Transformation of urban spatiotemporal systems, by the example of retail impact to large hosing estate areas of Leningrad—St. Petersburg, 1989—2016

Full Text

Введение

Использование подхода, основанного на анализе пространственно-временны́х систем (ПВС), позволяет выявлять, анализировать и прогнозировать развитие комплексных процессов и явлений, которые не могут быть адекватно изучены только хорологическими или только хронологическими методами по отдельности. Данное утверждение не ново, оно является общим местом для ландшафтоведов, экологов и общественных географов, изучающих сложные системы с длительным временем существования [^{2, 6, 7, 10, 11}]. Крупный город как раз и представляет собой такую систему, внутри которой параметры всех элементов могут различаться в разы и на порядки как во времени, так и в пространстве, а число факторов, от которых эти различия зависят, может исчисляться десятками тысяч. При этом среднегородские показатели, по которым судят о городском развитии, могут в реальности внутри города не встречаться нигде и никогда, а их изменение может происходить по разным, постоянно сменяющим друг друга «управляющим» причинам. Только зная системные взаимосвязи внутри городских пространственно-временны́х систем, можно прогнозировать их состояния как в пространстве, так и во времени.

В настоящей работе автор ставит перед собой три взаимосвязанные цели. Во-первых, на теоретическом уровне: раскрыть заявленный предмет исследования — выявить и описать некоторые принципы трансформации городских пространственно-временны́х систем.

Во-вторых, на прикладном уровне: выявить характер, направленность и степень влияния ритейла¹ на динамику городских пространственно-временны́х систем в районах массовой жилой застройки в постсоветском городе, на примере Санкт-Петербурга, в течение всего постсоветского периода.

И в-третьих, при изучении этого влияния разработать и опробовать действенность методологии, применимой к исследованию сложных (многосущностных) географических иерархических пространственно-временны́х систем, к которым относится наш предмет.

Выбор ритейла в качестве основы для анализируемого типа ПВС в стремительно трансформирующемся постсоциалистическом городе обусловлен в первую очередь максимальной скоростью реакции данной отрасли городской экономики на масштабные общественные изменения (подробнее см. [^{1, 14, 17}]). Одновременно со скоростью реакции эта городская функция наиболее явным и масштабным образом трансформирует городскую морфологию, формирующую городской материальный ландшафт [¹²]. Выбор районов массовой жилой застройки (РМЖЗ) как специфического морфологического типа городских ПВС в качестве объекта исследования также неслучаен. Многие исследователи постсоциалистической городской трансформации в Центральной и Восточной Европе (ЦВЕ) указывают на более существенный вклад коммерческой трансформации (по сравнению, например, с селитебной) именно в окраинных городских районах [^{13, 19}]. К. Станилов, описывая неселитебные аспекты постсоциалистической городской трансформации в ЦВЕ, выделяет два главных пространственных процесса: 1) формирование центрального делового района, где концентрируется ритейловая, офисная и другая активность самого верхнего иерархического уровня; 2) деконцентрация коммерческих функций [²⁰, с. 78]. Как и прочие исследователи (например, [¹³]), Станилов считает последний тренд определяющим для развития городских окраин [²⁰, с. 78]. Если тренд, связанный с формированием в постсоветских городах центрального делового района описан достаточно неплохо (см. например, [^{8, 9, 16, 23}]), то деконцентрация коммерческих функций нуждается в дополнительных исследованиях. Значительная часть работ, связанных с деконцентрацией ритейла в ЦВЕ, касается особенностей его «расползания» преимущественно в субурбии [^{15, 18, 22}]. Однако в течение последнего десятилетия наблюдается беспрецедентное в постсоветское время бумовое развитие коммерческих, преимущественно ритейловых, функций на обширных пространствах некогда монофункциональных «спальных» РМЖЗ российских городов (подробнее о новой фазе пространственной организации ритейла см. [³]). Бурное распространение ритейловой функции в РМЖЗ в последние годы не только окончательно разрушает их собственную былую монофункциональность, но и вносит вклад в целый ряд городских пространственно-временны́х систем разного иерархического уровня, воздействуя на изменения в морфологии и функционально-пространственной структуре всего города, направленности и характере общегородских потоков, т. е. всей системы городских ПВС.

В качестве прикладного объекта исследования выбрана зона районов массовой жилой застройки Ленинграда—Санкт-Петербурга в период 1989—2016 гг. — лидера трансформации ритейла среди крупнейших российских городов (подробное обсуждение см. в [³]).

Пространственно-временны́е системы в городских исследованиях

В предыдущих работах автор определил пространственно-временны́е географические системы как системы, в которых одновременно и пространственные, и временны́е свойства их элементов способны менять сущность образующих систему явлений или процессов, связанных с географической оболочкой. Было показано, что без анализа пространственных и временны́х характеристик такие системы непознаваемы, а иногда и неразличимы. Подчеркивалось, что необходимым условием появления пространственно-временно́й системы в общем виде выступает совпадение системных взаимосвязей во времени и пространстве. Трансформация общественно-географического пространства, очевидно, представляет собой такую систему. Было доказано, что не только общественная сущность трансформации, но, главное, пространство и время сами имеют системообразующее значение для такой трансформации [²].

Город выступает ярким примером иерархической пространственно-временно́й системы, и чем он крупнее, тем выше необходимость применения ПВС-подхода. Для указанных практических целей в данном исследовании имеют ключевое значение следующие признаки формируемой городом ПВС (городской ПВС, далее — ГПВС):

• ГПВС — это иерархическая пространственно-временна́я система, связанная с функционально-морфологической территорией города;²
• ГПВС состоит, помимо прочего, из элементов (отдельных объектов или ПВС более низких иерархических уровней) разнообразного происхождения (природного и антропогенного), связанных между собой системными взаимосвязями, т. е. такими, при которых сущностное изменение элемента влечет за собой изменение целого;
• ключевыми измерениями ГПВС выступают составляющая ее сущность (наполнение определенными системообразующими элементами), пространство и время.

Крупнейший город — это ПВС, в которой количество системообразующих сущностей может возрастать в разы (если не на порядки) по сравнению с большинством природных ПВС. Его физико-географическая сущность (лито-, гидро-, атмо-, биосферная системы), которая являлась бы едва ли не единственной «управляющей» изменениями в природном ландшафте, в ПВС крупного города выступает лишь одной из множества прочих сущностей (экономического, политического, социального и прочих общественных происхождений).

Множественность сущностей означает, в частности, и множественность разнородных (подчиняющихся принципиально разным законам) внутренних факторов, способных не только изменить состояние ГПВС, но и заменить его на другую (сменить слагающую ее сущность). При таком подходе каждая сложная (многослойная, многосущностная) ГПВС должна изучаться с учетом:

• слагающих его разнородных сущностей и связанных с ними «служебных», сущностных пространственно-временны́х систем;
• иерархической структуры каждой из «служебных» ГПВС;
• разномасштабности (разноразмерности) различных «служебных» ГПВС в пространстве;
• разномасштабности различных «служебных» ГПВС во времени.

Последние три пункта в данном перечислении намеренно представлены раздельно. Одна из гипотез, которая требует проверки при разработке подобной методологии, — это существование рассогласования иерархических уровней трех измерений внутри «служебных» ГПВС: сущностного, пространственного и временно́го. Попросту говоря, нам предстоит либо доказать, либо опровергнуть тезис, что самые высокие значения времени существования или протяженности (размеров) сущностных элементов «служебной» ГПВС могут быть характерны для сущностей не самого верхнего порядка, и наоборот.

Постсоветская городская трансформация как пространственно-временна́я система

Учет временны́х параметров в исследовании городского пространственного развития приобретает особое значение в условиях масштабной общественной трансформации, изменившей как морфологию, так и общественную сущность большинства процессов в постсоветском городе [¹]. В оценке вклада постсоциалистической трансформации в городское развитие можно согласиться с подходом Л. Сикоры и С. Бузаровского, согласно которому три разных типа трансформации в постсоциалистическом городе имеют разную природу и должны рассматриваться по-отдельности. Это институциональная трансформация, трансформация социальных практик и трансформации в морфологии городского пространства. Они утверждают, что в то время как первая трансформация (к которой относятся экономические и политические институты) в целом завершилась, две прочие все еще идут в постсоветских городах [²¹]. Каждая из этих разновременны́х трансформаций представляет собой комплексы взаимосвязанных «служебных» ГПВС. При этом и сами эти общественные пространственно-временны́е трансформации между собой системно взаимосвязаны. Менявшиеся во времени и пространстве параметры этой взаимосвязи позволяют говорить о ней не просто как об основе «служебной общественной» ГПВС высшего иерархического уровня, но и о существовании иерархии «вложенных» «служебных» ГПВС как во времени, так и пространстве.

В прошлых работах автора исследованы элементы городской ПВС, характеризующие все три упомянутые трансформации в течение всего постсоциалистического периода развития [¹]. На основе этих исследований можно сделать обоснованное предположение, что гипотеза о существовании рассогласования иерархических уровней трех измерений внутри «служебных» ГПВС — сущностного, пространственного и временно́го — находит свое подтверждение. Ее дополнительная проверка на материале данного исследования представлена далее.

Методы и данные прикладного исследования

«Передовой», но в то же время репрезентативный с точки зрения динамики и направленности развития ритейла Выборгский сегмент городских РМЖЗ Ленинграда—Санкт-Петербурга был выбран в качестве модельного в настоящем исследовании. Этот северный сектор, связанный с транспортной осью пр. Энгельса и Выборгского шоссе, испытывал в 1996—2002 гг. самое значительное среди всех РМЖЗ города (за исключением зоны Московского пр.) увеличение плотности объектов третичного сектора. Однако Выборгский район впоследствии потерял в качестве зонообразующих ряд отраслей центрального типа и приобрел характерные для спальных районов отрасли специализации [¹, с. 185]. Прикладная часть исследования состояла из двух полевых и одного сравнительного этапа с применением ГИС.

Первый полевой этап представлял собой съемку трех модельных территорий (жилых кварталов и зоны около станции метро «Озерки»), направленную на выявление пространственных типов развития ритейла в РМЖЗ, проведенную осенью 2015 г. Затем на основе материалов, полученных автором в этом тестовом исследовании, совместно с сотрудниками кафедры региональной политики и политической географии СПбГУ А. С. Зиновьевым и К. А. Морачевской в ходе студенческой практики летом 2016 г. было организовано более масштабное исследование, в которое вошли 18 модельных зон (кварталов) РМЖЗ Выборгского сегмента Санкт-Петербурга, представлявшие как все основные типы застройки, так и разное их положение по отношению к основным узлам общественного транспорта. В ходе этого исследования в ГИС фиксировались все стационарные и нестационарные объекты ритейла, их отраслевая принадлежность (специализация).

На третьем этапе автор провел сравнение материалов этих полевых съемок с данными о размещении стационарных объектов ритейла в 1988, 1998, 2002 гг., собранными по материалам телефонных справочников соответствующих лет авторами в ходе работы над [¹],³ а также с материалами полевых исследований нестационарных форм торговли и услуг, проводившихся в ходе студенческих практик факультета географии и геоэкологии СПбГУ в 1994 и 1998 гг. Для каждого из указанных типов объектов и годов наблюдений были созданы и проанализированы тематические слои в ГИС.

Результаты исследования

Полученные в результате нынешнего и предыдущих исследований автора данные позволили построить иерархию внутригородских пространственно-временны́х систем, связанных с явлением «ритейл» в период постсоциалистической трансформации (табл. 1). Данная иерархия построена отдельно по протяженности «ритейловых» ПВС разного иерархического уровня и отдельно — по времени существования ключевых сущностных элементов, слагающих «ритейловые» ПВС. Описанные уровни хорологической иерархии обозначены цифрами от 1 до 6, хронологической — буквами от А до Г. Важно, что обе иерархии построены независимо друг от друга, т. е. хорологический и хронологический иерархические уровни потенциально могут не совпадать. Насколько такое несовпадение было зафиксировано в реальности, демонстрирует табл. 2.

Таблица 1. Иерархии внутригородских пространственно-временны́х систем, связанных с явлением «ритейл»*

Примечание. * Представленные в таблице хорологическая и хронологическая классификации самостоятельны — конкретному проявлению системы любого пространственного уровня (от 1 до 6) потенциально может соответствовать любая длительность существования (от А до Г), и наоборот; ** в данном контексте «физический» планировочный квартал или микрорайон может отличаться от «ритейлового». Так, помимо уличной сети, на разграничение разных ритейловых кварталов могут влиять непроницаемые внутриквартальные/внутрирайонные рубежи (заборы, промышленные объекты и т. п.), наличие морфологически разных типов застройки (часть физического квартала/микрорайона может быть застроена сугубо «спальными хрущевками», часть — постсоветскими зданиями с изначально встроенными коммерческими помещениями), принципиально влияющих на возможности развития в них ритейла. При этом термины «квартал» и «микрорайон» применительно к ритейлу используются здесь потому, что, во-первых, в большинстве случаев они все-таки совпадают с планировочными, а во-вторых, чтобы дать представление о физическом масштабе обсуждаемого иерархического типа; *** иерархия средовых центров тяготения объектов стрит-ритейла была исследована и описана в [¹, с. 110—113]; **** влияние транспортно-планировочной структуры города на размещение ритейла см. в [¹, с. 166—170]; ***** влияние факторов функционально-морфологического зонирования на размещение ритейла см. в [¹, с. 156—166].

В табл. 2 в первых четырех столбцах приведены выявленные и описанные автором в предыдущих работах стадии трансформации ритейла в Ленинграде—Санкт-Петербурге в 1996—2016 гг. [³].⁴ В последнем, пятом, столбце каждой из шести описанных стадий сопоставлены преобладавшие в тот период типы пространственно-временны́х систем, связанных с явлением «ритейл» в РМЖЗ. Их пространственно-временны́е измерения даны буквенно-цифровым кодом, отражающим иерархические уровни из табл. 1: пространственной протяженности (буква) и длительности существования ключевых элементов системы (цифра).

Очевидные выводы, которые можно сделать на основании данной таблицы, следующие:

• на разных стадиях лидерами развития ритейла становились «ритейловые» ПВС разного таксономического уровня: как пространственного, так и временнόго;
• кроме того, одновременно внутри одной и той же стадии ПВС-лидеры также могли принадлежать к разным пространственным и временны́м уровням;
• на одной и той же стадии могли развиваться несколько ПВС одинакового пространственного таксономического уровня, но разного — временно́го, и наоборот.

Таблица 2. Стадии трансформации ритейла и преобладающие типы пространственно-временны́х систем, связанных с явлением «ритейл» в РМЖЗ Санкт-Петербурга, 1989—2016 гг.

Примечание. * Тип пространственно-временно́й системы (ПВС) в РМЖЗ, в котором происходили ключевые трансформационные процессы, связанные с ритейлом. Тип (типы) системы обозначен(ы) кодом, где цифра отражает хорологический, а буква — хронологический иерархические уровни ПВС (см. табл. 1). Как правило, главным событием было зарождение (наиболее быстрое развитие) ключевого для данной стадии ритейлового формата, который обозначен после кода. Типы указаны в порядке уменьшения значимости.

В табл. 3 приведены данные о количестве и составе объектов ритейла, структурированные по стадиям трансформации ритейла, описанным в табл. 2. По данным табл. 3 можно сделать следующие выводы.

1. На одной той же территории РМЖЗ советского периода и при сохранении основных элементов ее морфологии количество стационарных объектов (отдельных местоположений) ритейла в 2016 г. увеличилось почти в 20 (!) раз по сравнению с 1989 г. Важно, что максимальные темпы прироста наблюдались здесь именно в последнее десятилетие, на стадии 6, описанной в табл. 2.
2. В сегменте В2С (для частных потребителей), хотя по абсолютному количеству объектов наибольший прирост показали отрасли периодического спроса, в относительных значениях максимально выросло количество объектов эпизодического спроса — в 32.5 раза.
3. Абсолютно новым явлением выступает появление в РМЖЗ отраслей услуг и торговли для бизнес-потребителей (сегмент В2В). Обращает на себя внимание, что данный сегмент выражен здесь, в отличие от традиционного для него делового центра города, не в преобладании бизнес-центров или крупных кластеров бизнес-услуг, а в виде мелких объектов «стрит»-формата, делящих местоположение с ритейлом сегмента В2С.

Таблица 3. Динамика развития типов отраслей и объектов ритейла в модельной зоне Санкт-Петербурга по стадиям трансформации ритейла*

Примечания. * Составлено автором для 1989—2002 гг. по результатам анализа данных телефонных справочников и полевых исследований (для нестационарных объектов) совместно с Е. А. Бондарчуком; для 2016 г. — по данным полевого исследования, проведенного совместно с А. С. Зиновьевым и К. А. Морачевской в ходе студенческой практики летом 2016 г.; ** B2С — для частных потребителей, B2B — для бизнес-потребителей, фиксировались только B2B объекты «уличного формата» — небольшого размера с отдельным входом с улицы; *** н/о — не определимо, смешанный или н/о — преимущественно закрытые объекты или «прилавочный» формат магазинов; **** в строках с жирным шрифтом за 100 % взято количество из строки «Итого», в строках с нежирным шрифтом — общее количество из соответствующего раздела (вне или внутри агломерации).

На основе материалов табл. 3 можно также заключить, что за исследуемый период в структуре ритейла модельной зоны произошли по крайней мере две инверсии.

1. Если на стадии 1 количество нестационарных объектов ритейла превышало количество стационарных на порядок, на стадиях 2—3 — уже в разы, то на стадии 6 была впервые зафиксирована инверсия этого соотношения: теперь стационарные объекты стали в разы многочисленнее нестационарных.
2. В нестационарных объектах по сравнению с 1990-ми гг. к 2016 г. произошла инверсия значимости агломераций у метро по сравнению с квартальным размещением объектов. Если в 1990-е гг. соотношение было примерно 60/40 % в пользу агломерации у метро, то в 2016 г. — 40/60 % в пользу кварталов. Согласно хорологической классификации из табл. 1, это соответствовало переходу значимости мобильных форм ритейла с 4-го на 1—2-й уровни ПВС. Внутри же кварталов (на уровнях 1—2 ПВС) шло движение в сторону укрупнения мобильных форм. Так, доля торговцев с рук с 1994 г. падала (46—27—16 %, т. е. почти в 3 раза), а доля киосков вместе с павильонами выросла с 0 до 53 %.

Все это соответствует как представленным в табл. 2 характеристикам стадий развития ритейла, так и тезису о возможности рассогласования сущностных и пространственных иерархий ПВС.

На картосхемах (рис. 1 и 2) представлена пространственная структура стационарного ритейла в начале и конце рассматриваемого периода. Картосхемы позволяют сделать следующие выводы.

1. Как уже частично отмечалось в предыдущих работах автора, пространственные формы размещения ритейла по исследуемой территории РМЖЗ сделали ранее сугубо спальные районы сопоставимыми по структуре ритейловых ПВС с полифункциональным центром города. Здесь в настоящее время можно зафиксировать практически все типы ритейловых территориальных комплексов, описанных нами ранее для остальных районов города [^{1, 12}].
2. Если в 1988 г. размещение стационарных объектов по площади носило более дисперсный и равномерный характер, то в 2016 г. основное количество объектов концентрировалось в нескольких территориальных кластерах, связанных с главными транспортными узлами и транзитными магистралями. Подобное явление фиксируется исследователями и в других российских городах [⁵]. В таких кластерах плотность объектов доходила до нескольких десятков объектов на 100 м фасада, что, в частности, сформировало новые торговые коридоры вдоль магистралей с почти 100%-ной «витринизацией».⁵ Такое явление долгое время встречалось только на нескольких самых центральных магистралях.

Рис. 1. Размещение стационарных объектов ритейла по 18 модельным кварталам Санкт-Петербурга (Выборгский район: между пр. Энгельса, Выборгским шоссе, пр. Просвещения, пр. Культуры, Тихорецким пр.), 1988 г. (составлено автором по материалам телефонного справочника 1989 г.).

Типы спроса: 1 — повседневный, 2 — периодический, 3 — эпизодический; в скобках — количество объектов.

Рис. 2. Размещение стационарных объектов ритейла по 18 модельным кварталам Санкт-Петербурга (Выборгский район: между пр. Энгельса, Выборгским шоссе, пр. Просвещения, пр. Культуры, Тихорецким пр.), 2016 г. (составлено автором по результатам полевого исследования, проведенного совместно с А. С. Зиновьевым и К. А. Морачевской, в ходе студенческой практики летом 2016 г.).

Типы спроса: 1 — повседневный, 2 — периодический, 3 — эпизодический; в скобках — количество объектов.

Выводы

В соответствии с первой из заявленных в начале работы целей, полученные в данном исследовании результаты позволяют сформулировать некоторые принципы трансформации городских пространственно-временны́х систем.

1. Настоящее исследование еще раз подтверждает обоснованную автором ранее обязательность реализации принципа смены сущности при трансформации городской ПВС [²]. Это, в частности, означает, что при анализе ГПВС необходимо отличать те изменения (как правило, эволюционные), которые не приводят к смене сущности системы, от тех, которые полностью ее изменяют (собственно трансформации). Применительно к нашему объекту исследования переход от одних из описанных в табл. 2 и 3 стадий трансформации ритейла к другим в РМЖЗ происходил по эволюционному сценарию, в других же случаях имела место смена сущности связанных с ритейлом ГПВС. Так, изменившим сущность исследуемых «ритейловых» ГПВС на макроуровне можно считать (еще требующий дополнительного временнόго определения) момент количественного и структурного развития ритейла в РМЖЗ, когда там состоялся переход от специализации на обслуживании исключительно внутреннего, преимущественно повседневного спроса на товары и услуги в разряд городской ритейловой макрозоны, обслуживающей все типы спроса и ставшей полноценным конкурентом центру города за общегородскую аудиторию. На мезоуровне, внутри самих РМЖЗ, этот же момент можно считать полным окончанием микрорайонного принципа организации «ритейловых» систем и перехода к «рыночной» сущности организации таких систем. Таким сущностным переходом можно считать и смену абсолютного преобладания потребления в мобильных формах ритейла — на абсолютное главенство стационарных его форматов. На микроуровне — это описанный выше переход от абсолютно преобладавшей значимости мобильных форматов торговли, сгруппированных преимущественно вокруг станций метро, к преобладанию территориально рассеянной по микрорайонам структуре мобильной торговли.
2. Принцип неразрывности пространственных, временны́х и сущностных параметров трансформации ГПВС подразумевает, что значимое изменение какого-то одного из этих параметров влечет изменения и в другом. Приведенные в предыдущем абзаце примеры, равно как и материалы табл. 2, иллюстрируют данное утверждение.
3. Принцип возможности рассогласования иерархий пространственных, временны́х и сущностных параметров транс формационных ГПВС был доказан в рамках разработки заявленной в работе соответствующей гипотезы. Табл. 2 и сделанные на ее основе выводы это подтверждают. Кроме того, материалы табл. 3 позволили обнаружить по меньшей мере две частично уже упомянутые инверсии пространственно-временны́х иерархий, произошедших за исследуемый период в модельной зоне. Так, если на раннем этапе главные сущностные элементы «ритейловой» ПВС, мобильные формы торговли, а значит и она сама, имели минимальное время существования, то на более позднем этапе главные элементы стали стационарными, сделав потенциальное время существования «ритейловой» ПВС на порядок более длительным. Это, в частности, и было одним из ключевых элементов трансформации — сущность системы изменилась со сменой ее временно́го параметра. Вторая инверсия описывает «переворот» в пространственном параметре «ритейловой» ПВС, когда размещение мобильных форм сместилось с преобладания гиперконцентрированных агломерационных образований (вокруг станций метро и т. п.) к рассеянному их размещению по территории РМЖЗ.

В соответствии со второй из заявленных целей работы были выявлены характер, направленность и степень влияния ритейла на динамику городских пространственно-временны́х систем в РМЖЗ. Были описаны 6 стадий пространственного развития ритейла в исследуемый период и соответствующие им пространственные формы и особенности организации «ритейловых» ПВС.

Была разработана и апробирована методология применительно к исследованию сложных ПВС. Показано, в частности, что ГПВС должна изучаться с учетом слагающих его разнородных сущностей и связанных с ними «служебных», сущностных пространственно-временны́х систем; иерархической структуры каждой из «служебных» ГПВС; разномасштабности (разноразмерности) различных «служебных» ГПВС в пространстве и во времени.

¹ Ритейл (англ. retail) — розничная торговля.

² В зависимости от задач конкретных исследований могут применяться различные критерии выделения этой территории.

³ Согласно специальному тесту, проведенному в рамках упомянутой работы, было установлено, что такая методика фиксировала более 80 % объектов ритейла, присутствовавших в реальности.

⁴ Аналогичные стадии описываются исследователями и для других крупных городов [⁴].

⁵ Термин предложен Е. А. Бондарчуком.

About the authors

K. E. Axenov

Author for correspondence.
Email: axenov@peterlink.ru
Russian Federation, St. Petersburg

References

Supplementary files

Supplementary Files

Action

1. JATS XML

Download

2. Fig. 1 Distribution of stationary retail facilities by 18 model quarters, 1988.

Download (811KB)

Indexing metadata

3. Fig. 2. Distribution of stationary retail facilities by 18 model quarters, 2016.

Download (863KB)

Indexing metadata