Оценка потенциала растительных UV-фильтров в свете современной концепции фотозащиты кожи

Полный текст

Список сокращений: IРD – быстрое пигментационное потемнение; IPF – фактор защиты иммунитета; NADH – никотинамидадениндинуклеотид восстановленный; NADPH – никотинамидадениндинуклеотидфосфат; PPD – постоянное пигментационное потемнение; SPF – солнцезащитный фактор; UVA – ультрафиолетовые лучи А; UVB – ультрафиолетовые лучи В; UVC – ультрафиолетовые лучи С; АФК – активная форма кислорода; БАВ – биологически активные вещества; ВОЗ – Всемирная организация здравоохранения; ДНК – дезоксирибонуклеиновая кислота; УФ-лучи – ультрафиолетовые лучи.

ВВЕДЕНИЕ

Несмотря на то, что солнечный свет является инициатором и катализатором большинства метаболических процессов, ультрафиолетовое излучение, как один из фрагментов спектра солнечного света, при множественных воздействиях на кожу провоцирует фотостарение, а также способствует развитию ряда патологий, в т.ч. фотоканцерогенеза [1].

Последствия пагубного воздействия ультрафиолета подчеркивают необходимость защиты кожи по всему спектру солнечного света. Современная концепция фотозащиты кожи человека предполагает использование косметических средств широкого спектра действия, что обуславливает поиск новых натуральных многофункциональных ингредиентов, в том числе обладающих фотопротекторной активностью. Значительный интерес вызывают компоненты растительного происхождения, которые благодаря поликомпонентности химического состава оказывают многовекторное биологическое действие, что обусловлено, в первую очередь, наличием активных центров биологически активных веществ (гидроксогрупп полифенольных соединений, кето-енольных групп аскорбиновой кислоты, системы сопряженных связей и т.д.) и способствует реализации естественных фотозащитных свойств [2].

В литературе [3–5] присутствуют сведения о способности ряда представителей различных ботанических классификационных групп – от водорослей и лишайников до двудольных растений – в эксперименте оказывать антиоксидантное, противовоспалительное и иммуномодулирующее действие, что в комплексе реализует механизм фотопротекции. Так, ряд авторов [6–10] сообщают о способности активных компонентов Silybum marianum L., Gracilariopsis longissimi (S.G. Gmelin) M. Steentoft, Elaeagnus angustifolia L., Moringa oleifera Lam., Vitis vinífera L., Ruta graveolens L., Ginkgo biloba L., Dirmophandra mollis Benth. проявлять фотопротекторные свойства. Также в литературе представлены результаты изучения химического состава [11–14] и экспериментально доказанных фотозащитных свойств [15–17] сырья шиповника, обобщены данные о высокой биодоступности биомолекул масла шиповника [18–21]. Учитывая низкую токсичность, отсутствие ксенобиотического эффекта и относительную доступность фитосубстанций, исследование и оценка компонентов растительного происхождения в качестве потенциальных фотопротекторов представляет научную и практическую значимость [22].

Результаты данного исследования основаны на систематическом анализе последних данных научных публикаций и могут способствовать формированию логико-структурной взаимосвязи «фитохимический состав – спектр фармакологической активности – перспективы использования растения с целью разработки оригинальных косметических средств с фотопротекторным действием».

ЦЕЛЬ. Оценка потенциала растительных UV-фильтров в свете современной концепции фотозащиты кожи.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Исследование проводили методами контент-анализа и агрегирования данных. Систематический поиск литературы проводился с помощью электронно-информационных баз PubMed, Scopus, Google Scholar, eLibrary. Глубина поиска составила 10 лет (период с 2010 по 2021 гг.). Реперными (ключевыми) словами для осуществления таргетного поиска были: фотозащита, антиоксиданты, косметические средства, химический состав, фармакологическое действие. Для поиска зарубежных источников были использованы аналогичные запросы только на английском языке.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Характеристика UV-излучения

На сегодняшний день неоспоримым представляется тот факт, что на организм человека воздействуют два спектра UV-лучей: средневолновые (UVB) с диапазоном длин волн 280–320 нм, составляющие 5% ультрафиолета, и длинноволновые (UVA) с диапазоном длин волн 320–400 нм, охватывающие 95% UV-спектра. Как признание значимости дозы ультрафиолета, воздействующего на кожу человека, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) ввела UV-индекс, т.е. индекс ежесуточной оценки интенсивности UV-лучей у поверхности Земли в зависимости от погодных условий в конкретной местности. Стоит отметить, что интенсивность UVB-излучения зависит от угла расположения солнца над горизонтом и нарастает на 4–10% при подъеме на каждые 300 метров вверх и на 3% – при продвижении на юг на каждый градус широты. В отличие от UVВ, действие UVА-лучей не смягчается озоновым слоем, они обладают значительной проникающей способностью, проходят через облака, стекло и излучаются постоянно в течение всего светового дня [1, 23].

Влияние UV-излучения на кожу

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что кожа человека воспринимает весь спектр электромагнитных волн, но реагирует на них по-разному. При этом взаимодействие электромагнитных волн со структурами кожи зависит от энергии ее фотона, обратно пропорциональной длине волны. Данный процесс характеризуют параметры отражения/рассеяния, поглощения, глубины проникновения волн. Визуализация воздействия УФ-лучей на кожу по данным различных авторов представлена нами на рис. 1.

 

Рисунок 1 – Схема воздействия UV-лучей на кожу человека ¹

 

По отношению к видимому свету кожа является оптически полупрозрачным образованием Отражение, рассеяние, поглощение волн происходят незначительно на ее поверхности и массово в ее толще. Показатель внутрислойного отражения является одним из показателей молодости кожи, т.к. с возрастом доля отраженного света уменьшается (рис. 2) [1, 23].

 

Рисунок 2 – Распространение световой волны внутри кожи

 

В исследованиях российских и зарубежных авторов показано, что чем меньше длина волны (больше ее частота и энергия), тем более плотно с тканевыми и клеточными образованиями она взаимодействует за счет интенсивной абсорбции хромофорами кожи. Как следствие, такие волны реализуют преимущественно поверхностное действие. В роговом слое важным и массивным абсорбирующим агентом является кератин, поглощающий преимущественно UVВ-лучи и, в меньшей степени, взаимодействующий с UVA-спектром [23–25]. Наряду с кератином, в этот процесс поглощения энергии волны UV-лучей вовлечены также кератиноциты, меланоциты, фибробласты, клетки Лангерганса и эндотелиоциты. Биологический эффект данного взаимодействия сопровождается продукцией биологических маркеров, в первую очередь, активных форм кислорода (АФК), а также азота и углерода, включающих как свободные радикалы, так и вещества нерадикальной природы (табл. 1) [1, 23].

 

Таблица 1 – Генерация токсичных АФК при взаимодействии с различными спектрами солнечного света

Хромофоры кожи	Пик поглощения, нм	АФК
Билирубин	400–600	H2O2
Коллаген/эластин	320–400	H2O2
Коллаген AGE (пентозидин)	320–400	• O2– H2O2 •OH
Меланин	230–600	H2O2
Медь/цитохром С комплекс IV (митохондрия)	770–1400	• O2– H2O2 •OH
NADH, NADPH	290–405	• O2– 1O2
2-тиорацил/4-тиоуридин	290–405	• O2 – 1O2
Порфирины	290–700	• O2– H2O2 1O2
Триптофан	300–400	• O2– H2O2 1O2
Рибофлавин	290–465	• O2– 1O2
Уроканиновая кислота	310	1O2

Примечание: • O₂^– – супероксид-анион радикал; • OH – гидроксильный радикал; ¹O₂ – синглетный кислород; АФК – активная форма кислорода; NADH – никотинамидадениндинуклеотид восстановленный; NADPH – никотинамидадениндинуклеотидфосфат.

 

Важно отметить, что ультрафиолет обладает кумулятивным повреждающим действием на кожу, т.е. малые повседневные дозы аккумулируются в месячные/годовые дозы. При этом накапливаются не дозы UV-лучей, а последствия их воздействия, преимущественно представленные окислительными повреждениями клеток и межклеточного матрикса. На сегодняшний день рядом исследований показано, что до 80% признаков старения кожи лица связано с воздействием UV-лучей [24–26]. Так, увеличение времени ежесуточного облучения кожи солнечным светом, с 1–2 до 5 часов в день, приводит к потере влаги в коже, нарушению тонуса капилляров и усилению образования мелких морщин в 4,8 раза, а ежедневное применение косметического средства с солнцезащитным фактором (SPF) 4–10 способно снизить кумулятивную дозу UV на 50% [23].

Учитывая, что в клетках и внеклеточном матриксе есть абсорберы для всех типов волн, биологические последствия носят многовекторный характер. О неблагоприятном влиянии UV-лучей на кожу свидетельствуют исследования этиологии и патогенеза злокачественных заболеваний кожи. Лучи UVA- и UVB-спектров приводят к окислению часто встречающихся в составе белков в клетках и матриксе аминокслот лизина, пролина и аргинина, что запускает необратимый процесс гликации с образованием продуктов завершенного гликолиза, поперечных сшивок белковых волокон внутри и вне клеток. Последнее обстоятельство приводит к выраженному меланогенезу в эпидермисе и истончению дермы [23, 25]. Стоит подчеркнуть, что применение косметики с SPF 15 у детей снижает риск рака кожи в позднем возрасте на 78% [23].

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что UVB-волны реализуют свой эффект исключительно на уровне эпидермиса, в котором формируются первичные повреждения. Биологически наиболее важным абсорбером UVB-лучей является ДНК кератиноцитов росткового слоя эпидермиса, а мишенью – расположенные рядом пиримидиновые основания тимина и цитозина, между которыми в условиях поглощения фотона UVB-волны возникают патологические ковалентные связи. В результате взаимодействия образуются два фотопродукта – циклобутан пиримидиновый димер и 6–4 фотопродукт (рис. 3) [1, 23]. Стоит отметить, что сформированные фотопродукты с измененной пространственной геометрией приводят к подмене нуклеотида во вновь синтезируемой цепи и приводят к UVB-мутациям, которые встречаются при UVB-облучении в 85% случаев. Кроме того, в результате массивного повреждения ДНК в эпидермисе образуются первые «ожоговые» клетки с характерной морфологией. Таким образом, пиримидиновые димеры и «ожоговые» клетки представляют собой ранний, точный и информативный показатель интенсивности UVB-облучения. Маркером интенсивности воздействия UVB-облучения являются также иммунные клетки Лангерганса, которые крайне чувствительны к воздействию UVB-лучей, поскольку теряют свои отростки и мигрируют в регионарные лимфатические узлы [23].

 

Рисунок 3 – Трансформация тимина Т и цитозина С при поглощении фотона UVB-волны

 

Несмотря на то, что UVB-лучи практически не проникают в дерму, индикаторами степени UVB- поражения являются также дермальные реакции, в т.ч. активизация дермальной MMP-1, разрушающей коллаген, покраснение кожи и эластолиз, нарастающий вследствие накопления в сосочковом слое дермы большого количества незрелого эластина [1].

Вместе с тем, кумулятивное воздействие UVА-лучей на организм человека проявляется более выраженными деструктивными изменениями, чем UVB-облучение. Несмотря на тот факт, что UVB-лучи обладают энергией в 1000 раз превышающей энергию UVА, 90% UVB-лучей блокируются роговым слоем эпидермиса, в то время как 50-60% UVА-лучей способны проникать глубоко в дерму. Стоит отметить, что именно UVA-облучение путем лавинообразной продукции пула свободных радикалов, повреждающих клетки и внеклеточные структуры дермы, определяет манифестацию картины фотостарения кожи путем потери эластичности и формирования морщин. Индикатором повреждения ДНК при UVA-облучении является окисление ДНК в области пуринового основания гуанина с накоплением 8-гидроксигуанина. Наряду с этим, избыток АФК приводит к быстрой лиганд-независимой активации мембранных клеточных рецепторов к многочисленным факторам роста и интерлейкинам, искажению активности генов, включая AP-1 и NF-kВ, что в конечном итоге обуславливает ингибирование процессов синтеза проколлагена, синтез продуктов гликирования и активацию металлопротеиназ MMP-1, -3 и -9, определяющих деструкцию структур дермального матрикса (рис. 4, табл. 2) [1, 22, 23].

 

Рисунок 4 – Воздействие на кожу UVА-лучей

 

Таблица 2 – Глубина проникновения и воздействие на кожу UVА/UVВ-лучей

Глубина проникновения лучей	Тип лучей	Результат воздействия на кожу
Эпидермис	UVA+UVВ	поражение кератиноцитов поражение меланоцитов миграция клеток Лангерганса
Дерма	UVA	генерация свободных радикалов (в т.ч. поражаются ДНК, белки и липиды, мембраны и митохондрии) снижение синтетической активности фибробластов, нарушение их клеточного цикла и способности к миграции нарушение синтеза и деструкции коллагена и эластина инфильтрация околососудистого матрикса форменными элементами крови
Гиподерма	UVA	поражение адипоцитов, в т.ч. нарушение синтеза липидов и снижение содержания триглицеридов снижение синтеза адипонектина

 

Физиологические механизмы защиты организма от UVА/UVВ-лучей представлены роговым слоем эпидермиса, способным к уплотнению под воздействием UVА/UVВ-лучей, меланином (от греч. melanos – черный), который задерживает до 90% фотонов, а также урокановой кислотой. При облучении транс-форма кислоты переходит в цис-форму, при отсутствии воздействия UV-излучения протекает обратная реакция (рис. 5) [23, 27].

 

Рисунок 5 – Изомеризация урокановой кислоты квантом света в условиях воздействия UV-лучей

 

Таким образом, многовекторность и глубина морфо-функциональных изменений в коже в условиях воздействия всего спектра UV-лучей подчеркивают значимость фотопротекции самого крупного органа организма человека.

Характеристика и механизм защитного действия UV-фильтров

Защитным действием в отношении УФ-лучей обладают UV-фильтры – вещества, предназначенные для защиты кожи от проникновения УФ-излучения путем абсорбции, отражения или рассеивания. Эффективность UV-фильтров измеряется фактором солнечной защиты (SPF) и является отношением минимальной дозы UV-излучения, которая вызывает покраснение защищенной кожи к минимальной дозе UV-излучения, вызывающей покраснение незащищенной кожи. Индекс солнечной защиты, например 50, обозначает, что для получения эритемы при наличии защиты требуется в 50 раз большая доза облучения UV, чем без защиты (рис. 6) [1, 23, 27].

 

Рисунок 6 – Принцип расчета величины SPF

 

На сегодняшний день доказано, что трансмиссия (коэффициент пропускания без изменения направления) UV-лучей в условиях использования фотопротектора связана обратно пропорциональной зависимостью с величиной поглощения. При этом существенное увеличение значений SPF-фактора реализуется лишь некоторым увеличением величин показателя поглощения (табл. 3) [1, 27].

 

Таблица 3 – Характеристики фотопротекторов с различными величинами SPF-фактора

Степень фотозащиты	Величина SPF-фактора	Трансмиссия	Поглощение (%)
Низкая	6	0,167	83,3
Средняя	10	0,100	90,0
Высокая	15	0,067	93,3
	20	0,050	95,0
	25	0,040	96,0
Очень высокая	30	0,033	96,7
	50	0,020	98,0
	60 (50+)	0,017	98,3

 

Уровень необходимой коже фотозащиты строго индивидуален и определяется возрастом и особенностями организма, типом и состоянием кожи, прогнозируемой длительностью пребывания на солнце, а также UV-индексом (0–12) региона с учетом облачности. Так как UVB-лучи более интенсивные, то цифра на этикетке солнцезащитного средства обозначает защиту от данного типа волн. Более слабые UVA-лучи не требуют очень высокой степени защиты, поэтому защита от них составляет 1/3 от лучей типа В. Например, маркировка SPF 30 означает, что от UVB будет защита 30, а от UVA – 1/3, то есть 10² [26].

Для точного определения уровня UVA-протекции применяют несколько тестов. Все они базируются на измерении пропускания/поглощения (рис. 7). Методы in vivo, в частности немедленное наличие темной пигментации (Immediale Pigment Darkening – IРD) и постоянное наличие темной пигментации (Persistent Pigment Darkening – PPD) основаны на определении кожного ответа на UVA-облучение (пигментация и эритема) с последующим подсчетом UVA-защитного фактора, аналогичного подсчету SPF. Кроме того, сегодня введены дополнительные тесты для оценки не только защитного эффекта против эритемы, но также и защиты от иммунологических и мутационных эффектов, вызванных ультрафиолетом³.

 

Рисунок 7 – Методы тестирования клеточной биозащиты при воздействии UV-лучей

 

В состав солнцезащитных препаратов входят фильтры, задерживающие солнечные лучи (табл. 4), принцип работы которых основан на физическом или химическом взаимодействии. Химические фильтры, улавливая UV-лучи, преобразуют их в тепловую энергию. Физические фильтры, такие как минеральные соединения титана или цинка, остаются на поверхности кожи и блокируют солнечное облучение, отражая лучи. Физические фильтры практически всегда отбеливают кожу и хуже смываются, подходят для чувствительной кожи, химические – прозрачные и незаметные на лице, могут обладать раздражающим действием. Перечень UV-фильтров, разрешенных к применению в Европейском союзе, представлен в Регламенте (EU) 1223/200⁴. Документ содержит 28 позиций International Nomenclature of Cosmetic Ingredients (INCI) с указанием области поглощения и максимально допустимой концентрации. В России соответствующий перечень регламентирован Приложением 5 Таможенного регламента Комиссии таможенного союза 009/2011⁵, который также определяет условия использования фотопротекторов и предупреждения, информация о которых должна быть доведена до потребителя.

 

Таблица 4 – Классификация и номенклатура UV-фильтров

Критерий	Физические UV-фильтры	Химические UV-фильтры
Химическая природа	неорганические соединения (используются в микронизированном, ультра-микронизированном, тонкодисперсном виде и в форме наночастиц)	органические соединения
Механизм действия	представляют собой минеральные экраны, которые рассеивают и отражают солнечные лучи	поглощают ультрафиолет и под действием кванта света претерпевают изомеризацию
Локализация эффекта	поверхность рогового слоя эпидермиса	эпидермис
Преимущества	высокий уровень безопасности, инертность по отношению к UV-лучам UVA/UVB – фотозащита ценовая доступность	возможность создания комбинаций с минимальными «рабочими» концентрациями и широким защитным спектром сочетаемость с другими компонентами рецептуры
Недостатки	физические частицы в течение дня удаляются за счет активности желез и др. факторов «эффект белил» довольно высокие «рабочие» концентрации сложности при сочетании с другими компонентами рецептуры	вероятность развития аллергических реакций потенциальная фототоксичность (в т.ч. провоцируют фотоконтактный дерматит)
Наименования фильтров, присутствующих на европейских и российских косметических рынках	диоксид цинка, диоксид титана	UVB: п-аминобензойная кислота (РАВА) и ее производные (падимат О), салицилаты (гомоментилсалицилат, октисалат. троламин салицилат), циннаматы (октиноксат), производные камфоры, производные метоксикоричной кислоты
		UVA: авобензон, мексорил, нео гелиопан UVA/UVB: октокрилен, бензофенон-3,4,5,8, фенилбензотриазол сульфокислоты (энсулизол), диоксибензон, триазины и триазоны (тиносорб, ювинул)

 

В свете рассуждений о свойствах фотопротекторов стоит отметить фотостабильность, т.е. способность сохранять свою структуру и свойства под влиянием излучения, а также коэффициент гашения, демонстрирующий, насколько активно препарат поглощает энергию. Важно подчеркнуть, что некоторые химические фильтры в значительной мере подвергаются фотолизу. К примеру, через 15 мин после воздействия солнечного света отмечается снижение активности: авобензона – до 36%, октил-п-метоксициннамата – на 4,5%. Эффективными значениями коэффициента гашения считаются величины более 20 (бутилметоксидибензоилметан – 31,0 oктилдеметил п-аминобензойная кислота ‒ 28,4, этилгексил-п-метоксициннамат – 24,2) [27].

Таким образом, особенности химической структуры, механизма действия, необходимость сохранения стабильности, эффективности и безопасности применения определяет круг требований к современному фотопротектору, в т.ч. способность поглощать лучи в широком диапазоне; фото-, термо- и водоустойчивость; низкая проникающая способность в отношении рогового слоя эпидермиса; приемлемый профиль безопасности (отсутствие токсичности, а также канцерогенного, сенсибилизирующего эффектов); способность эффективно предотвращать видимые (солнечные ожоги) и невидимые (фотостарение, канцерогенез) эффекты UV-излучения [28, 29].

Фотопротекторные свойства растительных БАВ

Высокий уровень инноваций и динамизма фармацевтической и косметической отраслей находит отражение в активном поиске новых многофункциональных натуральных ингредиентов. В настоящее время особое внимание обращает на себя тенденция применения растительного сырья и его компонентов в рецептуре солнцезащитных средств, что обусловлено широким спектром активности, отсутствием ксенобиотического эффекта и высокой биодоступностью органических растительных соединений⁶ [30, 31].

На сегодняшний день неоспоримым представляется тот факт, что растения адаптируются к изменениям окружающей среды [32–35], в т.ч. повреждающему действию солнечных лучей путем реализации защитных механизмов, включающих продуцирование или активацию процессов биосинтеза антиоксидантных молекул [36–38]. Более того, в ряде исследований [22, 24, 26, 30] научно обоснованы гипотезы о потенциальной фотопротекторной активности соединений растительного происхождения.

При этом в ряде работ [39, 40] отмечается, что растительные экстракты проявляют синергетическое действие с химическими и физическими УФ-фильтрами, повышая тем самым SPF-фактор растительных косметических композиций. Причем механизм фотопротекторного действия различен: от собственной адсорбции УФ-лучей до антиоксидантного и противовоспалительного эффектов, которые опосредованно реализуют фотопротекцию, нивелируя негативное действие солнца.

В ряду БАВ растений наибольшее фотопротекторное значение исследователи придают различным классам фенольных соединений. Так, Acevedo A. с коллегами сообщает, что после введения вербаскозида и линарина в состав фотопротекторного косметического средства, его SPF-фактор составлял 24. Данные соединения представляют собой гликозиды кофейной кислоты и акацетина, что в очередной раз подтверждает тезис о выраженной антирадикальной активности полифенольных соединений [41]. Полифенольные соединения проявляют широкий спектр биологических свойств: антиоксидантное, противовоспалительное, гепатопротекторное, вазоактивное, антитромботическое, противоопухолевое, антибактериальное и противопротозойные. В работе Velasco M.V.R. и соавт. отмечают подобие структуры полифенольных соединений с органическими УФ-фильтрами, например, этилгексилметоксициннаматом и, как следствие, схожесть фотопротекторных свойств [42].

Фотопротекторные свойства изучены для многих фенольных комплексов растений. Так, положительное влияние полифенольных соединений сухого экстракта подорожника ланцетовидного было продемонстрировано в работе бразильских ученых [43]. Показано, что добавление 7% сухого экстракта в фитокомпозицию увеличивало соотношение UVA/UVB с 0,49 до 0,52. Оптимальные фотозащитные свойства демонстрирует силимарин – комплекс флаволигнановых соединений расторопши пятнистой – который при введении его в косметические фотопротекторные средства обеспечивает SPF, равный 13–14 [44]. Высокие фотопротекторные свойства (SPF = 9,9) характерны также для фенольного комплекса морских водорослей [45]. Сообщается о фотопротекторных свойствах антоцианов – отдельной группы соединений флавоноидной природы, обеспечивающих красно-фиолетовые оттенки окраски надземных частей (преимущественно цветков и плодов) растений. Cefali L.C. с соавторами показали, что масляные экстракты антоцианов малины и черники демонстрируют SPF-фактор 37 и 54 соответственно [46].

Несмотря на преимущественное акцентирование внимания на доказательности фотопротекторных свойств фенольных соединений, для других групп растительных БАВ также характерно защитное действие от негативного влияния солнечных лучей. В работах авторов [47-49] отмечается высокая фотопротекторная активность лигнина за счет его способности нивелировать свободные радикалы. Отмечено, что включение лигнина в косметические лосьоны, увеличило соотношение UVA/UVB в диапазоне 0,69−0,72. В публикациях [50, 51] приводятся данные по изучению фотопротекторной активности кофеина, пирокатехина, хлорогеновой и 3,4,5-трикофеилхинной кислот, выделенных из зерен кофе. Показана их эффективность в протекции старения кожи, вызванного воздействием UV-лучей и позитивное влияние на поврежденную ДНК.

В литературе приведена доказательная база и показана возможность использования в качестве натуральных UV-фильтров растительных масел: авокадо (SPF 4–15), кокосового (SPF 2–8), макадамии (SPF 6), ши (SPF 3–6), жожоба (SPF 4), что обусловлено наличием остатков полиненасыщенных (преимущественно линолевой и линоленовой) кислот и их способностью нейтрализовать свободные радикалы, обеспечивая антиоксидантную защиту. Растительные экстракты, например, алоэ, ромашки, шлемника, винограда и др., можно рассматривать как комплексные фитокомпозиции без индивидуализации маркерного компонента фотопротекторного действия [31, 32].

Стоит отметить, что российскими и зарубежными авторами изучен и экспериментально установлен фотозащитный потенциал, выраженный антиоксидантной активностью биологически активных веществ шиповника [11–14]. Выявлены потенциальные возможности использования масла орешков (плодиков) в разработке солнцезащитных средств за счет компонентов масла – каротиноидов, витаминов Е и F, триглицеридов полиненасыщенных (линолевой и линоленовой) кислот, которые способствуют защите от UV-излучения. В литературе [18, 19] обобщены данные о высокой биодоступности биомолекул масла шиповника, что определяется его составом, схожим с липидным слоем кожи человека.

Подтверждением возможности использования вторичных метаболитов растений – фенольных соединений (в т.ч. флавоноиды, гидроксикоричные кислоты, лигнаны), витаминов, терпенов – может служить широкое применение последних в рецептуре фотозащитных косметических средств и нутрицевтических продуктов [1, 22, 23]. Поскольку формирование доказательной базы клинической эффективности в области фотопротекции растительных солнцезащитных фильтров, представляющих целый комплекс биомолекул с антиоксидантным, противовоспалительным и антирадикальным действием, осложняется трудоемкостью выделения и наработки оптимального количества БАВ, подобные позиции на рынке косметических ингредиентов сегодня отсутствуют [24].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ данных научных публикаций демонстрирует потенциальную фотопротекторную активность БАВ растений, обусловленную антиоксидантным, противовоспалительным и антирадикальным эффектами. Результаты исследования являются теоретическим базисом для дальнейшего всестороннего экспериментального изучения растительных объектов с целью получения пула доказательных данных в области фотопротекции in vivo.

ФИНАНСОВАЯ ПОДДЕРЖКА

Данное исследование не имело финансовой поддержки от сторонних организаций.

КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

ВКЛАД АВТОРОВ

О.Д. Немятых – концепция и дизайн работы, написание текста; А.С. Сабитов – сбор и обработка материала; А.И. Ляшко – сбор и обработка материала, написание текста; И.И. Тернинко – сбор и обработка материала, написание текста; З.Б. Сакипова– сбор и обработка материала, написание текста.

 

¹ Здесь и далее рисунки представляют собой авторскую интерпретацию комплексного анализа данных литературы по отдельным аспектам рассматриваемой проблемы.

² Regulation (Ec) No. 1223/2009 Of The European Parliament And Of The Council of 30.11.2009 on cosmetic products // Official Journal of the European Union. – 2009. – L. 342. – P. 59–209.

³ Commission Recommendation of 22 September 2006 on the efficacy of sunscreen products and the claims made relating thereto // Official Journal of the European Union. – 2006. – L. 265. – P. 39–42.

⁴ Regulation (EC) No. 1223/2009 Of The European Parliament And Of The Council of 30.11.2009 on cosmetic products, 2009.

⁵ Решение Комиссии Таможенного союза от 23.09.2011 № 799 «О принятии технического регламента Таможенного союза «О безопасности парфюмерно-косметической продукции» (вместе с «ТР ТС 009/2011. Технический регламент Таможенного союза. О безопасности парфюмерно-косметической продукции»).

⁶ Там же.

Об авторах

Оксана Дмитриевна Немятых

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный химико-фармацевтический университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Автор, ответственный за переписку.
Email: oksana.nemyatyh@pharminnotech.com
ORCID iD: 0000-0001-5933-2120

доктор фармацевтических наук, доцент, профессор кафедры управления и экономики фармации ФГБОУ ВО СПХФУ Минздрава России

Россия, 197376, г. Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, д. 14, лит. А

Инна Ивановна Тернинко

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный химико-фармацевтический университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации; Испытательная лаборатория (Центр контроля качества лекарственных средств) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Санкт-Петербургский государственный химико-фармацевтический университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Email: inna.terninko@pharminnotech.com
ORCID iD: 0000-0002-2942-1015

доктор фармацевтических наук, доцент, начальник структурного подразделения Испытательной лаборатории (Центр контроля качества лекарственных средств) ФГБОУ ВО СПХФУ Минздрава России; профессор кафедры фармацевтической химии ФГБОУ ВО СПХФУ Минздрава России

Россия, 197376, г. Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, д. 14, лит. А; 197376, г. Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, д. 14, лит. А

Асхат Султанович Сабитов

Казахский национальный медицинский университет имени С.Д. Асфендиярова

Email: acxam78@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-8101-2123

преподаватель школы фармации, КазНМУ имени С.Д. Асфендиярова, Республика Казахстан

Казахстан, 050000, г. Алматы, ул. Толе Би, д. 88, корп. 4

Анастасия Игоревна Ляшко

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный химико-фармацевтический университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Email: anastasia.fitisova@pharminnotech.com
ORCID iD: 0000-0001-9534-0398

кандидат фармацевтических наук, доцент кафедры управления и экономики фармации ФГБОУ ВО СПХФУ Минздрава России

Россия, 197376, г. Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, д. 14, лит. А

Зуриядда Бектемировна Сакипова

Казахский национальный медицинский университет имени С.Д. Асфендиярова

Email: sakipova.z@kaznmu.kz
ORCID iD: 0000-0003-4477-4051

доктор фармацевтических наук, профессор, декан Школы фармации, КазНМУ имени С.Д. Асфендиярова, Республика Казахстан

Казахстан, 050000, г. Алматы, ул. Толе Би, д. 88, корп. 4

Список литературы

Дополнительные файлы