Noosphere of Education and Justice

Abstract

The article researches the general teleology of education and justice. The author reveals theses which adequately represent a problem and approach to its decision: 1) in earthy life it’s possible relative justice only, and absolute justice is guaranteed by the death only; 2) relative justice is adequately expressed, embodied, works in education and by means of education in which substance of humanity and its sacral image is created, stored and reproduced; 3) a globalism imposing an american education project, destroys substance and the image of humanity replacing them with neopagan barbarity and impudent injustice.

Full Text

Справедливость - фундаментальная катего- риальная реалия общества, человека, соци- альных и гуманитарных наук, философии, права, политики, морали, вообще самой жизни и мироздания. Справедливость выступает инте- гральным, регулирующим, организующим прин- ципом человеческой судьбы, категорическим им- перативом его бытия, порождающим, движущим, творящим принципом, сакральным смыслом его сознания и разума, которые в глубинной основе своей суть идеальные ее вестники. Вменяемость сознания и разума целиком определена справед- ливостью. А несправедливость гасит свет ума и сознания, превращая их в возмущенных фурий, в инфернальных монстров, призывающих кары на своих растлителей. Прелюбопытно, что кары эти свершаются на сто процентов. Вся история чело- вечества есть серия выездных сессий страшного суда над различными элитами, которые в разные эпохи служили несправедливостям, что и при- водило к их деструкции или к насильственной замене другими элитами, повторяющими тот же суицидный ритуал. Праведные, справедливые правители и законы, праведная и справедливая жизнь остаются вечными ценностными ориентирами в безутешных и горьких скитаниях людей, исполняющими наидревнейший закон справедливости: «Есть мир - не знаю, но ищи в нем то - не зная, что; ищи там - не зная где; пойми себя - не имея себя; пойди туда - не зная куда; сделай то - не зная что; отдай то - не зная что; отдай тому - не зная кому; страдай до конца - не зная за что; найди то - не зная что; принеси то - не знаю, что; получи сполна - не зная за что; вытерпи все - обрети Иное; потеряй нетерпение - не находя терпения». Это и есть сакральная формула справедливости, тайна ее императива, ее целевая причина. Имеющие ум, да уразумеют! А теряющих смысл и понимание справедливости ждет черная дыра вселенской несправедливости. И никакие информационно-виртуальные чудеса и хайтеки, никакое экранное блаженство не смогут вытеснить из людей эту неутолимую в земном мире жажду справедливости. Справедливость неотъемлема от хозяйства, ко- торое содержит в себе предсправедливость - пер- вичное право на владение плодами своего труда. А хозяйство неотъемлемо от Государя - хозяина страны, ее земли и народов, хозяина всех хозяев, будучи слугой Первохозяина Дома бытия. Тематика справедливости преимуществен- но выявлялась, формировалась, исследовалась, разрабатывалась, обретала смысловые каноны и выражалась в морали, философии, религии. Но центром, столицей справедливости со време- нем стало право. Справедливость должна быть с правом, в праве, основываться на праве, действо- вать посредством права, возводя в ранг правовых и метаправовых ценностей милосердие, совесть, нравственность, саму человеческую жизнь, кото- рой присуще земное право, хотя она подотчетна только сакральному праву. Однако горько признавать, что право уже давно и тайно предало справедливость. Ведь справедливость - это вера обреченных на бед- ность, нищету, бездомность, рабство, «новых бедных»; это вера вдов и сирот, обездоленных, невинно страдающих в тайных темницах, служа- щих живым материалом секретных лабораторий; это вера воинов, погибающих за несправедливые дела; это вера нерожденных, младенцев, детей, подростков, молодежи, стариков, безработных, превращенных в живой товар и фармацевти- ческое сырье; это вера забытых страдальцев в больницах, ожидающих последней справедли- вости. Большинство людей живет в состоянии тихого отчаяния, не слыша спасительного гласа справедливости. Но право предало их, занима- ясь главным образом делами золотого тельца, богатых, могучих и неподсудных. Право всерьез служит тем и защищает тех, кто может оплатить его услуги деньгами, богатством, иными блага- ми. Но тем самым право призывает из небытия демонов несправедливости, беззакония, произ- вола, правового нигилизма. Ведь если насущные проблемы справедливости не решаются правом, то они будут решаться материальным языком восстаний, бунтов, революций, войн, террора. И коррупция, поедающая жизнь, строго говоря, тоже есть продукт несправедливого устроения жизни, «законная прибыль от несправедливых дел и решений». Но что есть справедливость? Сколько людей, групп, классов, народов, партий - столько воззре- ний! В более конкретном плане понимание спра- ведливости в мудрости Востока, Запада и Юга со- держит в себе два фундаментальных принципа. Справедливость есть иерархическое устрое- ние общества, человека, жизни сообразно восходя- щим сакральным и профессиональным качествам и ценностям людей, существ, вещей, образующих эту иерархию. Минимум материала иерархии до- ставляет триада, состоящая из высшего, среднего и низшего уровней. Часто на каждом из уровней социальных иерархий есть советы, которые зани- маются вопросами сохранения, воспроизводства данного уровня иерархии, селекции кадров выс- шего уровня. Иерархия есть своеобразный демо- кратически-централистский тип справедливости, сочетающей в себе интересы властной вертикали и социально-личностные устремления людей в горизонтах гражданской жизни. Справедливость во всех учениях требует максимального соответствия способностей, уме- ний людей их профессиям и социальным стату- сам. Сапоги должен тачать сапожник, пироги печь - пирожник, воевать - витязь, хранить справедливость - государь и право. Наиболее полное выражение идеал и реа- лия справедливости нашли в кастовых струк- турах Древнего мира. Осознал, исследовал их и превратил в политический инструмент Платон. Справедливость для него есть идея, образец, средство, целевая причина прочного устроения общества. Причем, справедливость есть заглав- ная буква социального бытия, видимая только на примере общества в целом, а не на отдельных ин- ститутах, деяниях, индивидах [1, 239]. В справед- ливом обществе несправедливые люди, законы, дела до определенной меры не грозят справед- ливости, а иногда служат ее средствами, а вот в несправедливом обществе отдельные справедли- вые законы, люди, институты, деяния не исправ- ляют несправедливость, а лишь ее усиливают. В благом обществе зло служит средством добра, а в недобром обществе добро умножает зло. И без возмездия Немезиды о справедливости исчезла бы даже память в мире. Высшую, истинную справедливость люди всегда видели в Боге (богах), который отчасти открывал ее через мудрость религии, святые писа- ния, ритуалы, обряды, символы, святых. Справед- ливость в качестве Божьего закона выступает как Логос, который породил логику, философию, те- ологию, право, науку, разум, рассудок, интеллект. Но высшую справедливость люди издревле видели и в божественной мудрости, которая от- крывается через смысловые богатства религии, наук, теологии, искусства, права, храмов, икон, философии хозяйства, софиасофии. Высшая божественная справедливость, за- кон логоса и мудрость максимально могут осуще- ствиться в жизни человечества через образование, которое должно быть безоговорочно доступно всем людям, независимо от их социально-эконо- мического, национального и расового статуса. Об- разование - необходимый системообразующий фактор справедливого устроения общества. Начнем одиссею справедливости на теорети- ческой платформе Г.И. Мойсейчик, скорректи- ровав ее сообразно нашей цели. Автор полагает, что своеобразие каждой эпохи определяется ее хозяйственной триадой. «Хозяйственная триада есть некое единство, или, выражаясь философ- ски-теософски1, - священное кольцо образова- ния - науки -предпринимательства…» [2, 41], охватывающее все пространство человеческой демиургии. Но эту триаду следует дополнить еще одним звеном - властью, без которой она не сможет выполнять свои социогенетические, культурные и антропологические функции спра- ведливости. И тогда конструктором и демиургом общества, цивилизаций будет уже не триада, а са- кральный тетрактис Пифагора. Но в этом хозяйственном тетрактисе рево- люционную и сакральную роль играет не наука, не предпринимательство (практика), не власть, а образование, которое служит перводвигателем любого общества, хотя в отдельные эпохи власть, наука и предпринимательство делают свое «малое добро», свершая «зло большое», подчиняя своим целям образование. На первый взгляд, такое суж- дение кажется преувеличением роли образова- ния. Почему же именно образование становится гегемоном хозяйственного тетрактиса, а в нашем случае - и гегемоном справедливости? Нужно взглянуть на образование сакральным взором, не ограничивая себя узкой прагматикой. Во-первых, внешне образование выглядит как способ передачи накопленных знаний, ис- Мы заменили бы это несколько искусственное выраже- ние термином «софиасофия», который охватывает образо- вание, науки, философию, искусство, православие, пред- принимательство в диалектическом, триалектическом и полилектическом единстве новой мудрости. Термины «те- ософия» и «философия» исчерпали свои смысловые ре- сурсы уже в ХХ в., и сегодня просто закрывают динамику формирующегося нового типа мудрости, стартовавшей в философии хозяйства С.Н. Булгакова и вообще в русской духовной жизни. следовательских, учебных умений, как критиче- ская проверка их логикой, опытом, катастрофа- ми истории и личной жизни. Эта функция обра- зования частично совпадает с наукой, хотя наука сохраняет свою автократию и в образовании. В образовании человек изучает, усваивает знания как особый объект, превращает их в профессию. Посредством такого образования человек преоб- разует свою биологию в социальную субстанцию своей личности. Во-вторых, образование в самом широком плане есть взращивание софийной и логосной субстанции человечности, проявляемой посред- ством справедливости и ее производных - со- знания, блага, красоты, истины, ума, предпри- нимательства и властных решений. Идеальная, словесная, мысленная, сознающая, культурная, властная субстанция человечности, центр ее «Я» - справедливость - проектируется, сози- дается и сохраняется в образовании. Только образованию присуща самодостаточ- ность (causa sui), ибо в нем истина (знание) и вера совпадают (нельзя учиться, не веря в истин- ность изучаемого). Бл. Августин нашел формулу, выражающую взаимообусловленность знания и образования: «Верую, чтобы познавать (изучать); познаю (изучаю), чтобы верить». Наука не обладает автономией, будучи зави- симой от прогресса познания и своего незнания. Наука неполноценна, ибо в ней знание неотде- лимо от сомнения, которое, пожалуй, совпадает с ним. Наука никогда не сможет преодолеть при- сущие ей сомнения, скепсис в отношении уже добытых ею знаний. Но стремление преодолеть скептицизм, сомнения, найти вечную нетленную истину служит источником роста научного зна- ния. Наука сама по себе и в себе не имеет своего спасительного позитива, завершаясь великим соятельности, использующей смысловые ресурсы науки, знания, есть одна из необходимых форм реализации человека, одно из средств обеспече- ния его жизнедеятельности. Но практику (пред- принимательство) не нужно абсолютизировать, превращать в фетиш человеческого бытия. Абсолютизация практики многолика. Во- первых, господство практики над образовани- ем навязывает ему чуждые его сущности нор- мы количественного подхода, стандартизации, унификации, коммерциализации, и эти прави- ла подрывают, разрушают воспроизводство со- держания образования. Во-вторых, доминация практики ведет к полной материализации не только знаний о человеке - что в определенной мере необходимо самому же человеку, - но и к отчуждению человека от своей духовной сущно- сти. И, в-третьих, сакральный порок практики состоит в том, что она пытается материализовать с помощью технологий сам идеальный мир, ко- торый питает эту же практику своими открытия- ми, идеями. Самого Бога практика тоже пытается воплотить в технологиях. Поиск непобедимого оружия в гонке вооружений питается стремлени- ем превратить Бога в сверхоружие. История оста- вила нам напоминания о техноцивилизациях Атлантиды, Древнего Египта, Мексики, которые погибли в силу своей чудовищной технологиче- ской мощи, с которой люди, ослабленные, огра- ниченные и ослепленные этими технологиями, потерявшие даже память о справедливости, уже не могли совладать. Гегель полагал, что творцом техники явля- ется рабское сознание, мечтающее посредством технократии сделать своим рабом человечество. Технократия превращает природу, культуру, че- ловека в мусор и отходы2, прилагая огромные пи- арные усилия для сокрытия за малым технопромнением. Умножение научного знания умножает сомнения из-за невозможности достичь истину даже в понимании самой себя, своей роли в жизни людей. Достоверность научному знанию придают лишь его смысловые взаимодействия с верой и образованием. И практика (предпринимательство) - вопреки идолам материализма, прагматизма, утилитаризма - тоже не является автономной реалией. Более того, становясь автономным, прямотаки культовым фактором общества, практика (предпринимательство) порождает величайшие бедствия, угрожая человечеству технологической, «мусорологической» и антропологической катастрофой. Дело в том, что практика отождествляет истинность знания с его материальным (организационным, властным, военным) воплощением, с его превращением в реальные изделия, институты, в оружие, вообще в богатство и в субстанцию золотого тельца. Практика (предпринимательство) как форма материальной де- Ужасающе безотрадную картину Запада как Мира-От- броса изобразил Ж. Бодрийяр: «Хуже всего не то, что мы завалены со всех сторон отбросами, а то, что мы сами ста- новимся ими. Вся естественная среда превратилась в от- бросы, т.е. в ненужную, всем мешающую субстанцию, от которой, как от трупа, никто не знает, как избавиться. Вся биосфера целиком в пределе грозит превратиться в не- кий архаический остаток, место которого - на помойке истории. Впрочем, сама история оказалась выброшенной на собственную помойку, где скапливаются не только пройденное нами и отошедшее в прошлое, но и все теку- щие события; не успев закончиться, они тут же лишаются всякого смысла в результате демпинга средств массовой информации, способных превратить их в субстанцию, не- посредственно готовую для употребления, а затем и в от- бросы. Как же может ненавидеть и презирать самое себя цивилизация, которая с самого начала производит себя, причем умышленно, в виде отбросов, трудится над своим собственным бесполезным построением. Сами человече- ские существа бесконечно воспроизводят себя в виде от- бросов или в виде обыкновенных статистов. Горька участь этого персонала, которому суждено перейти в отбросы. Наша культура превратилась в производство отходов. Люди становятся отбросами своих собственных отбро- сов - вот характерная черта общества, равнодушного к своим собственным ценностям, общества, которое самое себя толкает к безразличию и ненависти» [3, 99-100]. грессом неисправимых пагубных экологических бедствий. Техногенный прогресс исполняет свой антипроект, превращая человека, все его творе- ния в мусор, а справедливость заменяя ростом эффективности машин и людей-биороботов. И власть не является самодостаточной реаль- ностью, ибо истина в ней совпадает с мощью ее оружия и ее закона. Власть постоянно умножает свою силу, доводя ее до такого взрывоопасного уровня, что она парализует свободу, науку, об- разование и предпринимательство (практику), а жизнь ввергает в такую деструкцию, которая разрушает саму власть; справедливость при этом низводится до пиарных слуг и услуг. Тем самым власть вступает в неразрешимую коллизию с об- разованием, с законом его справедливости, со взращиваемой в нем человечностью, подрывая свои кадровые потенции. Верно: «Кадры решают все!»; а в кадрах все решают учителя, а в учителях все решает их образование. Именно вызовы творящейся в образовании человечности и справедливости порождают не- обходимые для ответов на эти вызовы социокуль- турные, научные, технологические инновации, властные решения, институты. Угасание образо- вания разрушает человечность, и, как следствие, мы имеем события, разворачивающиеся в насто- ящее время в Сирии, Ираке, Ливии, Украине. Образование творит, хранит, воссоздает со- циокультурные и цивилизационные связи лю- дей, благодаря чему сохраняются народы, стра- ны. Для Аристотеля человек есть «политическое животное», живущее по закону справедливости; но таким животным его делает образование, пре- вращающее его в человека par excellence. Обра- зование - это не только учебная реалия, но пре- жде всего - это сама справедливость, ставшая антропотворящей и социокультурной причиной истории. Поэтому не образование есть часть об- щества, цивилизации, человека, а общество, ци- вилизация, человек выступают воплощениями «сакрального Образа-образования» и присущей ему справедливости. В этом аспекте образования истина и вера совпадают в справедливости, а их гарантом служит само их бытие. Идея и замысел бытия осуществляются через энергии миротворного образования. Сам мир, все многообразие его созданий, есть непрерывно длящееся Образование, становящаяся справед- ливость. Через образование истина становится культурой, культом, верой, путем к высшей спра- ведливости, в которой возможно максимальное приближение Образа человека к его сакральному Оригиналу. Образование (с большой буквы) становится основой и формообразующей силой бытия - силой спонтанно-естественной и субъективной, силой справедливости и свободы. Образование пресекает инициативы хаоса; но оно ограничивает и насилие, превращая его деструктивность в культовые и культурные силы людей. Образо- вание воплощает власть справедливости, соче- тающей мудрость централизма, демократии и самоорганизации. После крушения СССР толь- ко система образования сохраняла целостность России. Со всего мира люди-паломники при- езжают на Воробьевы горы, чтобы посмотреть на Высотное здание МГУ, которое воплощает в камне образ нашей справедливости. А посвяще- ние в студенты университета есть и посвящение в справедливость России. Посредством Образо- вания действует сакральный творящий проект, использующий науку и философию, термино- логические каноны, идеальные нормы бытия, нормативные, символические, смысловые и эк- зистенциальные инициативы людей для спра- ведливого устроения мироздания. Образование задает миротворные контексты и матрицы для культур и цивилизаций, будучи незримым ре- жиссером и справедливым судьей невозможных событий и происшествий. Образование служит смысловыми крыльями и сакральной програм- мой справедливости и мудрости. Все проблемы людские возникают вследствие разрыва живого смысла Образования с целями общества, со спра- ведливостью. Образование живет не по закону денег и технократии, а по закону софиасофской мудрости, которая через созидание человечно- сти выходит на путь справедливости, благодати, вечности. В современном мире господствует амери- канский хозяйственный проект, в котором гла- венствует образование: пройдя ступени прагма- тизации, онаучивания и обретя коммерческий статус, оно стало уже самостоятельной силой, негативно преобразующей все сферы общества. Малая правда этого проекта состоит в том, что главную роль в нем играет именно образование, а не наука, не предпринимательство и не власть. А коварное и губительное лукавство этого про- екта в том, что он во многих аспектах искажает образование. Это образование стало частной информационно-коммуникационной, финансо- вой собственностью, а потому оно порабощено предпринимательским прагматизмом, превра- щающим его в средство обогащения и в род услуг. Этому образованию его собственники навязали технократические, количественные, стандарти- зированные, унифицированные, коммерческие нравы, которые вытесняют творящую суть обра- зования - сотворение, обогащение человечно- сти и ее субстанции - справедливости. Г.И. Мойсейчик справедливо замечает, что «квинтэссенцию образования великий Ломоносов усматривал именно в способности генерировать Богочеловеческое знание» [2, 46]. Именно богочеловеческое знание есть та конечная гавань, куда приходят корабли всех наук. Маяком этой гавани служит метафизика, изучающая не- видимый мир причин и законов. В своем высшем смысле образование есть познание сакральной сути всех вещей. М.В. Ломоносов требовал, чтобы учащиеся на русском и на латыни сочиняли оды божеству, как бы завершая этим свое образова- ние, превращая его в самодействующую силу на- уки Спасения. Человек должен стремиться к по- знанию Бога не только ради спасения, но и ради красоты, величия и превосходства этого знания. Есть, есть вечная правда, открываемая нам в об- разовании, которое указывает путь к высшей справедливости, становясь ее гимном3. Болонская реформа образования ХХ в. дала не лучший проект образования. Без богочело- веческого знания, порождающего цели, смыслы, хозяйственные проекты образования, создающе- го человечность, которая ищет связи людей с са- кральным миром, справедливость невозможна, ибо важнейшая потребность человека - спра- ведливое устроение жизни. Богочеловеческое знание - это не религиоз- ное, не теологическое знание, не мирское знание религии, а цельное знание, которое включает в себя религиозные измерения мира в качестве смысловых причин, методов, гносеологических целей познания. И поскольку справедливость не- отъемлема от богочеловеческого знания, пред- ставляющего вершину образования, следует от- метить некоторые признаки такого знания. Христианство содержит некоторые указания о богочеловеческом знании. Например, разум есть способность не делать зло. «Удаление от зла - раз- ум» (Иов. 28:28). Эти знания отрицают, не допу- скают и не пропускают зло (хочу убить, могу, но не умею, не знаю, как это делается и никогда, никак не смогу узнать). И разум - это способность создавать не только умения, но и неумения, неспособности, например, неспособность делать оружие, ибо сде- ланное оружие будет применено. Даже на небесах право на оружие имели только избранные ангелы, хотя главным оружием их была неуязвимость. Бо- гочеловеческое знание учит не только избегать зла, Самопознание М.В. Ломоносов считал особым священ- нодействием: «Испытание натуры трудно… однако прият- но, полезно, свято. Чем глубже до самых причин столь чуд- ных дел проницает рассуждение, тем яснее показывается непостижимый всего бытия строитель. Его всемогущества, величества и премудрости видимый сей мир есть первый, общий, неложный и неумолчный проповедник. Небеса по- ведают славу божию. Селение свое положил он в солнце, то есть в нем сияние божества своего показал яснее, нежели в других тварях. Сии беспрестанные и молний несравненно быстрейшие, но кроткие и благоприятные вестники твор- ческого о прочих тварях промысла, освещая, согревая и оживляя оные, не токмо в человеческом разуме, но и в бес- словесных, кажется, животных возбуждают некоторое бо- жественное воображение» [4, 317]. Для Ломоносова, как и для Эйнштейна, было очевидно, что научное и техническое творчество требует священного вдохновения. Ограничи- вая зло чистых наук и алчность предпринимательства, воз- никающие из их отрыва от богочеловеческого знания, об- разование преображает их яды в блага. защищаться от него, противостоять ему, но оно учит и обращать зло против зла, применять зло как сред- ство блага (змеиный яд превращать в лекарство), владеть диалектикой отрицания отрицания. Богочеловеческое знание присуще детям, которые естественно и непостижимо усваивают родной язык. Таящиеся в словах богочеловече- ские зерна, попадая в душевную целину детей, прорастают неведомым для них знанием языка. Не случайно дети обладают уже той истиной, которую потом взрослые всю жизнь учат, ищут, но от этих штудий и поисков глупеют настолько, что даже смерть инфицируется этой глупостью, становясь год от года все более безумной. Хри- стос первыми гражданами Царства Божьего счи- тал детей, чистота и простота которых соответ- ствует богочеловеческому знанию истины, ибо дети не умеют и не могут лукавить, обманывать, свершать порочные действия (пока их не научат взрослые - взрослые ли?). Богочеловеческое знание - это особый род знания, которое не порождает проблем, нераз- решимых противоречий при их использовании. Подобные знания символически содержат в себе мифология, фольклор, не ведающие никаких не- разрешимых проблем, вопросов, являясь суммой решений и разрешений любых проблем, ответов на любые вопросы; причем эти знания сразу же выкладывают целостное меню всех последствий за выбор того или иного знания, за то или иное решение, принятое героями мифов и фольклора. Антрополог К. Леви-Строс утверждает, что «цель мифа - дать логическую модель для разрешения некоего противоречия… В мифе все может быть» [10, 206, 184]. И своими решениями техники без- опасности бытия мифологические и фольклор- ные знания держали на запоре ящик Пандоры, превосходя все последующие знания наук, фило- софии и практики. Именно мифы и фольклор от- крыли скотоводство, земледелие, строительство, мореплавание, календари, семью, вообще все на- чала культуры. Но не всем людям и не все нужно знать (да это и невозможно), не все нужно вопло- щать практически. «Не мудрствуйте, и правда вас найдет!» - советуют старцы, владеющие богоче- ловеческими знаниями блага. Косвенно богогочеловеческое знание сви- детельствует о себе в качестве неодолимой для человека противоречивости, антиномичности, релятивности и фрагментарности всех его науч- ных знаний. Богочеловечность знания проявля- ется в деструктивных последствиях используе- мых знаний; пагубные последствия знаний сви- детельствуют о несовершенствах знания чисто человеческого и научного, которое не постигает бытие, а прислуживает невежеству, алчности и произволу. Увы, большая часть научных зна- ний - это не знания, а иллюзии. Катастрофизм современного мира не ослабляется, а усиливается растущими знаниями. Но если разум - это способность не делать зло, а в современном мире растет зло, то это говорит о том, что почитаемый человеком разум есть скрытое безумие, которое имеет не только клинические, но и рациональ- ные, логические формы проявления. Поражает гносеология оружия и войны, в которых чело- веческие, слишком человеческие знания грозят самой жизни. Атомная бомба - это высочайший триумф научного знания, ведь сам атом недели- мый расщепили! Но разве оружие душегубства можно признать знанием? По-мужицки прямо эту скрытую фальшь науки выразил В.В. Розанов: «Так как я ученый, а ты не ученый, то я отрежу тебе голову». А вот его оценка военного дебюта химии: «“Война 1914 г.” страшна и вполне апока- липтична. Это есть “светопреставление науки”. Никогда нельзя было ожидать, что именно наука “светопреставится”, - такая объективная, ясная и спокойная, но вот именно она “светопрестави- лась”. Не страсти, не поэзия, - а холодная, пози- тивная наука» [5, 248, 249]. А в этом «светопре- ставлении» вся суть науки4! Знание очень сложный, коварный, лукавый и непостижимый феномен, напоминающий день- ги. Не зря в Библии знание - соавтор грехопаде- ния! Посредством знаний мы постигаем мир, но суть самого знания при этом остается загадкой. Знание сочетает в себе откровение, отражение, сотворение, насилие, затемнение, проникно- вение, прозрение, воображение, фальшь, ложь, смирение (не надо знания запретного), соблаз- ны, симулякры, лукавство, гибель. О, как опасна гносеология, не ведающая, что она изучает! Знания помогают человеку, иногда спасают его, предостерегают от бед, развивают, обогаща- ют его смысловые и творческие ресурсы. А если знания убивают, то это не знания, а смесь знаний и гибели. Даже ложь превыше атомного знания, ибо из лжи бомбу не сотворишь. Ученые СССР создали библиотеки знаний о социализме, но из этих знаний вылезла криминальная олигархия, лишающая этих ученых хлеба и знаний! Апостол Павел утверждал, что мнения имеет каждый, а обладать знанием может лишь тот, кто сам познан и допущен Святым Духом к тайным священнодействиям в познании. Знание - это род священнодействия, творящего только благо (1 Кор. 13: 13). М. Хайдеггер категоричен: «Наука не мыслит. Она не мыслит, ибо ее способ действия и ее сред- ства никогда не дадут ей мыслить… То, что наука не может мыслить, - это не ее недостаток, а ее Ювенал не зря сомневался в науке: «Не знаешь, в благово- лении своем или во гневе небо наделило нас науками». Ему вторит американский гуманист: «Чем бы ученые не занима- лись, все равно получится бомба» (К. Воннегут). Русский учепреимущество. Лишь это одно дает ей возмож- ность исследовательски войти в теперешнюю предметную сферу и поселиться в ней» [7, 132, 138]. Если от немыслящей науки нужно спасаться, то от мыслящей науки не спасутся даже мертвые. Удача, когда мыслит не наука, а мудрость, ибо реально мыслит не наука, а наукой мыслит владыка, зод- чий и конструктор апокалипсиса. Значит, деятельность науки отрицает бытие, жизнь, человека, сознание, разум, смыслы, произ- водя орудия смерти, которая не приходит извне, а таится в самой науке. Поэтому смерть непознавае- ма. Тысячелетние усилия мудрецов, ученых, мифы и фольклор бессильны перед тайной смерти. Если мы не можем практически познать смерть, то только потому, что само знание несет в себе смерть и сеет ее по мере ее накопления людьми. Здесь нет ничего странного. Если следствие греха - смерть, то этот же закон действует и в знании. Мы не мо- жем иметь знания о смерти просто потому, что сама смерть есть вид чисто человеческого знания, которое не может выдать свою криминальную тайну. Умножая огонь, огонь не понять. Нерас- крываемые преступления совершают те, кто дол- жен их раскрывать. Человеческое знание не может рассказать о своей смертности, ибо, узнав ее, че- ловек не будет своей смертью искуплять знание, а то и забудет умирать. А большинство знаний, осо- бенно, научных знаний, современного человека не решают его проблем, а умножают их, делая их в итоге неразрешимыми или разрешимыми только посредством катастроф. А что же тогда реально плодит наука, если мас- сивы ее знаний порождают неразрешимые про- блемы, если ее знания грозят людям гибелью? Взращиваемые наукой плоды содержат в себе мизер знаний, а большую долю этих плодов состав- ляют фальшивые знания, средства насилия, запря- танные в знаниях, неведомый нам знаниевый элик- сир смерти, которая и проявляет себя в чудовищных разрушениях природы и человека в ходе потребле- ния плодов науки, о чем говорит афоризм Ф. Бэко- на: «Знание - сила!». В богочеловеческом знании мышление и сознание избавляют людей от массы суетных и опасных действий, решая проблемы прак- тики путем их недопущения в мир. И «мыслить», «познавать» можно только в синергии с сакральной мудростью. Мысль, знание, познание - это способ- ность не индивидов, а смысловой ноосферы Боже- ственной мудрости. Строго говоря, знание может быть только богочеловеческим, ибо без воздействия Первопричины мы имеем не знания, а гибель в зна- ниях. Для Сократа мудры лишь боги, а людям ведо- мо лишь знание своего незнания5. Но сегодня возник новый тип мудрости - со- фиасофия, основанная на богочеловеческом знаный Э.Г. Кочетов ставит точку: «Моральное и материальное вознаграждение за научные открытия по сути дела есть хорошо оплачиваемое научное преступление» [5, 269]. Об этом напоминает нам и мудрость фольклора: «Век живи, век учись, а дураком умрешь». нии [8, 527-544; 9, 63-78]. Используя геометриче- ский символизм6, можно сказать, что софиасофия есть диагональ, соединяющая в себе (опять-таки нераздельно и неслиянно) свойства вертикали и горизонтали, сохраняя при этом свою крипто- кратическую автономию. Диагональ определя- ется смысловым законом и тайной Св. Троицы, тайной иного пути. Вертикаль - это религии. Горизонталь - это науки, практика, предпри- нимательство, искусство. Диагональ - это миф, фольклор, философия хозяйства, софиасофия. Известна геометрия прямых, кривых, касатель- ных, циклоидных, спиралеобразных линий, но неведомо, куда, зачем устремляется диагональ, какую и чью правду отстаивает она. В богочеловеческом знании мышление рабо- тает не как индивидный процесс, а как общение мыслящего разума в человеке с мыслимыми иде- ями в бытии (вещах) и с немыслимой сакральной Первопричиной вне бытия и человека, запретной для мысли, недоступной ей в силу ее вторичности. Образование - созидатель бытия, мира, че- ловека, сознания и разума, вообще, бытие ста- новится миром только через образование, по- средством которого оно обретает форму, смысл, идею, целевую и сакральную печать справедли- вости. И Россия создана русским, а не заморским образованием, а потому творить свою человеч- ность и справедливость она может только в своем образовании. Надо все народы России поднять на защиту от глобализма отечественного образо- вания, чтобы оно растило поколения, способные сделать справедливость царицей страны. В беседе с Горьким Чехов сказал: «Если б вы знали, как необходим русской деревне хороший, умный, образованный учитель! У нас в России его необходимо поставить в какие-то особенные ус- ловия, и это нужно сделать скорее, если мы пони- маем, что без широкого образования народа госу- дарство развалится, как дом, сложенный из плохо обожженного кирпича! Учитель должен быть ар- тист, художник, горячо влюбленный в свое дело, а у нас - это чернорабочий, плохо образованный человек, который идет учить ребят в деревню с такой же охотой, с какой бы пошел в ссылку. Он голоден, забит, запуган возможностью потерять кусок хлеба. А нужно, чтобы он был первым чело- веком на деревне, чтобы он мог ответить мужику на все его вопросы, чтобы мужики признавали в нем силу, достойную внимания и уважения, чтобы никто не смел орать на него… унижать его личность, как это делают у нас все: урядник, бога- тый лавочник, поп, становой, попечитель школы, старшина и тот чиновник, который носит звание инспектора школ, но заботится не о лучшей по- становке образования, а только о тщательном ис- Ибо «все, превосходящее геометрию, превосходит и нас» (Б. Паскаль). полнении циркуляров округа. Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ, - вы понимаете? - воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтобы этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода в сырых, дыря- вых школах, угорал, простужался, наживал себе к тридцати годам ларингит, ревматизм, туберку- лез… ведь это же стыдно нам!» [11, 374-375]. В.И. Ленин считал, что не партия, а «школа должна стать главным орудием созидания бес- классового общества». Ленин видел в школе даже единственный орган, который может покончить с войной и бандитизмом. На I съезде учителей в 1918 г. Ленин сказал: «Необходимо приложить все силы, энергию и знания, чтобы возможно скорее возвести здание нашей будущей трудовой школы, которая одна лишь сумеет оградить нас в будущем от всяких мировых столкновений и боен, подобно той, что продолжается уже пятый год» [12, 608]7. Но идея «школа - демиург общества справед- ливости» и поныне в загоне. В атаку пошли акаде- мические тяжеловесы. Н.Н. Моисеев, разрабаты- вая универсальный эволюционизм, ставит вопрос о том, кто будет в обществе субъектом этой абсо- лютной эволюции? И отвечает, что «решающую роль здесь предстоит сыграть все тому же инсти- туту, который я назвал “Учитель”. Именно этому институту наши далекие предки обязаны тем, что они стали людьми, тем, что человечество есть се- годня, всем достижениям цивилизации, своей мо- ралью и нравственностью… В эпоху ноосферы его личность станет играть решающую роль. Пробле- ма строительства системы “Учитель” - общепла- нетарная. И в наступающем веке (в XXI в. - Н.Ш., Е.З.) именно ей, я думаю, будут посвящены мысли и усилия ученых и государственных деятелей, всех людей, обеспокоенных будущим человеческого общества» [13, 351, 255-256]. Все великое в силу своей сути чревато как ве- ликим благом, так и бедой великой. И образова- ние, завершающееся богочеловеческим знанием, становится чудом человеческого «Я»; но образова- ние, ставшее средством оружия и золотого тельца, несет гибельную трансформацию человека. Образование - единственная возможность и реальность справедливости, доступные для каж- дого человека. В образовании индивид актуали- зирует, раскрывает, взращивает свои способно- А.В. Луначарский, комментируя эти слова Ленина, писал: «Пусть никто не подумает, что это был ляпсус со стороны Владимира Ильича, что это было увлечение, что это случайно “сказанулось” в специальной среде, которой окружен был на съезде Владимир Ильич. Все, кто знал по- койного вождя, знают и то, что таких случайностей у него не бывало» [12, 608]. С этим высказыванием В.И. Лени- на связана прямо-таки криминальная история. Его речь была напечатана в газете «Правда» по стенографическому отчету. В собрании сочинений Ленина из этой речи слова о школе исчезли. Но в хрестоматии для учителей, издан- ной в 1973 г., речь Ленина опубликовали в цельном виде. Хранители идеологии не заметили промах. сти, обогащает свою сакральную иерархичность, позволяющую ему участвовать в порождении богочеловеческого знания, оправдывающего его никчемную, суетную жизнь, возводя ее в неиз- вестный, но манящий мир вечности. Образование - это не дар индивиду, не его трудовой долг, не данность, а способ разрешения индивидом иерархических и антропологических задач на пути его становления человеческим Об- разом Первопричины мира, способ взращивания субстанции человечности, закона ее справедли- вости посредством образования. И в любом со- стоянии мира такого состоявшегося человека всегда найдет ищущая его справедливость, ко- торой нужны герои, а не обыватели и рабы. Ибо «раб по природе - тот… кто причастен к рассуд- ку в такой мере, что способен понимать его при- казания, но сам рассудком не обладает» [14, 383]. Справедливое общество может возникнуть только на основе и посредством образования, команно-технологический строй и взрастит высший Образ человека. Эта идея служит демиургом ду- ховной и реальной силы России; на ней и поныне держатся русская культура, наука, победа. Будем все работать на образование - будут решаться даже неразрешимые проблемы справедливости.