№ 6 (2019)

В статье представлены результаты исследования, посвященного анализу внутригородских различий в Москве. В качестве теоретической рамки работы использована концепция “социального пространства” как дуальной реальности, производной одновременно от социальных отношений и свойств городской территории. В ходе исследования были использованы разнородные количественные показатели для каждого из 125 районов Москвы. Источниками информации послужили: перепись населения; текущая социально-экономическая, демографическая, миграционная и электоральная статистика; данные риелторов; опросы жителей районов города. На их основе рассчитаны индексы этнической мозаичности, демографических сдвигов, развитости городской среды, настроений людей и репутации места; проведена типология районов с учетом факторов местоположения и территориального соседства; созданы карты, отражающие разные измерения социального пространства города. Сравнительный анализ показал, что довольно эгалитарное социальное пространство советской Москвы за прошедшие годы стало более фрагментарным и поляризованным: резче обозначались границы различий. Усиление неравномерности повлекло за собой ощутимые расколы в благоустройстве городской среды, насыщение городскими благами одних районов и обеднение – других. Авторы приходят к выводу, что для снижения рисков городской сегрегации необходимо усиление связанности городского пространства и социальных сред, приведение уровня разнообразия городской среды в соответствие с разнообразием населения московских районов. Такая политика и деятельность наиболее востребованы там, где стремительный рост этнокультурного разнообразия происходит на фоне дефицита развития, относительной транспортной изолированности районов и социальной эксклюзии.

С 1920-х годов, когда в России было введено понятие “поселок городского типа” (пгт), и до 1980-х годов число пгт постоянно увеличивалось. Но с 1990-х годов началось их быстрое сокращение, и к 2019 г. более трети были преобразованы в сельские населенные пункты. В данной статье авторы пытаются выяснить, что собой представляют “новые села” – бывшие пгт, где они расположены, каковы их функции (в значительной мере утраченные) и какова специфика их населения. Процессы преобразования пгт в сельские населенные пункты с 1989 по 2010 г. административно увеличили сельское население России на 2.4 млн чел. и сдерживали рост доли городского населения (с 73.4 до 73.7%). При сравнении материалов переписей 1989 и 2010 гг. во многих регионах “административная рурализация” кардинально меняла динамику населения: вместо реального сокращения числа сельских жителей цифры переписи 2010 г. показывали его рост. Бывшие пгт с большей скоростью теряют население, чем сельская местность их регионов; и их население более старое. Среди различных функциональных типов бывших пгт наиболее медленный отток (и большая людность) – в центрах муниципальных районов, а наиболее интенсивный – в лесозаготовительных поселках, центрах строительства и поселках-колониях. Средняя людность бывших пгт минимальна на севере Европейской России и на Крайнем Севере страны, а максимальна – на европейском юге и в Урало-Поволжье, где в наибольшей степени сконцентрированы бывшие пгт-райцентры, у которых смена статуса имела чисто формальный характер.

На основе анализа статистических данных представлены результаты комплексной оценки миграционных процессов на Дальнем Востоке России, включая динамику безвозвратной миграции, а также внутренней и внешней трудовой миграции. Показаны региональные особенности динамики миграционных процессов на Дальнем Востоке России в постсоветский период (1992–2016 гг.). Определено, что, если до 1997 г. в миграционном обороте Дальнего Востока наибольшая доля мигрантов перемещалась в пределах России, исключая дальневосточные регионы, то начиная с 2000 г. по настоящее время доля мигрантов внутри Дальнего Востока превышает суммарную долю миграций вне данного макрорегиона и международных мигрантов. В рамках оценки внутренней трудовой миграции показана лидирующая роль Еврейской автономной области по доле экономически активного населения, осуществляющего трудовую деятельность за пределами региона проживания. Исследование динамики и территориальной структуры международной трудовой миграции за период 2010–2015 гг. отражает потерю Дальним Востоком лидирующих позиций по числу привлеченных трудовых иммигрантов, в том числе из Китая, среди федеральных округов России. Установлено, что в большинстве регионов Дальнего Востока преобладают иммигранты, осуществляющие трудовую деятельность на основе патентов. Изучение миграционной политики в период с 2013 по 2017 г. позволило сделать вывод о противоположных подходах на федеральном и региональном уровнях к практике привлечения иммигрантов на рынок труда в дальневосточных регионах.

В замыкающем створе р. Енисей, в районе г. Игарка, в 2014–2016 гг. выполнены исследования, включавшие учащенный отбор проб воды для определения мутности. Установлено, что в период половодья наблюдается несколько пиков мутности, не связанных с изменениями расхода воды. Анализ кривых гистерезиса указывает на ведущую роль взмучивания отложившегося за зимнюю межень материала, а также размыва локальных источников – берегов и крупных аллювиальных массивов – в формировании этих пиков. На спаде половодья пики мутности связаны с прохождением волн наносов по притокам Енисея, в первую очередь – Нижней Тунгуске. Расчет годового стока взвешенных наносов выполнен для трех лет (2014–2016). Для этого использовались метод кривых транспорта наносов и вычислительная программа LOADEST, разработанная Геологической службой США. Средний за три года объем стока взвешенных наносов составил 8.1 ± 0.5 млн т, что больше средних значений для периода 1970–2001 гг. (от 4.6 до 5.9 млн т), суммарный вынос материала за три года – 24.2 ± 2.1 млн т.

Задача настоящей статьи – описать и проанализировать формирующийся рыночно ориентированный механизм сохранения лесов, работающий с помощью добровольной лесной сертификации. Создание репрезентативной системы сохранения лесов – одна из важнейших задач в рамках выполнения Российской Федерацией обязательств в рамках Конвенции о биологическом разнообразии. Стратегический план в области сохранения и устойчивого использования биоразнообразия Конвенции о биоразнообразии, Айтинские целевые задачи в области биоразнообразия на период 2011–2020 гг. предусматривают сохранение к 2020 г. не менее 17% наземных экосистем, в особенности участков большой значимости для биоразнообразия и экосистемных услуг. В последние годы все более важное значение приобретает добровольная лесная сертификация по системе Лесного попечительского совета (Forest Stewardship council, FSC), стандарты которой заставляют лесопользователей сохранять леса высокой природоохранной ценности (ЛВПЦ). В России около 45 млн га FSC сертифицированных лесов, из них около 6 млн га ЛВПЦ получили дополнительную защиту в рамках сертификации, причем на 0.15 млн га созданы или создаются особо охраняемые природные территории (ООПТ) (Уфтюго-Илешский заказник в Архангельской области и Койгородский национальный парк в Республике Коми и др.). Особое значение сертификация имеет для сохранения малонарушенных лесных территорий на площади свыше 1 млн га. Добровольная лесная сертификация становится основным механизмом сохранения лесов в регионах интенсивного лесопользования и вносит все больший вклад в формирование системы сохранения лесов в России.

Исследование направлено на выявление географических особенностей и различий в стабильности/нестабильности населения и расселения одного из этнических регионов Российской Арктики – Чукотского автономного округа и факторов, их обусловливающих. Использование классических географических методов, включая метод полевых исследований, позволило установить, что на фоне общей нестабильности населения и расселения Чукотки в 1990-е годы и стабилизации после 2002 г. наблюдались значительные внутрирегиональные и локальные различия. Относительно большей стабильностью (меньшее снижение численности населения вследствие меньшего миграционного оттока и отсутствие ликвидированных поселений) характеризовался Чукотский район из-за высокой доли коренного населения. Наибольшую нестабильность, особенно в 1990-е годы, демонстрировали районы с большой долей пришлого населения и развитием горнодобывающей промышленности. Крайне нестабильной была ситуация в тесно связанных с добывающими предприятиями монопрофильных поселках, большинство из которых были ликвидированы до 2000 г. Различия в стабильности/нестабильности как состоянии населения и расселения и различия в жизнестойкости/уязвимости как свойствах, присущих этим системам на всех пространственных уровнях (от регионального до отдельных поселений), сильнее проявляются в годы кризиса и сглаживаются в периоды относительно стабильного развития.