические ресурсы и ме- тодологию для осмысления профессиональных задач, умение/неумение нетривиально подойти к решению проблемы. В результате проводится символическая граница: «если эксперт выполня- ет механически только свою работу, не вникая, он «ремесленник»» (эксперт, опыт работы 9 лет, г. Санкт-Петербург). Существование группы «ре- месленников» обусловлено, по мнению респондентов, общими особенностями организации тех экспертных учреждений, в которых «нормативы работы вынуждают сотрудников совмещать несколько ставок, что ведет к их перегружен- ности, то есть невозможности качественно выполнить исследование» (эксперт, опыт работы 8 лет, г. Санкт-Петербург). В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ доказа- тельствами по уголовному делу являются заклю- чение и показания эксперта, которые, как и все доказательства (ст. 240 УПК РФ), подлежат непо- средственному исследованию в судебном заседа- нии. Показаниями эксперта считаются сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения в соответ- ствии с требованиями ст. 205 и 282 УПК РФ. Описание экспертами судебного процесса - это описание «процесса не поиска истины, а борь- бы на поражение», допроса в судебном заседа- нии - «борьбы за слова» (судебно-медицинский эксперт, опыт работы 21 год, г. Москва). Судья, стороны в процессе стремятся «поймать» экспер- та на противоречии тому, что записано в заклю- чении или тому, что он говорил на предваритель- ном следствии. В некоторых случаях, судьи, как до этого следователи, пытаются перенести ответ- ственность на эксперта. В случае возникновения дополнительных обстоятельств в ходе судебного рассмотрения появляются новые вопросы, кото- рые ранее перед экспертом не ставились. Суд об- ращается к эксперту с тем, чтобы он тут же отве- тил на возникшие вопросы, не проводя исследо- вания. В других случаях, по словам респондентов, предпринимаются попытки переформулировать или исказить слова эксперта. Сохраняя осторож- ность и выдержку, эксперты рекомендуют при- держиваться следующей тактики поведения: «1) не поддаваться на «давление» со стороны суда или сторон; 2) понять, куда «клонит» су- дья, стороны, задавая вопросы; 3) не спешить, попросить предоставить том дела и зачитать заключение по пунктам и абзацам, с указанием страниц или потребовать время для проведения исследования» (судебно-медицинский эксперт, опыт работы 40 лет, г. Санкт-Петербург). В делах, связанных с оспариванием кадастро- вой стоимости, судебная практика демонстриру- ет тот факт, что судьи и следователи не доверяют оценщикам и решают проблемы определения стоимости своими методами, назначая судебную экспертизу. Другими словами, позиция следо- вателей и судейского корпуса состоит в том, что судебной экспертизе отдается предпочтение как доказательству по делу перед отчетом об оценке и экспертным заключениям оценщиков в рамках федерального закона об оценочной деятельно- сти. В результате оценочная деятельность в зна- чительной степени оказывается перенесенной в суды, где судьи вынуждены принимать решения о стоимости объектов. Опыт наблюдений в судебных заседаниях по делам об оспаривании кадастровой стоимости и сравнительный анализ судебной практики по дан- ной категории дел в судах Санкт-Петербурга и Ле- нинградской области позволяет сделать вывод о том, что происходит интеграция знаний судьями с целью осуществления рационального выбора, на- капливается понимание процессов, которым не- обходимо дать юридическую оценку. Данная тен- денция находит свое выражение в том, что, если в Санкт-Петербурге принятие пояснений оцен- щика оставлено на усмотрение суда, практически всегда назначается судебная экспертиза. При этом вопросы по экспертному заключению задают от- ветчики. В то время как в Ленинградской области оценщик - самый активный участник процесса, судебная экспертиза назначается крайне редко, вопросы задает суд. При этом вопросы нередко настолько точные, что создается впечатление, что судьи окончили курсы оценщиков. В свою очередь, влияние оценки судом экс- пертного заключения как допустимого на раз- витие поля науки практически не изучено в от- ечественной социологии. Отметим, что данное влияние может быть как положительным, так и отрицательным. В частности, юридические стан- дарты допуска заключений могут служить пре- пятствием для экспериментов, предполагающих отход от стандартной методологии, например, в судебной медицине. Юридические соображения о приемлемости экспертных заключений, основывающиеся на по- нимании важности науки для юридической сфе- ры, могут также оказывать положительное вли- яние на соответствующую науку, особенно в ее практически ориентированном сегменте. В част- ности, престиж и статус, так же как и интересы су- дебных экспертов-практиков, в определенной сте- пени зависят от признания их судами. Выявление судом пробелов в сфере научной или технической экспертизы может способствовать проведению исследовательских программ для их восполнения. Если какие-то выводы заключения экспертов не приняты судами по причине непризнания исполь- зованных методов или теории адекватными для подтверждения мнения эксперта, специалисты в той или иной научной области могут проводить исследования для того, чтобы профессионально ответить на прозвучавшую критику. Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что поведенческие модели, используемые экспертами, отражают конфигурацию и динамику властных отношений как внутри российского юридического поля, так и за его пределами - в поле науки. Деятельность отдельных групп судебных экспертов, участвую- щих в судопроизводстве, структурируется неравным доступом к материальным и символическим ресурсам, а также контекстуально зависит от по- пыток стигматизировать их в профессиональном сообществе. Результаты исследования подтверж- дают тенденцию к возникновению определен- ной формы юридической профессионализации экспертов. При этом асимметричность властных отношений внутри юридического поля вынуж- дает экспертов разрабатывать набор тактик, по- зволяющих обеспечить правовую защищенность собственной профессиональной позиции.

About the authors

E V Maslovskaya

Russian Academy of Sciences

Email: ev_maslovskaya@mail.ru

References

Supplementary files