Этнодемографические процессы в Крыму в начале XXI века
- Авторы: Манаков А.Г.1, Теренина Н.К.1
-
Учреждения:
- Псковский государственный университет
- Выпуск: Том 156, № 1 (2024)
- Страницы: 77-90
- Раздел: Статьи
- URL: https://journals.eco-vector.com/0869-6071/article/view/658244
- DOI: https://doi.org/10.31857/S0869607124010066
- EDN: https://elibrary.ru/OCGDUU
- ID: 658244
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Целью исследования является выявление особенностей этнодемографических процессов в Крыму в течение первых двух десятилетий XXI в. Работа опирается на статистический и картографический методы исследования. Характер этнодемографических процессов на территории Крыма в период между переписями населения 2001 и 2021 гг., на который пришлось изменение политической субъектности полуострова, определялся ростом численности и доли русского и крымско-татарского населения. В то же время произошло значительное сокращение численности и удельного веса украинского населения, вызванное как миграционным оттоком, так и сменой этнической идентичности. Кроме того, в ходе исследования удалось выявить важную пространственно-временную составляющую этнодемографических процессов в Крыму в этот период – нарастающую концентрацию основных этнических сообществ (русских, украинцев и крымских татар) в южной части полуострова.
Ключевые слова
Полный текст
Введение
На фоне многочисленных трудов, посвященных этнической истории Крымского полуострова, и особенно, крымских татар (например, [1, 2, 5, 6, 8] и др.), заметно меньше исследований, где рассматриваются современные этнодемографические процессы в Крыму. Тем не менее, в этих немногочисленных работах представлен достаточно детальный анализ этнической и демографической статистики по итогам последних переписей населения. Так, например, результаты переписи 2014 г. с позиции организации национальной политики в Крыму рассмотрены в коллективной монографии «Этническая и этнополитическая карта Крыма. Организация мониторинга и раннего предупреждения этнических и религиозных конфликтов» [22]. Также можно отметить публикацию А.В. Баранова [3], где проанализированы изменения этнической структуры населения Крыма с 2001 по 2014 гг. Им же были рассмотрены территориальные аспекты этих изменений, прежде всего, касающиеся трех основных этнических сообществ Крыма – русских, украинцев и крымских татар. Этим же автором более подробно были проанализированы изменения в расселении крымских татар в период с 1926 по 2014 гг. [2]. Схожие исследования были проведены другими авторами, например, Д.И. Узнародовым [18, 31], работы которого посвящены демографической динамике и расселению украинцев и малочисленных этнических групп Крыма.
Но особо нужно в этом плане отметить коллективную монографию «Социокультурная трансформация регионального развития Крыма» [16]. В данной монографии наибольший интерес, исходя из целей нашего исследования, вызывают два раздела. Во-первых, это раздел 2.1. «Особенности Крымской геодемографической ситуации», подготовленный И.Н. Ворониным, Н.С. Сахновой, Г.В. Сазоновой и К.Ю. Сикач. Во-вторых, это раздел 2.2. «Этнокультурные характеристики Крыма», который подготовили Н.В. Киселева, К.Ю. Сикач и А.Б. Швец. Первый раздел касается собственно демографических процессов, а второй включает достаточно подробный анализ динамики русских, украинцев и крымских татар на уровне городов и районов Крыма с 2001 по 2014 гг. Авторами был рассчитан на районном уровне индекс этнической мозаичности, предложенный около полувека назад Б.М. Эккелем [21], что позволило им не только оценить, но и объяснить сдвиги в расселении обозначенных выше народов на территории полуострова за первые полтора десятилетия XXI в. Также в данном исследовании города и районы Крыма были распределены по типам динамики этнической структуры населения в период с 1979 по 2014 гг. Можно отметить и другие работы обозначенных выше авторов, посвященные картографированию трансформации этнического пространства Крыма [7, 15, 19].
Целью данной работы является выявление особенностей этнодемографических процессов в Крыму в первых двух десятилетиях XXI в., в частности, имеющих пространственную выраженность.
Материалы и методы
В качестве источника информации в исследовании выступает этническая статистика по результатам всех проводившихся на территории Крымского полуострова переписей населения, начиная с 1897 г. и по 2021 гг., представленная на сайтах Росстата [14], Demoskop Weekly [24] и Population statistics of Eastern Europe & former USSR [29].
Анализ динамики численности и соотношения основных этнических сообществ Крыма (русских, украинцев и крымских татар) по итогам переписей населения с 1897 по 2014 гг. был уже осуществлен нами в работе [12], и в данной статье делается акцент на рассмотрении особенностей внутрирегиональной (на уровне городов и районов) этнодемографической динамики в Крыму между переписями населения 2001 и 2014 гг. Для данного анализа используется, в частности, показатель, отражающий степень однородности национального состава населения административных единиц. Этим показателем является индекс этнической однородности (ИЭО), рассчитанный по аналогии с индексом этнической мозаичности (ИЭМ), но при этом обратный последнему (ИЭО = 1 – ИЭМ).
Индекс этнической мозаичности, называемый также в зарубежной науке индексом этнической фракционализации [23, 25, 28, 30], достаточно часто используется в этнической географии [4, 13, 27] и этнодемографии [9, 26]. Он рассчитывается по формуле:
ИЭМ = 1 – ∑(Pi)2,
где Pi – доля представителей i-ой этнической группы (i = 1, 2...) в регионе исследования. Величина ИЭМ изменяется от нуля до 1–1/N, где N – общее количество этнических групп в регионе. В нашем исследовании ИЭМ рассчитан для всего населения Крымского полуострова по итогам всех переписей населения, проводившихся на его территории, начиная с Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., и вплоть до Всероссийской переписи населения, состоявшейся в 2021 г.
Результаты
Динамику основных этнических сообществ Крыма (русских, украинцев и крымских татар) на протяжении первых двух десятилетий XXI в. нельзя рассматривать в отрыве от всей предшествующей этнодемографической истории полуострова. Уменьшение доли крымских татар в населении полуострова началось еще в довоенный период, связанное с ростом численности и доли русского и украинского населения (табл. 1, рис. 1). После депортации крымских татар (1944 г.) продолжалось быстрое увеличение численности и удельного веса в населении полуострова русских и украинцев. При этом имеются сведения о массовом переселении в Крым уроженцев разных областей УССР и РСФСР [10, 18].
Таблица 1. Динамика общей численности населения Крыма, а также русских, украинцев и крымских татар с 1897 по 2021 гг. (рассчитано по 14, 24, 29]).
Table 1. Dynamics of the total population of Crimea, as well as Russians, Ukrainians and Crimean Tatars from 1897 to 2021 (calculated according to [14, 24, 29]).
Год | Численность, чел. | Прирост численности за период, % | |||||||||
Все население | в т. ч. указало национальность | русские | украинцы | крымские татары | другие национальности | Все население | русские | украинцы | крымские татары | другие национальности | |
1897 | 546592 | 546592 | 180963 | 64703 | 194294 | 106632 | |||||
1926 | 713823 | 706757 | 301398 | 77405 | 179094 | 148860 | 30.6 | 66.6 | 19.6 | –7.8 | 39.6 |
1939 | 1126429 | 1126085 | 558481 | 154123 | 218879 | 194602 | 57.8 | 85.3 | 99.1 | 22.2 | 57.8 |
1959 | 1201525 | 1201517 | 858273 | 267659 | 417 | 75168 | 6.7 | 53.7 | 73.7 | –99.8 | –61.4 |
1970 | 1813502 | 1813502 | 1220484 | 480733 | 2064 | 110221 | 50.9 | 42.2 | 79.6 | 395.0 | 46.6 |
1979 | 2135916 | 2135855 | 1460980 | 547336 | 5422 | 122117 | 17.8 | 19.7 | 13.9 | 162.7 | 10.8 |
1989 | 2458655 | 2430495 | 1629542 | 625919 | 38365 | 136669 | 15.1 | 11.5 | 14.4 | 607.6 | 11.9 |
2001 | 2401209 | 2390319 | 1450394 | 576647 | 245291 | 117987 | –2.3 | –11.0 | –7.9 | 539.4 | –13.7 |
2014 | 2284769 | 2197564 | 1492078 | 344515 | 232340 | 128631 | –4.8 | 2.9 | –40.3 | –5.3 | 9.0 |
2021 | 2482450 | 2232671 | 1706662 | 171160 | 253570 | 101279 | 8.7 | 14.4 | –50.3 | 9.1 | –21.3 |
Рис. 1. Динамика доли русских, украинцев и крымских татар от количества указавших свою национальность в Крыму с 1897 по 2021 гг. (рассчитано по [14, 24, 29]).
Основной этап репатриации крымских татар пришелся на последнее десятилетие ХХ в. Но именно в 1990-е гг. началось уменьшение общей численности населения Крымского полуострова. Итогом первого постсоветского десятилетия стало сокращение численности и доли как русского, так и украинского населения, и только количество крымских татар выросло более чем в 6 раз. В период между переписями населения 2001 и 2014 гг., на который пришлось изменение политического статуса полуострова, падение численности населения ускорилось, но уже между переписями населения 2014 и 2021 гг. произошел рост численности населения Крыма (на 8.7%).
Результатом этнодемографических процессов первых полутора десятилетий XXI в. и смены политической субъектности Крыма стал рост численности русского населения (почти на 3%) и малочисленных этнических групп (в сумме на 9%), а также значительное уменьшение численности украинцев (на 40%) и небольшое – крымских татар (на 5.3%). В период между переписями 2014 и 2021 гг. в Крыму наиболее значительно выросла численность русских (на 14.4%), что при отрицательном естественном приросте объяснимо миграционным притоком и ассимиляционными процессами (численность украинцев уменьшилась вдвое, а других народов полуострова – на 21.3%). Также заметно увеличилась численность крымских татар (на 9.1%), но в данном случае главным фактором стал относительно высокий естественный прирост.
В первые два десятилетия XXI в. резко снизилась степень неоднородности этнической структуры населения Крыма (рис. 2). В отечественной этнической и культурной географии, в зависимости от величины индекса этнической мозаичности, принято разделять территории на моноэтничные (ИЭМ менее 0.2) и этноконтактные зоны (ЭКЗ) разной степени выраженности (средней выраженности при ИЭМ от 0.2 до 0.4, ярко выраженные при ИЭМ от 0.4 до 0.6 и наиболее ярко выраженные при ИЭМ свыше 0.6) [11, 17, 20]. Еще в 2014 г. индекс этнической мозаичности региона превышал 0.5, а в 2021 г. ИЭМ составлял уже менее 0.4, что означало, согласно классификации этноконтактных зон, переход Крыма из ярко выраженных ЭКЗ в категорию средне выраженных ЭКЗ. Причем в 2021 г. ИЭМ оказался самым низким за всю историю переписей населения, и в ближайшей перспективе также будет снижаться.
Рис. 2. Изменение индекса этнической мозаичности в Крыму с 1897 по 2021 гг. (рассчитано по [14, 24, 29]).
По карте национального состава населения Крыма за 2014 г. (рис. 3) можно проследить соотношение в разных административных единицах региона трех главных составляющих этнической структуры населения полуострова – русских, украинцев и крымских татар. Заметно, что доля русских несколько понижена в северных районах Крыма, где ощутимо выше доля украинцев и крымских татар.
Рис. 3. Национальный состав населения и индекс этнической однородности городов и районов Крыма в 2014 г. (составлено В.М. Елисейкиной, рассчитано по [29]). А – Доля от указавших свою национальность представителей основных этнических сообществ Крыма в 2014 г., %: 1 – русские, 2 – украинцы, 3 – крымские татары, 4 – другие. Б – Величина индекса этнической однородности.
Также на риc. 3 фоном по территориальным ячейкам показана величина индекса этнической однородности (ИЭО). Данный показатель, обратный индексу этнической мозаичности (ИЭМ), позволяет классифицировать города и районы Крыма по степени пестроты этнической структуры населения. С учетом того, что величина ИЭО = 1 – ИЭМ, к моноэтничным можно отнести территории с ИЭО свыше 0.8. Но таковых на полуострове нет, а значит, все города и районы Крыма по состоянию на 2014 г. относились к этноконтактным зонам разной степени выраженности. Таким образом, города Керчь, Севастополь и Феодосия (с ИЭО от 0.6 до 0.8) можно отнести к ЭКЗ средней степени выраженности, еще ряд городов и районов (с ИЭО от 0.4 до 0.6) – к ярко выраженным ЭКЗ, но основная часть территории полуострова, включающая массив сельских районов в его средней части и на севере (с ИЭО менее 0.4), характеризуется как наиболее ярко выраженная ЭКЗ.
Также нами была рассчитана динамика ИЭО по городам и районам Крыма за период между переписи 2001 и 2014 гг. Результаты этих расчетов представлены на рис. 4А. Наблюдается рост ИЭО во всех городах и районах полуострова, кроме Красноперекопского района. Можно обратить внимание на наиболее значительный рост ИЭО в отмеченных выше городах, характеризующихся относительно более высоким уровнем этнической однородности. Однако в остальном данную динамику достаточно трудно интерпретировать, так как небольшой рост ИЭО наблюдался и в районах с наиболее пестрым этническим составом населения.
На фоне слабовыраженной в территориальном плане динамики ИЭО более контрастным выглядит изменение численности населения в городах и районах Крыма в период с 2001 по 2014 гг., представленное на рис. 4Б. Заметно значительное стягивание населения Крыма с его северной части в южную, и особенно на юго-запад полуострова. Данное стягивание невозможно объяснить естественным движением населения, т. е. произошло значительное миграционное перераспределение населения Крымского полуострова.
Рис. 4. Изменение величины индекса этнической однородности и численности населения городов и районов Крыма с 2001 по 2014 гг. (составлено А.Г. Манаковым, рассчитано по [29]). А – Изменение величины индекса этнической однородности городов и районов Крыма с 2001 по 2014 гг. Б – Прирост численности населения в городах и районах Крыма с 2001 по 2014 гг., %. Цифрами обозначены города и районы: 1 – г. Алушта, 2 – г. Армянск, 3 – г. Джанкой, 4 – г. Евпатория, 5 – г. Керчь, 6 – г. Красноперекопск, 7 – г. Саки, 8 – г. Симферополь, 9 – г. Судак, 10 – г. Феодосия, 11 – г. Ялта, 12 – Бахчисарайский, 13 – Белогорский, 14 – Джанкойский, 15 – Кировский, 16 – Красногвардейский, 17 – Красноперекопский, 18 – Ленинский, 19 – Нижнегорский, 20 – Первомайский, 21 – Раздольненский, 22 – Сакский, 23 – Симферопольский, 24 – Советский, 25 – Черноморский, 26 – г. Севастополь.
Данное перераспределение населения коснулось не только русского населения (рис. 5А), но и представителей других этнических сообществ, в том числе и крымских татар (рис. 5Б). Выявленное перераспределение населения в Крыму должно быть учтено при интерпретации изменения величины ИЭМ и ИЭО на уровне городов и районов, на что будет обращено внимание ниже.
Рис. 5. Изменение численности русских и крымских татар в городах и районах Крыма с 2001 по 2014 гг. (составлено А.Г. Манаковым, рассчитано по [29]). А – Изменение численности русских в городах и районах Крыма с 2001 по 2014 гг., %. Б – Изменение численности крымских татар в городах и районах Крыма с 2001 по 2014 гг., %. Цифрами обозначены города и районы: 1 – г. Алушта, 2 – г. Армянск, 3 – г. Джанкой, 4 – г. Евпатория, 5 – г. Керчь, 6 – г. Красноперекопск, 7 – г. Саки, 8 – г. Симферополь, 9 – г. Судак, 10 – г. Феодосия, 11 – г. Ялта, 12 – Бахчисарайский, 13 – Белогорский, 14 – Джанкойский, 15 – Кировский, 16 – Красногвардейский, 17 – Красноперекопский, 18 – Ленинский, 19 – Нижнегорский, 20 – Первомайский, 21 – Раздольненский, 22 – Сакский, 23 – Симферопольский, 24 – Советский, 25 – Черноморский, 26 – г. Севастополь.
Обсуждение
Наше исследование позволило дополнить ряд положений, высказанных другими авторами, изучающими этнодемографические процессы в Крыму в первые два десятилетия XXI в. В частности, нами были выявлены некоторые особенности этих процессов, имеющие пространственно-временной аспект, недооцененные другими исследователями. Так, в коллективной монографии «Социокультурная трансформация регионального развития Крыма» справедливо отмечается, что с 2001 по 2014 гг. по причине прекращения возвращения крымских татар на свою историческую родину полиэтничность Крыма стабилизировалась с практически повсеместным трендом уменьшения индекса этнической мозаичности [16, с. 67]. Этот вывод подтверждается и расчетами динамики индекса этнической однородности по городам и районам Крыма за обозначенный интервал, представленных на рисунке 4А в нашем исследовании.
Однако при анализе изменений в этнической структуре населения городов и районов Крыма недооцененным оказался важный фактор, а именно, значительное территориальное перераспределение населения в пределах полуострова в этот период, в том числе и представителей его основных этнических сообществ. Так, составленная нами карта динамики численности населения Крыма в период с 2001 по 2014 гг. (см. рис. 4Б) почти повторяет карту миграционного движения населения Крыма в 2002–2016 гг., представленную в обозначенной коллективной монографии [16, с. 59]. Обе карты свидетельствуют о заметном территориальном перераспределении населения Крыма в первые полтора десятилетия XXI в. в направлении с севера и востока полуострова на его юго-запад. В первую очередь, этот процесс характеризует русское население. На рисунке 5А можно проследить достаточно большой рост русского населения на западе и юге полуострова несмотря на то, что в целом по Крыму прирост численности русских за период с 2001 по 2014 гг. составил всего 2.9%. Аналогичный сдвиг в расселении за данный период происходил и внутри двух других основных этнических сообществ Крыма – украинцев и крымских татар.
О главенствующей роли в сокращении численности украинцев смены этнической идентичности (ввиду распространения среди последних биэтничности, т. е. двойной идентичности) после воссоединения Крыма с Россией отмечают разные исследователи (например, [3, 16]). Однако все же признается, что имелись и небольшие миграции украинцев за пределы Крымского полуострова [16, с. 63]. При этом Д.И. Узнародов [31, с. 78] высказывает точку зрения, что сокращение украинского населения в северных районах Крыма объясняется, главным образом, миграционным оттоком вследствие негативной реакции некоторых украинцев на события «Крымской весны» 2014 г. К этому можно добавить, что отмеченный миграционный отток с севера полуострова сыграл заметную роль в территориальном перераспределении украинского населения в Крыму между переписями 2001 и 2014 гг.
В разделе коллективной монографии [16], посвященном этническим процессам в Крыму, рассмотренный выше фактор не рассматривается как существенный при анализе изменения этнической неоднородности населения городов и районов полуострова в этот период. Отмечается лишь передислокация крымских татар в предгорные и горно-приморские территории Крыма, которым в начале 1990-х гг. предлагали селиться в степных районах полуострова [16, с. 68].
Данное перемещение крымских татар из северных сельских районов в города и районы южной части полуострова (особенно в Судак, Ялту, Севастополь, Симферополь и прилегающие к ним Бахчисарайский и Симферопольский районы) наглядно прослеживается на составленной нами карте (см. рис. 5Б), где наблюдается прирост крымско-татарского населения в них несмотря на его общее сокращение в Крыму в период с 2001 по 2014 гг.
Таким образом, в результате исследования в период между переписями населения 2001 и 2014 гг. нами было выявлено значительное территориальное перераспределение населения в Крыму, направленное с севера и востока на юг и запад полуострова. Это перераспределение коснулось представителей всех основных этнических сообществ Крыма – русских, украинцев и крымских татар.
Заключение
Общий ход этнодемографических процессов на территории Крыма в первых двух десятилетиях XXI в., на которые пришлось изменение политической субъектности полуострова, определялся ростом численности и доли русского и крымско-татарского населения. При этом произошло значительное сокращение численности (почти в 3.4 раза) и удельного веса украинского населения, вызванное как миграционным оттоком, так и сменой этнической идентичности.
Благодаря проведенному исследованию удалось выявить важную пространственно-временную составляющую этнодемографических процессов в Крыму в первые два десятилетия XXI в. – заметное территориальное перераспределение основных этнических сообществ (русских, украинцев и крымских татар), а точнее, их нарастающую концентрацию в южной части полуострова.
Благодарности
Исследование выполнено при финансовой поддержке РНФ в рамках проекта № 23-17-00005 «Этноконтактные зоны на постсоветском пространстве: генезис, типология, конфликтогенность».
Авторы выражают благодарность студентке НИУ ВШЭ Елисейкиной Варваре Михайловне за подготовку картографических материалов.
Об авторах
А. Г. Манаков
Псковский государственный университет
Автор, ответственный за переписку.
Email: region-psk@yandex.ru
Россия, Псков
Н. К. Теренина
Псковский государственный университет
Email: brazelon@yandex.ru
Россия, Псков
Список литературы
- Алиев Р.Д. Документы РГИА как источник по истории миграций крымских татар в XIX – начале XX в. // Восток. Афро-Азиатские общества: история и современность. 2016. № 5. С. 105–111.
- Баранов А.В. Изменения географии расселения крымских татар и их политические последствия (1926–2014 гг.) // Вестник Краснодарского регионального отделения Русского географического общества / отв. ред. И.Г. Чайка, Ю.В. Ефремов, Л.А. Морева. Краснодар, 2020. С. 227–235.
- Баранов А.В. Изменения этнической структуры населения Крыма в постсоветский период: дрейф идентичностей и миграционные процессы // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2018. Т. 4 (14). Вып. 3. С. 351–360.
- Буряк Ж.А., Полетаев А.О., Магомедсаидова А.М. Пространственный анализ этнического состава Крыма в 1926 году с использованием ГИС-моделирования // Псковский регионологический журнал. 2023. Т. 19. № 2. С. 114–127. https://doi.org/10.37490/S221979310025077-7
- Водарский Я.Е., Елисеева О.И., Кабузан В.М. Население Крыма в конце XVIII – конце XX в.: Численность, размещение, этнический состав. М.: Институт российской истории РАН, 2003. 160 с.
- Возгрин В.Е. История крымских татар: очерки этнической истории коренного народа Крыма в четырех томах. Симферополь: Изд. дом «Тезис», 2013. Т. 1. 872 с. Т. 2. 940 с. Т. 3. 880 с. Т. 4. 620 с.
- Воронин И.Н., Сикач К.Ю., Сазонова Г.В., Швец А.Б. Картографирование трансформационных процессов в этнодемографическом пространстве Крыма // ИнтерКарто. ИнтерГИС. 2021. Т. 27. № 4. С. 273–291. https://doi.org/10.35595/2414-9179-2021-4-27-273-291
- Гафаров Э.А. Эмиграция крымских татар в конце XIX в. – начале XX в. // Научный аспект. 2020. Т. 9. № 2. С. 1169–1173.
- Дорофеева Д.Ю., Савоскул М.С. Изменение этнической мозаичности регионов России // Этническая демография: сборник. Сер. Демографические исследования / под ред. И.А. Даниловой, О.А. Хараевой. М.: МАКС Пресс, 2010. С. 72–93.
- Конониренко В.А. Переселение колхозников из России и Украины на постдепортационные территории Крыма в 1944–1953 годы // Известия Саратовского университета. Новая серия: История. Международные отношения. 2017. Вып. 1. С. 59–63.
- Лысенко А.В., Водопьянова Д.С., Азанов Д.С. Этноконтактные зоны Северного Кавказа // Вестник Ставропольского государственного университета. 2011. № 3. С. 165–170.
- Манаков А.Г., Вампилова Л.Б. Оценка степени неоднородности этнической структуры населения Крыма с 1897 по 2014 гг. // Псковский регионологический журнал. 2023. Т. 19. № 1. С. 113–128. https://doi.org/10.37490/ S221979310023933-9
- Орлов А.Ю. Историко-географические аспекты трансформации этнической структуры населения Российской Федерации // Региональные исследования. 2013. № 2 (40). С. 120–124.
- Росстат. Всероссийская перепись населения 2021 года. Том 5. Национальный состав и владение языками. URL: https://rosstat.gov.ru/vpn_popul (дата обращения: 22.01.2023).
- Сикач К.Ю., Швец А.Б. Картографирование этнического пространства Крыма // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2019. Т. 5 (15). № 3. С. 211–222.
- Социокультурная трансформация регионального развития Крыма / под общ. ред. И.Н. Воронина, А.Б. Швец. Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2022. 218 с.
- Теренина Н.К. Индекс этнической контактности как инструмент изучения территорий со смешанным национальным составом населения // Псковский регионологический журнал. 2022. Т. 18. № 1. С. 101–116. https://doi.org/10.37490/S221979310018427-2
- Узнародов Д.И. Этнические меньшинства Крыма в XX – начале XXI века: специфика демографических трансформаций // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2022. № 2 (214). С. 60–67. https://doi.org/10.18522/2687-0770-2022-2-60-67
- Швец А.Б., Сикач К.Ю. Новая реальность этнического пространства в российском Крыму // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2020. Т. 6 (16). Вып. 3. С. 301–313.
- Шитиков Ф.В. Географические особенности этноконфессиональной ситуации на территории Республики Бурятия // Известия Иркутского университета. Серия: Науки о Земле. 2015. Т. 11. С. 141–148.
- Эккель Б.М. Определение индекса мозаичности национального состава республик, краев и областей СССР // Советская этнография. 1976. № 2. С. 33–39.
- Этническая и этнополитическая карта Крыма. Организация мониторинга и раннего предупреждения этнических и религиозных конфликтов / под ред. В.Ю. Зорина, Р.А. Старченко, В.В. Степанова. М.: ИЭА РАН, 2017. 216 с.
- Campos N., Saleh A., Kuzeyev V. Dynamic Ethnic Fractionalization and Economic Growth // Journal of International Trade and Economic. 2011. V. 20. P. 129–152.
- Demoskop Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/census.php?cy=2 (дата обращения: 22.01.2023).
- Dražanová L. Introducing the Historical Index of Ethnic Fractionalization (HIEF) Dataset: Accounting for Longitudinal Changes in Ethnic Diversity // Journal of Open Humanities Data. 2020. V. 6. № 1.
- Manakov A.G. Main trends in the transformation of the ethnic space of the Central Asian macroregion from 1897 to 2017 // Regional Research of Russia. 2020. V. 10. № 4. P. 574–582. https://doi.org/10.1134/S2079970520040176
- Manakov A.G. Spatial patterns in the transformation of the ethnic structure of the Russian population between the 1959 and 2010 censuses // Geography and Natural Resources. 2019. V. 40. № 2. P. 106–114. https://doi.org/10.1134/S1875372819020021
- Németh Á. Ethnic diversity and its spatial change in Latvia, 1897–2011 // Post-Soviet Affairs. 2013. 34 p.
- Population statistics of Eastern Europe & former USSR. URL: http://pop-stat.mashke.org/ (дата обращения: 22.01.2023).
- Posner D.N. Measuring Ethnic Fractionalization in Africa // Amer. J. Political Sci. 2004. V. 48. № 4. P. 849–863.
- Uznarodov D. Ukrainian population of Crimea in 1989–2014: specifics of demo-graphic transformations // Science Almanac of Black Sea Region Countries. 2021. № 2 (26). P. 78–84. https://doi.org/10.23947/2414-1143-2021-26-2-78-84
Дополнительные файлы
