Рецензия на монографию С.Ю. Колчигина «Перед светом (Очерк философии России XIX–XXI веков)»

Аннотация

Рецензия посвящена новой монографии доктора философских наук, профессора, заведующего отделом онтологии и теории познания Института философии и политологии Министерства образования и науки Республики Казахстан Сергея Юрьевича Колчигина «Перед светом (Очерк философии России XIX–XXI веков)», вышедшей в свет в 2021 году.

Полный текст

История отечественной философской мысли характеризуется неоднозначными, противоречивыми и взаимоисключающими оценками в научно-исследовательской практике. Вопрос об отношении русской религиозной философии к наследию европейской мысли в целом до сих пор сохраняет проблематичный характер. Можно выделить две крайние позиции. С одной стороны, утверждается тотальная детерминированность русской мысли западными источниками и образцами, вплоть до отрицания ее самобытности и оригинальности. С другой стороны, русская религиозная философия рассматривается в качестве полностью несводимой к европейскому влиянию. В одном случае русская философия наделяется статусом продолжения или ответвления, порождения европейской. В другом — она полностью изолируется от западной традиции.

Русская мысль как источник национально-культурного самосознания пробуждается в ситуации кризиса метафизической парадигмы европейской философии, который имеет своим содержанием исчерпанность потенциала западной метафизики и культуры. Европейская метафизика Средних веков представляет собой выражение духа католицизма, метафизика Нового времени — выражение духа протестантизма. Соответственно, противоречия двух западных ветвей христианства получают непосредственное отражение в западной метафизике. Но не получают своего разрешения. Европейская метафизика гибнет вместе с европейской цивилизацией — данный пункт станет ясным в начале ХХ столетия с появлением главного труда О. Шпенглера. Возможный путь преодоления кризиса — это движение мысли в сторону Востока. Но это путь уже не европейской, а русской философии и культуры.

В точке слома и краха западной мысли начинает формироваться русская мысль. Указание на это дается в программной работе В.С. Соловьева «Кризис западной философии», датируемой 1874 годом. Ф. Ницше в это время только автор «Рождения трагедии» и «Несвоевременных размышлений». Высоты своей мысли он еще не достиг, и тем более не пришла пора его популярности и влияния. Но уже известны результаты мысли Э. фон Гартмана и А. Шопенгауэра, знаменующие обращение европейской философской мысли по ту сторону собственной культуры — от Запада к Востоку. В этой связи В.С. Соловьев отмечает: «И тут оказывается, что эти последние необходимые результаты западного философского развития утверждают, в форме рационального познания, те самые истины, которые в форме веры и духовного созерцания утверждались великими теологическими учениями Востока (отчасти древнего, а в особенности христианского). Таким образом, эта новейшая философия с логическим совершенством западной формы стремится соединить полноту содержания духовных созерцаний Востока» [1, с. 177].

Западная философия развивалась на основе теологических учений католичества и протестантизма. Кант и Гегель остаются в рамках духа протестантизма, преодолевая границы лишь схоластической метафизики. Наследие восточного христианского богословия не было воспринято европейскими метафизиками. Эта область — подлинная terra incognita западной мысли. Пройдя свой путь, достигнув своих пределов и горизонтов, европейская философия и культура интуитивно и бессознательно подошли к тому, что столетия назад было высказано отцами Православной Церкви. У этой черты западная философия останавливается, устремляя свой взор к другим берегам, для нее недостижимым. Или она движется по пути своего разложения в различных ответвлениях позитивизма и «постмодернизма», в философии без метафизики.

Новый импульс метафизика получит в русской религиозной философии, путь которой есть, с одной стороны, усвоение и одновременно преодоление «логического совершенства западной формы», а с другой стороны, раскрытие философского и культурообразующего потенциала восточного богословия. Путь этот еще не пройден, по сути, мы стоим лишь в его начале. И в русской философской мысли это содержание восточного богословия подчас лишь еще с большим трудом пробивается сквозь формы западной логики и онтологии. Одно только усвоение этой формы стоило нам немалых усилий, еще больше силы потребуется, чтобы преодолеть это ученичество, которое нередко приобретало у нас характер европейской псевдоморфозы.

В свете приведенных выше соображений обращает на себя внимание монография С.Ю. Колчигина «Перед светом (Очерк философии России XIX–XXI веков)», опубликованная в 2021 году. Как отмечает сам автор, «эта книга — не столько теоретический трактат, сколько эссе, очерк, эскиз. Это свободное размышление над проблемами, взятыми из опыта мыслителей и духовных наставников России как общей родины великого множества народов» [2, с. 3]¹. В предлагаемой вниманию читающей публике книге автор ставит задачу эксплицировать единую линию эволюции и содержания русской философской мысли, вбирающей в себя все ее многообразные и гетерогенные пути и искания: «Во всяком случае, несмотря на множество метаний русского человека, необходимо и возможно рассмотреть философию России как единую линию. Линию не столько исторической преемственности, сколько преемственности в духе, в вертикали главных истин бытия человека в мире» [2, с. 8]. Проблема, согласно автору, состоит в том, что «история русской мысли при поверхностном взгляде предстает как пестрая мешанина, калейдоскоп идей, направлений, персоналий. Как постичь эту историю в целом, объять ее в главных чертах и, быть может, в некоем едином направлении движения, пускай, и со многими ответвлениями?» [2, с. 9].

С первых страниц профессор С.Ю. Колчигин отвергает применение критериев западной философии: «Тогда перед нами онтология и гносеология, феноменология и персонализм и т. д. Но все они суть направления именно западной, а не русской, философии. Хотя все они имели место в России, выражает ли подобная классификация специфику русской мысли?» [2, с. 9]. Проблема сформулирована верно. Сложно не согласиться, что имевшая место многоаспектная рецепция русской философской мыслью наследия европейской философии не выражает сущностных характеристик самой русской философии. Хотя в исследовательской литературе встречаются и противоположные точки зрения, основанные на тенденции сведения русской философии именно к рецепции западного наследия. Но данное обстоятельство лишь указывает на сложность и неоднозначность проблемы. Автор монографии, на наш взгляд, несколько торопится с ответом на поставленный вопрос, формулируя уже в самом начале работы тезис, что именно «вопрос о всеобщей гармонии и каждой отдельной душе человеческой был поставлен в начале того пути, который проделала русская мысль за последние столетия» [1, с. 10]. В такой формулировке содержится соблазн свести русскую философию целиком и полностью к проблематике этического характера и утвердить одностороннюю антитезу: европейская мысль — онтология и гносеология, русская — этика. Европейская мысль абстрактна, русская — конкретна. Подобная оппозиция несправедлива именно в силу своей отвлеченной односторонности. Русская философская мысль онтологична не в меньшей степени, чем западная. И решение вопросов этического характера отнюдь не оттесняет на задний план онтологию. Этика в русской философии представляет собой результат онтологических изысканий — нередко носящих характер систематических логических построений. Но онтология в русской философии иная, чем в европейской. Она не отсутствует, не является предметом пренебрежения в силу приоритетности этической проблематики, но происходит из другого источника, нежели онтология западной мысли. Проблема осложняется тем, что онтология русской философии находится в сложных взаимоотношениях притяжения-отталкивания с онтологией европейской. Тщательно разработанный категориально-понятийный аппарат, высокий концептуально-методологический уровень оказывали на многих русских философов подчас гипнотическое воздействие. И вместе тем с тем русская философская мысль в лице своих наиболее значимых представителей всегда двигалась в направлении преодоления «европейской псевдоморфозы» и поиска собственных путей. Влияние западной традиции прослеживается преимущественно на уровне формы мысли (категории, методы, подходы), в то время как на содержательном уровне в русской философии формируется онтология принципиально иного типа [3].

Но вернемся к книге. После размышлений о духовных поисках Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого автор обращается к центральной для русской философии идее всеединства. «Но что же не так с идеей всеединства? А то, что “все едино” может значить “все равно”, “безразлично”. И эту опасность надо всегда иметь в виду, когда речь заходит о всеедином» [2, с. 62]. С.Б. Колчигин поясняет свою мысль с помощью музыкальных метафор: «...всеединство не должно быть всеядностью или всеобщим равнодушием. В этом случае оно — неполное всеединство и какофония. А должно быть — симфонией, гармонией духа. Полифонией в единой для всех голосов тональности. И даже когда тональность меняется, то это означает, что в новый тон одновременно переходят и все составляющие симфонию инструменты и мелодии» [1, с. 61]. Автор монографии рассматривает позиции таких мыслителей, как В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк и С.Н. Булгаков, М.М. Бахтин.

Второй раздел монографии посвящен уже русскому космизму. Проблема размежевания русской мысли с наследием запада здесь одна из основных: «Когда Федоров пишет о Канте, то критикует, по сути, саму сердцевину философии Запада. Критика Канта (в смысле несогласия с Кантом) у Федорова мощная по всем пунктам. Хотя, конечно, с перехлестами» [2, с. 76]. Через учения Федорова, Циолковского и Вернадского автор приходит к актуальным проблемам современной эпохи, связанным с «с идеей инновационных технологий, с развитием искусственного интеллекта, роботизацией» [2, с. 133].

Заглавие третьего раздела монографии представляет собой латинский вариант заглавия всей книги: “Ante lucem”. Здесь автор обращается в основном к русским поэтам и мистикам. Снова в центре внимания проблема всеединства и — на этот раз — преимущественно мистические варианты ее разрешения. Склонность к мистическому представляется в качестве одной из существенных черт русской философской мысли: «Мы уже видели, что вся русская религиозная философия проникнута не просто интеллектуальными разговорами о Боге и душе — она вся проникнута мистическими и религиозными озарениями и откровениями, пророчествами и видениями, встречами с небожителями и нисхождением высшей, поистине небесной мудрости» [2, с. 174].

Завершающий раздел посвящен размышлениям о значении и судьбе русского народа. От мистики Даниила Андреева автор обращается к концептуальному горизонту еврейства: «Следовательно, методологический подход к исследованию феномена евразийства должен быть сегодня примерно следующим. Необходимо рассмотреть: чтó на планете Земля сохраняется для будущего, какие территории, природные богатства, доселе скрытые неосвоенные ниши — те, в которых можно будет укрыться в случае любых катаклизмов. А также: какие новые формы общежития появляются в мире и Евразии и что ставится во главу угла этих новых форм» [2, с. 210]. Автор резюмирует: «При этом Освальд Шпенглер, Петр Данилевский, Григорий Распутин, Петр Савицкий, Эдгар Кейси говорили о том, что центр мировой цивилизации, скорее всего, переместится во внутреннюю Евразию, а именно — в Сибирь. Евразийский континент станет колыбелью нового человечества, тогда как многие другие части планеты Земля исчезнут или станут непригодны для жизни в силу природных и техногенных катаклизмов. Собственно, роль Сибири и, во многом, Казахстана в будущем человечества очевидна, поскольку это одни из немногих огромных по территории регионов, чьи таежные и степные пространства остаются экологически почти нетронутыми и малонаселенными» [2, с. 212]. И вывод: «Будущее — за Россией и, шире говоря, внутренней Евразией как метаисторической территорией и как новым человечеством, заселяющим ее геостратегически перспективную часть» [2, с. 216].

Таково содержание новой книги Сергея Юрьевича Колчигина, доктора философских наук, профессора, заведующего отделом онтологии и теории познания Институт философии и политологии Министерства образования и науки Республики Казахстан. В целом монография представляет собой авторские размышления на тему русской философии и культуры. Размышления глубоко личностны, часто даны от первого лица и со ссылкой на личный опыт. Текст написан простым и одновременно научным языком. Достоинством книги является тесная связь теоретических положений с конкретной практикой научного познания. Антропологическая, онтологическая и этическая проблематика русской философской мысли изложены просто и ясно. Книга будет полезна и интересна не только философам, но и широкому кругу читателей, поскольку может послужить хорошим введением в живой и актуальный контекст русской философской мысли от Ф.М. Достоевского до современности. Уже сам факт обращения к подобной теме весьма знаменателен в современной ситуации, когда значительная часть исследований в области философии сосредоточена на особо «злободневных» и «актуальных» темах. Но диалог в вечности возможен всегда.

1 Цитаты приводятся по изданию: Колчигин С. Перед светом (Очерк философии России XIX–XXI веков). — Алматы: СаГа, 2021. — 224 с.