Stratigraphy through the prism of the space-time dimension. On the 90^th anniversary of the birth of academician K.V. Simakov

Texto integral

Академик Кирилл Владимирович Симаков (1935–2004) – известный российский геолог, посвятил свою жизнь исследованию стратиграфии палеозоя и вопросам общей хроностратиграфии в геологии.

Академик К.В. Симаков

Кирилл Владимирович родился 1 февраля 1935 г. в Ленинграде, в семье профессора В.Н. Симакова, заведующего кафедрами почвоведения Ленинградского сельхозинститута и Ленинградского университета, и заведующей лабораторией Нефтяного геологоразведочного института (НГРИ) доктора биологических наук Т.Л. Симаковой (урождённой Кривской), дочери известного хирурга профессора Л.А. Кривского [1, 2]. В автобиографии Кирилл Владимирович писал, что до 1941 г. он жил в Ленинграде, в годы блокады был эвакуирован в Набережные Челны, откуда вернулся в 1944 г. и в 1952 г. закончил среднюю школу. В тот же год он поступил в Ленинградский государственный университет на геологический факультет, который закончил в 1957 г., получив квалификацию “геолог-съёмщик-поисковик”.

После окончания университета в течение года он работал младшим геологом Джетымской партии Киргизского геологического управления Мингео СССР, а затем, в связи с прекращением среднемасштабной геологической съёмки, перевёлся в Северо-Восточное геологическое управление Мингео СССР. Его направили в Сеймчанское районное геолого-разведочное управление¹, где он и состоялся как геолог, пройдя путь (1958–1970) от геолога до начальника партии, начальника поискового отдела Сеймчанской геолого-разведочной экспедиции.

С конца 1970 г. его жизнь была связана с академической наукой. Сначала он работал в Северо-Восточном комплексном научно-исследовательском институте Дальневосточного научного центра АН СССР (ныне СВКНИИ им. Н.А. Шило ДВО РАН) в Магадане, где прошёл путь от младшего научного сотрудника до заведующего лабораторией палеонтологии и стратиграфии палеозоя и главного научного сотрудника; в 1994 г. он стал заместителем председателя, а в 1996 г. председателем Северо-Восточного научного центра ДВО РАН (Магадан).

О раннем этапе работы К.В. Симакова как геолога свидетельствуют воспоминания его коллег, опубликованные в спецвыпуске журнала “Колымские вести” (2004, № 26), посвящённом памяти Кирилла Владимировича. В публикациях Ю.И. Оноприенко [3], В.М. Шевченко [4], И.Б. Флёрова [5], Б.В. Преображенского [6] он предстаёт и как человек, и как специалист, который состоялся именно в Сеймчанской экспедиции. Уже первые полевые маршруты 1958 г. позволили ему включиться в круг проблем геологии и стратиграфии палеозойской эры. Большую роль сыграло общение молодого специалиста с хорошим базовым образованием с местными геологами – колымскими “мастодонтами”, начавшими свой путь ещё в Дальстрое, – А.П. Шпетным, С.М. Тильманом, Г.М. Сосуновым, Я.П. Мисансом, Д.Ф. Егоровым, Д.М. Печёрским [5], которые приняли его в свой коллектив в качестве полноправного члена и делились с ним опытом. Кирилл Владимирович прошёл серьёзную школу геолога-съёмщика с уникальным опытом полевой геологии и с практикой подготовки (составление, редактирование и защита) нескольких листов геологической карты масштаба 1:200 000 и 1:500 000. Уже во второй год полевых работ, в ходе исследований на Омолоне он задокументировал стратиграфические формации нижнего и среднего палеозоя, среди которых оказался и разрез с границей девона и карбона по ручью Перевальному (приток р. Шайбины на Камчатке). Впоследствии благодаря именно работам Симакова этот разрез вошёл в список опорных разрезов мирового значения.

Геологические наблюдения в сочетании с пытливостью ума способствовали появлению первых публикаций в “Учёных записках НИИГА” в 1965 г., а также статей в журнале “Геология и геофизика” в 1967–1968 гг., главы “Девон Омолонского массива” в книге “Геология СССР. Т. ХХХ. Северо-Восток СССР. Геологическое строение. Кн. 1”. Итоговые результаты исследований этого периода были изложены в диссертации “Стратиграфия и циртоспирифериды фаменского и турнейского ярусов среднего течения р. Омолон”, представленной на соискание учёной степени кандидата геолого-минералогических наук и защищённой в 1970 г. в Институте геологии и геофизики СО АН СССР в Новосибирске.

Защита кандидатской диссертации не только подвела промежуточный итог деятельности Кирилла Владимировича как геолога, но и привела его в академическую науку. В конце 1970 г. по приглашению директора Северо-Восточного комплексного НИИ Дальневосточного научного центра АН СССР академика Н.А. Шило Симаков перешёл в этот институт и погрузился в фундаментальные проблемы геологической науки, развивая и расширяя результаты своих работ производственного периода. Здесь собранный палеонтологический и стратиграфический материал по биостратиграфии девонского и каменноугольного периодов геологической истории Земли Кирилл Владимирович рассмотрел в рамках одной из актуальных проблем стратиграфии – проблемы границы между девонской и каменноугольной системами, которая в то время стала предметом международной дискуссии [3].

Сопоставление результатов, полученных К.В. Симаковым на Омолоне, со ставшими классическими в тот период пограничными разрезами Франко-Бельгийского бассейна показало неполноту последних. Эти работы вывели Кирилла Владимировича на международный уровень, “на многие годы тесно связав его с подразделениями Международного союза геологических наук, где он быстро занял положение одного из ведущих экспертов международного класса” [7]. Этому способствовали организованные им совместно с коллегами международные полевые экскурсии на Омолонские разрезы (1979, 1981, 1984), а также его участие в изучении разрезов в Бельгии (1981), Китае (1988), Австралии (1989). Получив международное признание, Симаков стал членом Международной рабочей группы по границе девона и карбона (1975), а с 1984 г. – её вице-председателем. В 1985 г. он успешно защитил в Новосибирске докторскую диссертацию на тему “Граница девона и карбона и проблема определения хроностратиграфических границ”. Один из главных выводов диссертационного исследования – установление на основании изучения фаунистических остатков закономерности эволюционных преобразований, которые “свидетельствуют об экотонной природе хроностратиграфических границ”, предопределяющей “необходимость введения системы конвенций в операциональные правила их фиксации и прослеживания, обеспечивающих реализацию концепций – образов хроностратиграфических границ” [3].

Три будущих доктора геолого-минералогических наук (слева-направо): Е.В. Колесов, М.Х. Гагиев, К.В. Симаков, а также Ю.Т. Зотов (вездеходчик) и В.Г. Хромых. Новосибирск, 1979 г., экскурсия по IX туру XIV Тихоокеанского научного конгресса. Ручей Перевальный (бассейн р. Моланджа)
Фото С.В. Васильевой

Это исследование получило развитие в его дальнейшей деятельности и привело к проблеме палеобиосферного времени, которой он посвятил всю последующую жизнь. Активная работа в составе Международной группы позволила Симакову собрать уникальный материал по разрезам границы девона и карбона Советского Союза, Бельгии, Германии, Франции, Испании, Канады, Китая, Австралии, который он обобщил в виде серии монографических работ: “Очерки по стратиграфии пограничных отложений девона и миссисипия Северной Америки” (1984), “Опорные разрезы и биостратиграфия пограничных отложений девона и карбона Западной Европы” (1985), “Проблема определения хроностратиграфических границ (на примере границы девона и карбона)” (1986). За эти труды в 1988 г. К.В. Симаков был удостоен высшей награды АН СССР в области наук о Земле – премии имени академика А.П. Карпинского. Итогом работ периода 1971–1988 гг. стало не только обобщение результатов полевых исследований, но и разработка на этой основе методики определения хроностратиграфических границ как базиса методологии хроностратиграфии и теории геологического времени. Признанием научных заслуг Кирилла Владимировича в области региональной геологии и стратиграфии стало избрание его в 1990 г. членом-корреспондентом АН СССР, а в 2000 г. – действительным членом РАН.

Симакова очень занимала проблема времени – геологического и абсолютного. Последние 15 лет жизни он посвятил разработке теории палеобиосферного времени. Он стал автором новой теории стратиграфического времени и создал на её основе методику определения хроностратиграфических границ. Если посмотреть на тематику его публикаций тех лет, то прослеживаются две линии – общие проблемы стратиграфии [8–11] и проблемы определения геологического времени и его соотношения с физическим временем [12–20], которые он рассматривал как основы стратиграфической шкалы геологической истории Земли. Этим вопросам посвящена трёхтомная монография “К созданию теории палеобиосферного времени” [23]. Опираясь на представления В.И. Вернадского о реальном времени [24], Симаков изложил собственную оригинальную концепцию реального палеобиосферного времени как главного фактора не только стратиграфических исследований, но и геологического познания Земли в целом. Тома монографии насыщены, возможно даже избыточно, обширным материалом, содержащим обобщение результатов огромного количества исследований разных веков. Это непростое чтение, но если вникнуть в предмет, то нельзя не согласиться с мнением профессионалов о важности и необходимости подобного подхода.

Во время международной экскурсии на Омолоне, ручей Перевальный (бассейн р. Моланджа): Мартин Блесс (Natural History Museum, Maastricht), Рафаэль Конил (Laboratoire de Paleontologie, Louvain-la-Neuve, Belgium), К.В. Симаков. 1981 г.
Фото Л.В. Смирновой

Сейчас, когда в геологии широко распространена изотопная геохронометрия, вопросы времени формирования регионально-стратиграфических единиц отошли на задний план в силу именно их временно́й немасштабности [21]. Однако геологи, изучающие разрезы крупных региональных структур разных орогенных поясов или платформенных осадочных бассейнов, нередко не могут определить длительность стратиграфических перерывов, которые имеют место в региональных разрезах, несмотря на развитие системы геохронологических датировок. Они вынуждены использовать понятия относительной (геологическая система исчисления возраста на основании биостратиграфических исследований) и абсолютной (изотопной) геохронологии. Проблема времени важна для геологов потому, что они исследуют события далёкого прошлого, которые оставили геологические следы. Автоматический перенос динамического времени, которое мы ощущаем сейчас, на феномены геологической истории, то есть статическое время [22], зачастую вызывает неопределённость. Как справедливо подметил Ю.Б. Гладенков, различие заключается в том, что геологическая история в рамках теории биосферного времени (относительная геохронология) “сама является часами”, а в случае теории изотопного времени “имеет часы на стороне” [22], или, как писал Симаков, “она уже имеет часы”. Именно этой проблеме посвятил свои работы последних лет Кирилл Владимирович, многие из них были опубликованы в журнале “Вестник Российской академии наук” в период с 1995 по 2003 г. [17, 19, 20, 25, 26].

Согласно выводам Симакова, биосферное время отражает информацию о цепочке последовательных событий, происходивших под влиянием планетарных факторов, а изотопное время даёт информацию о запуске радиогенных часов локальных событий на основании изучения минералов. Вследствие этого изотопные часы “практически нельзя использовать для вычисления скорости и продолжительности процессов” в конкретной палеоэкологической системе. Иначе говоря, “кроме реального геологического (палеобиосферного) времени, представленного геологической летописью, и концептуального геологического (палеобиосферного) времени, отражающего в абстрактной форме запротоколированную в геологической летописи информацию о специфике геоисторического процесса, существует ещё некое внешнее время, независимое ни от каких физических (материальных) особенностей феноменов геологической летописи, которое представляет собой неосязаемое свойство и в этом смысле является абсолютным” [23, т. 3, с. 265], что требует учёта в стратиграфических исследованиях и что составляет одну из главных методологических проблем в создании современной Международной стратиграфической шкалы.

Слева направо: В.М. Мерзляков, два будущих академика – К.В. Симаков и В.И. Гончаров, Е.И. Кулагина. Ручей Перевальный (бассейн р. Моланджа). 1981 г.
Фото Л.В. Смирновой

Ещё одна проблема, по его мнению, – отсутствие общепринятого определения понятия “граница” в отношении хроностратиграфических подразделений и геохронологических единиц, поскольку Международная стратиграфическая шкала “отображает в обобщённом виде структуру и особенности реального геологического (s.l.) времени, тогда как опирающаяся на неё геохронологическая шкала является моделью концептуального геологического (s.l.) времени, отражающей наши абстрактные теоретические представления” [23, т. 3, с. 267]. Согласно К.В. Симакову, любая хроностратиграфическая граница является протоколом глобального события, и в геологической летописи она представлена некоторым стратиграфическим интервалом, своего рода буферной зоной со своими пространственно-временны́ми параметрами, а значит, возникает вопрос о простоте применимости изотопной геохронометрии для оценки времени формирования таких границ. Здесь важно обратить внимание на замечание о том, что показания радиологических часов фиксируют только время их запуска, то есть “когда имело место это конкретное событие в истории данной локальной палеоэкосистемы”, но они не дают “информации о том, какова длительность последовавших за этим событием изменений в состоянии, обусловленных её циклически необратимым развитием” [23, т. 3, с. 282]. Вследствие этого радиологические часы сложно использовать для определения скорости и длительности процессов в динамике конкретной палеоэкосистемы, и это надо учитывать при расшифровке геологической истории конкретных регионов (геологических бассейнов).

В настоящее время мы стремимся максимально применять данные изотопной геохронологии для датирования конкретных событий (кристаллизации массивов магматических пород, датирования руд и метасоматитов тех или иных полезных ископаемых, событий метаморфизма и пр.), характеризуя их как исторические процессы определённой продолжительности. В то же время исследования академика К.В. Симакова показали, что обязательно надо учитывать геологические реалии, такие как длительность и скорость процессов образования пород и руд в истории Земли, поскольку объективно мы должны использовать для “разных отрезков геологической истории квазидинамические модели неодинаковых по своей генетической (материально-энергетической) природе процессов”, или часы “различных конструкций с неодинаковой ритмикой хода” [23, т. 3, с. 300].

Нельзя не сказать о роли К.В. Симакова в развитии науки на Северо-Востоке России. Долгие годы он был лидером стратиграфического направления Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института ДВО РАН. Его исследования пограничных разрезов привлекли большое внимание международной научной общественности к региону, обеспечив возможность научных контактов российских специалистов с зарубежными коллегами, а в 1990-е годы благодаря развитию сотрудничества с геологами Аляски (под патронажем К.В. Симакова, а также академиков Н.А. Шило и В.И. Гончарова, члена-корреспондента РАН А.А. Сидорова) способствовали проведению серии международных конференций, реализации крупных проектов, объединивших не только геологов-стратиграфов, но и специалистов в области тектоники, магматизма и металлогении, что вывело СВКНИИ на международный уровень.

В память об академике К.В. Симакове на стене Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института им. Н.А. Шило ДВО РАН в Магадане, где он проработал более тридцати лет, установлена Памятная доска чёрного габбро с его профилем.

¹ Сеймчан – посёлок городского типа, административный центр Среднеканского района и соответствующего ему городского округа Магаданской области.

Sobre autores

N. Goryachev

Autor responsável pela correspondência
Email: goryachev@neisri.ru

академик, главный научный сотрудник

Bibliografia

Arquivos suplementares

Arquivos suplementares

Ação

1. JATS XML

Baixar

2. Academician K.V. Simakov

Baixar (252KB)

Metadados

3. Three future doctors of geological and mineralogical sciences (from left to right): E.V. Kolesov, M.Kh. Gagiev, K.V. Simakov, as well as Yu.T. Zotov (all-terrain vehicle driver) and V.G. Khromykh. Novosibirsk, 1979, excursion during the IX round of the XIV Pacific Scientific Congress. Perevalny Stream (Molandzha River basin). Photo by S.V. Vasilyeva

Baixar (394KB)

Metadados

4. During the international excursion to Omolon, Perevalny Stream (Molandzha River basin): Martin Bless (Natural History Museum, Maastricht), Raphael Conil (Laboratoire de Paleontologie, Louvain-la-Neuve, Belgium), K.V. Simakov. 1981. Photo by L.V. Smirnova

Baixar (741KB)

Metadados

5. From left to right: V.M. Merzlyakov, two future academicians – K.V. Simakov and V.I. Goncharov, E.I. Kulagina. Perevalny Stream (Molandzha River Basin). 1981. Photo by L.V. Smirnova

Baixar (708KB)

Metadados