Rational and Irrational Components of Difficult Life Situation Assessment by Adults (on the example of relatives of children who suffer from serious and life-threatening diseases)

Full Text

Восприятие человеком окружающего мира и саморегуляция поведения осуществляются как импульсивно-непроизвольным, так и произвольным уровнями сознания. Первый из них базируется на автоматизированных («эмоциональных») оценках, которые зачастую носят неосмысленный (недоосмысленный) характер, могут быть плохо объяснимы логически, выглядеть как нецелесообразные и нерациональные, при этом создается впечатление, что поведение человека побуждается иррациональными импульсами [7]. Эти оценки, как правило, являются следствием принятых человеком образцов восприятия, фильтрации и интерпретации информации, полученных в предшествующем собственном социальном опыте или перенятых некритически от социального окружения.

Второй уровень базируется на рациональных оценках, осуществляемых посредством развернутых мыслительных операций. Для регуляции поведения на этом уровне сознания характерны рефлексия и осмысление своих чувств, мыслей и поступков.

Среди иррациональных компонентов сознания разные авторы — представители разных психологических школ выделяют: базисные убеждения, когнитивные схемы, иррациональные установки, дисфункциональные аттитьюды, стереотипы, предрассудки и др. Несмотря на различные названия и некоторую специфику каждого из этих конструктов, все они в той или иной мере рассматривают одни и те же явления. Как отмечает Г.М. Андреева, «схемы или их аналоги лишь направляют познавательную активность субъекта, помогают определить „куда смотреть“ и „что слушать“» [3].

Притом, что не существует единой классификации или иерархизации этих образований, в самом общем виде можно заключить, что на верхнем уровне регуляции поведения находятся базисные убеждения и когнитивные схемы. Под базисными убеждениями понимают «имплицитные, глобальные, устойчивые представления индивида о мире и о себе, оказывающие влияние на мышление, эмоциональное состояние и поведение человека» [8]. Cходные с ними определения дают понятию «когнитивная схема». Под когнитивными схемами понимают когнитивные структуры, определенным образом организующие наше познание. В когнитивных теориях личности под ними понимают «когнитивно-аффективные комплексы, формирующиеся из переживания индивидом событий его личной истории и соответственно направляющие его поведение» [8]. В такой трактовке базисные убеждения и когнитивные схемы, по сути, представляют «имплицитную теорию реальности», его картину мира.

В нашем исследовании в качестве иррациональных компонентов сознания рассматривались иррациональные установки. Понятие «установки» в психологии отражает готовность действовать определенным образом. В концепции Альберта Эллиса такими «иррациональными» стереотипами мышления признаются, в частности, ригидные представления о том, как все люди обязаны жить и вести себя; наклеивание стандартных ярлыков на ситуацию или человека (при этом ситуация или человек начинают вызывать эмоции, связанные с ярлыком, а не со своей сутью); постоянные преувеличения тяжести («катастрофизация») будущего, установки обязательного долженствования, реализации своих потребностей и др. [13]. По мнению А. Эллиса, каждый человек рождается с определенным потенциалом, и этот потенциал имеет две стороны: рациональную и иррациональную; конструктивную и деструктивную и т. д. Согласно А. Эллису, система индивидуальных иррациональных представлений о мире (жестких связей в форме приказов, не терпящих возражений) усваивается с детства и, как правило, от значимых взрослых. Сердцевиной эмоциональных нарушений, как результат действия иррациональных установок, является, по мнению Эллиса, самообвинение.

Переживание травматической (трудной жизненной) ситуации приводит к столкновению существующих у индивида схем с реальностью [8] и заставляет активизировать процессы рефлексии и осмысления. Считается, что формирование умения адекватно осмыслять может способствовать лучшей адаптации и большей гармоничности личности.

В психологической литературе осмысленность жизни определяется как наличие цели в жизни, переживание онтологической значимости жизни [11]. Осмысленность и осмысление выступают как результат и процесс рефлексии высшего уровня побуждений человека. Выделяют три этапа процесса осмысливания: осознание, принятие и самоконтроль. Осмысленность позволяет более ясно и адекватно формировать жизненную позицию, более эффективно разрешать межличностные и внутренние конфликты, планировать свое будущее, оценивать и переоценивать прошлое, а также в полной мере ориентироваться в настоящем [11]. По сути, осмысленность жизни можно рассматривать как показатель позитивного функционирования личности в противоположность иррациональному (некритическому, шаблонному) восприятию действительности.

Осмысленность жизни в современной отечественной науке исследуется преимущественно через выявление смысложизненных ориентаций [6]. Смысложизненные ориентации охватывают три основные группы явлений: осознание цели, осознание процесса жизни и ощущение самоконтроля и управляемости жизнью.

Осознание цели позволяет человеку планировать свое будущее, формировать жизненную позицию, понять движущую силу своих поступков и прогнозировать их результат. Осознание процесса жизни способствует формированию ощущения насыщенности настоящего, удовлетворенности реализацией, возникновению чувства полноты жизни. Актуальное прогнозирование происходящих событий и совершаемых действий, поступков, решений способствует возрастанию уровня ответственности, усилению чувства контроля и управляемости жизнью и отдельными ее сферами. Недоступность или искаженное осознание смысла жизни формирует ощущение беспомощности, неопределенности, непредсказуемости, неконтролируемости и неуправляемости. По мнению исследователей, «потерянный или неправильно определенный смысл жизни служит причиной для психических расстройств, отклонений и нарушений психического развития человека. Наоборот, адекватное и полное осмысление жизненной позиции позволяет более эффективно справляться с внутренними и внешними препятствиями, преодолевать трудные жизненные ситуации, обеспечивать внутреннюю готовность к обоснованной грамотной реализации своих отдельных, частных побуждений. Смыслообразующие системы мотивации, высшие уровни направленности личности служат залогом жизненного благополучия и успешности» [11].

Эмпирически показано, что иррациональное поведение характерно для человека и в нормальной жизненной ситуации. В психологии под нормальной жизненной ситуацией подразумевают такую ситуацию, в которой устанавливается равновесие в системе задач: целей, условий и способов их реализации. Для нормальной ситуации характерна стабильная система внутренней регуляции, которая обеспечивает успешное функционирование субъекта и достижение поставленных им целей без чрезмерных усилий [9]. Нормальная ситуация не требует подключения дополнительных психологических ресурсов для ее разрешения. Например, исследования Канемана показали, что большинство людей принимают решения, руководствуясь не рациональными, а интуитивными соображениями, которые Канеман и Тверски назвали поведенческими эвристиками [14]. С. Тейлор продемонстрировал наличие нерациональных позитивных иллюзий, касающихся собственного Я и окружающего мира у хорошо адаптированных взрослых [15].

Тем более следует ожидать увеличения влияния иррациональных верований и установок на репрезентацию в сознании ТЖС. Сложная (трудная) ситуация — это ситуация, в которой требования к личности выходят за пределы «нормы». В качестве условий для актуализации в сознании человека иррациональных форм мышления называют: стрессовый характер ситуации; потенциальную угрозу для жизни и здоровья человека; снижение возможности контроля; отсутствие социальной поддержки; полную вовлеченность человека в ситуацию, а также ее аффективную и личностную значимость [8]. Данные характеристики в значительной степени описывают основные параметры трудной жизненной ситуации. Аффективная заряженность таких ситуаций зачастую делает сложным или по крайней мере ограничивает их логическое осмысление.

Эмпирически показано, например, наличие сопряженности интенсивности переживаемых индивидом симптомов ПТСР с негативными базисными убеждениями [8]. Е.В. Субботский обнаружил, что при определенных условиях даже взрослые представители западной культуры зачастую «соскальзывают» с рационального на магическое осмысление ситуации [10].

В нашем исследовании в качестве модели ТЖС была взята ситуация тяжелого заболевания ребенка, угрожающего его жизни. Ситуация, связанная с заболеванием, угрожающим жизни ребенка, в большинстве случаев переживается близкими родственниками как исключительное событие. Семья в такой ситуации нуждается «…в рациональном осмыслении и восприятии ситуации, осознании реальной возможности и поиске путей управления ситуацией, сохранении чувства собственного достоинства и достоинства личности ребенка, основных жизненных интересов, ценностей, целей и мотивов, построении модели будущего…» [5]. Несомненно, что по своему месту в жизненном пространстве человека (родителя, близкого родственника) эта ситуация занимает чаще всего центральную позицию, определяя общую картину мира и определяясь ею, и тяжелая болезнь ребенка может рассматриваться как объективная детерминанта целостной жизненной ситуации, задающая развитие этой ситуации на длительный срок.

В литературе приводятся данные по исследованию роли иррациональных установок в связи с тяжелой болезнью ребенка. Так, Е.Н. Ермакова [4] отмечает, что для родителей больных детей в 88,4 % характерно наличие иррациональных установок и убеждений, связанных с чувством вины. Л.В. Алексеева, Л.В. Мальцева [2] обнаружили, что родители подростков, страдающих шизофренией, на психотравмирующую ситуацию реагируют чрезмерными негативными эмоциями в соответствии со своими неадаптивными установками. Установки долженствования — «мой ребенок должен быть как все» — предполагают организацию жизни «в режиме сравнения» больного подростка с другими с сохранением ориентации на «нормативность», стремление жестко следовать общепринятым нормам, стандартам и приличиям; установки об «опасности психического заболевания» приводят к чрезмерным мерам изоляции больного, страху агрессии со стороны больного и опасности не справиться с каким-либо делом, что во многом затрудняет полноценное общение всех членов семьи. Наличие жизненных установок приводит к тому, что родители не понимают их непродуктивный иррациональный характер, что делает невозможным коррекцию своего отношения к больному ребенку и своего поведения. И.Л. Шаповал, А.Б. Рзиев [12] анализируют роль иррациональных установок в формировании субъективной оценки качества жизни в условиях инвалидности и говорят о том, что отношение родителей к болезни или биологическому дефекту ребенка в силу механизма идентификации присваивается ребенком и становится определяющим в его жизни и оценке ее качества.

Целью нашего исследования было, в частности, выявление наличия и установления роли рациональных и иррациональных установок в когнитивной оценке ТЖС у взрослых — близких родственников ребенка. Выборку составили 81 человек (матери и другие близкие родственники в возрасте от 20 до 60 лет) детей с тяжелыми заболеваниями, угрожающими их жизни. Для измерения характеристик осмысленности жизни использовался опросник СЖО (в адаптации Д.А. Леонтьева); для измерения иррациональных установок — методика иррациональных установок А. Эллиса (Irrational Belief Scale). Кроме того, применялась авторская анкета, в которой наряду с некоторыми биографическими данными выяснялось наличие религиозных чувств и степень их выраженности у родственников до болезни ребенка и в текущей ситуации.

Для выявления восприятия и оценки ситуации нами был разработан опросник «Семантический дифференциал жизненной ситуации». Подробно процедура его создания описана в статье О.В. Александровой, И.Б. Дермановой [1].

Посредством факторного анализа в структуре восприятия ТЖС, связанной с болезнью ребенка, были выявлены следующие факторы, или смысловые единицы, вокруг которых формируются основные оси (шкалы) оценивания ситуации.

1. «Стрессогенность — комфортность ситуации». Фактор охватывает диапазон переживаний от максимально стрессогенных и негативных до позитивных и радостных. Он включает прилагательные, характеризующие ситуацию от жестокой, острой, непонятной, сложной, смертельной и т. д. до доброй, мягкой, понятной, жизнеутверждающей и т. д.
2. «Психологическое истощение — сохранность в ситуации». Фактор характеризует уровень субъективного ощущения истощения психологических ресурсов и включает оценки ситуации от безопасная, приятная, радостная, избавляющая, расслабляющая и т. д. до вынужденная, опасная, ужасная, мучительная, невыносимая, уничтожающая, сковывающая и т. д.
3. «Безысходная неопределенность — обнадеживающая определенность ситуации». Фактор объединяет прилагательные, описывающие ситуацию от неопределенная, пассивная, равнодушная, обыденная, тихая, безнадежная, трудная, смертельная до определенная, активная, отзывчивая, таинственная, громкая, обнадеживающая, легкая, жизнеутверждающая.
4. «Пессимизм — позитивная энергия». Фактор объединяет такие прилагательные, как живая, энергичная, оптимистичная, сильная, а также беспроигрышная и легкая. Противоположный полюс — безжизненная, вялая, пессимистичная, слабая, проигрышная, тяжелая.
5. «Установка на разрешимость ситуации». Этот фактор определяется следующими полюсами: на одном из них — разрешимая, преодолимая, принимающая, беспроигрышная и оптимистичная, на другом — неразрешимая, тупиковая, отвергающая, проигрышная, пессимистичная.
6. «Включенность в ситуацию и ее значимость». Фактор объединяет такие характеристики, как близкая, значимая, личная, захватывающая, на одном полюсе и такие как, далекая, не значимая, формальная, отстраненная, — на другом.

С целью выявления места рациональных и иррациональных компонентов в оценке ситуации мы провели факторный анализ всех исследуемых показателей. При помощи метода главных компонент было выделено 7 факторов с суммарной объясненной дисперсией более 75,77 %.

Как видно из табл. 1, первый фактор объединяет положительные значения всех показателей осмысленности жизни при отсутствии таких иррациональных установок, как «оценка фрустрационной толерантности личности», «самооценка и рациональность мышления» 1с позитивной оценкой ситуации практически по всем параметрам ее оценивания (за исключением включенности в ситуацию). Достаточно с высоким значением в данный фактор вошла также позитивная оценка состояния здоровья ребенка. Другими словами, данный фактор характеризует восприятие ситуации как относительно благополучной, и эта оценка связана с явным преобладанием рациональной и осмысленной позиции при относительно благополучном состоянии ребенка.

 

Таблица 1. Результаты факторизации показателей иррациональных установок, осмысленности и оценки жизненной ситуации

Метка	Показатели	Фактор
		1	2	3	4	5	6	7
Анкета	Возраст испытуемого		,745	,268
	Возраст ребенка		,657		,296	–,239	–,223	,273
	Оценка своего здоровья			–,597	–,284	,269		,428
	Оценка здоровья ребенка	,468			,298	,543	–,310
	Религиозные чувства до болезни			,286		,681	,517
	Религиозные чувства в настоящем		,422	,324		–,246	,514	,290
Иррац. установки	Катастрофизация		–,447	,471	,401	,291
	Долженствование в отношении себя		–,680	,331		–,394
	Долженствование в отношении других		–,509	,280			,502
	Оценка фрустрационной толерантности личности	,372	–,296	,502	,337
	Самооценка и рациональность мышления	,322	–,650		,412
СЖО	Цели	,665	,334	,266	–,336		,219
	Процесс	,849					–,226
	Результат	,552	,327	,347				–,237
	ЛК Я	,806						,413
	ЛК Жизни	,759
	Общий показатель (ОЖ)	,927
Оценка ситуации	Стрессогенность — комфортность ситуации	,619		–,548
	Психологическое истощение — сохранность	,570		–,640
	Безысходная неопределенность — обнадеживающая определенность	,378	,542		,321			–,292
	Пессимизм — позитивная энергия	,421		–,293	,614
	Установка на разрешимость ситуации	,514		–,420	,506	–,223	,349
	Включенность в ситуацию и ее значимость				,675			,399
Вес фактора		23,51	14,38	11,53	9,52	6,28	6,01	4,52

 

Фактор 2 объединяет практически все иррациональные установки с отрицательным знаком, означающим их высокую выраженность в сочетании с осмысленностью целей и удовлетворенностью результатом жизни, а также с такой оценкой ситуации, как «обнадеживающая определенность». В данный фактор также вошли показатели возраста испытуемого и ребенка и религиозности. Такая позиция означает высокий уровень надежды, базирующийся на иррациональной картине мира у более старших испытуемых, имеющих и относительно более старших детей. Их картина мира предполагает высокую степень иррациональности, которая еще усиливается за счет обращения к Богу в настоящем.

Фактор 3 объединяет низкий уровень актуализации всех иррациональных установок при высокой религиозности (как в прошлом, так и в настоящем) с пониманием собственных целей и положительной оценкой прожитой жизни. Это соотносится с негативной оценкой текущей жизненной ситуации (высокой оценкой стрессогенности, низкой оценкой собственных ресурсов, пессимизмом и неверием в разрешимость ситуации), низкой оценкой собственного здоровья и свойственно более старшим по возрасту испытуемым. Таким образом, данный фактор характеризует преобладание рационального начала в оценке ситуации при ее негативной оценке и поиск утешения в вере. С учетом показателя возраста, вошедшего в данный фактор, можно заключить, что такое видение ситуации присуще более старшим испытуемым. Возможно, преобладание рационального начала в ТЖС у людей более старшего возраста еще больше отягощает драматизм сложившейся ситуации.

Фактор 4 характеризует оценку ситуации как относительно благополучную, которая сопровождается отказом от ряда иррациональных установок и низкой осмысленностью жизненных целей. Он также включает в себя показатель возраста ребенка и оценку здоровья — своего и ребенка. Возможно, здесь мы наблюдаем картину, при которой оценка ситуации не определяется ее рациональным осмыслением или наличием каких-либо иррациональных схем категоризации информации и базируется главным образом на субъективной оценке состояния ребенка. Такое сочетание свойственно испытуемым, имеющим более старших детей.

Фактор 5 характерен для родственников детей младшего возраста, он объединяет неверие в благополучное разрешение ситуации в сочетании с самообвинением и проявлением установки на долженствование в отношении себя при относительно позитивной оценке состояния здоровья ребенка. Кроме того, данная ситуация сопровождается отказом от веры в Бога, что в целом, возможно, демонстрирует разочарование в справедливом мироустройстве.

Фактор 6 во многом зеркален фактору 5. Он также характерен для родственников детей младшего возраста, включает низкую оценку состояния здоровья ребенка, неудовлетворенность процессом жизни, но при этом сохраняется вера в высшую справедливость (Бога) и установка на благополучное разрешение ситуации при осмысленности жизненных целей.

Фактор 7 объединяет высокую включенность в ситуацию при восприятии ее как безысходной и неопределенной, неудовлетворенность результатом жизни, но при этом присутствует ощущение контроля над собственной жизнью при одновременно проснувшихся религиозных чувствах.

Итак, по результатам нашего исследования можно отметить, что более благополучная оценка ситуации чаще соотносится и с более высокими показателями осмысленности жизни при отказе от иррациональных установок (факторы 1, 4, 6). Правда, пока остается открытым вопрос — можно ли считать ее следствием преобладания рациональности в сознании человека или, наоборот, превалированием чувства осмысленности целей, ощущение контроля над жизнью и удовлетворенности возникает в случае оценки ситуации как благополучной.

Кроме того, можно отметить, что существенными факторами восприятия ситуации являются возраст испытуемого и возраст ребенка. Более старший возраст родственников может как отягощать оценку ситуации, так и смягчать ее (факторы 2 и 3). Снижение восприятия остроты ситуации наблюдается при актуализации практически всех иррациональных установок, но не связано с осмысленностью жизни. Возможно, актуализация иррациональных схем категоризации в некоторых случаях и у более старших испытуемых способствует снижению ее напряженности и травматичности.

Возраст ребенка также служит значимым показателем в пяти из семи факторов. Чаще более старший возраст ребенка соотносится с более благоприятной оценкой ситуации (факторы 2 и 4) даже независимо от показателей осмысленности и иррациональности.

Существенный вклад в большинство факторов вносит религиозность человека, которая чаще актуализируется или сохраняется в ситуации болезни (факторы 2, 4 и 6, 7). В то же время испытания болезнью являются для некоторых людей и источником разочарования в религиозной вере (фактор 5) и, возможно, в справедливости мироустройства в целом.

Работа поддержана грантом РГНФ 16-06-00307.

About the authors

Irina B. Dermanova

Saint Petersburg State University

Author for correspondence.
Email: dermanova@mail.ru

PhD, Associate Professor, Department of Psychology of Development and Differential Psychology

Russian Federation, Saint Petersburg

Olga V. Alexandrova

Autonomous Non-Commercial Organization "Childrens Hospice"

Email: al-ov@bk.ru

PhD, Division of Palliative Care

Russian Federation, Saint Petersburg

Alexander E. Tkachenko

Autonomous Non-Commercial Organization "Childrens Hospice"

Email: 9620602@gmail.com

Director, Division of Palliative Care

Russian Federation, Saint Petersburg

Irina V. Kushnareva

Autonomous Non-Commercial Organization "Childrens Hospice"

Email: kushnareva@kidshospice.ru

Director, Division of Palliative Care

Russian Federation, Saint Petersburg

References

Supplementary files