Defensive-coping behaviour of patients with atopic dermatitis

Full Text

ВВЕДЕНИЕ

Атопический дерматит (АтД) — мультифакторное заболевание кожи, характеризующееся зудом, рецидивирующим течением, возрастными особенностями локализации и морфологии очагов поражения [1, 13]. Заболевание имеет мультифакторную природу и требует комплексного подхода к изучению с учетом ряда факторов, среди которых выделяют стресс-факторы и хроническое психоэмоциональное напряжение, наследственный фактор, функциональную недостаточность иммунной системы, нарушение обменных процессов, особенности вегетативной нервной системы [3, 8, 10].

АтД встречается по всему миру как в детском, так и во взрослом возрасте у лиц обоего пола. Распространенность АтД в Российской Федерации в 2012 г. составила 244,5 случаев на 100 000 населения [9, 12].

Хроническое рецидивирующее течение АтД сопровождается высыпаниями, нередко локализованными на открытых участках тела, а также нестерпимым зудом, что, безусловно, откладывает отпечаток на личностные особенности таких пациентов [6, 7]. Так, больным АтД свойственны пассивность и конформность, склонность к подчинению и зависимости, низкий уровень удовлетворенности своей жизнью; у них преобладает депрессивное настроение, а также сниженный, негативный эмоциональный фон [2, 4, 5].

Хроническое психологическое напряжение, приводящее к обострению заболевания, является стрессовой ситуацией, для совладания с которой необходимо формирование защитно-совладающего поведения [16].

Как правило, в стрессовой ситуации человек зрелого возраста использует уже проверенные и наиболее успешные, по его мнению, механизмы защитно-совладающего поведения, благодаря которым он сможет быстро справиться с жизненными трудностями. Однако в условиях болезни, человек в большей мере склонен использовать неадаптивное защитно-совладающее поведение [14, 15].

Таким образом, изучение проблемы защитно-совладающего поведения у людей с диагнозом АтД в качестве механизма, определяющего уровень адаптации человека, является актуальной проблемой клинической психологии. В фокусе внимания оказываются как факторы, провоцирующие заболевание, так и сама болезнь как психотравмирующий фактор [11].

Целью исследования стало изучение особенностей защитно-совладающего поведения у людей с АтД с учетом пола и выделение мишени психологической коррекции.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

В исследовании приняли участие 120 человек. Основные группы составили 30 мужчин и 30 женщин в возрасте 25–35 лет с диагнозом «атопический дерматит», которые состоят на учете в кожно-венерологических диспансерах Санкт-Петербурга. Контрольные группы — условно здоровые мужчины и женщины 25–35 лет (30 мужчин и 30 женщин), не имеющие диагноза «атопический дерматит». Для выявления особенностей защитно-совладающего поведения у людей с АтД применяли психодиагностический метод с использованием методик: «Индекс жизненного стиля» (ИЖС/LSI) Р. Плучика, Г. Келлермана, Х. Конте (в адаптации Л.И. Вассермана); «Опросник способов совладания» Р. Лазаруса (в адаптации Т.Л. Крюковой, Е.В. Куфтяк, М.С. Замышляевой); многоуровневый личностный опросник «Адаптивность» (МЛО-АМ) (А.Г. Маклаков, С.В. Чермянин) и статистический метод с определением непараметрического U-критерия для двух независимых переменных Манна – Уитни; коэффициента корреляции рангов К. Спирмена.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Женщины с АтД, в отличие от условно здоровых женщин, чаще используют незрелые механизмы психологической защиты по типу «регрессия» (76,25 ± 0,28 — основная группа; 69,8 ± 0,3 — контрольная группа; p < 0,01), «подавление» (59,5 ± 0,21; 39,31 ± 0,25; p < 0,01). Таким образом, оказавшись в стрессовой фрустрирующей ситуации, этим женщинам свойственно избегать тревоги посредством перехода на более раннюю стадию развития либидо, либо подавлять неприемлемые для них импульсы: желания, мысли, чувства, вызывающие тревогу. На основании значимых различий по шкале «интеллектуализация» (42,7 ± 0,4; 45 ± 0,22; p < 0,05) можно предположить, что механизм психологической защиты «интеллектуализация» значительно реже используется испытуемыми основной группы, чем испытуемыми контрольной группы. Так, женщинам с АтД не свойственно подавлять переживания, вызванные неприятной или неприемлемой ситуацией при помощи логических установок и манипуляций.

В свою очередь, мужчинам с АтД, в отличие от условно здоровых мужчин, свойственно использование механизмов психологической защиты «компенсация» (65,59 ± 0,27; 41,5 ± 0,31; p < 0,01), «регрессия» (57,7 ± 0,31; 39,2 ± 0,27; p < 0,05), «реактивное образование» (49,2 ± 0,3; 25,31 ± 0,21; p < 0,01) и «проекция» (62,3 ± 0,17; 42,71 ± 0,21; p < 0,05). Таким образом, можно сказать, что мужчины с АтД в своих поведенческих реакциях стремятся избежать тревоги путем перехода на более ранние стадии развития либидо либо приписывать неосознаваемые и неприемлемые для личности чувства другим людям в целях самопринятия. На этом фоне такие мужчины пытаются компенсировать дефект неприемлемого чувства другим качеством, чаще всего с помощью фантазирования или присвоения себе свойств, достоинств, ценностей, поведенческих характеристик другой личности, однако данный механизм срабатывает на дезадаптивном уровне, что подтверждают данные о низком адаптационном потенциале, приведенные далее.

Сравнительный анализ механизмов психологической защиты у мужчин и женщин основной группы показал следующие достоверные различия: женщины с АтД чаще используют механизмы психологической защиты «регрессия» (76,25 ± 0,28; 57,7 ± 0,31; p < 0,01) и «реактивное образование» (62,05 ± 0,17; 49,2 ± 0,3; p < 0,05). Мужчины, оказавшись в стрессовой ситуации, склонны подавлять переживания при помощи логических установок, что подтверждается значимыми различиями по шкале «интеллектуализация» (42,7 ± 0,4; 61,02 ± 0,19; p < 0,05).

Сравнительный анализ совладающего поведения у женщин с АтД показал значимые различия по шкалам «бегство–избегание» (59,05 ± 0,18; 49,7 ± 0,21; р < 0,01), «планирование решения проблемы» (43,8 ± 0,16; 54 ± 0,2; p < 0,01) и «поиск социальной поддержки» (50 ± 0,17; 54 ± 0,21; p < 0,05). На основании полученных результатов можно судить об отчетливом предпочтении основной группой поведение по типу «бегство–избегание». Женщины с АтД в большей мере склонны к преодолению негативных переживаний в связи с трудностями за счет уклонения от проблемы, ее отрицания, фантазирования, отвлечения. Высокие показатели по шкалам «планирование решения проблемы» и «поиск социальной поддержки» показала контрольная группа, что свидетельствует о сниженном уровне целенаправленного анализа ситуации и возможных вариантов поведения в стрессовой ситуации женщинами с АтД по сравнению с условно здоровыми. Им также свойственно редкое привлечение внешних ресурсов, взаимодействие с другими людьми для разрешения проблемной ситуации.

В свою очередь, у мужчин с АтД отмечаются значимые различия по шкалам «планирование решения проблемы» (47,7 ± 0,22; 56,3 ± 0,19; р < 0,01) и «положительная переоценка» (42,5 ± 0,2; 53,4 ± 0,25; p < 0,01). Таким образом, столкнувшись со стрессовой ситуацией, мужчины с АтД, в отличие от здоровых мужчин, реже прибегают к ее целенаправленному анализу, положительному переосмыслению или рассмотрению ситуации как стимул для личностного роста.

Сравнительный анализ совладающего поведения респондентов основных групп выявил значимые различия по шкалам «дистанцирование» (48,2 ± 0,18; 59,5 ± 0,2; р < 0,05), «поиск социальной поддержки» (50 ± 0,17; 42,3 ± 0,18; р < 0,05), на основании чего можно говорить о попытках преодоления мужчинами с АтД стрессовой ситуации путем субъективного снижения ее значимости и степени эмоциональной вовлеченности в нее либо признания свой ответственности за ее решение. Женщины с АтД чаще используют совладающее поведение по типу «поиск социальной поддержки», предполагающее привлечение внешних ресурсов, взаимодействие с другими людьми для разрешения проблемной ситуации.

На основании полученных результатов сравнительного анализа адаптационных возможностей больных АтД можно сделать вывод, что адаптационный потенциал респондентов основных групп заметно снижен. Значимые различия по шкалам «личностный адаптационный потенциал» (1,3 ± 0,11; 2 ± 0,2; р < 0,05), «поведенческая регуляция» (1,8 ± 0,13; 2,8 ± 0,25; р < 0,01), «коммуникативный потенциал» (2,6 ± 0,21; 3,85 ± 0,25; р < 0,001), «дезадаптационные нарушения» (3,2 ± 0,18; 4,8 ± 0,21; р < 0,001) и «астенические реакции и состояния» (3,2 ± 0,2; 4,6 ± 0,19; р < 0,001) свидетельствуют о более выраженной дезадаптации женщин с АтД по сравнению с мужчинами с АтД, проявляющейся в повышенном уровне нервно-психического напряжения, тревожности, конфликтности, раздражительности и трудностях в установлении контакта и взаимопонимания с окружающими. Такие результаты могут быть обусловлены тем, что АтД чаще проявляется на открытых участках тела, и женщины могут испытывать дискомфорт, неуверенность в своей привлекательности, им труднее взаимодействовать с окружением.

Однако мужчины основной группы предъявляют также низкие показатели по шкалам в сравнении со среднестатистической нормой, на основании чего можно говорить об их сниженных адаптационных возможностях.

Корреляционный анализ защитно-совладающего поведения женщин с АтД выявил сильную отрицательную взаимосвязь преобладающей стратегии совладания «бегство–избегание» с проявлением астенических реакций и состояний (r = –0,6; p < 0,01); отрицательные связи с адаптационным потенциалом (r = –0,53; p < 0,05), поведенческой регуляцией (r = –0,46; p < 0,05), дезадаптационными нарушениями (r = –0,5; p < 0,05) (рис. 1).

 

Рис. 1. Корреляционная плеяда защитно-совладающего поведения «бегство–избегание» женщин с атопическим дерматитом

Fig. 1. Correlation bounds of defensive-coping behavior “escape–avoidance” of women with atopic dermatitis

 

Таким образом, у женщин с АтД мы можем наблюдать взаимосвязь совладающего поведения «бегство–избегание» с низким уровнем адаптационного потенциала, выражающегося в снижении нервно-психической устойчивости, конфликтности, трудностях в достижении межличностных контактов, в проявлении астенических реакций.

Ядро второй корреляционной плеяды (рис. 2) составляет еще один механизм психологической защиты «регрессия», имеющий сильную отрицательную взаимосвязь с дезадаптационными нарушениями (r = –0,57; p < 0,01), отрицательную взаимосвязь с поведенческой регуляцией (r = –0,53; p < 0,05) и проявлением астенических реакций и состояний (r = –0,53; p < 0,05).

 

Рис. 2. Корреляционная плеяда защитно-совладающего поведения «регрессия» женщин с атопическим дерматитом

Fig. 2. Correlation bounds of defensive-coping behavior “regression” of women with atopic dermatitis

 

Таким образом, можно предположить, что возвращение к более примитивным формам поведения и мышления в стремлении справиться с проблемной ситуацией у женщин с АтД взаимосвязано со сниженной частотой проявления дезадаптационных нарушений, в частности проявлением астенических реакций (нарушение сна, аппетита, снижение мотивации к деятельности), а также с низкими показателями нервно-психической устойчивости, конфликтностью, раздражительностью.

Корреляционный анализ защитно-совладающего поведения у мужчин с АтД выявил следующие связи (рис. 3). Так, ядром этой корреляционной плеяды является копинг-стратегия «положительная переоценка», имеющая сильную положительную связь с механизмом психологической защиты «компенсация» (r = 0,58; p < 0,01), отрицательные связи с проявлениями астенических реакций (r = –0,54; p < 0,01) и поведенческой регуляцией (r = –0,61; p < 0,05), которая также имеет отрицательную связь с «компенсацией» (r = –0,48; p < 0,05).

 

Рис. 3. Корреляционная плеяда защитно-совладающего поведения мужчин с атопическим дерматитом

Fig. 3. Correlation bounds of defensive-coping behavior of men with atopic dermatitis

 

Таким образом, редкое применение мужчинами с АтД копинга «положительная переоценка» взаимосвязано с появлением астенических реакций (ухудшение сна, снижение аппетита, отсутствие мотивации к профессиональной деятельности), а также сниженной способностью человека регулировать свое взаимодействие со средой деятельности. Следовательно, за счет взаимосвязи «положительная переоценка» с проявлением астенических реакций и снижением поведенческой регуляции реализуется механизм психологической защиты «компенсация», но на неадаптивном уровне.

На основании анализа проведенного исследования были выявлены особенности защитно-совладающего поведения и адаптационных возможностей пациентов с АтД, позволившие выделить мишени психологической коррекции для данного контингента больных.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, в ходе исследования получены результаты, свидетельствующие, что, в отличие от условно-здоровых мужчин и женщин, у пациентов с АтД наблюдается неадаптивное защитно-совладающее поведение. Мужчинам с АтД свойственно использование механизмов психологической защиты «компенсация», «проекция», «регрессия».

Женщины с АтД чаще используют незрелые механизмы психологической защиты по типу «регрессия», «подавление» и неадаптивную стратегию совладания «бегство–избегание», свойственную также и мужчинам с данным заболеванием.

У больных АтД значимо снижен адаптационный потенциал. При этом у женщин адаптационные возможности ниже и выражаются в повышенном уровне нервно-психического нарушения, конфликтности, а также в трудностях установления контактов с другими людьми.

Таким образом, на основании проведенного исследования были выделены следующие мишени психологической коррекции пациентов с АтД: неадаптивное совладающее поведение, низкий уровень адаптационных возможностей (личностный адаптационный потенциал, поведенческая регуляция, коммуникативный потенциал). Данные мишени выступили основанием для разработки программы психологической коррекции мужчин и женщин с АтД, которая впоследствии может быть включена в систему комплексного подхода к профилактике, лечению и реабилитации данного контингента.

About the authors

Marina P. Biletskaya

VECTOR, Center for the Promotion of Employment and Professional Orientation of Youth

Author for correspondence.
Email: biletskyv@mail.ru

специалист по профессиональной ориентации инвалидов

Russian Federation, St. Petersburg

Mariya A. Golikova

St. Petersburg State Pediatric Medical University, Ministry of Healthcare of the Russian Federation

Email: chetverikvam@gmail.com

Postgraduate Student, Department of Psychosomatic and Psychotherapy

Russian Federation, St. Petersburg

References

Supplementary files