Development of the Russian Constitution and Political Alternatives in Early 1992

Full Text

Разработка Конституции России в начале 1990-х годов представляет большое количество документальных свидетельств о политических событиях того периода и дает возможность детально изучить особенности позиций различных сил, характер и динамику развития конфликтов, механизмы формирования новой модели власти. Особый интерес данная проблематика приобретает в свете продолжающихся дискуссий об оптимальных параметрах отечественной политической системы, возможностях развития конституционной модели. Острота таких дискуссий может быть нарастающей в связи с наблюдающейся «сменой поколений» в российской власти, что не дает полной уверенности в сохранении сложившегося консенсуса элит относительно правил игры. Появляются дополнительные возможности в связи с публикацией документов, которые еще в полной мере не изучены. Прежде всего, это материалы Конституционной комиссии. Старт радикальныхэкономических реформ либерального толка в начале 1992 г. стал определенным рубежом для государства. Важные, хотя и не столь заметные широкой аудитории события происходили в конституционном творчестве. Тема принятия нового Основного закона в то время не являлась приоритетной для подавляющего большинства граждан. Так, потребность в нем в Москве испытывали лишь 3,4% избирателей. А в регионах, по-видимому, эта цифра была еще меньше. Очевидно, что большую часть людей волновали иные аспекты политических процессов, в частности, распад СССР и перспективы развития России, приватизация, преодоление негативных составляющих советской системы, поиск новой идеологии, настройка плюрализма и др., а какая-то часть общества не интересовалась ими в принципе. В этой связи урегулирование конституционного вопроса напрямую зависело от решения ключевых задач, стоявших в то время перед властью и обществом. Запущенные в январе 1992 г. радикальные экономические реформы уже в первые месяцы привели к значительному ухудшению ситуации в стране, вызвав недовольство населения. Так, итоги социологического опроса, проведенного группой Верховного Совета РФ (далее - ВС РФ) 29-31 марта, свидетельствовали о том, что явно неуспешными их считали 78% россиян. Это вылилось в столкновение на проходившем 6-22 апреля 1992 г. VI Съезде народных депутатов РФ (далее - СНД РФ) сторонников и противников либеральных преобразований. Е.Т. Гайдар позднее заявлял, что «первая фронтальная атака на реформы» состоялась в апреле 1992 г. Б.Н. Ельцин и его команда отмечали, что для продолжения преобразований требовалась реформа политической системы и принятие новой Конституции. Основные аргументы сводились к тому, что действовавший на тот момент Основной закон РСФСР 1978 г. принимался в условиях другой политической реальности, а внесение в него поправок привело к соседству в тексте двух различных конструкций власти. С одной стороны, сохранялся принцип главенства Советов различных уровней, а высшим представительным органом власти был Съезд. С другой, введение поста президента трансформировало существовавшую конструкцию в либеральном ключе, ставя вопрос о разделении властей и их полномочиях. Это закладывало основу для конфликта между Президентом и Съездом, который и развивался вплоть осени 1993 г. Решение о подготовке проекта новой Конституции было принято еще на I СНД РСФСР, проходившем в период с 16 мая по 22 июня 1990 г. Для реализации этой задачи Съезд постановил образовать Конституционную комиссию. В ее состав вошло 102 человека во главе с Б.Н. Ельциным, избранным на I СНД РСФСР Председателем ВС РСФСР, а также его заместителем Р.И. Хасбулатовым, являвшимся в то время Первым заместителем Председателя ВС РСФСР. Тогда же была создана Рабочая группа Конституционной комиссии, призванная осуществлять свою деятельность на постоянной основе. Ее главой стал Р.И. Хасбулатов, секретарем - О.Г. Румянцев. Последний взял на себя роль главного идейного вдохновителя группы и сыграл заметную роль как в работе Конституционной комиссии, так и в конституционном творчестве начала 1990-х годов в целом. К началу 1992 г. была проделана большая работа, благодаря которой Конституционной комиссии удалось подготовить сбалансированный, как тогда казалось его авторам и не только им, текст нового Основного закона. Несмотря на наличие альтернативных вариантов, на предстоящем VI СНД РФ предполагалось обсуждение лишь одного - проекта Конституционной комиссии («румянцевского»), получившего к тому моменту статус официального. Накануне Съезда его разработчики вели активную работу, тесно взаимодействуя с ВС РФ, обе палаты которого одобрили текст: верхняя - полностью, нижняя - частично, за исключением некоторых спорных разделов. Деятельное участие в процессе принимал Р.И. Хасбулатов. Что касается Б.Н. Ельцина, то, по словам члена Конституционной комиссии Ф.В. Цанн-кай-си, после избрания его на пост Президента, а также провала августовского путча 1991 г., интерес у лидера страны к работе над Конституцией пропал. В этой связи появившаяся новость о том, что он планирует посетить намеченное на 24 марта 1992 г. очередное заседание Конституционной комиссии, вселяла в ее членов оптимизм. В отношении самого официального проекта Б.Н. Ельцин говорил, что в целом оценивает его положительно, не поддерживая альтернативные тексты, а предлагаемые им поправки касались перераспределения полномочий между президентом и парламентом в пользу первого. На этом фоне члены Конституционной комиссии настраивали себя и Съезд на принятие документа в первом чтении или одобрении его. Однако их надеждам не суждено было сбыться. Б.Н. Ельцин не посетил заседание Конституционной комиссии 24 марта. О.Г. Румянцев предполагает, что это произошло под влиянием его окружения, боровшегося за симпатии к одному из альтернативных проектов. Современный подход к изучению Конституции предполагает исследование не только принятых вариантов, но и отвергнутых альтернатив, как не менее важных и оказывающих влияние на итоговый выбор той или иной модели. Здесь мы рассмотрим два проекта Основного закона, альтернативных официальному, и остановимся на причинах и целях их создания. Оговоримся, что задача постатейного анализа каждого из проектов не ставилась. Первый альтернативный вариант принадлежал Российскому движению демократических реформ (далее - РДДР). Он был подготовлен профессорами С.С. Алексеевым и А.А. Собчаком, при участии Ю.Х. Калмыкова и С.А. Хохлова. Авторский комментарий гласил, что проект составлен «на века»». По словам О.Г. Румянцева, вопрос об альтернативном тексте Конституции в начале 1992 г. поднимали мэры Москвы и Санкт-Петербурга Г.Х. Попов и А.А. Собчак, испытывавшие трудности во взаимоотношениях с городскими Советами, а также советник Президента Г.В. Старовойтова и государственный советник по политическим вопросам С.Б. Станкевич. При этом Попов высказывался за принятие нового Основного закона не Съездом, а специальным представительным органом, наподобие учредительного собрания. В конце марта 1992 г. текст был представлен в московской мэрии и опубликован в СМИ. Второй проект был разработан группой во главе с С.М. Шахраем, назван его создателями Проект «0», а СМИ - «президентским». Его текст был обнародован в апреле, уже после начала работы VI СНД РФ. Помимо руководителя в числе разработчиков значится еще восемь человек - Е.Б. Абросимова, Н.П. Азарова, И.А. Бунин, А.В. Маслов, Г.В. Минх, Р.Г. Орехов, А.Я. Слива, О.А. Тарасов. По словам А.В. Маслова, необходимость разработки Проекта «0» стала очевидной «месяца два назад, когда парламент окончательно встал в оппозицию исполнительной власти». При этом непосредственно работа над текстом стартовала во второй декаде марта, как он понял, по команде Г.Э. Бурбулиса. Отметим синхронность, сопутствующую созданию двух указанных проектов. Важно, что авторы всех трех рассматриваемых вариантов Основного закона причисляли себя к так называемому демократическому лагерю. И расхождения по конституционному вопросу свидетельствуют о расслоении в рядах сторонников либеральных реформ. По сути оба «альтернативных» проекта не имели шансов на принятие, так как, во-первых, не хватало времени для их широкого обсуждения, во-вторых, изложенные в них идеи игнорировали расстановку сил на Съезде. К тому же состоявшееся подписание Федеративного договора автоматически переводило многие идеи «альтернативщиков», связанные с федеративными отношениями, в разряд теоретических. Таким образом, «вброшенные» проекты изначально были призваны решать не сущностные проблемы, а иные. Для понимания того, какие именно, рассмотрим ключевые положения и различия представленных текстов. По сравнению с представленным на тот момент вариантом Конституционной комиссии текст РДДР был более компактным и содержал 76 статей против 136 (в «президентском» их было 105, в действующей Конституции РФ - 137). Достичь краткости «альтернативщикам» во многом удалось за счет того, что в нем отсутствовал раздел «Гражданское общество», представленный в официальном проекте, а Алексеев и Собчак также отказались от раздела «Основы конституционного строя». Безусловно, один из ключевых моментов был связан с распределением полномочий между президентом, парламентом и правительством. По словам Алексеева и Собчака, в отличие от текста Конституционной комиссии, «предлагающего доминирование парламента», они ориентировались на современную президентскую республику. При чтении их проекта может показаться, что власть президента носит номинальный характер. Так, он был призван «воплощать единство российской государственности и обеспечивать незыблемость конституционного строя, согласованную деятельность всех подразделений государства» (ч. 1 ст. 33). При этом законодательную власть осуществляет федеральное законодательное собрание, исполнительную - правительство, а судебную - верховный суд и другие суды и судьи (ч. 2 ст. 33). Авторы проекта стремились поставить главу государства «над деятельностью исполнительной и даже парламентской», пояснив, что речь идет не о «диктаторском возвышении». Идея эта была не новой и обсуждалась еще в самом начале работы Конституционной комиссии в августе 1990 г. Тогда предполагалось, что президент должен работать длительный срок и не нести ответственность «за любые хозяйственные и прочие неурядицы». Нормальным способом выхода из кризиса должна быть смена правительства. Таким образом, авторы проекта РДДР пытались вывести Б.Н. Ельцина из-под возможной критики. Именно этот подход был принят за основу и сейчас отражен в действующей Конституции РФ. Он восходит к воззрениям классического французского либерализма и, в частности, согласуется с идеей Б. Констана о королевской власти в условиях конституционной монархии как институте, стоящем выше других ветвей власти, но при этом поддерживающем их равновесие и осуществляющем их символическое единство, скрепляя тело государства личным своим авторитетом. Однако эксперты Парламентского центра указали, что символический характер власти президента является лишь кажущимся. Его политический вес увеличивается в связи с тем, что глава государства избирается в ходе всеобщих прямых выборов (ч. 4 ст. 32), а также руководит советом безопасности, в который входили председатель совмина, федеральные министры, ответственные за оборону, внутренние дела и юстицию, а также другие должностные лица (их круг не был четко очерчен проектом), пусть и производились эти назначения президентом с одобрения сената (ч. 1 ст. 47). К полномочиям совбеза было отнесено обсуждение и подготовка решений, принимаемых президентом и совмином (ч. 2 ст. 47). Эксперты Парламентского центра не без оснований увидели в этой конструкции угрозу появления негласной монопольной структуры власти, по аналогии с Политбюро ЦК КПСС, с перспективой перерастания ее в тоталитарную. Отметим еще ничем не ограниченное право президента издавать указы (ч. 4 ст. 40), а также производить назначения на высшие государственные должности или представлять парламенту кандидатов для выборов и назначения на такие должности (ч. 1 ст. 43). Таким образом, Алексеев и Собчак оставляли президенту возможности для существенного усиления власти. Оценивая проект РДДР, эксперт Конституционной комиссии В.И. Лафитский указывал на опасность подмены прежней системы партийной власти «всевластием одной харизматичной личности». В тексте группы Шахрая не было попытки гримировать фигуру президента под «свадебного генерала». Он должен был стоять во главе исполнительной власти в РФ и руководить ее деятельностью (п. а ст. 78); назначать министров (с учетом заключения верхней палаты парламента), генпрокурора, главу и должностных лиц своей администрации, выборы в народное собрание и дату начала работы федерального собрания нового созыва, референдум, учреждать федеральные ведомства и пр. (ст. 78). Даже этот неполный перечень вопросов, находившихся в ведении президента, указывает на наделение его очень широкими полномочиями, что дало основания называть проект группы Шахрая «суперпрезидентским». Отметим, что авторы всех трех текстов предусматривали возможность отстранения от власти президента в случае нарушения им Основного закона. Алексеев и Собчак, равно как и официальный проект, предоставляли это право парламенту (РДДР - ч. 4 ст. 49, Конституционная комиссия - ч. 1-3 ст. 99). Шахрай предлагал закрепить его за конституционным судом (ч. 2 ст. 92). Показательно, что даже в этом конкретном случае авторы «президентского» проекта старались избежать предоставления дополнительных полномочий парламенту. В итоговом варианте текста Основного закона страны, принятом 12 декабря 1993 г., возможность отстранения от власти президента в случае нарушения им Конституции по понятным причинам не упоминается. То же самое касается верхней границы возрастного ценза первого лица страны. Во всех трех проектах говорилось, что он должен быть не старше 65 лет, тогда как в действующей Конституции РФ эта норма отсутствует. Уточним, что Б.Н. Ельцин родился 1 февраля 1931 г. и к президентским выборам 1996 г., состоявшимся в июне, он уже, строго говоря, превысил бы указанный возрастной порог. В проекте Конституционной комиссии декларировался подход «сильный парламент и сильный президент», предполагая, что назначение высших должностных лиц должно было осуществляться с согласия парламента. Президент не мог распустить парламент, тогда как последний не имел права отправить все правительство в отставку, обладая возможностью лишь поставить вопрос об увольнении отдельных министров. Окончательное решение должно было приниматься вторичным голосованием парламентариев после пояснений президента. Хотя правительство и действовало под руководством президента, оно должно было иметь своего главу и ежегодно отчитываться перед депутатами и отвечать на их запросы (ч. 1 и 2 ст. 102). Парламент также наделялся правом внесения изменений в Конституцию, утверждения основных направлений внутренней и внешней политики РФ, назначения референдума, принятия федерального бюджета и контроля за его исполнением и пр. (ст. 88). В упрек тексту Конституционной комиссии ставился тот факт, что права парламента по отношению к правительству не получали должного противовеса в виде возможности президента распускать при определенных условиях Верховный Совет и назначать новые выборы. Группа Румянцева рассматривала предлагаемую проектом форму государственного правления в качестве разновидности президентской, а не парламентской республики, как ее оценивали в окружении Б.Н. Ельцина. Однако при всех возможных дискуссиях в тексте Конституционной комиссии была предпринята реальная попытка соблюсти баланс полномочий ветвей власти. Проект РДДР предполагал наличие постоянно действующего двухпалатного парламента - федерального законодательного собрания (далее - ФЗС), в котором роль верхней - выполнял сенат, нижней - государственная дума. Первый формировался субъектами федерации, вторая - на основе всеобщего равного прямого избирательного права. При этом сенат обладал более широкими полномочиями. Так, он был призван принимать законы во втором чтении, назначать по представлению президента председателя совета министров, а также рассматривать вопрос о его отставке и принимать ее; по представлению главы кабинета - утверждать структуру правительства и назначать министров. Помимо этого сенат был уполномочен назначать судей, председателей палат и главу верховного суда, а также прокурора при верховном суде и народных защитников по правам человека. Наконец, он был вправе решать вопрос об отстранении президента от должности (ч. 3 ст. 55). К числу полномочий государственной думы относилось рассмотрение в первом чтении законопроектов, представленных в ФЗС, выдвижение обвинений против президента. Как и сенат, она могла ставить вопрос о доверии правительству, его главе и федеральным министрам. Наиболее значительными вопросами, находившимися в совместном ведении палат, являлись: принятие федерального бюджета, введение чрезвычайного и военного положения или утверждение соответствующих инициатив президента, решение вопроса о возможности использования вооруженных сил за пределами территории РФ (ч. 1 ст. 55), а также образование счетной палаты (ст. 56). В Проекте «0» парламент не имел специального названия. Он также состоял из двух палат: верхней (федеральное собрание) и нижней (народное собрание). Принципы их формирования были схожими с теми, что и в тексте РДДР (ч. 2-4 ст. 59). Полномочия палат тоже разграничивались, плюс ряд вопросов был отнесен к совместному ведению (ст. 60). На заседаниях верхней палаты председательствовал вице-президент, он же имел решающий голос (ч. 5 ст. 67). Сроки полномочий делегатов парламента в проекте Шахрая были сильно сокращены. Так, для верхней палаты они составляли 3 года, для нижней - 4, но каждые два года состав последней должен был обновляться наполовину (ч. 3, 4 ст. 59). При этом президент должен был избираться на 6 лет (ч. 2 ст. 74). Очевидно, что подобная ротация депутатского корпуса оказывала бы дестабилизирующее влияние на деятельность законодательной власти. Эти, а также ряд других положений проекта дали основания экспертам констатировать, что целью рассматриваемого варианта Основного закона является ослабление парламента, отход от основ парламентаризма и, в конечном счете, конституционализма. Одним из наиболее острых был вопрос подчиненности правительства. Б.Н. Ельцин на волне возросшей популярности после подавления выступления ГКЧП получил на V СНД РСФСР чрезвычайные полномочия, а вместе с ними - пост главы правительства (в ноябре 1991 г.) и возможность формирования кабинета. Это должно было дать своего рода гарантии кабинету Е.Т. Гайдара при осуществлении им либеральных реформ. Однако подобная ситуация привела к утрате парламентом контроля за работой правительства. По мнению Р.И. Хасбулатова, был нарушен «общий баланс власти в государстве». К тому же одобрение кандидатур министров парламентом придавало им больший вес и легитимность. Проект РДДР предлагал предоставить правительству возможность самостоятельно и ответственно осуществлять управленческо-исполнительную деятельность, находясь в то же время «под тройным контролем» - президента, парламента и государственного совета. В разделении президентской и исполнительной власти С.С. Алексеев видел одну из двух главных гарантий от тоталитаризма. Парадоксальным выглядит обвинение С.С. Алексеева в адрес авторов официального проекта в том, они пытались президентскую и исполнительную власть «собрать в единый кулак», поскольку на этом как раз настаивала группа Шахрая. Проект «0» намеревался зафиксировать сложившуюся на тот момент структуру исполнительной власти во главе с Б.Н. Ельциным. В тексте отсутствует раздел, посвященный правительству, равно как и упоминания о нем. Есть только президент и государственные министры, которых первый назначает с учетом заключения парламента. По словам авторов проекта, было необходимо поставить жесткие преграды «против вмешательства государства в экономику». Для этого следовало ликвидировать понятие правительства как коллегиального органа, способного принимать самостоятельные решения. Аргументация проста: глава кабинета являлся достаточно самостоятельной политической фигурой, действовавшей «в некоторой оппозиции к президенту». В качестве примеров приводились взаимоотношения Горбачев - Рыжков, Горбачев - Павлов, Ельцин - Силаев. Осуществлять исполнительную власть на местах были призваны главы администраций, назначаемые президентом и подчиняющиеся ему (ч. 2 ст. 99). В подобной конструкции угадывается будущая «вертикаль власти». Раздел о правах и свободах вынесен «альтернативщиками» на первое место. В «румянцевском» тексте ему предшествуют «Основы конституционного строя». Все три проекта придерживались естественно-правовой доктрины и теории народного суверенитета, они предусматривали учреждение высшего публичного поста по охране и защите основных прав и свобод человека. Авторы проектов Конституционной комиссии и РДДР, ссылаясь на опыт западных стран, сделали акцент на правах человека и гражданина и предпочли ограничиться минимальным перечнем обязанностей. Комментируя свой текст, Алексеев и Собчак назвали их данью советской конституционной традиции, от которой они старательно пытались отмежеваться. У Шахрая обязанности и вовсе отсутствуют. Это вызвало справедливые замечания коллег из Конституционной комиссии, приводивших в пример принятые после Второй Мировой войны Основные законы Италии, Испании, Португалии. Прилагаемый к тексту РДДР проект переходных положений предусматривал принятие Верховным Советом РФ закона о выборах в ФЗС первого созыва, устанавливающий день и даже время. В случае несоблюдения последнего авторы проекта предполагали созвать учредительное собрание для принятия закона. По сути это означало антиконституционный путь введения в силу Основного закона страны, за что Алексеев и Собчак были подвергнуты критике. Очевидно, что политические силы, называвшие себя демократическими, допускали совсем не демократические способы реализации своих инициатив. Предложенная Шахраем в переходных положениях схема трансформации властных структур выглядела более стройной и продуманной. Появление проектов РДДР и «президентского» стало для членов Конституционной комиссии и Парламентского центра сюрпризом и вызвало массу критических замечаний, большинство из которых было по существу. Оба альтернативных текста грешили нестыковками, причины которых мы склонны видеть в спешке, а также отсутствии цели принятия текста Основного закона на VI СНД РФ. Больше критики досталось Проекту «0». Произведенный экспертами Конституционной комиссии сравнительный анализ двух редакций - «румянцевской» и группы Шахрая - показал, что свыше 70% статей второго содержали заимствования из официального текста. Одна из статей Проекта «0» была представлена в редакции, исправленной Конституционной комиссией к моменту представления ее Съезду, а разработчики «президентского» варианта, судя по всему, за этим изменением не уследили. Отмечая стремление шахраевцев усилить президента, эксперты ВС РФ выразились однозначно: «рассматриваемый проект Конституции имеет характер социального заказа, т.е. является правовым прикрытием неправового состояния». Еще до публикации альтернативных проектов информация о них стала распространяться в кулуарах власти и просочилась в СМИ. Так, «КОММЕРСАНТЪ» предположил, что «попускаемые Ельциным конституционные опыты Собчака - лишь один из эпизодов управляемого кризиса, финалом которого должен быть референдум для принятия ельцинской Конституции». «Независимая газета» разглядела в происходящем начало масштабной кампании Б.Н. Ельцина, в рамках которой «предполагается беспрецедентная по радикальности государственная и кадровая реформа». Согласимся с мнением В.Л. Шейниса, отмечавшего, что суть противоречий сводилась не к содержательным различиям проектов, а к тому, что уже в начале 1992 г. в ближайшем окружении президента начала складываться группа, считающая поиски компромисса со Съездом бесполезными. Одним из ее представителей был С.М. Шахрай. Получалось, что еще до конституционного кризиса, развернувшегося на VII СНД РФ, и даже до скандала с правительством на VI СНД РФ идея обойти парламент для того, чтобы принять такую Конституцию, которую через него провести не представлялось возможным, была не только заявлена, но и получила материальное воплощение в конкретных альтернативных проектах. Едва ли подобная инициатива была возможна без санкции Б.Н. Ельцина. Президентская сторона формулировала свое видение устройства власти категорично: «сильное государство - “авторитарная” президентская республика», не исключавшая функционирование парламента, но в жестких рамках - «общее законодательство, бюджет, контроль без права вмешательства в оперативную исполнительно-распорядительную деятельность правительства». Инструментом достижения цели виделся референдум с вопросом о том, кому народ доверяет выход из кризиса - Президенту или Съезду. Все это, конечно, больше напоминало ультиматум. С.С. Алексеев критически отзывался о Съезде за то, что тот, по его мнению, «не примет действительно радикальную демократическую Конституцию, а будет стремиться насытить ее компромиссами». Еще один из соратников Б.Н. Ельцина С.А. Филатов откровенно заявлял, что целью является принятие такого Основного закона, который бы помогал осуществлять радикальные реформы. Однако были и другие мнения. Представители фракции «Смена - Новая политика» считали, что в действовавшем на тот момент Основном законе с учетом регулярно принимаемых поправок не было положений, «препятствовавших проведению самых радикальных реформ». Из чего делался вывод, что «вопрос о безотлагательном принятии Конституции в целом искусственно навязывался Съезду и народу теми, кто хочет уйти от обсуждения и решения действительно неотложных проблем экономики, хочет снова заменить их вопросами политики». Представители фракции предупреждали, что в случае наступления экономического коллапса никакая Конституция не будет нужна. Таким образом, сторонники жестких либеральных преобразований, четко осознавая, что их идеи не пользуются поддержкой большинства ни на Съезде, ни в обществе, а также понимая, что в условиях проведения непопулярных экономических реформ время работало против них, готовились к решительным действиям. Официальный проект, пытавшийся стать полем для компромисса, оказался зажат критикой. Сам О.Г. Румянцев отмечает, что Конституционной комиссии с самого начала оппонировали представители левых сил, а также «некоторых национальных регионов», но в 1992 г. появился новый фактор - давление с либерального фланга. Появление двух указанных альтернативных вариантов Основного закона накануне VI СНД РФ, с одной стороны, создавало иллюзию выбора, с другой, размывало поддержку официального проекта. Подводя итоги работы Конституционной комиссии, VI СНД РФ постановил одобрить общую концепцию конституционных реформ в России, положенную в основу проекта Конституции, а также основные положения текста, одобренного ВС РФ. Тем не менее, О.Г. Румянцев отмечал, что уверенность в скором принятии Основного закона постепенно сходила на нет, а обострявшаяся борьба за власть заставляла предполагать, что вопрос о новой Конституции может стать ее жертвой. В итоге так и получилось. Год спустя авторы двух рассматриваемых здесь альтернативных проектов объединили свои усилия для создания единого, «президентского», варианта. А текст Конституционной комиссии, создатели которого пытались идти легитимным путем, в 1993 г. как самостоятельный проект был вытеснен на обочину. Таким образом, появление двух рассматриваемых альтернативных проектов Конституции не было связано с противостоянием «демократов» и «коммунистов», «реформаторов» и «консерваторов» и вообще имело опосредованное отношение к идеологии. Разногласия были среди сторонников либеральных преобразований. Процесс работы над Конституцией оказался вписан в происходящую в то время борьбу за власть и был подчинен ее логике. Б.Н. Ельцин твердо намеревался закрепить в новом Основном законе за собой такие полномочия, которые позволили бы в дальнейшем проводить президентской команде самостоятельный курс без оглядки на парламент. В 1992 г. это был курс радикальных экономических преобразований либерального толка, а в сложившейся конфигурации власти на первый план вышел вопрос контроля над правительством. В целом, в современной науке отмечается определенная закономерность персонализации и персонификации власти в кризисные периоды. Эта особенность рассматривается в контексте проблемы дискреционных полномочий главы государства и исполнительной власти. Очевидно, что президентская команда в рассматриваемый период еще окончательно не отказалась от идеи внесения в официальный проект поправок, усиливающих власть главы государства, а два других варианта текста должны были показать наличие альтернативных путей решения этой задачи. Их появление стало своего рода демонстрацией намерений на тот случай, если Съезд и ВС РФ продолжат упорствовать в своем желании ограничить полномочия первого лица. В этом смысле можно говорить о том, что Б.Н. Ельцин и его окружение в начале 1992 г. еще допускали определенную вариативность в способах достижения своих целей, не исключая, в том числе, и легитимный путь, однако в содержательной части не были готовы идти на уступки.

About the authors

A D Jilkin

Lomonosov Moscow State University

Email: zhilkin_a@mail.ru

References

Supplementary files