Специфика романтического конфликта в рассказе Мори Огая «Блуждания»
- Authors: 1, 1
-
Affiliations:
- Самарский филиал Московского городского педагогического университета
- Issue: Vol 2 (2023)
- Pages: 108-109
- Section: Литературоведение
- URL: https://journals.eco-vector.com/osnk-sr2023/article/view/409533
- ID: 409533
Cite item
Full Text
Abstract
Обоснование. Мори Огай (1862–1922) — основоположник и философ японского романтизма, традиционно выпадающего из поля зрения литературоведов. В романтизме, по мнению Е.Л. Скворцовой, может быть сделана попытка пресечь противоречие между Западом и Востоком, озвученное еще К.Г. Юнгом. Жизнь и творчество Мори Огая, верноподданного Японской империи и приверженца европейских романтических идеалов, исполненные попытками решить это противоречие, отражены в конфликте рассказа писателя «Блуждания» (1917), что определяет его значимость.
Цель — исследовать конфликт в рассказе Мори Огая «Блуждания».
Методы. Были применены биографический, феноменологический, культурно-исторический, сравнительный методы.
Результаты. Мори Огай (1862–1922) — японский писатель-классик, военный санитарный врач. Выходом в 1889 г. под его редакцией журнала «Сигарами соси» знаменуется рождение «эпохи романтизма» в Японии. На творческие принципы и идеи Мори-романтика повлияло увлечение в Германии (1884–1888) литературой «бури и натиска», философией немецких идеалистов. Однако впитанная с детства идея о красоте национального духа, основанного на самурайских идеалах служения и самопожертвования, положила начало дихотомии идеалов в жизни и текстах Мори.
Данный конфликт (невозможность слияния идей Запада и Востока в реальности) построен по форме романтического конфликта (идеала и невозможности его осуществления) и наиболее ярко отражен в рассказе «Блуждания» (1917). Рассказ изображает фрагмент из жизни «двойника» писателя, санитарного врача японской армии в отставке. Старик вспоминает высказывания «разных европейских лиц», утверждающих неотъемлемый трепет перед смертью, но сам не может найти в себе каких-либо эмоций. Это «частная ситуация, содержащая противоречие» (мировоззрений Запада и Японии), лоно конфликта в рефлексии героя [см. 9].
Неудовлетворенность бытием заставляет героя искать смысл в существовании: «Я блуждаю. Я вижу сны. И во сне ищу синюю птицу. Зачем? Не знаю» [1, с. 306]. Именно концепт «сна», «иллюзий» присущ по Ницще аполлоническому началу. Когнитивный диссонанс героя, порождающий «блуждания», — отражение борьбы ницщеанской идеи о замене «мертвого Бога», «призрачных» самурайских ценностей наукой или искусством. В поиске подходящей ученой концепции для оправдания «тоски о собственном Neigung (нем. «исчезновении»)» единственными статичными точками являются национальные «призраки», от которых герой «нигилистически» отрекался: «нельзя умирать, не выполнив поставленной задачи», «получалось из-за тамошнего духа мы обречены на вечное заимствование европейских идей… лично я не могу разделять столь безнадежный взгляд на японцев — не такое уж никчемное наше племя» [1, с. 302]. Здесь за него говорит «shinzou» («разум тела»), отвечающий за «мыслечувствование» — интуитивное, высшее познание, признанное романтиками. «Shinzou» в тексте — альтруистическое воспитание, аполлоническое начало, препятствие на пути к принятию воплощенного дионисийского начала — западного нигилизма, эгоцентрической модели мировосприятия. Их столкновение есть общий конфликт [См. 9].
Парируя статье Хелен М. Хоппер, мы приходим к следующему: идеал в схеме конфликта — объединение на практике западных ценностей и «shinzou». Он пока неразрешим, но образ человека, способного разрешить этот конфликт, прослеживается как в тексте, так и в рассказе «Юноша» (1910): «альтруистический индивидуалист, сочетающий в себе аполлоническую и дионисийскую природу». Он вернет Японии традиционные концепты верности и самопожертвования [7, с. 389].
Выводы. Романтический конфликт в рассказе «Блуждания» отображает внутренние искания и дихотомию мировоззрения Мори Огая. Он обусловлен стремлением и невозможностью объединить на практике идеалы западного мира, воплощающие дионисийское начало, и национального духа, воплощающего аполлоническое начало. Данный романтический конфликт, в отличие от традиционной его версии, разрешим в будущем.
Full Text
Обоснование. Мори Огай (1862–1922) — основоположник и философ японского романтизма, традиционно выпадающего из поля зрения литературоведов. В романтизме, по мнению Е.Л. Скворцовой, может быть сделана попытка пресечь противоречие между Западом и Востоком, озвученное еще К.Г. Юнгом. Жизнь и творчество Мори Огая, верноподданного Японской империи и приверженца европейских романтических идеалов, исполненные попытками решить это противоречие, отражены в конфликте рассказа писателя «Блуждания» (1917), что определяет его значимость.
Цель — исследовать конфликт в рассказе Мори Огая «Блуждания».
Методы. Были применены биографический, феноменологический, культурно-исторический, сравнительный методы.
Результаты. Мори Огай (1862–1922) — японский писатель-классик, военный санитарный врач. Выходом в 1889 г. под его редакцией журнала «Сигарами соси» знаменуется рождение «эпохи романтизма» в Японии. На творческие принципы и идеи Мори-романтика повлияло увлечение в Германии (1884–1888) литературой «бури и натиска», философией немецких идеалистов. Однако впитанная с детства идея о красоте национального духа, основанного на самурайских идеалах служения и самопожертвования, положила начало дихотомии идеалов в жизни и текстах Мори.
Данный конфликт (невозможность слияния идей Запада и Востока в реальности) построен по форме романтического конфликта (идеала и невозможности его осуществления) и наиболее ярко отражен в рассказе «Блуждания» (1917). Рассказ изображает фрагмент из жизни «двойника» писателя, санитарного врача японской армии в отставке. Старик вспоминает высказывания «разных европейских лиц», утверждающих неотъемлемый трепет перед смертью, но сам не может найти в себе каких-либо эмоций. Это «частная ситуация, содержащая противоречие» (мировоззрений Запада и Японии), лоно конфликта в рефлексии героя [см. 9].
Неудовлетворенность бытием заставляет героя искать смысл в существовании: «Я блуждаю. Я вижу сны. И во сне ищу синюю птицу. Зачем? Не знаю» [1, с. 306]. Именно концепт «сна», «иллюзий» присущ по Ницще аполлоническому началу. Когнитивный диссонанс героя, порождающий «блуждания», — отражение борьбы ницщеанской идеи о замене «мертвого Бога», «призрачных» самурайских ценностей наукой или искусством. В поиске подходящей ученой концепции для оправдания «тоски о собственном Neigung (нем. «исчезновении»)» единственными статичными точками являются национальные «призраки», от которых герой «нигилистически» отрекался: «нельзя умирать, не выполнив поставленной задачи», «получалось из-за тамошнего духа мы обречены на вечное заимствование европейских идей… лично я не могу разделять столь безнадежный взгляд на японцев — не такое уж никчемное наше племя» [1, с. 302]. Здесь за него говорит «shinzou» («разум тела»), отвечающий за «мыслечувствование» — интуитивное, высшее познание, признанное романтиками. «Shinzou» в тексте — альтруистическое воспитание, аполлоническое начало, препятствие на пути к принятию воплощенного дионисийского начала — западного нигилизма, эгоцентрической модели мировосприятия. Их столкновение есть общий конфликт [См. 9].
Парируя статье Хелен М. Хоппер, мы приходим к следующему: идеал в схеме конфликта — объединение на практике западных ценностей и «shinzou». Он пока неразрешим, но образ человека, способного разрешить этот конфликт, прослеживается как в тексте, так и в рассказе «Юноша» (1910): «альтруистический индивидуалист, сочетающий в себе аполлоническую и дионисийскую природу». Он вернет Японии традиционные концепты верности и самопожертвования [7, с. 389].
Выводы. Романтический конфликт в рассказе «Блуждания» отображает внутренние искания и дихотомию мировоззрения Мори Огая. Он обусловлен стремлением и невозможностью объединить на практике идеалы западного мира, воплощающие дионисийское начало, и национального духа, воплощающего аполлоническое начало. Данный романтический конфликт, в отличие от традиционной его версии, разрешим в будущем.
About the authors
Самарский филиал Московского городского педагогического университета
Author for correspondence.
Email: 89376470462hpod@gmail.com
студентка, группа «Русская филология» 3-й курс, филологический факультет
Russian Federation, СамараСамарский филиал Московского городского педагогического университета
Email: 88763@mail.ru
научный руководитель, кандидат филологических наук; доцент кафедры филологии и массовых коммуникаций
Russian Federation, СамараReferences
- Мори Огай. Избранные произведения / пер. с яп. Б. Лаврентьева, Г. Ивановой, В. Гришиной. Санкт-Петербург: Гиперион, 2002. 335 с.
- Богословский В.Н., Головенченко А.Ф., Дмитриев А.С., и др. История зарубежной литературы XIX века: учебное пособие / под ред. Н.А. Соловьевой. Москва: Высшая школа, 1991. 637 с.
- Скворцова Е.Л. Романтизм и японская эстетическая традиция // Культурология. 2011. № 2. С. 36–54.
- Скворцова Е.Л. Япония: кризис культурной идентичности при встрече с западной цивилизацией // Вопросы философии. 2012. № 7. С. 52–63.
- Иcтopия вceмиpнoй литepaтypы в 9 т. / пoд peд. И.C. Бpaгинcкoгo, и дp. Mосква, 1983–1984 гг.
- Золотухин В.В. Эдуард фон Гартман: неизвестный шеллингианец // Вестник СПбГУ. 2016. Т. 17, № 3. С. 28–39.
- Hopper H.M. Mori Ogai’s Response to suppression of intellectual freedom, 1909-1912 // Monumenta Nipponica. 1974. No. 4. P. 381–413. doi: 10.2307/2383893
- Хайдеггер М. Слова Ницще «Бог мертв» // Вопросы философии, 1990. № 7. C. 143–176.
- Теория литературы: учебное пособие для студентов философских факультетов высших учебных заведений: В 2 т. Т. 1: Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика / под ред. Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. Москва: Академия, 2004. 512 с.
Supplementary files
