Синдром обструктивного апноэ сна и дисфункция эндотелия


Цитировать

Полный текст

Аннотация

Статья посвящена вопросам взаимосвязи синдрома обструктивного апноэ сна (СОАС) и сердечно-сосудистых заболеваний. Более подробно описан вопрос взаимодействия дисфункции эндотелия (ДЭ) и СОАС. Обсуждены современные представления о механизмах развития артериальной гипертензии при СОАС. Приводятся как доказательные данные, так и мнения экспертов. Рассмотрены вопросы влияния постоянного положительного давления в дыхательных путях на ДЭ.

Полный текст

Впервые определение синдрома обструктивного апноэ сна (СОАС) было дано C.Guilleminault и соавт.: «СОАС – состояние, характеризующееся наличием храпа, периодически повторяющимся частичным или полным прекращением дыхания во время сна, достаточно продолжительным, чтобы привести к снижению уровня кислорода в крови, грубой фрагментации сна и избыточной дневной сонливости. Диагноз СОАС должен быть установлен, если эпизоды апноэ длятся не менее 10 с и возникают не реже 5 раз в час». В последующем клинические проявления, характеризующие СОАС, постоянно развивались, однако однозначного согласия в определении, критериях и методологии не было. В 1997 г. для согласования критериев СОАС группа исследователей, определенная Американской ассоциацией медицины сна (American Academy of Sleep Medicine – AASM), встретилась в г. Чикаго. Эти критерии, известные как Чикагские, были приняты исследователями во всем мире. Обновленное руководство AASM, выпущенное в 2007 г., охватывающее стадии сна, пробуждения и дыхательные события, стало новым требованием для аккредитации лабораторий сна в США, однако Чикагские критерии находятся все еще в широком использовании на международном уровне (табл. 1). Между двумя критериями определения имеются существенные отличия, но наиболее значимые из них те, что обновленные правила включают два определения гипопноэ: • уменьшение амплитуды дыхательного потока с температурного датчика на 30% и более от базового, которое длится не менее 10 с и сопровождается 4% десатурацией; • уменьшение амплитуды дыхательного потока на 50% и более от базового, которое сопровождается 3% десатурацией или заканчивается пробуждением. Выделяют следующие этиологические факторы развития СОАС: 1) пол (мужчины болеют чаще женщин в соотношении 2–6:1 [1]; 2) возраст (с возрастом частота заболеваемости пропорционально увеличивается); 3) ожирение (особенно увеличение толщины жировых масс шеи (1,13–4,304); наличие абдоминального ожирения; отношение объема талии (ОТ) к объему бедер (ОБ) более 0,95 у мужчин и ОТ/ОБ>0,8 у женщин [2]). Оно является одним из самых важных модифицируемых факторов риска (изменение индекса массы тела – ИМТ – на единицу увеличивает риск СОАС в 4 раза [3]), поэтому терапия СОАС в первую очередь направлена на снижение веса; 4) период постменопаузы [4]; 5) курение и употребление алкоголя [5, 6]; 6) принадлежность к негроидной расе (за счет черепно-лицевой структуры); 7) аномалии развития верхней и нижней челюсти, избыточное разрастание лимфоидной ткани в области шеи, включая аденотонзиллярную гипертрофию [7]; 8) генетическая предрасположенность (возможно наличие дефектов в хромосомах 2р, 8р, 19р). Причем для 8р показана корреляция с индексом апноэ/гипопноэ (ИАГ) [8]; 9) прием седативных или снотворных препаратов (бензодиазепины); 10) неврологические заболевания: инсульты, боковой амиотрофический склероз, миотоническая дистрофия, миопатия, полинейропатии, синдром Гийена–Барре, болезнь Альцгеймера, паркинсонизм, оливо-понтоцеребральная дегенерация, сирингомиелия и т.д. [9]; 11) эндокринная патология: акромегалия (риск ассоциирован с увеличением размеров верхней челюсти и языка) [10] и гипотиреоз (риск ассоциирован с микседематозным отеком стенок глотки, степенью тиреоидной миопатии и нарушениями гипоксического хеморецепторного ответа) [9, 11, 12]; 12) сахарный диабет типа 1 и 2 (развитие СОАС ассоциировано с ожирением и наличием автономной нейропатии). Несмотря на высокий интерес к проблеме СОАС и его влияние на факторы сердечно-сосудистого риска, довольно долго не существовало объединенных данных о распространенности данной нозологии среди населения. За последние 20 лет во многих странах мира проведены крупные эпидемиологические исследования, в которых методологическая техника работ дополнялась проведением полисомнографического исследования. Данные, основанные на крупных популяционных исследованиях, объединены в работе Naresh Punjabi и представлены в табл. 2. СОАС интересен ввиду недостаточной изученности причин и механизмов его становления и прогрессирования, сочетается с множеством сердечно-сосудистых заболеваний: атеросклеротическим повреждением артерий, артериальной гипертонией (АГ), цереброваскулярными заболеваниями (инсультами, когнитивными расстройствами), нарушениями сердечного ритма, дисфункцией желудочков (отеком легких, сердечной недостаточностью) и легочной гипертензией [13–15]. В свою очередь СОАС рассматривается как фактор риска развития АГ, инфаркта миокарда и инсульта [16]. Пациенты с СОАС патогенетически представляют собой отягощенный респираторными нарушениями вариант метаболического синдрома: комбинации АГ, абдоминального ожирения и инсулинорезистентности. Таким образом, респираторно-метаболический синдром или метаболический синдром Z представляет собой комбинацию в разной степени выраженных факторов риска атеросклероза и сердечно-сосудистой патологии. По данным некоторых авторов, ИАГ четко коррелирует с ИМТ, соотношением ОТ к ОБ, АГ и сахарным диабетом в общей популяции лиц с СОАС, а у лиц возрастной группы <65 лет отмечена тенденция к корреляции с низкими значениями липопротеидов высокой плотности и высоким уровнем триглицеридов. Хотя, по данным M.Ip и соавт., ассоциация между СОАС и метаболическим синдромом в большей степени определяется наличием ожирения, ИАГ является независимым от ИМТ предиктором инсулинорезистентности. По данным крупных эпидемиологических исследований, именно взаимосвязь АГ и СОАС демонстрирует независимость от других факторов, при доказанном высоком риске инсульта, внезапной смерти и ишемической болезни сердца. В этих исследованиях использовался разный дизайн, но во всех сопоставлялись такие важные факторы, как ожирение, возраст и пол. Однородность результатов показала, что СОАС может рассматриваться как одна из причин симптоматической гипертонии. Так, при изучении результатов Wisconsin Sleep Cohort Study (WSCS) в группе четырехлетнего наблюдения за 709 участниками исследования отмечена статистически достоверная связь между СОАС и АГ, которая была независима от таких сопутствующих факторов, как исходный уровень артериального давления (АД), ИМТ, окружность талии и бедер, возраст, пол, употребление алкоголя, курение. Отношение шансов для развития АГ в группе наблюдения с ИАГ 0,1–4,9 составило 142 (95% доверительный интервал – ДИ 1,13–1,78), 2,03 (95% ДИ 1,29–13,17) с ИАГ 5,0–14,9 и 2,89 (95% ДИ 1,46–5,64) с ИАГ 15 и более эпизодов в час. Полученные в исследовании данные позволили авторам рассматривать СОАС как фактор риска для развития гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний в общей популяции и как самостоятельную причину развития АГ [17]. Высокая распространенность нарушений дыхания во время сна у лиц с эссенциальной гипертонией, по данным разных авторов, составляет от 22 до 48%, в свою очередь частота гипертонии у пациентов с апноэ во время сна достигает 50% [18]. По данным других авторов, АГ встречается у 70–90% лиц с СОАС, а в свою очередь, СОАС был обнаружен у 30–35% больных эссенциальной гипертонией. Кроме того, распространенность СОАС относительно высока и в других группах пациентов с сопутствующей сердечно-сосудистой патологией: у 20% лиц с инфарктом миокарда, ишемической болезнью сердца, инсультом, психоневрологическими нарушениями; у 13% лиц с застойной сердечной недостаточностью, желудочковыми аритмиями [19–23]. По данным разных исследований, СОАС является независимым фактором риска АГ в дневное время. Исследование P.Lavie и соавт. сообщает о линейной корреляции между АД и степенью СОАС: каждый дополнительный эпизод апноэ в час увеличивает риск гипертонии на 1%. Впервые связь между СОАС и АГ описывалась в 1972 г. G.Coccagna и соавт. [24, 25]. В многоцентровом исследовании Sleep Heart Health Study (SHHS) по данным наблюдения более 6 тыс. пациентов среднего и пожилого возраста представлена статистически значимая корреляция между нарушениями дыхания во сне и АГ, частично объясняемая показателем ИМТ. Статистическая достоверность (р=0,005) сохранялась и при сравнении отношения шансов для АГ между группами пациентов с тяжелой степенью СОАС (ИАГ >30) и без нарушений дыхания во сне (ИАГ<1,5) составила 1,37 (95% ДИ 1,03–1,83), независимо от демографических и антропометрических переменных, включая ИМТ, окружность шеи, отношение талии к бедрам, употребление алкоголя и курение [26]. Большинство авторов указывают на симптоматический характер АГ у пациентов с СОАС. Исследования E.Brooks и C.O’Donnell показали, что СОАС можно рассматривать как возможную причину АГ [27, 28]. Обсуждается терапевтический эффект лечения СОАС и нормализации показателей АД у лиц с мягкой и умеренной АГ, что также демонстрирует вклад апноэ в развитие гипертонии [29]. Так, при ретроспективном анализе 180 клинических испытаний (с 1995 по 2002 г.) у пациентов с СОАС и АГ проводилась оценка долгосрочного применения CPAP (англ. Continuous Positive Airway Pressure – терапия постоянным положительным давлением) на протяжении 12,1±22,4 мес, показавшая достоверное (р<0,001) снижение как систолического, так и диастолического АД до значений, существенно снижающих сердечно-сосудистый риск [30]. Этиологические теории, связывающие СОАС с гипертонией, ИБС и застойной сердечной недостаточностью, рассматривают: • повышение симпатической активности и десатурации [19, 31–33]; • нарушение эндотелийзависимой вазодилатации [34–36]; • увеличение периферического сосудистого сопротивления [37, 38]; • повышение отрицательного внутригрудного давления и понижение чувствительности хеморецептеров к углекислому газу [21] (рис. 1). При анализе сердечно-сосудистых нарушений у больных с СОАС отмечаются выраженные гемодинамические нарушения: увеличение частоты сердечных сокращений (ЧСС), сердечного выброса и АД во время сна. Существенный вклад в нарушения гемодинамики вносят отрицательное внутригрудное давление (ниже 75 мм рт. ст.), гипоксия (>3% десатурация) и пробуждения, связанные с событиями апноэ и гипопноэ. Подъем АД у пациентов с СОАС происходит в пределах 5–7 с после эпизода апноэ, совпадая с активацией коры головного мозга, пиком вентиляции и снижением насыщения артериальной крови кислородом. В исходе эпизода апноэ гипервентиляция индуцирует повышение венозного возврата и повышение периферической вазоконстрикции. За периодом гипервентиляции с характерным для него нарастанием отрицательного давления в грудной клетке и усилением венозного притока происходит растяжение правого предсердия, повышение активности предсердного натрийуретического гормона и, в конечном счете, ночного диуреза (J.Shepard, 1992). Наличие периодических активаций и/или пробуждений, возникающих при уменьшении напряжения кислорода в крови и увеличении напряжения углекислого газа (СО2), само по себе приводит к транзиторному увеличению системного АД, возникающему в конце эпизода обструкции. Следует отметить, что транзиторная гиперкапния во время эпизода апноэ – практически единственный фактор, вызывающий уменьшение мозгового кровотока. Возникающая фрагментация сна (дефицит глубоких фаз сна) вызывает избыточную дневную сонливость и, при прогрессировании заболевания, хроническую депривацию сна, ведущую к гиперпродукции провоспалительных цитокинов: интерлейкина-6 и фактора некроза опухоли, развитию и поддержанию инсулинорезистентности и нарушению толерантности к глюкозе, нарушению суточного профиля секреции кортизола, мелатонина, соматотропина, тиреотропина и другим метаболическим нарушениям. Однако степень фрагментации сна не коррелирует с уровнем развития сердечно-сосудистых осложнений. У пациентов с СОАС функциональные и лабораторные исследования могут выявлять системную и легочную гипертонию [39, 40], увеличение нагрузки на левый желудочек [41], снижение фибринолитической активности [42] и нарушение вентиляции [43, 44]. Изучая вклад СОАС в развитие дневной гипертонии, многие авторы указывают на повышение активности симпатической нервной системы (СНС) во время сна с последующим повышением концентрации катехоламинов плазмы, наряду с пониженной чувствительностью барорецепторов сосудистой стенки к изменениям АД, как возможный механизм возникновения АГ при СОАС [21, 45–49]. Рабочая группа К.Narkiewicz и соавт. показала, что дисфункция вегетативной нервной системы у лиц с СОАС – результат повышения активности СНС и снижения барорецепторной чувствительности по причине гиперкапнии, гипоксии и апноэ, независимо от влияния фактора ожирения (см. рис. 1) [33]. В результате гипоксии и гиперкапнии возникает локальный ацидоз сосудистой стенки с высвобождением таких вазоактивных веществ, как простациклин, тромбоксан, эндотелин и аденозин-вазопрессин (J.Carlson, 1996; B.Phillips, 1999; M.Kato, 2000; F.Grimpen, 2000; G.Carpagnano, 2002, 2003; M.Ip, 2004; M.Faulx, 2004; Y.Ohike, 2005). Все эти факторы увеличивают постнагрузку на левый желудочек, что может вести к его гипертрофии. Определение независимой патогенетической роли СОАС при гипертрофии левого желудочка затруднено в связи с многофакторным влиянием разных механизмов на структуру миокарда, таких как АГ, ожирение, перемежающаяся гипоксия и механические изменения дыхательной системы, связанные с апноэ. Тем не менее многие специалисты по СОАС приходят к единому мнению, что пациенты с умеренным и тяжелым СОАС чаще имеют гипертрофию миокарда левого желудочка и диастолическую дисфункцию миокарда левого желудочка, которые уменьшаются на фоне СРАР-терапии. В развитие сосудистых нарушений и прежде всего гипертонии, по мнению многих исследователей, кроме дисфункции системы автономного контроля могут быть также вовлечены эндотелийзависимые системы регуляции сосудистого тонуса [50], в особенности дисфункция системы релаксации сосудистой стенки на основе эндотелийпродуцируемой окиси азота (NO). Представления об эндотелии как о статическом монослое клеток, являющемся полупроницаемым барьером между кровотоком и тканями, в настоящее время существенно изменились: эндотелий рассматривается как метаболически активная структура в поддержании баланса между клеточной адгезией, миграцией, клеточной пролиферацией, тромбозом и фибринолизом [51, 52] (табл. 3, 4) и, следовательно, в обеспечении процессов гомеостаза, гемостаза и воспаления, является плацдармом для реализации наиболее ранних звеньев патогенеза, прежде всего сердечно-сосудистых заболеваний. В целом нарушение функции эндотелия представляет ослабление вазомоторного ответа на вазоактивные стимулы и является независимым маркером риска развития сердечно-сосудистых осложнений. Нельзя исключить, что общность патогенетических механизмов, наиболее значимым из которых многие исследователи рассматривают ДЭ, лежит в основе тесной ассоциации АГ и СОАС. ДЭ в патогенетическом континууме сердечно-сосудистых нарушений изучена достаточно широко. При СОАС в генезе ДЭ, наряду с традиционными факторами, особенное значение придается интермиттирующей гипоксии (рис. 2).Повторяющиеся эпизоды гипоксии приводят к формированию свободных радикалов и активных соединений кислорода, которые, взаимодействуя с NO – основным вазодилататором, приводят к образованию пероксида азота, и таким образом инактивация NO приводит к снижению вазодилатации. Также гипоксия, увеличивая концентрацию перекисных соединений кислорода, повышает производство фактора транскрипции и молекул адгезии (как межклеточных, так и внутрисосудистых), что способствует прогрессированию ДЭ и развитию атеросклероза. По данным оценки функции эндотелия по параметрам эндотелийзависимой вазодилатации (изменение диаметра плечевой артерии в пробе с реактивной гиперемией) в исследовании F.Nieto и соавт. (2000 г.) установлена ассоциация между СОАС и ДЭ [26]. Значения потокзависимой вазодилатации (ПЗВД) в этом исследовании значимо отличались между группами с СОАС и контрольной группой, и наблюдалось значимое улучшение показателей после терапии СОАС. При этом авторы отмечают первостепенное значение ДЭ среди других факторов в генезе сосудистой дисфункции. Анализируя данные исследования Sleep Heart Health/Cardiovascular Health Study в возрастной группе старше 68 лет, численностью 1037 человек, отмечены статистически значимые корреляции между тяжестью СОАС, оцененной по ИАГ и индексу гипоксемии, и процентом прироста диаметра плечевой артерии в пробе с реактивной гиперемией. И, хотя данные корреляции ослаблялись после подстройки к другим факторам риска, статистическая достоверность (p<0,01) сохранялась при учете значений ИМТ [53]. По данным некоторых авторов, отмечено, что у пациентов женского пола наблюдается более значимое нарушение функции эндотелия. В то же время группа исследователей V.Imadojemu и соавт. предполагает, что снижение потокзависимой вазодилатации обусловлено не только ДЭ, но и другими патофизиологическими механизмами, такими как повышение активности СНС [54]. С этой группой согласны и Daniel K. Ng и Ka-Li Kwok, 2004, которые провели собственное исследование у пациентов детского возраста с «первичным» храпом, т.е. с определением менее одного эпизода апноэ/гипопноэ за 1 ч. На основании скорости пульсовой волны оценивалась артериальная эластичность. По данным многофакторного регрессионного анализа первичный храп определен как единственно значимый фактор для повышенной скорости пульсовой волны, а следовательно, и снижения сосудистой эластичности. Для АД были обозначены такие значимые факторы, как возраст, ИМТ, храп. Авторы предположили, что сосудистая дисфункция связана со множеством механизмов нарушений дыхания во время сна, разворачивающихся в системе от первичного храпа до СОАС [55]. Снижение уровня NO у лиц с СОАС отмечается по данным R.Schulz и соавт., M.Ip, B.Lam и соавт. [56, 57]. Применение CPAP-терапии показало увеличение уровня циркулирующего NO в исследовании. Авторы предполагают непосредственное участие ДЭ и нарушения синтеза NO в развитии СОАС-связанной гипертонии, а снижение уровня АД – с улучшением эндотелиальной функции [57]. При наблюдении M.Kato и соавт. небольшой группы пациентов с СОАС без сопутствующих сердечно-сосудистых заболеваний периферическая вазодилатация изучалась в пробе с реактивной гиперемией, по результатам которой отмечены значимо более низкие значения ПЗВД по сравнению с контрольной группой (р<0,007), в ответ на введение ацетилхолина и практически сопоставимые значения при пробе с натрия нитропруссидом (экзогенный донор NO) и верапамилом [58]. У пациентов с СОАС выявлено и повышение концентрации эндогенных вазоактивных субстанций (эндотелина), вызывающих вазоконстрикцию, что также подтверждает ДЭ, т.е. дисбаланс эндотелиального синтеза вазодилататоров и вазоконстрикторов. Повышение синтеза эндотелина, по-видимому, в ответ на гипоксемию вносит немаловажный вклад в длительную вазоконстрикцию. Приблизительно после 4 ч нарушения дыхания во время сна отмечено повышение уровня эндотелина и повышение АД [59]. Применение CPAP-терапии значительно снижает и уровень эндотелина и показатели АД в течение нескольких часов. По данным других авторов, у пациентов с СОАС отмечено повышение уровней и иммуновоспалительных маркеров эндотелиальной функции: СРБ, сывороточного амилоида и др., что патофизиологически может быть связано с нарушениями дыхания во сне и гипоксемией [60, 61]. По данным M.Shamsuzzaman и соавт., повышение значений СРБ у пациентов с СОАС по сравнению с группой контроля указывает на системную воспалительную реакцию и вносит вклад в развитие ДЭ и атеросклероза. Кроме того, некоторые авторы предоставляют данные, свидетельствующие о роли оксидативного стресса в развитии СОАС, и демонстрируют повышение уровня растворимых молекул адгезии [62]. Предположительно, воспалительные механизмы играют немаловажную роль в развитии и прогрессировании сердечно-сосудистой патологии [63] и являются значимыми медиаторами в развитии ДЭ у больных с СОАС. ДЭ у пациентов с СОАС носит многофакторный характер. Гипоксия, гиперкапния, с последующей активацией СНС и подъемами АД, сопровождающие обструктивное апноэ, могут служить мощными стимулами для выделения вазоактивных медиаторов, ухудшающих функцию эндотелия. По данным исследователей, пациенты с изолированным СОАС без сопутствующих сердечно-сосудистых нарушений также имеют нарушение эндотелиальной функции, сопоставимое с изменениями при АГ, гиперлипидемии, диабете, курении и ожирении [58]. Многие авторы подчеркивают независимое от ожирения развитие ДЭ у пациентов с СОАС [64]. В то время как коморбидные с СОАС состояния могут привести к ДЭ, сам СОАС может рассматриваться и как независимый фактор развития нарушенной функции эндотелия и как следствие – АГ. А значит, существует возможность терапевтического воздействия на важный патогенетический механизм развития сердечно-сосудистых осложнений – ДЭ путем коррекции нарушений дыхания во время сна с помощью CPAP. Однако, по некоторым данным (на небольшой выборке пациентов с тяжелой и умеренной степенью СОАС), эффективность CPAP-терапии напрямую может быть связана с длительностью ее воздействия [65]. Наряду с нарушением окислительных процессов, приводящих к снижению продукции и активности NO в условиях СОАС, вторым, наиболее значащим механизмом в развитии сосудистой дисфункции, рассматривается развитие воспалительного процесса в сосудистой стенке. При СОАС отмечено повышение основных маркеров субклинического воспаления, включая интерлейкин-6, СРБ, фактор некроза опухоли и другие цитокины. Повышение активации гранулоцитов, CD4 и CD8 Т-лимфоцитов, повышение их взаимодействия с эндотелием, повышение уровня молекул адгезии способствует развитию атерогенеза. Развитие системного субклинического воспалительного процесса играет важную роль во всех стадиях атеросклеротического процесса, в том числе и в его инициации. И, хотя в условиях СОАС трудно говорить о независимой ассоциации с учетом многофакторности процесса воспаления, по данным ряда исследований, показана корреляция уровня СРБ (доказанного маркера риска коронарных событий) и интерлейкина-6 со степенью тяжести СОАС. Кроме того, по сообщениям исследователей, на фоне CPAP-терапии отмечено снижение значений СРБ. Подобные результаты показаны и для фактора некроза опухоли a, уровень которого также коррелирует с сердечно-сосудистым риском. Нельзя недооценивать и вклад фактора гипоксии в развитие и поддержание системного субклинического воспаления, что нашло подтверждение при изучении моделей интермиттирующей гипоксии в эксперименте на животных. Таким образом, можно говорить о неоднозначности существующих данных, подчеркивающих многофакторность развития ДЭ у пациентов с СОАС и АГ, что подчеркивает тесные взаимодействия между данными нозологиями и определяет ДЭ как одну из прикладных точек терапевтического воздействия.
×

Об авторах

Павел Васильевич Галицин

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

Email: pgalicin@yandex.ru
мл. науч. сотр. отд. гипертонии Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Анна Владимировна Аксенова

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

канд. мед. наук, мл. науч. сотр. отд. гипертонии Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Евгения Михайловна Елфимова

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

аспирант отд. гипертонии Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Гульбахор Рахматуллаевна Ишанходжаева

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

докторант, канд. мед. наук, отд. гипертонии Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Татьяна Валентиновна Балахонова

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

д-р мед. наук, проф., рук. лаб. ультразвуковых методов исследования сосудов отд. новых методов диагностики Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Александр Юрьевич Литвин

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

д-р мед. наук, рук. лаб. апноэ сна Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Ирина Евгеньевна Чазова

ФГБУ РКНПК Минздрава России, Москва

проф., чл.-кор. РАМН, рук. отд. гипертонии, дир. Института клинической кардиологии им. А.Л.Мясникова ФГБУ РКНПК

Список литературы

  1. Malhotra A, White D.P. Obstructive sleep apnoea. Lancet 2002; 360: 237–45.
  2. Bray G.A. Pathophysiology of obesity. Am J Clin Nutr 1992; 55: 488–94.
  3. Young T, Palta M, Dempsey J et al. The occurrence of sleep - disordered breathing among middle - aged adults. N Engl J Med 1993; 328: 1230–5.
  4. Young T. Menopause, hormone replacement therapy, and sleepdisordered breathing: are we ready for the heat. Am J Respir Crit Care Med 2001; 163: 597–8.
  5. Stradling J.R, Crosby J.H. Predictors and prevalence of obstructive sleep apnoea and snoring in 1001 middle aged men. Thorax 1991; 46: 85–90.
  6. Wetter D.W, Young T.B, Bidwell T.R et al. Smoking as a risk factor for sleep - disordered breathing. Arch Intern Med 1994; 154: 2219–24.
  7. American Academy of Sleep Medicine Task Force. Sleep - related breathing disorders in adults: recommendations for syndrome definition and measurement techniques in clinical research. Sleep 1999; 22 (5): 667–89.
  8. Palmer L.J, Buxbau S.G, Larkin E.K et al. A Whole Genome Scan for Obstructive Sleep Apnea and Obesity in African-American Families. Am J Respir Crit Care Med 2004; 169 (12): 1314–21.
  9. Вейн А.М., Елигулашвили Т.С., Полуэктов М.Г. Синдром апноэ во сне. М.: Эйдос-Медиа, 2002.
  10. Hart T, Radow S, Blackard W et al. Sleep apnea in active acromegaly. Arch Int Med 1985; 145: 865–6.
  11. Kapur V.K, Koepsell T.D, de Maine J et al. Association of Hypothyroidism and Obstructive Sleep Apnea Am J Respir Crit Care Med 1998; 158 (5): 1379–83.
  12. Rosenov F, Mc Carthy V, Caruso C. Sleep apnea in endocrine diseases. J Sleep Res 1998; 7: 3–11
  13. Lyle Olson J, Virend Somers K, Rochester M.N. Modulation of Cardiovascular Risk Factors by Obstructive Sleep Apnea.
  14. Meyer J.S, Ishikawa Y, Hata T, Karacan I. Cerebral blood flow in normal and abnormal sleep and dreaming. Brain Cogn 1987; 6: 266–94.
  15. ICSD-Internatinal Classification of Sleep Disorders: Diagnostic and Coding Manual. American Sleep Disorders Association Allen Press 1990.
  16. Peppard Paul E, Young T, Palta М et al. Longitudinal study of moderate weight change and sleep disordered breathing JAMA 2000; 282: 3015–21.
  17. Peppard Paul E, Young T, Palta M, Skatrud J. Prospective Study of the Association between Sleep-Disordered Breathing and Hypertension. N Engl J Med 2000; 342: 1378–84.
  18. Ringler J, Basner R.C, Shannon R et al. Hypoxemia alone does not explain blood pressure elevations after obstructive apneas. J Appl Physiol 1990; 69 (6): 2143–8.
  19. Brooks D, Kozar L, Render-Telzelra C, Phillipson E. Obstructive sleep apnea as a cause of systemic hypertension. J Clin Invest 1997; 99 (1): 106–9.
  20. Hla K.M, Bidwell T, Palta M et al. Sleep apnea and hypertension: a population based study. Ann Intern Med 1994; 120: 382–8.
  21. Hall M.J, Bradley T.D. Cardiovascular disease and sleep apnea. Curr Opin Pulm Med 1995; 1 (6): 512–8.
  22. Naughton M. Heart failure and obstructive apnea. Sleep Med Rev 1998; 2 (2): 93–103.
  23. Schafer H et al. Sleep - related myocardial ischemia and sleep structure in patients with obstructive sleep apnea and coronary heart disease Chest 1997; 111 (2): 387.
  24. Coccagna G, Mantovani M, Brignani E et al. Continuous recording of the pulmonary and systemic arterial pressure during sleep in syndromes of hypersomnia with periodic breathing. Bull Eur Physiopathol Respir 1972; 8: 1159–72.
  25. Carlson J, Davies R, Ehlenz K et al. Obstructive sleep apnea and blood pressure elevation. What is the relationship? Blood Press 1993; 2: 166–82.
  26. Nieto F.G, Young T. Association of sleep disorders breathing, sleep apnea and hypertension in a large community - based study. JAMA 2000; 283 (14): 1829–36.
  27. Brooks E. A clinical study of the effects of sleep and rest on blood pressure. Arch Intern Med 1912; 97–102.
  28. O`Donnell C.P, Schwartz A.R, Smith P.I et al. Reflex modulation of renal sympathetic nerve activity in response to apnea. Am J Respir Crit Care Med 1996; 153; 4: A 406.
  29. Mayer J, Becker H, Brandenburg U et al. Blood pressure and sleep apnea: results of long - term nasal continuous positive airway pressure therapy Department of Medicine Philipps-Universitat, Marburg, FRG 1999.
  30. Dhillon S, Chung S, Fargher T et al. Sleep Apnea, Hypertension, and the Effects of Continuous Positive Airway Pressure. Am J Hypertens 2005; 18 (5): 594–600.
  31. Narkiewicz K, Somers V.K. The sympathetic nervous system and obstructive sleep apnea: implications for hypertension. J Hypertens 1997; 15 (12 Pt. 2): 1613–9.
  32. Silverberg D.S, Oksenberg A. Essential hypertension and abnormal upper airway resistance during sleep. Sleep 1997; 20 (9): 794–806.
  33. Narkiewicz K et al. Contribution of tonic chemoreflex activation to sympathetic activation and blood pressure in patients with obstructive sleep apnea. Circulation 1998; 97: 943–5.
  34. Carlson J.T, Rangemark C et al. Attenuated endothelium - dependent vascular relaxation in patients with sleep apnea. J Hypertens 1996;14 (5): 577–84.
  35. Hedner J. Vascular function in OSA. Sleep 1996; 19 (Suppl. 10): 213–7.
  36. Saarelainen S, Seppala E et al. Circulating endothelin-1 in obstructive sleep apnea. Endothelium 1997; 5 (2): 115–8.
  37. Remsburg S, Launois S.H et al. Patients with obstructive sleep apnea have an abnormal peripheral vascular response to hypoxia. J Appl Physiol 1999; 87 (3): 1148.
  38. Schnall R.P, Shlitner A et al. Periodic, profound peripheral vasoconstriction – a new marker of obstructive sleep apnea. Sleep1999; 22 (7): 939–46.
  39. Hawrylkiewicz I, Cieslicki J et al. Pulmonary circulation at rest and during exercise in patients with obstructive sleep apnea before and after one year of treatment with CPAP]. Pneumonol Alergol Pol 1996; 64 (9–10): 638–43.
  40. Schafer H, Ehlenz K et al. Atrial natriuretic peptide levels and pulmonary artery pressure awake, at exercise and asleep in obstructive sleep apnea syndrome. J Sleep Res 1999; 8 (3): 205–10.
  41. Levy P.A, Guilleminault C et al. Changes in left ventricular ejection fraction during REM sleep and exercise in chronic obstructive pulmonary disease and sleep apnea syndrome. Eur Respir J 1991;4 (3): 347–52.
  42. Rangemark C, Hedner J.A et al. Platelet function and fibrinolytic activity in hypertensive and normotensive sleep apnea patients. Sleep 1995; 18 (3): 188–94.
  43. Bittencourt L.R, Moura S.M et al. Assessment of ventilatory neuromuscular drive in patients with obstructive sleep apnea. Braz J Med Biol Res 1998; 31(4) : 505–13.
  44. Greenberg H.E, Scharf S.M. Depressed ventilatory load compensation in sleep apnea. Reversal by nasal CPAP. Am Rev Respir Dis 1993; 148 (6 Pt. 1): 1610–5.
  45. Jr Shepard J.W. Hypertension, cardiac arrhythmias, myocardial infarction, and stroke in relation to obstructive sleep apnea. Clin Chest Med 1992; 13 (3): 437–58.
  46. Morgan B.J. Acute and chronic cardiovascular responses to sleep disordered breathing. Sleep 1996; 19 (Suppl. 10): 206–9.
  47. Zwillich C.W. Obstructive sleep apnea causes transient and sustained systemic hypertension. Int J Clin Pract 1999; 53 (4): 301–5.
  48. Fletcher E.C. Effect of episodic hypoxia on sympathetic activity and blood pressure. Respir Physiol 2000; 119 (2–3): 189–97.
  49. Garcia-Rio F, Racionero M.A et al. Sleep apnea and hypertension. Chest 2000; 117 (5): 1417–25.
  50. Hedner J. Vascular function in OSA. Sleep 1996; 19 (Suppl. 10): 213–7.
  51. Cooke J.P. The endothelium: a new target for therapy. Vasc Med 2000; 5: 49–53.
  52. Малая Л.Т. и др. Эндотелиальная дисфункция при патологии сердечно - сосудистой системы. Харьков: Торсинг, 2000.
  53. Nieto F.J, Herrington D.M, Redline S. Sleep Apnea and Markers of Vascular Endothelial Function in a Large Community Sample of Older Adults Am J Respir Crit Care Med 2004; 169: 354–60.
  54. Imadojemu V.A et al. Impaired Vasodilator Responses in Obstructive Sleep Apnea Are Improved with Continuous Positive Airway Pressure Therapy. Am J Respir Crit Care Med 2002; 165 (7): 950–3.
  55. Daniel K.Ng, Kwok Ka-Li, Herrington D et al. Endothelial Dysfunction and Sleep Apnea Am J Respir Crit Care Med, Jul 15, 2004.
  56. Schulz R, Schmidt D, Blum A et al. Decreased plasma levelsof nitric oxide derivatives in obstructive sleep apnoe a:response to CPAP therapy. Thorax 2000; 55: 1046–51.
  57. Ip M.S, Lam B, Chan L.Y et al. Circulating nitric oxide issup pressed in obstructive sleep apnea and is reversed bynasal continuous positive eairwaypressure. Am J Respir Crit Care Med 2000; 162: 2166–71.
  58. Masahiko K, Roberts-Thomson P, Phillips B.G et al. Impairment of Endothelium-Dependent Vasodilation of Resistance Vessels in Patients With Obstructive Sleep Apnea Circulation 2000; 102: 2607.
  59. Phillips B.G, Narkiewicz K, Pesek C.A et al. Effects of obstructive sleep apnea on endothelin-1and blood pressure. J Hypertens1999; 17: 61–8.
  60. Tamura D.Y, Moore E.E, Partrick D.A et al. Acute hypoxemia in humans enhances the neutrophil inflammatory response. Shock 2002; 17: 269–73.
  61. Meier-Ewert H.K, Ridker P.M, Rifai N et al. Effect of sleep loss on C-reactive protein, an inflammatory marker of cardiovascular risk. J Am Coll Cardiol 2004; 43: 678–83.
  62. Dyugovskaya L, Lavie P, Lavie L. Increased adhesion molecules expression and production of reactive oxygen species in leukocytes of sleep apnea patients. Am J Respir Crit Care Med 2002; 165: 934–9.
  63. Ridker P.M. Clinical application of C-reactive protein for cardiovascular disease detection and prevention. Circulation 2003; 107: 363.
  64. Wolk R, Abu S, Shamsuzzaman М, Virend Somers K. Obesity, Sleep Apnea and Hypertension Hypertension 2003; 42:1067–74.
  65. Ip M.S, Tse H.F, Lam B et al. Endothelial function in obstructive sleep apnea and response to treatment. Am J Respir Crit Care Med 2004; 169 (3): 348–53.

Дополнительные файлы

Доп. файлы
Действие
1. JATS XML
Скачать


Creative Commons License
Эта статья доступна по лицензии Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International License.
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ЭЛ № ФС 77 - 83918 от 12.09.2022 г. 
СМИ зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия ПИ № ФС 77 - 83917 от 12.09.2022 г.


Данный сайт использует cookie-файлы

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.

О куки-файлах