V. Chizh. Dostoevsky as a criminologist. —-Vѣstn. Rights, January, 1901

Abstract

The author analyzes in some detail the types of criminals in the products of Dostoevsky, giving a beautiful depiction of criminals by nature, random criminals, criminals by passion and mentally ill criminals several ten years earlier, when criminologists did it.

Full Text

Авторъ довольно подробно анализируетъ типы преступниковъ въ произведеніяхъ Достоевскаго, давшаго прекрасныя изображенія преступниковъ по натурѣ, случайныхъ преступниковъ, преступниковъ по страсти и душевно-больныхъ преступниковъ еще за нѣсколько десятилѣтій ранѣе, чѣмъ это сдѣлали криминологи.

Заслуги Достоевскаго въ этомъ отношеніи, его наблюденія надъ „преступнымъ человѣкомъ“, опередившія науку, долго не были оцѣнены по достоинству и лишь Ламброзо, его послѣдователи и представители его школы обратили должное вниманіе на эту сторону творчества геніальнаго романиста и охотно ссылаются на авторитетъ великаго знатока преступности и помѣшательства.

Анализу автора, въ цѣляхъ пополнить пробѣлы нашей литературы, подверглись преступники въ произведеніяхъ: „Мертвый домъ", „Честный воръ“, „Идіотъ", „Вѣчный мужъ", „Братья Карамазовы" и „Преступленіе и наказаніе".

Достоевскимъ впервые были отмѣчены характерные признаки „преступнаго человѣка" и его отношеніе къ преступленію и наказанія; лишь двадцать лѣтъ спустя, послѣ наблюденій Достоевскаго, Томсонъ, предвѣстникъ криминальной антропологіи, сообщилъ какъ фактъ, достойный вниманія: „я видѣлъ убійцъ, спящихъ такъ же спокойно, какъ честные крестьяне“. „Ни признака стыда, ни раскаянія",—вотъ отличительный признакъ преступника по натурѣ; характерно и его отношеніе къ преступленію и наказанію: „здѣсь нѣтъ угрызаній совѣсти, здѣсь принимается во вниманіе судьба, неотразимость факта" и т. д.... „Совѣсть его спокойна, а совѣстью онъ силенъ, а это главное".... Такимъ же спокойнымъ образомъ преступный человѣкъ относится и къ наказанію.

Авторъ подробно касается отношеній преступника къ окружающимъ его лицамъ, къ чужой собственности, къ личному труду, религіи, къ удовольствіямъ и наслажденіямъ и типъ преступника по натурѣ обрисовывается со всѣми деталями и во весь ростъ.

Отмѣчена авторомъ и великая по своему глубокому смыслу мысль Достоевскаго, мысль высказанная за много лѣтъ ранѣе ученыхъ криминалистовъ, что наказанія необходимо сообразовать съ натурой преступника и какъ несправедливо содержать вмѣстѣ съ преступниками по натурѣ политическихъ преступниковъ и преступниковъ по страсти.

Какъ типъ случайнаго преступника разобранъ авторомъ Емельянъ Ильичъ изъ разсказа „Честный воръ". По личнымъ наблюденіямъ автора за время свыше трехлѣтній дѣятельности въ тюрьмахъ случайные преступники встрѣчаются въ количествѣ не болѣе 15 — 30% всѣхъ арестантовъ.

Преступники по страсти—Парфенъ Рогожинъ („Идіотъ") и Трусоцкій („Вѣчный мужъ"), подвергнутые тщательному анализу автора достойны глубокаго сожалѣнія, какъ лица много пострадавшіе. Только жестокосердный и не понимающій преступниковъ судья, говоритъ авторъ,—можетъ судить ихъ такъ же строго, какъ врожденныхъ преступниковъ. Методу прочимъ проф. В. Чижъ, какъ и Ferri (Les criminels des lart et la literature) отмѣчаетъ, что Л. Толстой невѣрно изобразилъ душевное состояніе и поведеніе Позднышева (Крей- церова соната) послѣ совершенія преступленія. Преступникъ по страсти не могъ вести себя такъ, какъ велъ себя Позднышевъ.

Наконецъ авторомъ разобраны два душевно-больныхъ преступника. Это Смердяковъ („Братья Карамазовы“) человѣкъ съ преступной организаціей и Раскольниковъ („Преступленіе и наказаніе") лицо съ организаціей патологической. Послѣдній уже былъ разобранъ проф. Чижемъ въ его статьѣ „Достоевскій какъ психопатологъ".

Въ заключеніи авторъ останавливается на вопросѣ о значеніи романа „Преступленіе и наказаніе". Значеніе этого романа велико. Никто, кромѣ Достоевскаго, не могъ изобразить весь ужасъ преступленія для честнаго человѣка; лишь преступники по натурѣ, не способные переживать тѣ муки, которые переживалъ Раскольниковъ, могутъ совершать преступленія; это есть убѣдительное доказательство въ пользу ученія о преступному человѣкѣ. Но здоровые честные люди не совершаютъ преступленій, а потому герой Достоевскаго психопатъ, не лишенный нравственныхъ чувствъ, онъ человѣкъ честный, но больной, это „прообразъ будущихъ террористовъ, убивающихъ по теоріи и страдающихъ, какъ честные люди“.