Phenomenon of aesthetization of being and thinking as a characteristic of modern humanitarian knowledge

Full Text

В настоящее время вопросы, связанные с осмыслением эстетических оснований человеческого бытия, приобретают особую актуальность. Эстетическое начало буквально пронизывает собой все сферы и уровни бытия человека, при этом выступая основанием и механизмом развития человека как экзистенциального субъекта. С позиции онтологического рассмотрения эстетическое предстает как особый феномен, обладающий уникальными качественными характеристиками, которые проявляются на различных уровнях существования человека - повседневном, рефлексивном и метафизическом.

«Феномен экзистенциальной озабоченности человечества находит своё выражение в утверждении особой значимости вопросов, обращённых к осмыслению проблемы сохранения «человеческого качества», «антропологического возрождения», обретения способов преодоления разрыва онтологической целостности, удержания и сохранения подлинности и полноты присутствия человека в Бытии. Все это говорит о том, что обращённость философской мысли к поиску и постижению исходных онтоантропологических оснований, способных вывести человека из состояния экзистенциальной опустошённости, претворить в иное бытие, произвести в его сущностной структуре особые изменения не только не утрачивает в наши дни своей актуальности, а напротив, неуклонно растёт» [1, с. 3-4].

При этом следует отметить, что в современной философии осмысление проблемы эстетизации бытия и мышления имеет разноплановый и достаточно неоднозначный характер. Представляется значимым в рамках данной работы выделить ряд особенностей, позволяющих раскрыть сложность работы с данным феноменом и определить потенциал исследования актуализуемой проблематики в контексте развития современного гуманитарного познания.

Прежде всего, следует отметить, что в философском дискурсе отчетливо проводится мысль об имманентной «встроенности» эстетического в структуру бытия и мышления, подчеркивается значимость процесса эстетизации, который приобретает всеобщий характер, пронизывает собой все сферы жизнедеятельности человека. Однако отношение к данному процессу в философских и научных кругах весьма неоднозначное. Действительно, эстетизация – это сложный и многогранный процесс, который оказывает существенное влияние и особым образом преобразует все уровни бытия человека и мира. Однако проявление тотальной эстетизации на повседневном уровне вызывает обеспокоенность и это происходит небезосновательно.

Источник проблемы здесь усматривается в том, что процесс эстетизации, изначально разворачиваемый на уровне повседневного существования и проявляется в том, что человек изначально чувственно окрашивает мир и  происходящие в нем события, а затем стремиться удержаться в этом особом эмоциональном состоянии, которое, как правило, связывают с чувственным прикосновением к красивому, прекрасному и т.д. Для этого человек стремиться отыскать доступные способы воспроизведения испытанного чувства, которые позволят так или иначе запечатлеть это событие, удовлетворяющее, как ему кажется на первый взгляд, базовую потребность человека в эстетическом наполнении своей жизни.

Однако далеко не всегда каждый из нас в обыденном режиме существования задумывается над тем, что значит эстетически воспринимать мир (явления, Другого, самого себя); что значить созидать себя в качестве эстетического субъекта и какие глубинные смыслы заложены в процессе эстетизации самой жизни. Вне зависимости от того в какой степени его волнуют эти вопросы человек оказывается невольно вовлечен в процесс эстетизации. Только в ситуации отсутствия вопрошания о сути природы эстетического мы лишаем себя возможности распознать происходящие в этом процессе искажения, не соответствующие природы эстетического самой по себе.

Такая ситуация возникает в том числе, когда восприятие и оценивание явлений происходит на основе уже устоявшихся или заданных эталонов, определяющих устойчивость представлений о прекрасном. В то время как всеобщее признание явления красивым (или прекрасным) не делает его обладателем качеством прекрасного как такового. Человеку свойственно приукрашивать мир, делая его соразмерным всеобщим предоставлениям, но это только затягивает в сети неподлинной эстетизации. При этом человек сам становится товаром, который, как и все вокруг существующее воспринимается в некой псевдоэстетизированной форме и оценивается с позиции того, насколько этот товар «красиво» представлен, насколько его характеристики привлекательны для Другого и какие чувства он вызывается у субъекта-потребителя. В данном случае речь идет о процессе неподлинной эстетизации, т.е. псевдоэстетизации, искажающей онтологическую «чистоту» эстетического начала. И.А. Статкевич отмечает, что изгнание из жизни ее чувственной, иррациональной основы ведет к дегуманизации, утрате внутренней связи связь со своим высшим «Я». Это характеризует жизнь «последнего человека, являющегося по своей сути антихудожником и пассивным потребителем тех благ, которое общество предлагает ему уже готовыми» [10, с. 264]. Эти блага являются «антиэстетическими», поскольку не способствуют росту и самореализации, а напротив, отчуждают человека от его собственной природы, отнимают у него возможность осуществлять экзистенциальные проекты.

Подлинно эстетическое замещается псевдоэстетическими практиками повседневного товарного потребления. Так в постмодернисткой философии эстезис использовался для обозначения не только процесса, но и самого результата эстетизации жизни и его отражении в коллективном сознании общества потребления.

Рациональная рефлексия при этом замещается примитивной эмоциональной реакцией. Мир эстетически переживается как театральное действие. Нивелируя актуализацию подлинного эстетического отношения к миру и самому себе как некой уникальной онтологической способности, человек все более отдаляется от значимой постановки вопроса о том, что есть эстетическое само по себе и какие значимые онтологически качественные изменения привносит процесс эстетизации в жизнь эстетического субъекта.

Самообъективация, восприятие самого себя в качестве товара лишают человека своеобразия, не дают возможности вырваться за пределы псевдоэстетизации, где человек выступает только в качестве потребителя эстетического. В процессе мнимой эстетизации возможность встречи с подлинной Красотой, являемой в метафизическом плане бытия, оказывается недоступной.

В историко-философском ракурсе рассмотрения следует обратить внимание на то, что традиционная гносеологическая линия истолкования процесса эстетизации (эстезиса) наиболее отчетливо формируется в философско-эстетических представлениях И. Канта. Метафизика раскрывается как «теория трансцендентальной эстетики», отсылающая к вопросу о непознаваемости сверхчувственного, а также стремлению к воссозданию целостной картины мира, идее свободы и чистого разума. Идея неразрывной связи эстетического и метафизического получает выражение в категории совершенства, которое описывается как состояние, представляющее максимум достижимого и безупречного, как достижение гармонии реального и идеального, как «доведенная до единства согласованность многообразного» [3, с. 360-361].

Кант указывает на первоначальное совершенство мира и обосновывает необходимость самосовершенствования субъекта как «деятельного совершенства», предполагающего построение культуры самого себя посредством реализации самой идеи совершенства, которую каждый имеет в самом себе – это «некий прообраз в голове, и это – идеал, в сравнении с которым мы оцениваем все» [3, с. 204]. М.К. Мамардашвили, продолжая линию кантовских размышлений, указывает, что метафизика, является связующим звеном между человеком и всем тем, что носит «сверхопытный характер и содержит онтологические закономерности, ставя в центре внимания предельные вопросы о сущности и свойствах бытия всего сущего  (мира и человека), открывая способность видеть условия, которые не лежат в конкретном содержании самого бытия, имеют сверхопытный характер, и есть метафизическое чувство» [7, с. 112], которое в основе своей есть чувство эстетическое. Так получает обоснование мысль кантовской философии о том, что в процессе эстетизации происходит воссоздание целостной картины мира с опорой на метафизические основания.

Определяя «эстезис» в качестве одной из ключевых характеристик мышления, основанном на особом чувственном познании – «чувственном переживании формы» (И. Кант), М.К. Мамардашвили, полагает, что любые суждения о мире, в том числе и недоступные человеческому наблюдению, должны быть разрешаемы с помощью моделей, построенных на основе эстезиса [6, с. 52]. Полученный эстетический опыт требует от субъекта рефлексивной работы над ним – побуждает обратиться к взгляду на самого себя, к пробуждению смысла в эстетическим пережитом событии. Это событие становится мыслью-открытием и связано с радостью от испытанного чувства «необратимой исполненности смысла».

Здесь для нас представляется важным зафиксировать следующую характеристику процесса подлинной эстетизации – это развитие эстетики мышления, которое включает, согласно М. К. Мамардашли, «весь спектр эстетического в развертывании и оформлении мысли. Эстезис мышления – единица, «клеточка» эстетики мышления, в которой страсть наделяет мысль принудительностью, настойчивой требовательностью, любовью к истине и пытливостью в ее поиске» [8, с. 49].

Под воздействием процесса «эстетизации реальности» и «эстетизации мышления» все стало открываться в чувственно-образной форме. Но при этом высказанное по-прежнему оставалось в зоне недосказанности, объективной невыразимости, потаенности, предполагающей возможность приближения к открытию чего-то нового, сокрытого в своей глубине и многогранности.

Так в философии, выступающей в качестве универсального языка для такого рода чувственно-образной формы выражения, стал формироваться особый – эстетический тип философствования. Философский текст стал рассматриваться как эстетический феномен, а философский дискурс приобретает форму эстезиса – эстетический эффект ослабляет или усиливает философскую позицию.

Следует также отметить, что негативная трактовка эстетизации, свойственная постмодернизму в настоящее время претерпевает существенные изменения. Значение эстетического переживания возрастает и открывает позитивные возможности, которые усматриваются в расширении перспектив «возможностного видения». Современное «общество переживания» в эстетических практиках тяготеет к усилению рефлексивности – субъект нуждается в концептуальных эстетически-рефлексивных компетенциях, которые позволяют ему ориентироваться в своем свободном выборе. Таким образом, характерной чертой современного эстезиса выступает разблокировка эстетически-рефлексивной способности субъекта.

Ключевым для эстетического субъекта становится метод философско-эстетической рефлексии – значимой становится сама форма выражения «видимого»; стиль философствования выступает отражением эстетического отношения к миру, самому себе и жизни в целом как эстетическим феноменам. Философско-эстетическая рефлексия выстраивается основе образно-метафорического мышления, высвобождающего эстетическую предметность от объективной формы. В результате происходит высвобождение множества онтологических возможностей и смыслов созерцаемого, что преобразует его онтологическую структуру.

«Процесс философского мышления, – как весьма точно описывает С. Лангер, – движется обычно от первоначального – неадекватного, но пылкого восприятия какой-нибудь новой идеи, выраженной в образной форме, все более к точному пониманию, пока язык не достигает логического прозрения, пока не станет возможно обходиться без образа, а его место не займёт буквальное выражение» [5, с. 7]. Образное мышление открывает возможность рождения новых смыслов, которые раньше всего появляются в метафорических формах выражения. С этого начинается любое теоретическое построение, которое «неизбежно отличается фантастическими языковыми новациями» [4, с. 81].

Помимо когнитивных, понятийных и рациональных характеристик философская система  обладает эмоционально-образным ядром, на основе которого концепция дополняется недостающими звеньями в цепи рефлексии. В эстетически-рефлексивной деятельности субъекта все, что попадает в поле эстезиса постоянно обновляется, насыщаясь эстетическими качествами, получает выражение в личностно-метафизической интерпретации. Чем больше истина сокрыта, тем с большей силой и выразительностью подключается в работу эстетическое воображение, которое позволяет воссоздать уникальную картину объекта эстетического восприятия.

«Эстетическая созерцательность располагает к философской системе мысли. Именно эстетический импульс к единению понуждает философию создавать свой предмет, разворачивать мир изнутри во всех его формах, во всем, с чем имело дело человечество, соединяя все доселе разрозненное и несоединимое» [9, с. 272].

Текст философского произведения приобретает черты, свойственные эстетическому объекту, который требует по отношению к себе столь же адекватного – эстетически «живого» отношения [2, с. 97]. Эстетическая природа мышления обнаруживается в спекулятивных системах классической философии, казалось бы, стремившейся к утверждению объективной картины мира. Так, например, «философские произведения, созданные ещё в эпоху античности, были облачены в поэтически-образную форму. В философии И. Канта, «эйдос» обладает особой эстетической силой, созидающей образ, границы которого подвижны» [3]. Воплощением эстетизации философского мышления являются философские концепции экзистенциализма, для которых особую значимость имеет художественный способ выражения. «Воссозданные экзистенциальные картины мира представлены в жанре художественной драматургии, прозы, эссеистики. В центре внимания экзистенциальных измерений – человек, чувственно вброшенный в метафизическое измерение бытия, готовый к свершению особых поступков» [1, с. 170]. Таким образом, процесс эстетизации «обеспечивает мышление особым рефлексивным потенциалом. Эстетически мыслящий субъект оказывается способным превосходить предельность и статичность возможностей рационального типа мышления, открывая для себя потенциал особой философско-эстетической формы самовыражения. Полагаем, что только при условии рефлексивного отношения к эстетическому как онтологическому феномену возможно открытие «Я» в качестве эстетического субъекта. Подтверждением этому является то обстоятельство, что проблема осуществления процесса подлинной эстетизации оказывается в центре внимания современных философских дискуссий, определяющих перспективы для разработки альтернативных представлений о способах трансэкзистенциального осуществления личности как онтологического проекта «Homo Aestheticus». Процесс эстетизации, воспроизводимый на рефлексивном уровне связан с актуализацией развития человека в качестве эстетического субъекта, открывающего красоту мышления и бытия в метафизическом смысле. Полагаем, что развитие философско-эстетической рефлексии необходимо не только для реализации возможности построения альтернативных концептуальных картин мира, но и для развертывания различных сценариев и стилей мышления в современном гуманитарном познании.

About the authors

M. V. Duminskaya

Author for correspondence.
Email: red@nvsu.ru
ORCID iD: 0000-0001-7530-383X

Ph.D.

D. I. Rumbina

Email: red@nvsu.ru
ORCID iD: 0000-0002-2289-9526
Russian Federation, Surgut

References

Supplementary files