Философия права и философия преступления и наказания (рецензия на монографию Бочкарёва С. А. «Философия уголовного права: постановка вопроса». М.: Норма, 2019)

Полный текст

Работа Сергея Александровича Бочкарева затрагивает важный и актуальный вопрос философии права как самостоятельного направления научной и философской мысли. Его подход, с одной стороны, достаточно консервативен и в определенном смысле автор демонстрирует «сдержанность», что вытекает уже из самого названия работы (сам С.А. Бочкарев подчеркивает, что его работа имеет цель лишь «постановки вопроса»), а с другой стороны говорить о философии уголовного права в условиях, когда многие видят в уголовном законе некий универсальный инструмент решения социальных проблем, при этом забывая то, что право следует своей логике, не только оправдано с научной точки зрения, но и просто необходимо с точки зрения практической. Тем не менее, консервативность и «сдержанность» автора не мешает ему поставить целый ряд серьезных проблем, среди которых проблема оптимизации уголовно-правовой политики, проблема системности уголовного законодательства, проблема современных изменений в уголовно-правовой сфере, обусловленных техническим прогрессом и развитием информационного общества и др. И в этом плане монография не только ставит вопрос, но и предлагает ряд ответов и возможностей решения обозначенных проблем. На сегодняшний день существует множество общих философско-правовых систем, однако следует признать, что говорить о наметившемся «мейнстриме» в философско-правовой мысли пока еще нет оснований. В общем можно говорить о множестве «философий права», различные школы характеризуются и разным пониманием как системы дисциплины, так и ее предмета и методологии. Примечательно, что англоязычные авторы, как правило, под философией права понимают систему размышлений относительно так называемых актуальных философских проблем, в сферу которых входят и проблемы уголовно-правового характера (под которыми, в свою очередь, понимаются проблемы ценностного характера, имеющие правовое разрешение либо связанные с функционированием самого права, например, проблема свободы выражения и т.д.). С одной стороны, такой плюрализм предполагает высокую степень свободы научного поиска и творчества, а с другой - почти исключает возможность представителям «отраслевой» философско-правовой мысли опереться на отработанную общую концепцию. При этом философия уголовного права находится в особом «выгодном» положении по сравнению с философией иных отраслей права, ввиду того, что она имеет собственную, строго не привязанную к общим философско-правовым установкам традицию. Не случайно многие авторы рассуждают о своего рода философии «преступления и наказания» и привычно ставят важные философские проблемы в контексте уголовного права. Содержание монографии можно условно разделить на историческую и теоретическую часть. Полагаем, что подобное разделение добавляет ценности работе, так как, когда автор ставит вопрос о философии уголовного права, логично обратиться и к истории этого вопроса. Здесь следует отметить, что история философских идей в сфере уголовно-правовой проблематики действительно хорошо прослеживается. Несмотря на то, что в настоящее время довольно часто ставится вопрос не только о философии права в целом, но и об «отраслевой» философии (философии международного права, например), следует отметить, что далеко не всегда такая постановка вопроса выглядит справедливой. Но это не касается философии уголовного права. Философские идеи в сфере проблематики «преступления и наказания» имеют долгую историю и весьма солидное основание. В первой главе «Философия уголовного права: вехи истории и современность» автор анализирует философскую мысль античности, средних веков, нового и новейшего времени (стр. 23-113). Следует отметить, что Сергей Александрович хорошо ориентируется в историческом материале и уже имеет публикации, касающиеся проблематики развития философско-правовой мысли в сфере уголовного права. Автор обращается к работам многих известных мыслителей, философов, теологов. Кроме того, анализируя российскую философско-правовую традицию, он не ограничивается рассмотрением работ ученых и философов, а обращает внимание на философско-правовые идеи, выраженные представителями русской литературы, и прежде всего Ф.М. Достоевским и Л.Н. Толстым (стр. 83-90). И это представляется вполне оправданным. В своих записях, речах, да и в литературных образах отечественные писатели поднимали важные для общества философские проблемы. Автор также обращается к философскому наследию В.С. Соловьева (стр. 91-94). Конечно, то, что мы упоминаем данных авторов, можно расценить не без оснований как личные предпочтения рецензента, однако именно их идеи представляются нам действительно оригинальными, самобытными, принципиально характеризующими российскую традицию философской мысли. Разумеется, в работе не обойдены вниманием и другие яркие отечественные мыслители. Важно то, что автор приходит к выводу о наличии в России собственной школы философии уголовного права, однако при этом сетует на ее неоднородность и не востребованность юристами отраслевиками (стр. 113). И здесь следует полностью согласится с Сергеем Александровичем. Тем не менее, уточним, что идея о том, что отечественная философия уголовного права это то явление, которое в свое время было не замечено, а сегодня забыто (стр. 113), звучит неоправданно пессимистично хоть и имеет под собой определенные основания. Во второй главе работы «Уголовно-правовое знание: современное состояние его субъектов» (стр. 114-189) автор акцентирует внимание на многих процессах как в обществе в самом широком смысле, так и в правовой сфере, которые уже сегодня должны быть осознаны и тем не менее недостаточно осознаются современниками. В исследовании ставится вопрос о проблемах нарушения системности уголовного права, о соотношении мнений практиков и теоретиков, законодателей и правоприменителей. Полагаем, что на какую бы мы позицию не встали в оценке действующего уголовного законодательства, очевидно (что следует из положений монографии) необходимо учитывать социальный контекст, и, кроме того, важно понимать, что уголовное право имеет собственную логику, и это ограничивает его инструментальное использование. И даже в случае его инструментального использования надо всегда отдавать себе отчет в том, что этот инструмент весьма тонкий и пользоваться им для решения социальных проблем необходимо очень аккуратно. Осознавая всю сложность социальных процессов и накопив значительный опыт, мы уже не можем, наподобие древних китайских легистов, полагать, что жесткие законы и наказания единственно способствуют «исправлению нравов». Следует отметить, что в работе рассматривается проблема соотношения национального правопорядка и наднациональных правопорядков в сфере уголовного права (стр. 119-120). Полагаем, эта проблема крайне важна и требует более детального и тщательного анализа. Необходимо учесть все полезные функции и деструктивные дисфункции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в отношении правовой системы России и, в частности, системы российского правосудия, принимая во внимание как соображения продиктованные ценностью человека, его прав и свобод, так и соображения национальной безопасности, а также анализ текущей политической конъюнктуры. Пожалуй, одним из наиболее интересных моментов в работе является обращение к проблемам стабильности социального уклада и революции. В работе отмечается, что «революции» (в том числе, понимаемые и как внешне срежиссированные акции по слому политического и правового порядка в обществе) сегодня выступают реальным фактором, с которым следует считаться и отечественное право не готово к противодействию революционной агрессии (стр. 116-117). Далее автор возвращается к революционной проблематике и, в частности, утверждает, что «революционный взгляд видит в праве свою основную противоположность, поскольку главное предназначение его институтов состоит в обеспечении исключительно эволюционного (или закономерного) варианта развития общества» (стр. 162). Далее С.А. Бочкарев отмечает, что «концентрируя в себе наиболее значимые антагонизмы и механизмы их компромиссного разрешения, правовая идея олицетворяет собой ту целостность, которой ее субъекты фактически располагают и к которой они стремятся как к общезначимому для всех идеалу и благу» (стр. 162). Эти утверждения крайне важны, они действительно свидетельствуют о том, что автор уловил базовое предназначение права, связанное с созданием «замиренной среды» и даже практически указал на механизм этого «замирения». Действительно, полагаем, стабильность современного общества связана с тем, что, несмотря на то, что социальное расслоение и классовый антагонизм никуда не исчезли, именно право и правовая идеология как механизм организации идеологической сферы общества переводят классовый антагонизм в дискурсивную ненасильственную форму, что обеспечивает относительную стабильность общества, его устойчивое эволюционное развитие. Ввиду этого особую важность приобретает проблема сохранения правовой идеологии и открытого публичного правового дискурса как сферы разрешения противоречий интересов и потребностей социальных акторов - средства формирования и пересмотра конвенциональных правовых ценностей современного общества. Отказ от правовой идеологии и от правового дискурса, невнимание законодателя к тем конвенциональным правовым ценностям, которые являются продуктом последнего, создают опасную ситуацию делегитимации правового и политического порядка. Идеи, сформулированные в контексте философско-правовой мысли в сфере уголовного правовой проблематики, являются важной частью правового дискурса. В третьей главе «Уголовно-правовое знание: состояние его традиций» (стр. 190-272) анализируются различные предубеждения в восприятии философии как в юридической науке, так и в практике. Отрицание пользы философского опыта в уголовно-правовом мировоззрении действительно имеет место, и надо отметить, что большинство тех «предрассудков» в отношении философии уголовного права очевидны и в том случае, если мы ставим вопрос о необходимости или избыточности философии права вообще (всем известно весьма критичное, а иногда даже враждебное отношение к философии права многих теоретиков права, хотя, казалось бы, теория государства и права как фундаментальная юридическая наука тесно с ней связана). Разумеется, наука уголовного права, как непосредственно связанная с практикой и существенно «отягощенная» позитивистской традицией, зачастую относится к философской мысли еще более критично, что хорошо показано в работе. Примечательно, что автор обращает внимание на категории «преступление» и «наказание» не просто как на ключевые категории уголовно-правовой теории и философии уголовного права. С.А. Бочкарев отмечает относительно перспектив их исследования, что невозможно обосновать актуальность исследования преступления и наказания, так как по этому поводу уже существует множество исследований, которые практически исчерпали данную проблематику. Вместе с тем, на страницах монографии мы видим серьезную полемику в отношении значимости данных категорий, имеющих для уголовного права, несомненно, базовое значение (стр. 254-266). Полагаем, изученность данных ключевых категорий вовсе не исключает постановки вопроса о философии уголовного права как о философии преступления и наказания. Для примера мы можем взять вечно дискуссионный вопрос как в философии права, так и в общей теории права - вопрос правопонимания. Даже такая центральная и весьма разработанная категория как «право» наполняется различным значением в зависимости от конкретного философско-правового направления мысли (в начале статьи мы обозначили работы авторов по философии права, многие из которых придерживаются совершенно разных подходов к правопониманию). В четвертой - заключительной главе, которая, наверное, имеет все шансы быть воспринятой как наиболее интересная читателем, «Потенциал философского измерения уголовного права» - ставятся проблемы метафизики, герменевтики и синергетики уголовного права, а также его «виртуализации» (стр. 273-386). В главе автором подчеркивается актуальность философско-правовых методов в уголовно-правовой сфере. В работе подчеркивается значимость правой герменевтики именно для уголовного права, которое тяготеет к строгой ориентации на «букву закона». Автор оценивает (весьма трезво) потенциал герменевтического метода в уголовном праве, который, главным образом (но не только), состоит в обеспечении понимания текста закона (стр. 343). Однако в работе представлен и «расширенный» потенциал этого метода (стр. 346-355). В конце концов в работе ставится вопрос о понимании как «метанорме» права (стр. 355). Следует отметить, что, на наш взгляд, проблема понимания является одной из важнейших в юридической науке и в философии права. И наука, и философия не могут обойти проблему правового дискурса, а дискурс предполагает понимание. Размышляя о синергетике уголовного права, С.А. Бочкарев делает ряд крайне интересных, но не бесспорных утверждений, развитие которых, безусловно, обладает творческим потенциалом (стр. 360-372). Важным положением является то, что уголовное право в его современном виде не способно справиться с внесистемными (относительно наличного правопорядка) явлениями и процессами, так как не имеет внутреннего механизма развития устанавливаемого порядка. Примечательно, что автор констатирует, что уголовное право в равной степени предрасположено как к сохранению, так и к разрушению защищаемых благ (стр. 398). Ставя вопрос о виртуализации уголовно-правового пространства, автор по сути показывает несоответствие темпов развития науки и техники с одной стороны и права (и юридической науки) - с другой (стр. 372-386). Развитие права всегда носит «догоняющий характер». С.А. Бочкарев сдержанно-положительно оценивает новые разработки теоретиков права в сфере информационного права, «права виртуальной реальности» и т.д., однако при этом констатирует большую консервативность науки уголовного права и поясняет, что за исключением некоторых инициатив, работа по модернизации уголовного права сообразно развитию информационных технологий ведется явно недостаточными темпами (стр. 373). Автор ставит вопрос шире, отмечая, что развитие технологий влечет и изменение «ментально-психической структуры личности» (стр. 383-384). В этом он справедливо усматривает определенный вызов уголовному праву, которое не может обойтись без инноваций (стр. 384). Важно, что в работе отмечается изменение фундаментальных установок личности в отношении восприятия пространства и времени (стр. 386, 399), размышления автора коррелируют с позицией З. Баумана. Несмотря на высокий теоретический уровень рецензируемого произведения, не со всеми положениями монографии можно согласиться. Обращение к многочисленным трудам исследователей проблемы, научная полемика, представленная на страницах монографии, является ее сильной стороной, однако в некоторых случаях это ретуширует позицию самого автора. Данное обстоятельство ни в коей мере не свидетельствует об отсутствии четкой авторской позиции, однако в некоторых случаях она недостаточно артикулирована и, соответственно, недостаточно заметна. Частично в работе это компенсировано в заключении, представляющем собой концентрированное изложение идей автора (по всей структуре монографии). Следует отметить, что, исключая исторический обзор, автор монографии четко не экспозирует связи философии права и философии уголовного права в контексте современной юридической мысли. Понятно, что традиция философии уголовного права несколько обособлена от общих философско-правовых концепций (многие из которых, к слову, носят спекулятивный характер), однако связь общего философско-правового направления мысли и философских идей в сфере уголовного права необходимо было показать более артикулировано. Также полагаем, что от автора ускользнула проблема правовой идеологии уголовного права (идеологии уголовного права). Эта проблема, на наш взгляд, нуждается в детальном рассмотрении и изучении с философских позиций. Подводя итог рассмотрению рецензируемой работы, следует подчеркнуть, что мы намеренно обошли вниманием целый ряд содержательных положений монографического исследования, ввиду того, что большинство из них должно быть воспринято читателем в контексте авторской аргументации. В целом следует подчеркнуть, что рецензируемая монография представляет собой логически стройное выверенное исследование, характеризующееся цельностью, структурной завершенностью, постановкой важных вопросов и разрешением в процессе их рассмотрения ряда актуальных проблем как для философии уголовного права, так и для юриспруденции в целом. Автор добился большего, чем заявил в названии монографии. Ему не только удалось поставить вопрос о философии уголовного права, ему удалось дать целый ряд ответов на актуальные вопросы юриспруденции и философии права. Несомненно, надежда автора на то, что работа может стать «хорошим источником вдохновения для последующих изысканий» (стр. 399) оправдается. Можем смело и уверенно рекомендовать монографию тем, кто интересуется проблемами уголовного права, философии права, истории правовой мысли, а также философским уровнем проблематики юриспруденции в целом.

Об авторах

- -

Список литературы

Дополнительные файлы