Memoirs of Ivan Khristianovich Akerblom

Abstract

In Samara on January 16, at the age of 62, after a painful illness, Ivan Khristianovich Akerblom, the chief physician of the zemstvo hospital for the mentally ill, died. One of the oldest and most experienced Russian psychiatrists has died out, one of the most worthy representatives of that branch of practical medicine, which more and more needs adherents of humane and selflessly devoted to their dues, for psychiatrists who are sick and are often not quite dangerous.

Full Text

Въ Самарѣ 16-го Января скончался на 62 году жизни, послѣ мучительной болѣзни, главный врачъ земской лѣчебницы для душевно-больныхъ Иванъ Христіановичъ Акербломъ. Угасъ одинъ изъ старѣйшихъ и опытнѣйшихъ русскихъ психіатровъ, одинъ изъ достойнѣйшихъ представителей той отрасли практической медицины, которая всѣхъ болѣе нуждается въ адептахъ гуманныхъ и беззавѣтно преданныхъ своему дѣлу, ибо врачъ-психіатръ имѣетъ дѣло съ больными безотвѣтными , невмѣняемыми и часто опасными. Надо имѣть много личнаго мужества и быть очень сердечнымъ человѣкомъ, чтобы обращаться съ душевно-больными такъ, какъ этого требуютъ интересы больныхъ и обязанности врача - психіатра. Этими необходимыми душевными качествами владѣлъ покойный И. X. въ рѣдкой степени. Его всегда ровное и спокойное настроеніе дѣйствовало успокоительно и на больныхъ, его доброта къ больнымъ проистекала не только изъ врожденнаго добродушія, но и изъ глубокаго убѣжденія, что съ „этими несчастными“ слѣдуетъ обращаться такъ, чтобы они во врачѣ видѣли друга и вполнѣ ему довѣряли. Только при этихъ условіяхъ, по его мнѣнію, можно было надѣяться пріобрѣсти извѣстное вліяніе на больныхъ и оказать имъ посильную помощь. Отличительной чертой покойнаго было очень строгое отношеніе къ самому себѣ при исполненіи своихъ обязанностей, а это проистекало изъ высоко развитаго чувства долга, не ослабѣвшаго даже въ то время, когда силы его, подорванныя неизлѣчимымъ недугомъ, быстро падали. Еще за двѣ недѣли до смерти онъ участилъ свои визитаціи во время рождественскихъ праздниковъ, опасаясь какого-нибудь недосмотра со стороны прислуги. Нетолько душевныя качества выдѣляли Ивана Христіа- новича изъ ряда дѣятелей по призрѣнію душевно-больныхъ,— онъ и въ научномъ отношеніи обладалъ для своего времени очень солидной подготовкой. Въ 1864 году онъ отправился за границу для усовершенствованія въ психіатріи, прослуживъ предварительно нѣкоторое время въ Петербургѣ ординаторомъ въ больницѣ „Всѣхъ Скорбящихъ“. Я встрѣтился съ нимъ въ Мюнхенѣ на лекціи профессора Фойта, читавшаго въ тотъ семестръ нервную физіологію. На одной изъ лекцій во время демонстрацій опытовъ, касавшихся Сѣченовскихъ рефлексовъ, завязался разговоръ между профессоромъ и однимъ изъ слушателей, который при этомъ обнаружилъ очень отчетливыя знанія по нервной физіологіи ¹). Это видимо заинтересовало профессора, и бесѣда ихъ продолжалась довольно долго; послѣдняя велась на нѣмецкомъ языкѣ, и я по выговору догадался, что собесѣдникъ профессора—землякъ мой. Отрекомендовавшись ему, я узналъ, что имѣю дѣло съ молодымъ психіатромъ, пріѣхавшимъ въ Мюнхенъ, чтобы посѣщать клинику извѣстнаго въ то время профессора психіатріи Зольбриха. Я очень скоро сошелся съ И. X., да и нельзя было не сойтись съ этимъ привѣтливымъ и сердечнымъ человѣкомъ. Въ то время кромѣ насъ обоихъ не было въ Мюнхенѣ русскихъ врачей и мы вдвоемъ коротали свободное отъ занятій время. Лишь къ концу нашего пребыванія въ Мюнхенъ пріѣхалъ Вольскій, въ послѣдствіи профессоръ дѣтскихъ болѣзней въ Московскомъ университетѣ, нынѣ уже умершій.

Пробывъ два семестра въ Мюнхенѣ, мы отправились въ Берлинъ, гдѣ и пробыли почти цѣлый годъ, слушая вмѣстѣ лекціи у Вирхова и Кюне и работая въ патолого-анатомическомъ институтѣ. Каникулярнымъ временемъ И. X. пользовался для осмотра клиникъ и заведеній для душевно-больныхъ. Онъ объѣздилъ главнѣйшія психіатрическія лѣчебницы Германіи, Австріи, Голландіи и Белгіи, оставался въ нѣкоторыхъ изъ нихъ по нѣсколько недѣль, чтобы основательнѣе познакомиться съ порядками въ этихъ заведеніяхъ и изучить установлений въ нихъ regime. Въ результатѣ получилась очень разносторонняя и основательная подготовка молодого психіатра. Изъ Берлина И. X. отправился въ Вѣну, куда его влекли знаменитыя Вѣнскія клиники и имя Мейнерта, передового психіатра шестидесятыхъ годовъ. Мы съ нимъ разстались и встрѣтились лишь въ Казани, куда мы попали волею судебъ одновременно въ 1869 году. Тутъ онъ прослужилъ помощникомъ директора вновь открытой Окружной лѣчебницы для душевно-больныхъ 18 лѣтъ и отдалъ этому служенію лучшія силы свои. Его здоровье уже было подорвано, когда онъ въ 1888 году оставилъ службу въ лѣчебницѣ, вслѣдствіе уничтоженія, со введеніемъ новаго устава, должности помощника директора.

Получивъ отъ Самарскаго земства лестное предложеніе завѣдывать вновь построенной земской лѣчебницей для душевно-больныхъ, И. X. переѣхалъ въ Самару и посвятилъ остатокъ силъ своихъ на это трудное дѣло. Самарская лѣчебница построена по павильонной системѣ, и завѣдующій долженъ во время визитаціи переходить изъ одного зданія въ другое, что связано съ значительными затрудненіями въ зимнее время, при глубокомъ снѣгѣ. Быстрая смѣна температуры при переходѣ изъ одного зданія въ другое имѣла послѣдствіемъ частыя простуды. Переполненіе лѣчебницы больными, обычное явленіе въ нашихъ психіатрическихъ больницахъ, требовало особенно тщательнаго гигіеническаго надзора и затрудняло веденіе дѣла. Съ обычною добросовѣстностью исполнялъ И. X. трудныя и отвѣтственныя обязанности старшаго врача. Самарское земство относилось къ нему съ полнымъ довѣріемъ и цѣнило его заслуги. Но силы его въ послѣдніе 2—3 года замѣтно падали, появились мучительные припадки грудной жабы. Годъ тому назадъ онъ чувствовалъ себя очень плохо, но потомъ наступило временное облегченіе, подавшее больному надежду, что ему можно будетъ прослужить еще 2—3 года и закончить воспитаніе сыновей. Судьба рѣшила иначе. Мозговое кровоизліяніе прекратило полезную дѣятельность этого честнаго труженика. Съ нимъ сошелъ въ могилу гуманный и опытный врачъ, примѣрный семьянинъ и вѣрный, безкорыстный другъ.

¹) Иванъ Христіановичъ мнѣ говорилъ, что нервной физіологіею онъ заинтересовался, слушая въ Военно-Медицинской Академіи лекціи Сѣченова, что и побудило его посвятить себя спеціально изученію психіатріи. Это обстоятельство служитъ яркимъ примѣромъ того вліянія, которое оказываетъ талантливый преподаватель на своихъ слушателей.