Music therapy: auxiliary method of habilitation in infants with perinatal pathology during the first months of life

Cover Page

Cite item

Full Text

Abstract

A review of the literature presents the history of the use of music therapy in the treatment of a variety of diseases, both in adult clinical practice and in neonatology and pediatrics; there are described various musical and therapeutic programs considered as a part of complex, specially developed, methods of non-drug rehabilitation, with the presentation of indications and contraindications for this type of therapy in newborns and infants; possible neurophysiological justifications for the use of melodic and rhythmic support of infants with perinatal pathology are presented, as well as the prospects of using music therapy in the practice of nursing newborns, including premature babies, suffering from combined perinatal pathology, in the structure of restorative treatment (habilitation) of children, as an auxiliary method that mildly potentiates the effects of the main methods: physical and medicinal. Currently, in the leading perinatal centers of the country, the opportunity is being created for babies to listen to music as part of multi-sensory developmental care. Specially processed short fragments of instrumental and vocal works by V. Mozart are used in recording, fragments of works of other classical composers, singing lullabies and folk songs performed by his mother. The reliable potentiating effect of musical therapy on adaptation responses of the immature nervous system is established, the connection of enrichment of the external environment with long-term outcomes of the perinatal lesion is discussed. The combination of tactile “kangaroo” – stimulation with the vocal influence of the mother has been proved to have a greater effect than the use of musical fragments in recording, and a strictly individual approach is needed to use music therapy in premature immature infants to avoid undesirable consequences.

Full Text

«Музыка — это самое мощное средство, потому что ритм и гармонии живут в душе человека»

Платон «Диалоги»

«Моцарт есть лекарство»

Г.В. Чичерин «Моцарт. Исследовательский этюд»

1. Музыкотерапия — краткая историческая справка

Прослушивание музыки использовалось в лечении различных заболеваний, прежде всего для коррекции нервно-психических нарушений, ещё в глубокой древности (в III–V тысячелетиях до нашей эры), в Египте, античной Греции, странах Востока. Примером этого служат «музыкальная медицина» Пифагора, «музыкальный катарсис» Аристотеля, использование простейших ударных и духовых инструментов в культурах Индии, Китая, Японии [1,  2]. Помимо лечения больных, страдающих неврологическими расстройствами, прослушивание музыки в Средние века применялось в качестве наркотического средства при проведении хирургических операций, в частности, известным хирургом Амбруазом Паре [3]. С развитием научной медицины, фармакологии и фармакохимии интерес к музыкотерапии был постепенно утрачен, однако в XX в., в связи с выявлением многочисленных побочных действий лекарственных препаратов, многие специалисты — психиатры и неврологи вновь начали использовать мелоритмические воздействия в своей практике [4]. В большинстве стран Европы были созданы многочисленные центры музыкотерапии [5].

Опыт работы зарубежных центров музыкотерапии нашел отражение в руководствах, систематизировавших методики этого вида лечебного воздействия [5]. Так, выделяют рецептивную или пассивную мелотерапию (слушание музыки) и активную — музыкальная импровизация пациента: пение, игра на музыкальных инструментах, движения под музыку (мелоритмическая гимнастика, «эвритмия», элементы танца) [5]. Помимо этого выделяют индивидуальную и групповую (коллективную) музыкотерапию, причём в последние годы именно групповая активная музыкотерапия привлекает наибольший интерес исследователей и практиков, поскольку она оказывает комплексное воздействие на физическое и психическое состояние пациента [6,  7].

В каждой из разновидностей музыкотерапии созданы разнообразные программы с использованием классической, народной, современной (в том числе эстрадной) музыки, эти программы основаны на выборе конкретных выразительных средств музыки: метроритма и темпа, динамики (громкости) звучания, формы, лада и мелодии [8].

С учетом конкретных проявлений нервно-психических нарушений в музыкотерапии взрослых пациентов использовались различные выразительные средства: темп, динамика, ладогармонические характеристики, модуляции в различные тональности. В зависимости от сенситивности человека, общей и музыкальной культуры, личностного отношения к музыкальному произведению эти средства могут оказаться ключевыми раздражителями для больных [1,  2,  5].

Помимо пассивного прослушивания музыки, во многих центрах музыкотерапии используется активная фоно- или мелотерапия: разучивание и воспроизведение пациентами простых инструментальных произведений, пение. Так, в Москве эту методику применяет известный центр музыкотерапии под руководством профессора С.В. Шушараджана [9,  10], причём используется она не только у больных психоневрологического профиля, но и при самых различных соматических и эндокринных патологиях у взрослых пациентов в качестве метода, дополнительного к основной терапии.

2. Эмпирическая музыкотерапия в педиатрии и детской психоневрологии

Отечественная традиция использования музыки в лечении детей восходит к работам В.М. Бехтерева [11], который в 1913 г. организовал комитет по изучению воспитательного и лечебного действия музыкотерапии и установил важную роль колыбельных песен в обеспечении полноценного психического развития ребёнка. Впоследствии музыкотерапия у детей как в нашей стране, так и за рубежом применялась в комплексном лечении неврозов, в частности, при лечении заикания [12–14]. Применение музыкотерапии у детей грудного возраста и, тем более, новорожденных длительное время не рассматривалось, хотя имелись многочисленные исследования физиологов, посвящённые онтогенезу слухового анализатора. Было обнаружено, что развитие звуковосприятия у плода начинается на 16–20-й неделе беременности, когда начинают вырабатываться условные двигательные рефлексы в ответ на звуковой раздражитель [15]. В 1950–1960-х гг. было установлено, что здоровые доношенные новорождённые уже в возрасте 5–7 дней способны различить сложные звуковые раздражители: тоны в пределах октавы, тембральные характеристики, изменения последовательности звуков [16]. Таким образом создаются необходимые предпосылки для становления второй сигнальной системы, в частности — фонетического слуха. Специфичность воздействия музыки на ребёнка опосредуется через эмоциональную сферу, в возникновении которой важную роль имеют взаимосвязи в диаде мать–дитя [5,  17].

Восприятие ребёнком звуков на внутриутробном этапе его развития, прежде всего сердцебиение матери и ее голоса, было подтверждено исследованиями зарубежных нейрофизиологов [18–20]. Более того, в последние десятилетия было установлено, что плод способен по-разному реагировать на различную музыку. В частности, был зарегистрирован седативный эффект (по характеру движений плода) при экспозиции музыки В.А. Моцарта [21].

В нашей стране пионером использования музыки в педиатрической практике по праву можно считать известного педиатра-музыкотерапевта М.Л. Лазарева, который разработал оригинальные программы музыкотерапии (первоначально — музыкального оздоровления) для прослушивания и исполнения беременными с целью оптимизации развития плода [22,  23], а также для поддержки грудного вскармливания в диаде мать–новорожденный [24].

Во второй половине XX в., в связи с постепенным увеличением в популяции доли детей (в том числе недоношенных), выживших после тяжелой сочетанной перинатальной патологии, были разработаны комплексные программы их лечения и реабилитации, в которых основное место занимала разнонаправленная лекарственная терапия, дополненная различными видами физического лечения [25,  26]. В связи с этим увеличилась опасность нежелательных побочных влия­ний лекарств на незрелый организм новорожденных и грудных детей, поскольку даже при нетяжёлых проявлениях перинатального поражения нервной системы назначался широкий спектр различных препаратов, а частота необоснованного использования лекарств у пациентов этой группы неуклонно росла [27].

В связи с вышеизложенным в НИИ педиатрии РАМН (сейчас — ФГАУ «НМИЦ здоровья детей») были осуществлены разработки комплексных программ реабилитации младенцев, перенёсших перинатальное поражение центральной нервной системы, с включением в них специально разработанных методов немедикаментозной абилитации, в том числе музыкотерапии [28]. На основе фрагментов классической музыки, колыбельных, народных и советских песен были подготовлены короткие программы для дистанционного прослушивания пациентами (во избежание акустических травм экспозиция музыки через наушники была исключена). Были разработаны показания и противопоказания для музыкотерапии у новорождённых и детей первых месяцев жизни [29]. Музыкотерапия не применялась у младенцев, не достигших 28 нед постконцептуального возраста, а также при наличии судорожного синдрома, в остром периоде внутрижелудочковых кровоизлияний, при тяжёлых системных заболеваниях (сепсис) и при любых патологиях, сопровождающихся тяжелыми дыхательными и гемодинамическими расстройствами. Использовались две основные программы музыкотерапии: релаксационная (при синдроме повышенной нервно-рефлекторной возбудимости) и активирующая (при синдроме угнетения вследствие перинатального поражения мозга). Обе программы включали короткие (7–8 мин) фрагменты записей инструментальной и вокальной классической музыки (в традиционном исполнении): В. Моцарт «Маленькая ночная серенада», «Волшебная флейта», «Детская песня»; Ф. Шуберт «Фореллен квинтет», «В путь»; П.И. Чайковский «Времена года»; Г.В. Свиридов, фрагменты музыки к фильму «Метель», а также пение матери (колыбельные песни). Для релаксационной программы — народные песни в медленном темпе, для активирующей — песни И.О. Дунаевского и В.Я. Шаинского в умеренно быстром темпе.

В группе детей, получавших музыкотерапию, улучшение клинико-неврологического статуса было отмечено на 3–5 дней раньше, чем у детей группы сравнения, при этом удалось в 1,5–2,0 раза снизить лекарственную нагрузку на пациентов. Оценка эффективности музыкотерапии, помимо клинико-неврологической динамики, проводилась как с учетом изменений клеточного метаболизма (цитохимический анализ активности дегидрогеназ в лимфоцитах), так и по данным мониторирования суточных параметров гемодинамики и газов крови.

По нашим данным, достоверно отмечалось плавное повышение исходно сниженной активности клеточных ферментов у недоношенных младенцев с перинатальным поражением нервной системы после экспозиции фрагмента «Маленькой ночной серенады» В. Моцарта. В то же время экспозиция механического шума (стука метронома), напротив, вызывала угнетение активности дегидрогеназ [28].

На фоне курсового применения музыкотерапии у недоношенных младенцев (прослушивание различной по характеру музыки в разное время суток) прослеживалась тенденция к повышению амплитуд и мезоров среднего артериального давления, а также к перемещению их акрофаз на вторую половину суток, т.е. приближение суточного ритма параметров гемодинамики к более зрелому. Возможно, музыкотерапия способствовала формированию динамических стереотипов по ведению ребёнка, замыканию условно-рефлекторных связей, поскольку прослушивание музыки как бы фиксировало определенные интервалы. «Становление есть основа времени, временная текучесть, оно — основание искусства времени, то есть основание самой музыки... Музыка даёт не какой-нибудь устойчивый и неподвижный образ, она рисует само происхождение этого образа, его возникновение и, тут же, его исчезновение» (А.Ф. Лосев «Основной вопрос философии музыки»).

Наряду с музыкой В. Моцарта нами был зарегистрирован аналогичный эффект при прослушивании фрагментов вальсов П.И. Чайковского. Возможно, тактовый размер вальса (3/4 или 6/8) как бы соответствует ритмическим колебаниям многих функциональных констант. «В основе вальса — пристрастие к повторяющимся колебательным движениям, то самое прислушивание к волне, которое пронизывает всю нашу поэзию и всю нашу музыку» (О.Э. Мандельштам «Разговор от Данте»).

Впоследствии разработанная в НИИ педиатрии РАМН методика музыкотерапии была дополнена: уточнены клинико-неврологические показания, а также определена приоритетность «живого звука» — пение матери. Эта методика представлена в руководствах по неонатологии для внедрения в неонатальных стацио­нарах [29,  30].

3. На чем основан «эффект Моцарта»? Возможные механизмы лечебного воздействия музыки

Античные и средневековые философы связывали воздействие музыки на человека с созвучностью колебаний (вибраций) музыкального звукоряда и колебаний констант человеческого организма, в свою очередь, зависящих от природных (космических) факторов и подчиняющихся всеобщим законам числовой гармонии [31].

В 1950-е гг. французский отоларинголог А. Томатис исследовал реакции мозга на различные музыкальные произведения. Благотворное воздействие музыки В. Моцарта, начиная с воздействия на мозг плода, он связывал с наличием в произведениях этого композитора гармоничных созвучий высокочастотных колебаний [5,  14]. В наши дни некоторые музыкотерапевты, занимающиеся лечением взрослых пациентов, объясняют влияние музыки нейрогуморально-резонансной теорией, согласно которой орган слуха и кожа воспринимают звуковые колебания. При этом происходит как бы «настройка» нервной системы, других органов и тканей («резонансный отклик») [9,  10].

В последние годы в изучении реакции на различные внешние стимулы как у детей, так и у взрослых широко используются современные нейрофизиологические методы: электроэнцефалограмма (ЭЭГ), вызванные потенциалы, событийно-связанные потенциалы). У новорожденных детей зарегистрированы признаки «обучения» умению соотносить сенсорные стимулы, например звуковые и тактильные [32]. Среди звуковых первоочерёдное значение имеет голос матери. Поскольку эти разработки, выполненные у здоровых доношенных младенцев, не являются инвазивными и не связаны с нагрузками на ребёнка, в настоящее время аналогичные исследования выполняются и у детей с перинатальной патологией, в том числе у недоношенных. Их применение обусловлено внедрением в современных неонатальных стационарах принципов развивающего ухода, особенно важных для недоношенных младенцев, в связи с высокими рисками развития у них сенсорной депривации [33,  34].

Современными исследованиями, включающими длительное катамнестическое наблюдение и анализ исходов перинатальной патологии у недоношенных младенцев, подтверждена значимость именно мультисенсорного развивающего ухода; указывается на важность сочетания мягкой, эмоционально насыщенной, тактильной «кенгуру»-стимуляции с голосовым воздействием матери, что оказывается более действенным, чем использование музыки в записи [35]. При этом подчёркивается важность продолжения нейросенсорной стимуляции и после выписки ребёнка из стационара. На протяжении первых месяцев жизни у детей, получавших в семье мультисенсорные стимулы, зарегистрированы более высокие показатели психомоторного развития по шкале Бейли [36,  37].

4. Исследования последних лет: методики и возможности музыкотерапии у младенцев с перинатальными поражениями нервной системы

В настоящее время продолжаются исследования влияния музыкотерапии на ребёнка, начиная с внутриутробного периода онтогенеза, оценивается возможность ее использования у младенцев с различной патологией, прежде всего, постгипоксическими нарушениями деятельности ЦНС. Установлено, что антенатальная экспозиция музыки может иметь отсроченный эффект. Новорождённый способен «вспомнить» услышанную до рождения музыку, что уменьшает частоту нежелательных вегетативных реакций [38,  39].

В нашей стране выполнено исследование, в котором у беременных в III триместре записывалась фонокардиограмма, которая впоследствии использовалась матерями для экспозиции в периоды беспокойства у ребёнка, причем она оказала более выраженное успокоительное действие на детей, чем прослушивание колыбельных песен в записи (влияние пения самих матерей не анализировалось) [40]. Современные нетравматичные исследовательские методики позволяют объективно оценить не только поведенческие, но и гемодинамические реакции незрелого пациента на отдельные составляющие сенсорных, в том числе звуковых, стимулов, в частности, на фонематические и интонационные характеристики речи. Наиболее разнообразны эти характеристики в тональных языках (китайском, японском). Японские ученые путем исследования у новорождённых изменений гемодинамики в ответ на речевую стимуляцию с помощью инфракрасной спектроскопии мозгового кровотока, исследуемого в височных областях, зарегистрировали различия в реагировании на фонемы, в зависимости от гестационного возраста [41]. Авторами выявлена латерализация слуховой функции у недоношенных к моменту достижения «возраста доношенности». У преждевременно родившихся младенцев к моменту достижения ими возраста 39 нед (постконцептуально) в ответ на звуковое раздражение индекс латеральности показывал доминирование слуховой зоны правого полушария, как и у доношенных детей [42].

Эти данные позволяют разрабатывать дифференцированные программы вокально-мелодического развивающего ухода с учетом индивидуального «окна» в зависимости как от степени зрелости, так и от характера перинатального поражения мозга. Установлено, что при унилатеральных (односторонних) поражениях мозга (в том числе при развитии перивентрикулярных кист) онтогенетический потенциал конкретного пациента позволяет (при достаточной сенсомоторной тренировке) задействовать гомотопические области здорового полушария, но только в период наибольшей пластичности нейрональных сетей [42].

В последние годы технологии оценки восприятия звуков плодом и новорожденным существенно расширились. Помимо клинических (поведенческие тесты) и нейрофизиологических методов (амплитудно-интегрированная ЭЭГ, магнитоэнцефалография мозга) имеются попытки использовать функциональную магнитно-резонансную томографию мозга [43]. С помощью этого метода оценивалась непосредственная реакция плода в ответ на прослушивание матерью звучания испанской гитары и пение самой женщины. Начиная с 33-й недели гестации была установлена реактивная активация структур височной доли в ответ на звуковую стимуляцию. Авторы указывают, что, по данным ЭЭГ, у недоношенных с гестационным возрастом 33–37 нед, прослушивавших материнское пение (использовалась колыбельная И. Брамса), наблюдалось более быстрое созревание корковой ритмики (становление циклов сон–бодрствование) [43].

За истёкшие десятилетия в неонатальных стационарах, включая отделения реанимации и интенсивной терапии новорожденных, накоплен опыт использования разнообразных программ музыкотерапии, приоритет в большинстве из них отдаётся музыке В. Моцарта, народным и колыбельным песням, исполняемым матерью. В отношении недоношенных детей обычно указывается на важность начала музыкотерапии в возрасте 32 нед (постконцептуально) [44–46]. Как правило, для экспозиции музыки в записи используются фрагменты вышеперечисленных произведений В. Моцарта длительностью до 10 мин (не в традиционном исполнении, а в цифровой аранжировке). В настоящее время такие программы выпускаются на электронных носителях многими зарубежными фирмами [44]. В зависимости от предпочтений исследователей могут использоваться также фрагменты других произведений, в том числе фортепьянной баллады № 3 ля-бемоль мажор Ф. Шопена [46].

Целесообразность использования музыки как одной из составляющей развивающего ухода за больными и недоношенными младенцами подтверждена в большинстве клинических руководств по неонатологии и в рекомендациях для родителей [47,  48].

Наибольшая эффективность музыкотерапии может быть достигнута только в структуре семейно-ориентированного выхаживания пациентов с перинатальной патологией (особенно это важно для недоношенных детей). Как было показано М.Л. Лазаревым [24] и зарубежными специалистами [49,  50], музыкальная терапия в диаде «мать–дитя» при преждевременных родах обеспечивает действенное продвижение грудного вскармливания.

В последнее время в неонатологии особое внимание уделяется вопросам безопасности различных манипуляций (существуют специальные ушные протекторы для защиты пациента при проведении искусственной вентиляции легких или магнитно-резонансной томографии), это относится и к экспозиции музыки (инструментальной и вокальной), особенно в отношении крайне незрелых недоношенных, для которых шум — это серьезный стрессовый фактор. Именно в период с 24-й до 40-ю неделю постконцептуального возраста структуры незрелого мозга особенно уязвимы, поскольку в это время происходит рост аксонов, дифференцировка олигодендроцитов, пролиферация и миграция нейронов [37]. Поэтому уровень шума в палатах не должен превышать 60–75 дБ, а уровень интенсивности звуков непосредственно возле ребёнка (в инкубаторе) — не выше 45 дБ [45,  51]. Необходимо строго контролировать индивидуальные реакции младенцев на терапию [51], иначе может быть нарушен один из основных принципов терапии: прежде всего — не навреди, а полезные свойства музыки окажутся скомпрометированы [52].

5. Перспективы использования музыкотерапии и «музыкальная» составляющая здорового образа жизни младенцев

В настоящее время музыкотерапия в практике лечения и выхаживания новорождённых, в том числе недоношенных, с сочетанной перинатальной патологией, применяется преимущественно как один из компонентов развивающего ухода (мягкой мультисенсорной стимуляции). Современные неинвазивные методы исследования позволяют обьективно оценить влияние обогащенной сенсорной среды на нейроонтогенез здорового и больного ребенка. Возможно, в дальнейшем это позволит индивидуализировать звуковое воздействие и подготовить доказательную базу для внедрения этапной музыкотерапии с целью коррекции конкретных нарушений. В структуре восстановительного лечения (абилитации) детей с последствиями перинатальной патологии музыкотерапия может рассматриваться как дополнительный (вспомогательный) метод, мягко потенцирующий воздействие основных методик восстановительного лечения — физических и медикаментозных. В то же время адекватная «музыкальная среда», создаваемая при реализации семейно-ориентированного выхаживания, — это не только важный компонент саногенетического окружения, профилактики «информационной агрессии», но и жизненно необходимая гуманизация восстановительного лечения в эпоху повышенных техногенных нагрузок.

В перспективе, расшифровка воздействия музыки на развивающийся мозг ребёнка будет связана, прежде всего, с достижениями фундаментальных наук — нейрофизиологии, нейропсихологии, нейролингвистики, поскольку музыка — это всеобщая знаковая система.

Как показали исследования в области когнитивной музыкологии, выполненные в Гарварде, прослушивание и исполнение музыки задействует корковые и подкорковые нейрональные сети и способствует формированию межзональных связей, увеличивает пластичность мозга и устойчивость его к разнообразным повреждениям [53]. Один из ведущих отечественных нейролингвистов Т.В. Черниговская предполагает, что сами процессы обработки информации в мозге — своего рода музыка [54]. Музыкальное воздействие — это необходимый тонкий инструмент обучения и «настройки» мозговых функций [54], что приобретает особую важность у младенцев, нуждающихся в комплексной этапной абилитации.

×

About the authors

Elena P. Bombardirova

National Medical Research Center for Children’s Health

Email: kharitonovan@nczd.ru
ORCID iD: 0000-0002-6677-2914
Russian Federation, Moscow

Milana A. Basargina

National Medical Research Center for Children’s Health

Email: kharitonovan@nczd.ru
ORCID iD: 0000-0003-2075-6668
Russian Federation, Moscow

Natalia A. Kharitonova

National Medical Research Center for Children’s Health

Author for correspondence.
Email: kharitonovan@nczd.ru
ORCID iD: 0000-0002-6912-1471

MD, Ph.D., senior researcher of the Laboratory of neonatology and health problems in early age

Russian Federation, Moscow

Mariya D. Mitish

National Medical Research Center for Children’s Health

Email: kharitonovan@nczd.ru
ORCID iD: 0000-0001-6448-9843
Russian Federation, Moscow

References

  1. Gotsdiner A.L. Musical Psychology [Muzykal’naya psikhologiya]. Moscow: Muzyka; 1993. (in Russian)
  2. Kruzhkovskaya O.I. Music therapy. Pyatiminutka. 2016; (4): 23-6. (in Russian)
  3. Starcheus M.S. Music Psychology: A Textbook [Muzykal’naya psikhologiya: Khrestomatiya]. Moscow; 1992. (in Russian)
  4. Spintge R., Droh R. Muzik in der Medizin. Berlin: Springer; 1987.
  5. Decker-Voigt H.H. Eine Einführung in Musiktherapie. München: Wilhelm Goldmmann Verlag; 1991.
  6. Kolyagina V.G. Music Therapy in Special Education. Educational and Methodological Guide [Muzykoterapiya v spetsial’nom obrazovanii. Uchebno-metodicheskoe posobie]. Moscow: Prometey; 2019. (in Russian)
  7. Chayklin Sh., Vengrover Kh. The Art and Science of Dance and Movement Therapy. Life as a Dance [Iskusstvo i nauka tantseval’no-dvigatel’noy terapii. Zhizn’ kak tanets]. Moscow: Kogito-tsentr; 2017. (in Russian)
  8. Grineva I.M. Music therapy in the rehabilitation system of patients with neurological manifestations of cerebrovascular diseases. Trudy Leningradskogo psikhonevrologicheskogo instituta. 1981; 98: 158-61. (in Russian)
  9. Shushardzhan S.V. Guide to Music Therapy [Rukovodstvo po muzykoterapii]. Moscow: Meditsina; 2005. (in Russian)
  10. Shushardzhan S.V. Music Therapy and Reserves of the Human Body [Muzykoterapiya i rezervy chelovecheskogo organizma]. Moscow: Antidor; 1998. (in Russian)
  11. Orlova E.M. Questions of music psychology in the works of V.M. Bekhterev. Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. 2014; (10): 77-80. (in Russian)
  12. Matejova Z., Mazrua S. Muziko terapia pre zajakavosti. Bratislava; 1980.
  13. Kocher C. Musiktherapie, Theorie und Methodik. Jena: Fischer; 1971: 83-8.
  14. Bruckner J., Mederacke I., Ulbrich C. Musiktherapi fur kinder. Berlin: Musik; 1982.
  15. Kolarova Z.I., ed. Physiology of Higher Nervous Activity [Fiziologiya vysshey nervnoy deyatel’nosti]. Moscow: Meditsina; 1968. (in Russian)
  16. Vetlugina N.A. Musical Development of the Child [Muzykal’noe razvitie rebenka]. Moscow: Prosveshchenie; 1968. (in Russian)
  17. Chamberlain D. The Mind of Your Newborn Baby. Berkeley: North Atlantic Books; 1998.
  18. Hepper P.G., Shahidullah B.S. Development of fetal hearing. Arch. Dis. Child Fetal Neonatal. Ed. 1994; 71: 81-7. https://doi.org/10.1136/fn.71.2.F81
  19. Kisilevsky B.S., Hains S.M. Onset and maturation of fetal heart rate response to the mother’s voice over late gestation. Dev. Sci. 2011; 14(2): 214-23. https://doi.org/10.1111/j.1467-7687.2010.00970.x
  20. Sohmer H., Perez R., Sichel J.Y., Printer R., Freeman S. The pathway enabling external sounds to reach and excite the fetal inner ear. Audiol. Neurootol. 2001; 6(3): 109-16. https://doi.org/10.1159/000046817
  21. Granier-Deferre C., Bassereau S., Ribeiro A., Jacquet A.Y., Decasper A.J. A melodic contour repeatedly experienced by human near-term fetuses elicits a profound cardiac reaction one month after birth. PLoS ONE. 2011; 6(2): e17304. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0017304
  22. Lazarev M.L. Sonatal. School of Prenatal Pedagogy [Sonatal. Shkola dorodovoy pedagogiki]. Moscow: Tvorcheskaya pedagogika; 1993. (in Russian)
  23. Lazarev M.L. Mamalysh, or Birth Before Birth [Mamalysh, ili Rozhdenie do rozhdeniya]. Moscow: Kodeks; 2009. (in Russian)
  24. Lazarev M.L. Music of Mother’s Milk [Muzyka materinskogo moloka]. Moscow: Pediatr””; 2015. (in Russian)
  25. Chertok T.Ya., Nibsh G., eds. State of Health and Medical Examination of Young Children [Sostoyanie zdorov’ya i dispanserizatsiya detey rannego vozrasta]. Moscow: Meditsina; 1987. (in Russian)
  26. Barashnev Yu.I. Perinatal medicine and disability since childhood. Akusherstvo i ginekologiya. 1991; 67(1): 12-7. (in Russian)
  27. Fedorov A.M., Salamova S.R. Polypharmacy in pediatrics. Pediatricheskaya farmakologiya. 2009; 6(5): 107-9. (in Russian)
  28. Bombardirova E.P., Shishchenko V.M., Al’-Zgul L.B. Обоснование лечебного воздействия музыки у новорожденных детей. Justification of the therapeutic effect of music in newborn children. VINITI. Deposited manuscript D24564; 1995. (in Russian)
  29. Yatsyk G.V., ed. Diagnostics and Comprehensive Rehabilitation of Perinatal Pathology of Newborn Children [Diagnostika i kompleksnaya reabilitatsiya perinatal’noy patologii novorozhdennykh detey]. Moscow: Pediatr””; 2012. (in Russian)
  30. Belyaeva I.A., Bombardirova E.P., Tokovaya E.I., Kharitonova N.A., Lazurenko S.B., Turti T.V., et al. Non-drug habilitation of children with perinatal affections of the nervous system. Voprosy sovremennoy pediatrii. 2017; 16(5): 383-91. https://doi.org/10.15690/vsp.v16i5.1802 (in Russian)
  31. Volkova P.D. Bridge Across the Abyss [Most cherez bezdnu]. Moscow: Zebra-E; 2014. (in Russian)
  32. Fifer W.P., Byrd D.L., Kuka M., Eigsti I.M., Isler J.R., Grose-Fifer J., et al. Newborn infants learn during sleep. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2010; 107(22): 10320-3. https://doi.org/10.1073/pnas.1005061107
  33. Sakharova E.S., Keshishan E.S., Alyamovskaya G.A. Premature birth as a medical social problem. Part 3. Methods of premature infants follow-up. Rossiyskiy vestnik perinatologii i pediatrii. 2017; 62(5): 43-8. https://doi.org/10.21508/1027-4065-2017-62-5-43-48 (in Russian)
  34. Blokhin B.M., Sadovskaya Yu.E., Legkiy S.V. Adverse life events and sensory disintegration-ways to correct the consequences. StatusPraesens. Pediatriya i neonatologiya. 2019; (3): 29-34. (in Russian)
  35. Neel M.L., Yoder P., Matusz P.J., Marray M.M., Miller A., Burkhardt S., et al. Randomized controlled trial protocol to improve multisensory neural processing, language and motor outcomes in preterm infants. BMC Pediatrics. 2019; 19(1): 81. https://doi.org/10.1186/s12887-019-1455-1
  36. Dusing S.C., Tripathi T., Marcinowski E.C., Tracker L.R., Brown L.F., Hendricks- Muñoz K.D. Supporting play exploration and early developmental intervention versus usual care to enhance developmental outcomes during the transition from the neonatal intensive care unit to home: a pilot randomized controlled trial. BMC Pediatrics. 2018; 18(1): 46. https://doi.org/10.1186/s12887-018-1011-4
  37. Ho L.Y. Follow-up care and outcome evaluation of high-risk preterm infant: a life course commitment. Ann. Acad. Med. Singapore. 2018; 47(2): 51-5.
  38. Partanen E., Kujala T., Tervaniemi M., Huotilainen M. Prenatal music exposure induces long-term neural effects. PLoS ONE. 2013; 8(10): e78946. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0078946
  39. Dehaene-Lambertz G., Montavont A., Jobert A., Allirol L., Dubois J., H ertz-Pannier L., et al. Language or music, mother or Mozart? Structural and environmental influences on infants’ language networks. Brain Lang. 2010; 114(2): 53-65. https://doi.org/10.1016/j.bandl.2009.09.003
  40. Kovtun O.P., Tsyv’yan P.B. Significance of maternal biological sounds for the early adaptation of premature infants. Pediatriya im. G.N. Speranskogo. 2020; 99(1): 160-3. https://doi.org/10.24110/0031-403X-2020-99-1-160-163 (in Russian)
  41. Arimitsu T., Minagawa Y., Yagihashi T., Marico O.U., Matsuzuki A., Ikeda K., et al. The cerebral hemodynamic response to phonetic changes of speech in preterm and term infants: The impact of postmenstrual age. Neuroimage: Clin. 2018; 19: 599-606. https://doi.org/10.1016/j.nici.2018.05.005
  42. Krägeloh-Mann I., Lidzba K., Pavlova M.A., Wilke M., Staudt M. Plasticity during early brain development is determined by ontogenetic potential. Neuropediatrics. 2017; 48(2): 66-71. https://doi.org/10.1055/s-0037-1599234
  43. Chorna O., Filippa M., Almeide S.D., Lordier L., Monaci M.G., Huppi P., et al. Neuroprocessing mechanisms of music during fetal and neonatal development: a role in neuroplasticity and neurodevelopment. Neural Plast. 2019; 2019: 3972918. https://doi.org/ 10.1155/2019/3972918
  44. Lubetzky R., Mimouni F.B., Dollberg S., Reifen R., Ashbel G., Mandel D. Effect of music by Mozart on energy expenditure in growing preterm infants. Pediatrics. 2010; 125(1): e24-8. https://doi.org/10.1542/peds.2009-0990
  45. Arnon S. Music therapy intervention in the neonatal intensive care unit environment. J. Pediatr. (Rio J). 2011; 87(3): 183-5. https://doi.org10.2223/JPED.2091
  46. Fava E., Hull R., Baumbauer K., Bortfeld H. Hemodynamic responses to speech and music in preverbal infants. Child Neuropsychol. 2014; 20(4): 430-48. https://doi.org/10.1080/09297049.2013.803524
  47. Gomella T.L., Cunningham M., Eyal F., Tuttle D.J. Neonatology: Management, Procedures, On Call Problems, Diseases and Drugs. New York: McGraw-Hill Education Medical; 2013.
  48. Ryumina I.I., Narogan M.V., Orlovskaya I.V., Miroshnik E.V. Feeding a Premature Baby and Care in the Department of Pathology of Newborns and Premature Children (Manual for Parents) [Vskarmlivanie nedonoshennogo rebenka i ukhod v otdelenii patologii novorozhdennykh i nedonoshennykh detey (posobie dlya roditeley)]. Moscow; 2019. (in Russian)
  49. Vianna M.S., Barbosa A.P., Carvalhaes A.S., Cunha A. Music therapy may increase breastfeeding rates among mothers of premature newborns: a randomized controlled trial. J. Pediatr. (Rio J). 2011; 87(3): 206-12. https://doi.org/10.2223/JPED.2086
  50. Krueger C. Exposure to maternal voice in preterm infants: a review. Adv. Neonatal Care. 2010; 10(1): 13-8. https://doi.org/10.1097/ANC.0b013e3181cc3c69
  51. White-Fraut R.C., Nelsen M.N., Silvesri J.M., Patel M., Berbaum M., Gu G.G., et al. Developmental patterns of physiological response to a multisensory intervention in extremely premature and high-risk infants. J. Obstet. Gynecol. Neonatal Nurs. 2004; 33(2): 266-75. https://doi.org/10.1177/0884217504263289
  52. Lahav A., Skoe E. An acoustic gap between the NICUand womb: A potential risk for compromised neuroplasticity of the auditory system in preterm infants. Front. Neurosci. 2014; 8: 381-6. https://doi.org/10.3389/fnins.2014.00381
  53. Manin Yu.I. Dynamic functional asymmetry of the brain hemispheres as a civilizational factor. Sem’ iskusstv. 2013; 11(47). https://7iskusstv.com/2013/Nomer11/Manin1.php (in Russian)
  54. Chernigovskaya T.V. Brain and language: innate modules or learning network? Vestnik Rossiyskoy akademii nauk. 2010; 80(5-6): 461-5. (in Russian)

Supplementary files

Supplementary Files
Action
1. JATS XML
Download

Copyright (c) 2020 Bombardirova E.P., Basargina M.A., Kharitonova N.A., Mitish M.D.

Creative Commons License
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License.

This website uses cookies

You consent to our cookies if you continue to use our website.

About Cookies