Nekotorye teoreticheskie obosnovaniya razvitiya ugolovnogo pravav sovremennoy Rossii

Abstract

Четкое понимание тенденций в уголовном праве позволяет не только выработать правильное отношение к нему, но и сформировать адекватную политику по преодолению преступности в стране, полагают авторы, приглашая читателей к осмыслению этой проблемы.

Full Text

Общественное развитие в нашей стране не стоит на месте. На его ход оказывают влияние внутренние и внешние процессы, подчас противоречивые, среди которых одно из главных мест занимают процессы, связанные с глобализацией. Наиболее широкому осмыслению тенденций общественного развития определенно будет способствовать опыт философско-правового осмысления развития уголовно-правовых отношений. Еще в начале XX в. американский исследователь методов воздействия на преступников, Генри М. Буайе, предварял свой труд (по пенологии) такими словами: «Чем более мы знакомимся с деталями попыток общества обеспечить защиту от преступников, с древних времен и до наших дней, тем основательнее поддаемся впечатлению о беспорядочных затратах и их бесполезности. Несмотря на наши огромные издержки в усилиях и денежных средствах, преступность продолжает расти, а население чувствует себя незащищенным. Законы - не защищают»1. Казалось бы, почему тогда в настоящее время, спустя более ста лет, ученые продолжают свои исследования, ведут поиск наиболее эффективного воздействия на преступников, разрабатывают все новые законы? Ведь, действительно, пессимизм, съедавший Буайе, в наше время имеет куда больше оснований. Означает ли это то, что мы должны прекратить опыт исследования преступности и методов воздействия на нее? Думается, как раз напротив. Исследования должны предпринять более охватывающий масштаб, поскольку в наши дни мы наблюдаем все большую интеграцию стран в ходе глобализационных процессов. Обратимся к нынешнему состоянию уголовно-правовых норм в РФ. Можно сказать, что Уголовный кодекс РФ и отдельные его институты выражают либеральную либо либерально-консервативную идею в том смысле, в котором право связано с идеей права - права равенства, справедливости, а вторая - совмещает идею автономии личности, связана с традиционалистическим подходом к установлению автономии2. Уголовное право, по данному подходу, нуждается в совершенствовании, пересмотре, реформировании. В странах с распространенной, хотя и нигде не победившей, идеологией либерализма ставится вопрос о кризисе уголовного права, инфляции уголовного закона и необходимости легитимации как действующего закона, так и возможных его изменений. Тенденции развития российской преступности свидетельствуют о том, что в современных условиях преступность отчетливо «распадается» на три составляющие: международную, транснациональную и национальную. Последняя в условиях глобализации становится в основном проявлением корыстных, общеуголовных преступлений, которые только и в состоянии контролировать правоохранительные структуры3. Представляется, что именно под воздействием глобализации и резкого имущественного и социального расслоения в национальной преступности происходит поляризация двух ее видов: с одной стороны, это общеуголовная, корыстная, бытовая, маргинальная преступность; с другой - преступность «беловоротничковая», организованная, транснациональная. Степень доверия граждан к уголовному праву (легитимация уголовного права) определяется, в первую очередь, содержанием уголовного закона, отражающим народные представления о ценности защищаемых благ и справедливости уголовно-правовых средств этой защиты. Наряду с этим доверие населения к уголовному праву будет определяться практикой применения уголовного закона. В связи с этим легитимность уголовного закона будет находиться в обратной зависимости от уровня «выборочности» уголовного правосудия, его политизации, предвзятости и степени «открытости» в условиях российской действительности4. В самом общем виде, на наш взгляд, необходимо: а) издать Уголовный кодекс как целостной правовой акт, соответствующий роли и традициям российской государственности и уголовно-правовой науки; б) создать легитимную, нормативно-правовую базу для охраны важнейших социальных ценностей в новых условиях; в) обеспечить принуждением действительность (исполнимость) принимаемых нормативно-правовых актов; сделать невыгодным и в ряде случаев невозможным совершение запрещенных проступков; г) обеспечить право собственности и экономический оборот, гарантировать права граждан. В решении проблемы уголовно-правовой регламентации того или иного социального явления необходимо изначально определиться: 1) какая роль отводится данной отрасли в регулировании общественных отношений вообще и в разрешении того или иного социального конфликта в частности; 2) какому кругу субъектов права будет адресован уголовный закон; 3) какие уголовно-правовые средства будут использованы с учетом характера реализуемых отношений; 4) по каким показателям судить о степени реализации уголовного закона в правомерном поведении. Что же касается ролевой характеристики уголовного закона, то, по общему правилу, при регулировании одного и того же вида общественных отношений ему должна отводиться второстепенная роль по сравнению с иными отраслевыми юридическими режимами регулирования5. В последнее время в юридической литературе активно обсуждается «широкое» понимание уголовного права, т.е. воссоздания права (уголовных проступков) как составной части (подотрасли) уголовного права в широком смысле слова. Данная идея сегодня нашла поддержку у ряда авторов6. Так, В.А. Номоконов считает, что криминализация некоторых административно наказуемых деяний, которые совершаются неоднократно или систематически, может быть оправданной, если учесть, что общественная опасность присуща именно личности преступника7. Однако заметим, если повторность или систематичность сама по себе образует объективную сторону правонарушения, то она определяет степень общественной опасности деяния, а не субъекта, а значит характеризует деяние, а не личность преступника. Административная преюдиция является инструментом стирания границы между преступлением и административным проступком. Не может деяние, обладающее «нулевым» признаком общественной опасности, стать преступлением даже при многократном его повторении (Н.Ф. Кузнецова, А.Г. Кибальник). На наш взгляд, введение административной преюдиции в плане предупреждения преступности представляет собой «переложение» ответственности за отсутствие профилактики правонарушений с лиц, виновных в этом, на самого правонарушителя. Важные гарантии защиты от политического манипулирования уголовным законом должны быть заложены в нем самом и связаны с формальным закреплением признака противоправности, конструирования исчерпывающего перечня составов преступлений. Уточнение понятия преступления может способствовать демонстрации политического компонента процессов криминализации8. Не менее важен функциональный подход для решения проблемы уголовной ответственности юридических лиц. По мнению Л.В. Головко9, вопрос должен стоять не о «введении» уголовной ответственности юридических лиц, а о «месте» данной ответственности в системе российского уголовного права. С одной стороны, ясно, что круг уголовно-правовых санкций, которые могут налагаться на юридическое лицо, крайне ограничен (штраф, отзыв лицензии и принудительная ликвидация). С другой стороны, судя по ведущимся в настоящее время дискуссиям, сторонники уголовной ответственности юридических лиц предполагают распространить ее в том числе на ограниченный перечень тех деяний, которые в случае их совершения физическими лицами предполагают жесткие наказания в виде лишения свободы (коррупция, терроризм и т.п.), в силу чего относятся к категории преступлений. Выход из сложившейся ситуации скорее всего следует искать в разделении всех уголовно-наказуемых деяний, совершаемых юридическими лицами, на две категории: а) на те деяния, за которые юридическое лицо может нести самостоятельную уголовную ответственность (например, неуплата налогов); б) на те деяния, за совершение которых юридическое лицо может нести исключительно акцессорную уголовную ответственность, когда уголовное преследование юридического лица может иметь место только в случае преследования за то же деяние физического лица. В первом случае категория наказуемого деяния определяется санкцией, которая может быть возложена именно на юридическое лицо, что приводит к квалификации такого деяния в качестве проступка или правонарушения. Уголовная ответственность юридического лица за совершение преступлений может быть лишь акцессорной и никакой другой (Головко Л.В.). Наличие в уголовном законе «мертвых норм» является крайне нежелательным и даже опасным явлением, вред от которого гораздо более масштабный, чем даже от полного отсутствия регулирования. Это - одновременно один из симптомов и результат деградации уголовной политики; причина - проявление и следствие нарушений принципа концентрации уголовной репрессии, обязывающего сосредотачивать направления «уголовно-правового удара» на наиболее важных, социально значимых участках борьбы с общественно-опасными деяниями. Такие нормы образуют в своей совокупности «нормативный сор», который неоправданно расширяет границы уголовной репрессии, наполняет уголовный закон лишним, чужеродным содержанием, дезорганизует правоприменителя и рядовых граждан, отвлекает силы и средства правоохранительных органов, создает дополнительные трудности в оценке качества реализуемой уголовной политики. Оптимизация уголовного закона возможна в следующих направлениях: - «естественно умершие нормы» должны быть изъяты из уголовного закона; - «мертворожденные нормы» должны быть реанимированы и усовершенствованы; - «искусственно умерщвленные нормы» должны быть активированы10. Совершенствование уголовного законодательства на современном этапе происходит преимущественно в одном направлении - криминализации все новых и новых форм общественно опасного поведения. Требуется показ того, что произойдет с определенным видом преступного и опасного поведения, каким будет отношение населения, возможно ли усиление коррупции, как изменится влияние правоохранительных органов и субъекта власти на социальные процессы. Иными словами, необходимо социально-проектное обоснование каждой уголовно-правовой новеллы11. Концентрация уровня уголовной репрессии проявляет себя в следующих направлениях. 1. Концентрация криминообразующих признаков в составе преступления. Чем больше признаков указано в законе и чем менее они допускают различное толкование, тем больше обеспечивается простота, ясность и недвусмысленность уголовно-правового запрета. 2. Концентрация преступных деяний в одном составе преступления. В уголовно-политическом отношении следствием такого сокращения стало, на наш взгляд, неоправданное ослабление внимания к проблеме бытового и уличного хулиганства как к такой криминологической угрозе, которая наиболее близка подавляющей части населения страны. 3. Концентрация уголовных наказаний в санкциях статей уголовного закона. Наивысшей степени концентрации в них достигает такой вид наказания, как лишение свободы на определенный срок - от 82,5% до 89,9%. Даже весьма поверхностный анализ концентрации наказаний в санкциях статей уголовного закона, по нашему мнению, позволяет сделать вывод о сравнительно высокой репрессивности уголовной политики в борьбе с преступлениями в сфере экономики. Смысл нынешней политики уголовно-правового регулирования сводится к тому, чтобы создать для предпринимателя нормативный режим наибольшего благоприятствования. Современное уголовное право должно развиваться как поливариантный инструмент, в котором есть не только лишение свободы, но и инструменты альтернатив уголовному преследованию, медиация, альтернативные наказания и т.д. Лишение свободы, в том числе и в экономической сфере, также, разумеется, неизбежно в качестве крайнего средства реакции на особо опасное для общества и экономики поведения12. 4. Концентрация составов однородных преступлений в структурной единице текста уголовного закона. Наука уголовного права реагирует на изменения уголовно-политической и криминологической ситуации предложениями о совершенствовании структуры уголовного закона. В частности, специалистами предлагается обособить в самостоятельных главах УК РФ нормы о преступлениях против интеллектуальной собственности (А.В. Шульга), о преступлениях против генетического кода человека (Н.Е. Крылова), о преступлениях, связанных с незаконным обращением с предметами повышенной опасности (И.И. Бикеев), о преступлениях против свободы (Т.Н. Нуркаева) и др. Реализация данных предложений может существенным образом изменить представления об охраняемых ценностях, переориентировать уголовную политику, поставить перед ней новые и не вполне стандартные задачи. 5. Концентрация всех составов преступлений в едином уголовном кодексе. Необходимо обсуждать вопрос о целесообразности комплексного уголовно-правового регулирования отдельных вопросов, выявлении их преимуществ и недостатков. И только после проведения специальных исследований, с привлечением методов моделирования и прогнозирования, после изучения опыта зарубежных стран, в которых не существует полной концентрации уголовной репрессии в едином законе, можно делать обоснованные выводы о возможности и целесообразности использования такого опыта в России13. На правоприменительном уровне воплощение принципа концентрации уголовной репрессии способно: 1) в высокой степени рельефно обозначить те направления уголовной политики, которые должны формироваться с учетом приоритетных объектов правовой и социальной защиты; 2) обеспечить сосредоточение всех профилактических сил общества на наиболее значимых участках борьбы с преступностью и тем самым способствовать повышению эффективности защиты личности, общества и государства от криминологических угроз; 3) стать дополнительной платформой для реализации на уровне законодательства концепции «маленького, но жесткого» уголовного кодекса в противовес набирающей силу тенденции конструирования кодекса «большого, но мягкого»; 4) оптимизировать баланс административно-правовых, уголовно-правовых и иных мер предупреждения преступлений, в том числе за счет распределения профилактической нагрузки между федерацией и ее субъектами; 5) снять распространенные случаи неоправданного различного подхода к определению вида и объема ответственности за сходные по уровню общественной опасности деяния; 6) изменить практику применения наказания и иных мер уголовно-правового характера; 7) оказать влияние не только на решение уголовно-правовых задач, но и иметь межотраслевой выход, совершенствовать практику применения мер уголовно-процессуального пресечения. «Кусочная» модернизация уголовно-процессуального законодательства по конъюнктурным соображениям усугубляет кризис правоохранительной деятельности в нашей стране. Следует признать тупиковым путь в сторону выделения в отдельные производства дел в отношении лиц, совершивших налоговые и экономические преступления в сфере предпринимательской деятельности14. Построить единую и достоверную модель действия уголовного права не удавалось и ранее, а сейчас, в условиях социальных перемен, такая задача и вовсе кажется непосильной. Видимо, стоит обсуждать различные авторские подходы к пониманию уголовного права. Так, на наш взгляд, интересна концепция Н.В. Щедрина15. Автор полагает, что категориями первого порядка должны стать «уголовное деяние» и «уголовное воздействие». Преступление - это только один из видов уголовного деяния, а наказание - один из видов мер уголовного воздействия. И.А. Петин предлагает как промежуточный вариант для постепенного перехода от действующего УК РФ к системному и эффективному уголовному законодательству «Концептуальную модель общей части Криминального кодекса России»16. Сущность предлагаемой концепции адекватного вменения преступного вреда состоит в том, что осознанное и неосознанное означает в совокупности «преступный вред». Предлагаемая концепция вменения преступного вреда обладает достоинствами предшествующих до нее концепций объективного и субъективного вменения при одновременном устранении их недостатков. Если первая признает отсутствие свободы воли, то вторая дает возможность учитывать внутренний мир субъекта в форме его намерений (мотивов) и результата (целей) при одновременном преодолении фактора субъективного усмотрения правоприменителя. Концепция адекватного вменения преступного вреда в полной мере реализует важнейший для достижения целей наказания принцип уголовного права, а именно принцип неотвратимости наказания. Данная концепция закладывает основы информационного уголовно-правового воздействия на субъекта преступления и иных лиц. Определенный оптимизм вызывает то обстоятельство, что по инициативе Общественной палаты РФ группой экспертов по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов совместно с ведущими специалистами в области уголовного права был подготовлен проект Концепции уголовно-правовой политики РФ17. Вместе с тем, в качестве пожелания инициаторам и разработчикам данного проекта можно сформулировать следующую рекомендацию. В настоящий момент речь ведется только об одном направлении уголовной политики - уголовно-правовой ее составляющей. Остальные части единой системы под названием «уголовная политика России» - уголовно-процессуальная, криминологическая, пенитенциарная политика - остаются пока без внимания18. Думается, сколь бы совершенной ни оказалась модель одного из фрагментов целостного механизма (Концепция уголовно-правовой политики), без всех остальных компонентов этого механизма упомянутая система эффективно не заработает.