Выбор конституционального препарата при коррекции нарушений обмена микрои макроэлементов

Полный текст

Введение В настоящее время особенно актуальным является разработка эффективных методов немедикаментозной коррекции нарушений элементного обмена, а также оценка результатов по истечению определенного срока терапии. В настоящей работе для определения нарушений элементного обмена в организме человека применялся метод вегетативного резонансного теста (ВРТ). Нарушения элементного обмена связанны с развитием патологических изменений в организме человека и возникают при многих хронических заболеваниях. Избыточное или недостаточное поступление в организм макрои микроэлементов и нарушение их соотношения сказывается на элементном гомеостазе и эти нарушения вторичны. Авторы придерживаются точки зрения что большинство наблюдаемых в настоящее время элементозов обусловлено не недостатком или избытком поступления элементов в организм пациента, а системными (вовлекающими организм «в целом»), патологическими процессами в нем, приводящими к невозможности нормального использования поступающих в него элементов в его метаболизме. Нарушение порядка прохождения элемента через последовательность биохимических реакций, в которых он должен принимать участие, с одной стороны, и количественных мер его прохождения через ткани органы и системы, участвующие в его обмене, с другой, приводит к отклонению от нормы его содержания в биосубстратах пациента, подвергаемых элементному анализу (кровь, волосы). Это отклонение интерпретируется как первичное нарушение обмена этого элемента, обусловленное недостатком или избытком его поступления в организм, т.е. как первичный элементоз. Более правильно, однако, говорить в данном случае о вторичном элементозе нарушении нормального (биологически эталонного) использования рассматриваемого элемента в метаболизме пациента, обусловленного системным патологическим процессом в его организме. Исходя из этой точки зрения, в процессе терапии нарушений элементного обмена могут наблюдаться процессы, как стабилизации, так и дестабилизации элементного обмена. Последние являются индикаторами неадекватности проводимой терапии возникновения в ее ходе нового патологического процесса, приводящего к нарушению обмена новых, ранее не вовлеченных в элементоз, элементов, т.е. нежелательным отдаленным (развивающимся в ходе терапии и после ее окончания) ее последствиям. Для исследования явления коррекции нарушений элементного обмена нами было введено понятие динамик стабилизации элементного обмена в процессе терапии. Под динамикой полной стабилизации элементного обмена (или просто, полной стабилизацией элементного обмена) понимается динамика элементного обмена, в процессе терапии, состоящая в том, что в процессе контрольных обследований при ВРТ тестировании не возникает новых, не обнаруженных в ходе первичного обследования, нарушений элементного обмена в организме пациента. Динамикой стабилизации элементного обмена, называется класс динамик элементного обмена в организме пациента, выделенный с помощью критерия отклонения, определяющего допустимую меру отклонения динамики из этого класса отдинамики полной стабилизации элементного обмена. Динамики стабилизации элементного обмена, можно интерпретировать, как клинические критерии, позволяющие судить об эффективности способа терапии пациента с нарушениями элементного обмена, с точки зрения ее отдаленных последствий. Действительно, в процессе терапии элементозов происходит изменение состояния организма. В результате в нем возникает адаптивная реакция (адаптация организма) он приспосабливается к ее воздействию и к тем новым состояниям, через которые он проходит в ее результате. Соответственно, организмом выплачивается и определенная цена за адаптацию к проводимой терапии в виде появления предрасположенностей к заболеваниям, или, в случае неадекватной терапии, самих заболеваний до нее отсутствовавшим, т.е. к ее отдаленным последствиям. В идеале, цена за адаптацию к проводимой терапии должна быть равной нулю новых предрасположенностей к заболеваниям, или новых заболеваний не появляется, отдаленные последствия лечения отсутствуют. На практике это требование выполняется далеко не всегда, поэтому актуальна задача построения клинических критериев позволяющих сравнивать, на уровне прогноза, отдаленные последствия и побочные эффекты нескольких применяемых способов терапии одного и того же заболевания, даже если эти способы обладают равной эффективностью по отношению к его непосредственной терапии. В частности, динамики стабилизации элементного обмена оказываются содержательным инструментом сравнения терапевтической эффективности различных способов терапии элементного обмена, с точки зрения оценки возникновения в качестве ее отдаленных последствий нарушений обмена новых, ранее не вовлеченных в элементоз, элементов. Результаты исследования привели авторов работы к пониманию и использованию строгого определения понятия конституционального гомеопатического препарата в рамках методологии сочетанного использования ВРТ-БРТ. Показано, что новое определение конституциональности гомеопатического препарата с высокой степенью корреляции совпадает с определением данным ранее [3, 10]. Цели работы 1. Сравнить результаты коррекции нарушений элементного обмена аутонозодом крови пациента, в зависимости от используемого маркера нацеливания и динамики стабилизации. 2. Показать адекватность адаптивной реакции организма ответ на предъявляемое ему воздействие (терапию) в виде его предполагаемого отклика в форме остаточных нарушений элементного обмена и оценить коррекцию этих нарушений. 3. Используя коррекцию нарушений элементного обмена и понятие динамик стабилизации, на примере потенцированных элементов, сформулировать критерий конституциональности гомеопатического препарата, который являлся бы одновременно: терапевтически значим (содержателен) препараты, подобранные с его помощью, осуществляли бы максимально эффективную терапию пациента, конструктивным допускал бы формулировку и проверку в рамках диагностической методики ВРТ. Методы исследования Для проведения диагностики методом ВРТ и изготовления аутонозодов крови пациента использовался аппаратно-программный комплекс (АПК) для электропунктурной диагностики, медикаментозного тестирования, адаптивной биорезонансной терапии и электро-, магнитои светотерапии по БАТ и БАЗ «ИМЕДИС-ЭКСПЕРТ», Регистрационное удостоверение №ФС 022а2005/2263-05 от 16 сентября 2005 г. Исследование было проведено на выборке из 72-х пациентах в возрасте от 18 до 65 лет, страдающих хроническими заболеваниями различной нозологии. Всем пациентам проводилась первичная ВРТ-диагностика по единому алгоритму [1, 2] в соответствии с утвержденной методикой [4]. Определение нарушений элементного обмена проводилось по 17 позициям, соответствующим тест-указателям нарушений элементного обмена в ВРТ-тесте. Методом рандомизации пациенты были разбиты на две группы по 36 человек в каждой. В первой группе пациенты, получали терапию аутонозодом крови, потенция которого была выбрана с тем расчетом, что бы компенсировать маркер КМХ [6]. С этой целью с помощью поворота регулятора потенции производилось потенцирование аутонозода крови, вплоть до выполнения ВРТ-условия компенсации потенцированным аутонозодом нагрузки маркером КМХ, и достижения воспроизводимости результатов измерения (воспроизводимый подъем «измерительной стрелки» до 100 у.е. на ТИ): КМХi+Pota(АНКр)t (1). Маркер КМХ представляет собой сумму электронных сигналов с концевых точек, и точек пересечения основных хироглифических линий, расположенных на ладонной поверхности руки пациента. Использовался вариант электронной записи маркера КМХ. Во второй группе пациенты, получали терапию потенцированным аутонозодом крови, потенция которого, была выбрана так, что бы скомпенсировать суммарный маркер нарушений элементного обмена (СМНЭЛ): СМНЭЛi+Potр(АНКр)t (2). Маркер СМНЭЛ представляет собой сумму тестуказателей нарушений элементного обмена, выявленных в процессе предварительного ВРТ-обследования пациента. Параметры a и р в (1) и (2) обозначают использованные для получении электронного аутонозода крови положения ручки регулятора усиления сигнала на передней панели АПК «ИМЕДИС-ЭКСПЕРТ». Аббревиатура АНКр использована для сокращения понятия «аутонозод крови» пациента, символы i и Т для обозначения, соответственно, возникновения и компенсации вегетативного резонансного отклика организма в ответ на помещение препарата в измерительный контур [5]. В обеих группах после проведения первичного ВРТ-обследования пациента, построения маркеров КМХ или СМНЭЛ, и изготовления потенцированных аутонозодов крови, компенсирующих эти маркеры, вновь производилось тестирование тест-указателей нарушений элементного обмена, но уже с фильтрацией через псевдопрозрачные маркеры КМХ и СМНЭЛ в соответствующих группах, использовались схемы тестирования: КМХi+Pota(АНКр)t+Элемент Ф (3) для первой, и СМНЭЛi+Potр(АНКр)t+Элемент t (4) для второй группы. Символ Ф использован для обозначения следующего условия: заранее неизвестно, даст или не даст организм прямой резонансный ответ на тест-указатель «Элемент» при фильтрации этого тест-указателя через псевдопрозрачные маркеры КМХi+Pota(АНКр)t и СМНЭЛi+Potр(АНКр)t для первой и второй групп, соответственно. Множество тест-указателей «Элемент» пробегало все 17 позиций группы «Микроэлементы» в селекторе. Множества тест-указателей нарушений элементного обмена, которые положительно тестировались по схемам (3) или (4) в первой и второй группах, соответственно, интерпретировались как прогнозы остаточных нарушений элементного обмена у пациента из соответствующей группы после проведения курса терапии аутонозодом крови. Прогноз нарушений элементного обмена осуществлялся с помощью различных схем тестирования с помощью схемы (3) в первой и (4) во второй группах, причем терапия в них проводилась тем же аутонозодом крови, который использовался и для построения прогноза. кроме того, в обеих группах проводилось: во-первых, тестирование всех тест-указателей элементного обмена по схеме: Элемент Ф (5), во-вторых, тестирование всех тест-указателей элементного обмена по схеме кМХ^+Элемент Ф (6). Далее, на протяжении двух месяцев проводилась терапия пациентов из 1 и 2 групп аутонозодом крови, компенсирующим маркеры кМХ или СМНЭЛ, для пациентов из первой и второй групп, соответственно. По окончанию двухмесячного курса терапии проводилось повторное ВРТ-обследование пациентов частью которого являлись прямые измерения: всех тест-указателей нарушений элементного обмена, по схеме (5): Элемент Ф. всех тест-указателей нарушений элементного обмена, положительно тестирующихся по схеме (3) или (4) для первой и второй групп, соответственно, на первичном приеме, и, одновременно, по схеме (5) на вторичном приеме, дополнительно по схеме (6): кМХ^ + Элемент Ф. Множества тест-указателей, выявленные на вторичном приеме (после курса терапии)при тестировании по схеме (5), интерпретировались как (настоящие) остаточные нарушения элементного обмена после курса терапии аутонозодом крови в первой и второй группах. Тест-указатели положительно тестирующиеся на вторичном приеме по схеме (5) и, одновременно, по схеме (6), интерпретировались как конституциональные нарушения элементного обмена. Отдельные элементы положительно тестирующиеся на вторичном приеме, одновременно по схемам (5) и (6), интерпретировались как конституциональные гомеопатические препараты для рассматриваемого пациента, что соответствовало определению конституционального гомеопатического препарата [10]. Для оценки прогностической достоверности схем (3) и (4) по отношению к определению множества остаточных нарушений элементного обмена использовались: количество (%) пациентов с полным включением множества тест-указателей прогноза остаточных нарушений элементного обмена, выявленного на первичном приеме при ВРТ-тестировании по схемам (3) или (4) в первой и второй группах, множество тест-указателей остаточных нарушений элементного обмена, выявленное ВРТ-тестированием по схеме (5) на повторном обследовании, т.е. после терапии (слабый критерий достоверности прогноза (P)). количество (%) пациентов с совпадением множества тест-указателей прогноза остаточных нарушений элементного обмена, выявленного на первичном приеме, при ВРТ-тестировании по схемам (3) или (4) в первой и второй группах, и множества тест-указателей остаточных нарушений элементного обмена, выявленных путем тестирования по схеме (5) на повторном обследовании (сильный критерий достоверности прогноза (SP)). При определении прогностической значимости схем (3) и (4), по отношению к определению конституционального элемента, т.е. элемента, который положительно тестировался по схемам (5) и (6) на вторичном обследовании, учитывались только те случаи, в которых прогноз по схемам (3) или (4) оказался верным. Для оценки прогностической достоверности схем (3) или (4), по отношению к определению конституциональных препаратов использовались: количество (процент) пациентов с включением (слабый критерий конституциональности K) или совпадением (сильный критерий конституциональности SK) множества тест-указателей прогноза остаточных нарушений элементного обмена, выявленных на первичном приеме при ВРТ-тестировании по схемам (3) или (4), в первой и второй группах, соответственно, с множеством тест-указателей конституциональных нарушений элементного обмена выявленных путем тестирования по схемам (5) и (6), при повторном обследовании пациента. Обработка результатов исследования проводилась с помощью статистического критерия ф* Фишера в его модификации [11]. результаты исследования Совпадения прогнозов остаточных вегетативных резонансов, полученных, при ВРТ-тестировании по схемам (3) и (4) в первой и второй группах, соответственно, до проведения терапии, с остаточными нарушениями элементного обмена, выявленными по схеме тестирования (5) после ее проведения, приведено в таблице 1. На основании данных, представленных в таблице 1: ВРТ-схема тестирования (3) позволила предвидеть остаточные нарушение элементного обмена у 34-х пациентов из 36, т.е. в 94,4 % случаев, независимо от использованного критерия P или SP. В соответствии с модифицированным тестом ф* Фишера это дает прогностическую достоверность схемы (6) от 76,0 до 100% с уровнем значимости p<0,01. Особенность ситуации в группе 1, делающая равнозначными слабый и сильный критерий прогностической достоверности P и SP, состоит в том, что остаточные множества нарушений элементного обмена в ней состоят из одного элемента и поэтому непустые включения в них означают совпадения с ним. ВРТ-схема тестирования (4) позволила предвидеть остаточные нарушения элементного обмена у 31 пациента из 36, т.е. в 86,1 % случаев при использовании слабого критерия прогностической достоверности P. В соответствии с модифицированным тестом ф* Фишера это дает прогностическую достоверность схемы (3) в интервале от 62,9 до 91,36% с уровнем значимости p<0,01. При использовании сильного критерия прогностической достоверности SP эффективность схемы (4) существенно снижается. В этом случае с ее помощью может быть предсказано лишь 16 случаев совпадения результатов тестирования по схеме (4) на первичном приеме с результатами тестирования по схеме (5) после проведения терапии, что составляет 44,4 % случаев успешного прогноза. В соответствии с модифицированным тестом ф* Фишера это дает прогностическую достоверность схемы (3) в интервале от 19,5 до 70,5% с уровнем значимости p<0,01, что явно недостаточно для прогностической точности метода. Отметим, что в первой группе пациентов результат прогноза с помощью схемы (3) был практически однозначен, поскольку из множества остаточных нарушений элементного обмена у всех пациентов состояли из одного единственного элемента, и можно было воспользоваться сильной формой критерия SP. Во второй группе множество остаточных нарушений элементного обмена, как правило, состояло из 2-х элементов, и потому была использована слабая форма критерия P, т.е. оставался открытым вопрос о том, какой из положительно тестируемых по схеме (6) элементов «более «значим», с точки зрения конституционального соответствия. Статистически схемы (3) и (4) достоверно различаются в соответствии с критерием ф* Фишера, если использовать сильный критерий прогностической достоверности SP, но не различаются, если использовать слабый критерий P. Совпадение результатов конституционального теста по схеме (6), с результатами прогноза остаточного нарушения элементного обмена по схемам (3) и (4) в первой и второй группах после терапии приведено в таблице 2. В соответствии с данными таблицы 2 совпадение результатов конституционального теста по схеме (6), с результатами прогноза остаточного нарушения элементного обмена по схемам (3) и (4) в первой и второй группах после терапии наблюдалось: в первой группе у 29 пациентов из 34, что составило 80,5 % от числа пациентов первой группы с правильным прогнозом остаточных нарушений элементного обмена. В соответствии с модифицированным тестом ф* Фишера прогностическая достоверность схемы (3) для определения конституционального гомеопатического препарата находится в интервале от 54,65 до 96,85% с уровнем значимости p<0,01. во второй группе у 25 пациентов из 31, что составило 78,1 % от числа пациентов второй группы с правильным прогнозом остаточных нарушений элементного обмена, сделанным с помощью схемы (4) . В соответствии с модифицированным тестом ф* Фишера прогностическая достоверность схемы (3) для определения конституционального гомеопатического препарата находится в интервале от 50,85 до 96,05% с уровнем значимости p<0,01. Результаты, полученные с помощью критериев K и SK, в обеих группах совпадали, поскольку: в первой группе после терапии оставалось не более одного нарушения элементного обмена, что автоматически означало совпадение критериев K и SK. во второй группе после терапии обычно оставалось одно или два нарушения элементного обмена, но предполагалось только одно такое нарушение, что привело к единственному случаю, в котором при множестве успешно предсказанных остаточных нарушений элементного обмена было два элемента, и в этом случае они оба оказались конституциональными, в соответствии со схемой (6). обсуждение Возможность строгой формулировки понятия конституционального информационного препарата в информационной медицине. Результатом данного исследования является подтверждение [9] предположения о том, что организм предвидит возможности коррекции и остаточные нарушения элементного обмена, при использовании тестирования резонансными цепочками, по крайней мере в трехзвенном их варианте. Для резонансных цепочек, состоящих из 2-х звеньев, это предположение лежит в основе сочетанной методики ВРТ-БРТ. Действительно, терапия препаратом X, при условии Р^+хТ,где P тест-указатель проблемы, показывает, что через некоторое время P перестанет тестироваться, т.е. прогноз терапии, существующий в «локальном внутреннем времени» организма и ВРТ-тестирования перейдет в «реальное время» и это отразится на ВРТ исследовании. Однако вопрос о моделировании и предположении (предвидении) нарушений элементного обмена с помощью резонансной цепочки из произвольного числа звеньев оставался открытым [9]. Между тем, он важен для резонансной терапии, поскольку именно третье звено Y в цепочке P^+Xt+Y-I, при дополнительном условии Yt, предположительно предсказывало «цену за адаптацию» выплачиваемую организмом при терапии препаратом X, или предполагаемые негативные последствия этой терапии. В настоящее время в традиционной гомеопатии неизвестно, как и по какому строгому критерию возможно различать конституциональные и неконституциональные гомеопатические (или иные, информационные) препараты, и как вообще должен быть сформирован подобный критерий. Исходя из гомеопатической практики, под контролем ВРт, и с использованием маркера КМХ, нами предложен формальный ВРТ-критерий конституциональности (конституциональной ориентированности) препарата [10] в форме ВРТ-условия: КМХ^+РоИПрепарат)Т (7), причем условие (7) предполагалось выполненным вне зависимости от выбора потенции а. Смысл этого определения состоял в том, что действие конституционального препарата рассматривалось как компенсирующее суммарный сигнал БАТ-«моделей рождения/ смерти», и БАТ-«моделей основных конфликтов самоосуществления» предположительно расположенных, соответственно, в концевых и узловых точках основных хироглифических линий ладони пациента. Показано, что предложенный критерий имеет практическую значимость: его использование для подбора гомеопатических препаратов дает хороший терапевтический эффект на протяжении годового курса лечения [3]. Оставался, однако, открытым вопрос, об его системно-физиологическом смысле, другими словами, о том, почему критерий конституциональности гомеопатического препарата должен быть именно таким, а не каким-либо другим (по крайней мере в ВРТ). Проанализировав результаты проведенного исследования и ограничившись: потенцированными элементами в качестве кандидатов в конституциональные гомеопатические препараты, потенцией D30 этих элементов. Было выявлено, что при использовании для прогноза остаточных нарушений элементного обмена псевдопрозрачного маркера КМХ+PotaАНКр в 95% случаев конституциональный элемент, выбранный по критерию (7), совпал с остаточным, т.е. наиболее устойчивым нарушением элементного обмена после двух месяцев терапии. При использовании для прогноза псевдопрозрачного маркера СМНЭЛ+ Pot^^ тенденция по совпадению этих двух элементов (их тест-указателей) была менее очевидной, но достаточно выраженной. Данные нашего исследования показывают, что если ограничиться в качестве конституциональных препаратов только потенцированными элементами, то понятие конституционального гомеопатического препарата объективно это наиболее устойчивое нарушение элементного обмена, которое остается после терапии нозодами крови (общесистемная терапия), и которое статистически достоверно (р<0,01) компенсирует системный маркер КМХ. Таким образом, конституциональную терапию гомеопатическими препаратами, по крайней мере, на уровне элементов, можно сделать объективной: достаточно провести пациенту 1-2-х месячный курс терапии аутонозодом крови, компенсирующим системный маркер КМХ, выявить остаточное нарушение элементного обмена, проверив его, дополнительно, по схеме (7) и, затем, провести курс терапии выявленными элементами. выводы 1. Проведенное исследование, с использованием метода ВРТ, позволило подтвердить предполагаемый прогноз остаточных нарушений элементов на примере коррекции элементозов с учетом динамики стабилизации и с использованием маркеров КМХ и СМНЭЛ. Показано, что прогностическая достоверность при использовании маркера КМХ от 62,9 до 91,36% (p<0,01) При этом, прогностическая достоверность, использования системного маркера КМХ достоверно выше, чем при использовании маркера СМНЭЛ (р<0,01). 2. Настоящее исследование позволило объективизировать адаптивную реакцию организма в ответ на предъявляемое ему воздействие (терапию аутонозодом крови) в виде его предполагаемого отклика в форме резонансной цепочки, последовательные звенья которой отвечали этапам восстановления элементного обмена в организме. Это дало возможность предвидеть последовательность компенсации нарушений элементного обмена, а также сравнить остаточные нарушения элементного обмена, при использовании различных маркеров в терапии элементозов. 3. На основании настоящего исследования обоснованы ранее высказывавшиеся предположения об объективности понятия конституционального гомеопатического препарата, применительно к потенцированным элементам. Предложена клиническая модель терапии в рамках диагностической методики ВРТ, позволяющая выявить конституциональный элемент.

Об авторах

Т. В Акаева

ГБОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава РФ

Москва, Россия

К. Н Мхитарян

ООО Центр интеллектуальных медицинских систем «ИМЕДИС»

Список литературы

Дополнительные файлы