Res judicata реформированной российской кассации

Аннотация

В работе анализируется соответствие нового кассационного производства России фундаментальному принципу res judicata, следствиям из него вытекающим и в целом публично заявленным целям реформы, реализованной посредством принятия и введение в действие Федерального закона от 29.12.2010 № 433-ФЗ.

Полный текст

К ак известно, Федеральным законом от 29.12.2010 № 433-ФЗ «О внесении измене- ний в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утративши- ми силу отдельных законодательных актов (по- ложений законодательных актов) Российской Федерации» (далее - ФЗ от 29.12.2010) российское кассационное производство было кардинально реформировано и, по сути, урегулировано по из- вестному и достаточно апробированному образцу национального (экстраординарного, по сути) над- зорного производства1. Соответственно, при харак- теристике внесенных новаций исследователи пре- жде всего отмечали кардинальное изменение: предмета кассационного разбиратель- ства и отнесение к последнему итоговых и промежуточных актов суда, вступивших в законную силу (в российской уголовно- процессуальной традиции - окончатель- ных актов суда); непосредственного предмета проверки и оценки суда, к которому в соответствии с изменившейся волей закона (уже) отнесе- ны исключительно свойства законности постановленных (и проверяемых в дан- ном порядке) актов правосудия (ст. 401.1 УПК РФ), и a priori невозможности касса- ционной проверки «вопросов факта» и справедливости указанных актов; сроков обжалования и самой (потенци- ально возможной) кассационной провер- ки (ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ), которые при- обрели характер строго ограниченных и пресекательных, по сути, актов, при- званных к обеспечению стабильности со- стоявшихся итоговых судебных решений, незыблемости статуса лиц, ими опреде- 1 О конвенциональном тождестве действующего кассаци- онного (гл. 47.1 УПК РФ) и надзорного (гл. 48.1 УПК РФ) по- рядка проверки судебных решений см., напр.: Потапов В.Д. Кассационное и надзорное производство: общее и особенное в контексте законодательных новелл от 29 декабря 2010 г. // Уголовное право. 2011. № 2. С. 99-102. ленного; в конечном счете обеспечения правовой определенности и верховенства права в государстве и обществе; оснований непосредственно к кассацион- ной проверке и отмене/изменению актов суда, которыми в силу предмета и харак- тера этой формы проверки могут являться исключительно существенные (ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ) или фундаментальные (ст. 401.6 УПК РФ) нарушения закона, позволяющие ставить вопрос о преодолении сути и след- ствий res judicata в интересах обеспечения публичной законности, интересов и прав частных заинтересованных лиц; наконец, самой процессуальной формы кассационной проверки (по существу), которая конвенционально восприняв до- статочно наработанный опыт надзорной инстанции, в точном соответствии с пра- вилом res judicata, несколько ограничива- ла и начало широкой свободы обжалова- ния, устанавливая процедуры предвари- тельного изучения кассационного отзыва (ст. 401.8 УПК РФ), и сами познавательные средства подобной проверки (ст. 401.13 УПК РФ). Не столь кардинально, но в том же контексте исключительности кассационной формы про- верки, были внесены изменения, связанные с пе- речнем и процессуальным статусом надлежащих кассаторов, определением иерархии (установлен- ных) кассационных инстанций, сутью основных актов кассационного производства. В итоге ожи- далось эволюционное возвращение самобытной «советской» кассации к исходному и классическо- му своему образцу, характеризуемому в научной доктрине как модель «чистой» континентальной кассации (Франция, Германия). Имелись, правда, и иные суждения, прямо или косвенно направленные к «реанимации» дореформенного предмета и сути кассационной проверки. К примеру, Ю.В. Кувалдина, анализи- руя в том числе ФЗ от 29.12.2010, достаточно однозначно пишет о том, что требования законности и обоснованности судебных решений неразрыв- но связаны между собой. Соответственно, приго- вор, «содержащий выводы, не соответствующие фактическим обстоятельствам дела, заведомо незаконен»2. Отсюда естественен и ее итоговый вывод о том, что реальная проверка кассацион- ным судом «вопросов права» (юридической за- конности) a priori невозможна без всесторонней проверки тем же судом «вопросов факта» (факти- ческой обоснованности итоговых выводов суда, изложенных в приговоре). Аналогичные сомнения в реальном предмете кассационной проверки возникали при анализе норм закона, посредством которых суд кассацион- ной инстанции, признав резонными доводы по- терпевшего или прокурора, имел вполне легаль- ное право отмены окончательного приговора по мотивам, ухудшающим положение осужденного/ оправданного (ст. 401.6, ч. 5 ст. 401.16 УПК РФ). В контексте анализа указанных полномочий рос- сийской уголовно-процессуальной доктриной в итоге был правомерно поставлен вопрос: насколь- ко указанное относится к оценке такой стороны приговора, как его справедливость, по идее более не являющейся надлежащим предметом кассаци- онной проверки3. Высказывались также сомнения в том, что наличие иерархии двух кассационных инстан- ций и, соответственно, легальной возможности к неоднократной кассационной проверке одних и тех же окончательных актов суда несколько ни- велирует сущность правила res judicata, колеблет правовую стабильность окончательных судебных решений, сказывается на авторитете суда и его окончательных актов4. Наконец, принципиальным предметом дис- куссии явили себя основания к отмене/измене- нию окончательных актов суда, ибо, во-первых, ни законодатель, ни доктрина не определились однозначно в вопросе о том, какие из существен- ных нарушений закона действительно могут слу- жить основанием для опровержения актов суда, вступивших в законную силу5. Во-вторых, не 2 Кувалдина Ю.В. Обжалование приговоров, поста- новленных в особом порядке: настоящее и будущее // Уголовное судопроизводство. 2011. № 3. С. 14-15. 3 См., напр.: Ковтун Н.Н. Апелляционное, кассационное и надзорное производство в уголовном процессе: изъяны законодательных новелл // Уголовный процесс. 2011. № 3. С. 45-41. 4 См., напр.: Апелляция, кассация, надзор: новеллы ГПК РФ, УПК РФ: первый опыт критического осмысления / под ред. Н.А. Колоколова. М.: Юристъ, 2011. 5 В российской уголовно-процессуальной доктрине, к примеру, все настойчивее проводится тезис о том, что любое из нарушений закона, выявленных кассационным судом, является существенным и констатирует приговор незаконным; соответственно, является достаточным ос- нованием к опровержению res judicata и внесению изме- нений в приговор кассационным судом в интересах обе- спечения публичной законности. виделось ясности в принципиальном различии существенных оснований - как обстоятельств к инициации экстраординарной кассационной проверки (ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ), и фундамен- тальных нарушений закона (ст. 401.6 УПК РФ) - единственно оснований к инициации поворота к худшему в положении осужденного/оправданно- го по итогам кассации6. По идее, определенную ясность в эти вопро- сы должен был внести Пленум Верховного Суда РФ, к разъяснениям которого мы собственно и обратимся7, принимая в том числе во внимание непоколебимо-сакральное отношение к этим ак- там со стороны практикующих судей. Признаем, Пленум весьма искусно «снял» наши сомнения в вопросе о том, что, отменяя при- говор и направляя уголовное дело на новое судеб- ное рассмотрение по мотивам, ухудшающим поло- жение осужденного, суд кассационной инстанции тем самым вторгается в оценку справедливости приговора. По мнению Пленума, суд в указанной ситуации - лишь обсуждает и проверяет вопросы о правильном соблюдении норм Общей части УК РФ (п. 10 Постановления); фактически - проверяет законность, которая, как известно, является надле- жащим предметом кассационной проверки и в об- новленном процессуальном порядке. В данной свя- зи правомочие кассационного суда на изменение вида и размера наказания, назначенного осужден- ному, или размера денежной компенсации нане- сенного преступлением вреда вряд ли может быть поставлено под сомнение и не служит свидетель- ством нарушения res judicata. Доктринальные со- мнения в правомерности подобного толкования - скорее всего, субъективно надуманы8. Напротив, не только «не сняли», но и усили- ли наши сомнения разъяснения Пленума, свя- занные с правильным исчислением пресекатель- ных сроков кассационной проверки. По букваль- ному смыслу абз. 2 п. 7 Постановления Пленума, 6 См., напр.: Дикарев И.С. Понятие «фундаментальное нарушений» в уголовном процессе // Российская юстиция. 2009. № 6. С. 49-52; Потапов В.Д. Категории «существен- ное нарушение закона» и «фундаментальное нарушение закона» в контексте оснований для отмены окончатель- ных судебных решений в суде надзорной инстанции // Вестник Саратовской государственной академии право. 2011. № 2. С. 181-182. 7 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.01.2014 № 2 «О применении норм главы 47.1 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации, регули- рующих производство в суде кассационной инстанции» // СПС «КонсультантПлюс». 8 О безусловном принятии указанных выше позиций применительно к практической сфере проверки окон- чательных актов суда свидетельствует большинство из- ученных кассационных определений, по сути которых, не принимая доводы кассационного отзыва, суд кассаци- онной инстанции одновременно считает существенным нарушением закона, выявленное в ревизионном порядке неправильное применение норм Общей части УК РФ. При этом последнее, безусловно, дает ему основание для соот- ветствующего изменения окончательных актов суда. для дальнейшего инстанционного обжалования судебного акта, бывшего предметом кассацион- ного рассмотрения в Верховном Суде республи- ки (президиуме краевого, областного суда и т.д.), срок, установленный законом в один год (ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ), исчисляется заново - с момен- та вступления в силу Постановления президиума соответствующего суда. Тем самым не волей зако- на, а усмотрением высшей судебной инстанции (Пленума), по сути, установлены два самостоя- тельных кассационных срока для иерархической проверки окончательного акта суда в различных кассационных инстанциях. Повторимся, исчис- ляемых для каждой кассационной инстанции отдельно, а не один - единый в целом для экс- траординарной кассационной формы проверки. Доводы о том, что подобное понимание и исчис- ление сроков кассации не согласуется с идеей res judicata и правовой определенностью состо- явшихся актов суда, были достаточно подробно озвучены в российской уголовно-процессуаль- ной доктрине9; тем не менее указанные новации состоялись как данность. Более того, последо- вательное лоббирование перед высшим законо- дательным органом идеи favor defensionis, в ее неразрывной связи с идеей публичной (читай - «советской») законности, неизбежно закончи- лось тем, что Федеральным законом от 31.12.2014 № 518-ФЗ ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ признана утратив- шей силу10. Соответственно, сторона защиты бо- лее не ограничена пресекательным сроком для обжалования окончательных актов суда и иници- ации кассационной отмены/изменения пригово- ра, вступившего в законную силу, в своих интере- сах. Для полной дискредитации идеи res judicata осталось «дождаться», когда пресекательный срок кассационной проверки будет законода- тельно устранен и применительно к нормам ст. 401.6 УПК РФ (поворот к худшему); благо кон- ституционно-правовые тенденции к тому, в кон- тексте суждений и итоговых выводов постанов- ления Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П11, обозначены достаточно ясно и прямо. Определился Пленум и, по сути, в централь- ном вопросе кассации: об основаниях отмены, 9 См., напр.: Дикарев И.С. Об основаниях пересмотра приговоров, определений и постановлений суда в касса- ционном и надзорном порядке // Российская юстиция. 2014. № 3. С. 35-38; Ковтун Н.Н. Кассационное производ- ство: насколько оправданы лапидарные разъяснения пле- нума // Уголовное судопроизводство. 2014. № 2. С. 26-30. 10 См.: Федеральный закон от 31.12.2014 № 518-ФЗ изменения окончательных актов суда. С одной стороны, Пленум однозначен в вопросе о том, что, в отличие от апелляции, основаниями к кассационной отмене, изменению приговора могут служить лишь такие существенные на- рушения закона, которые повлияли на исход дела и в необходимой причинно-следственной связи повлекли неправильное его разрешение по существу (п. 14, 20, 22 Постановления). Тем самым Пленум впервые подчеркивает, что су- щественные апелляционные и существенные кассационные основания суть не тождественны для ординарной (апелляция) и исключительной (кассация) формы проверки. С другой стороны, Пленум не воспринял позиции ЕСПЧ, акты кон- ституционного правосудия, положения россий- ской уголовно-процессуальной доктрины, со- гласно которым основания отмены/изменения актов суда в исключительных процессуальных порядках в сторону, улучшающую положение осужденных, и в сторону, ухудшающую их по- ложение, так же должны быть принципиально отличны. Первые, достаточно известны док- трине и практике реализации контрольно-про- верочных производств в российском уголовном процессе. И Пленум методологически точен в их существенной сути. Вторые, в конституцион- но-правовой их интерпретации, уже фундамен- тальны12. Соответственно, их изначально следу- ет оценивать как исказившие существо правосу- дия, его итоговых актов (п. 21 Постановления). В конечном счете именно фундаментальность допущенных нарушений единственно являет право кассационных и надзорных инстанций как к опровержению правила res judicata, так и к преодолению конституционного ограничения non bis in idem. Последнее, повторимся, осталось за рамками понимания Пленума. Тем не менее поскольку тео- ретический базис в понимании сути и назначения кассационной формы проверки в исходных своих составляющих, по идее, был ясен, оставалось об- ратиться к практической составляющей текущей кассации, имея предметом внимания прежде все- го ее соответствие фундаментальному правилу res judicata. В качестве репрезентативной выборки избранного анализа были конвенциально опре- делены итоговые кассационные акты Судебной коллегии по уголовным делам, размещенные на официальном сайте Верховного Суда РФ. Во- первых, в силу доступности и легальной верифи- «О внесении изменений в статьи 401.2 и 412.2 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации и при- знании утратившими силу отдельных законодательных актов Российской Федерации» // Российская газета. 2015. 12 янв. 11 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П «По делу о проверке конституционно- сти положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ в связи с жалобой граж- данина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда» // СПС «КонсультантПлюс». 12 См., напр.: Постановление Конституционного Суда РФ от 11.05.2005 № 5-П «По делу о проверке конституци- онности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-тех- нического кооператива “Содействие”, общества с ограни- ченной ответственностью “Карелия” и ряда граждан» // СПС «КонсультантПлюс». кации указанных актов иными исследователями. Во-вторых, в силу высокого авторитета данной судебной инстанции, итоговые акты которой не- редко служат исходным материалом для включе- ния в официальные обзоры судебной практики, утверждаемые Президиумом Верховного Суда РФ. Конечно, отсутствие на указанном сайте pdf- копий непосредственно кассационного отзыва заявителя, возможных возражений сторон, поста- новления о возбуждении кассационного разбира- тельства (особенно в части мотивов принятия та- кого решения), протокола самого кассационного производства несколько обедняет возможности уяснения всех нюансов реализации кассационной формы судебной защиты, исключает достовер- ность ответов на все возможные вопросы. Однако осталось довольствоваться предложенным к ана- лизу эмпирическим материалом. Тем более что даже изучение оного дает основание к постановке ряда проблемных вопросов: О надлежащей компетенции основ- ных деятелей кассационного производства. Дискуссии о компетенции субъектов исключи- тельных контрольно-проверочных производств достаточно известны теории российской уголов- но-процессуальной науки. В частности, анализи- руя в свое время практику, согласно которой реше- ние о возвращении надзорной жалобы заявителю без ее рассмотрения по существу, ввиду несоот- ветствия ее сути или содержания требованиям за- кона, в Верховном Суде РФ принимается консуль- тантами судов, а не судьями, В.А. Давыдов, спра- ведливо указывал на незаконность отмеченной практики. Признавая уголовно-процессуальный характер указанной деятельности и ее значение для комплексного института судебной защиты, В.А. Давыдов был однозначен в вопросе о том, что ее осуществление находится в компетенции ис- ключительно соответствующих должностных лиц, указанных в законе (управомоченных судей!)13. Максимум полномочий консультантов судов в данном вопросе - подготовить проект соответ- ствующего процессуального решения. Между тем, судя по изученным материалам, однозначность последнего вывода все еще не стала императивом для практики. При изучении «полной» информа- ции о движении жалобы, в частности, полагаем, можно констатировать, что решение о ее возвра- щении, как и ранее, принимается консультантами судов. К примеру14: 13 См.: Давыдов В.А. Пересмотр в порядке надзора су- дебных решений по уголовным делам : производство в надзорной инстанции: науч.-практ. пособие. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 56-57. 14 Здесь и далее приводятся и комментируются кас- сационные определения и полная информация о дан- ном производстве, размещенные на официальном сайте Верховного Суда РФ. URL: http://www.supcourt.ru/moving_ кассационное определение № 69-УД15-3: дата поступления (первой) жалобы - 13.08.2013/22.08.2013 - возврат жалобы; дата поступления (второй) жалобы - 02.10.2013/04.10.2013 - возврат жалобы; дата поступления (третьей) жалобы - 20.05.2014/22.05.2014 - возврат жалобы; дата поступления (четвертой) жалобы - 19.11.2014; дата передачи жалобы судье для изучения и решения вопроса об инициа- ции непосредственно кассационного рас- смотрения (ст. 401.8 УПК РФ) - 14.01.2015; кассационное определение № 52-УД15-1: дата поступления (первой) жалобы - 09.07.2014/11.07.2014 - возврат жалобы; дата поступления (второй) жалобы - 25.09.2014/01.10.2014 - возврат жалобы; дата поступления (третьей) жалобы - 20.01.2015; дата передачи жалобы судье для изучения (ст. 401.8 УПК РФ) - 06.02.2015. Как видим, в приведенных примерах, во- первых, временной период между поступлением жалобы в Управление по организационному обе- спечению рассмотрения обращений Верховного Суда РФ и ее возвращением заявителю составляет в среднем двое суток, за которые лица, ее изучав- шие, вполне определялись в необходимости адре- сации жалобы соответствующему судье для пред- варительного ее изучения. При этом решение о возвращении жалобы заявителю (без ее рассмо- трения по существу) в каждом из изученных слу- чаев принято до передачи жалобы для изучения управомоченному судье в порядке ст. 401.7 УПК РФ. Отсюда озвученные нами суждения как о воз- можном субъекте принятия указанного решения, так и, вполне разделяемые с В.А. Давыдовым, со- мнения в том, что эта деятельность в компетен- ции консультантов суда. Не менее однозначен В.А. Давыдов в вопросе о том, что правом истребования уголовного дела для его изучения обладает исключительно су- дья, которому поручено предварительное изуче- ние жалобы. Более того, реализация указанного полномочия возможна лишь в пределах компе- тенции, установленной уголовно-процессуаль- ным законом (в нашем случае - ч. 2 ст. 401.3 УПК РФ)15. Между тем в каждом из изученных случаев (всего 100 %) уголовное дело для его изучения ис- требовалось еще до направления жалобы касса- тора соответствующему судье (ст. 401.7 УПК РФ). Скорее всего, теми же консультантами суда или помощниками судьи. К примеру: кассационное определение № 86-УД15-1: дата поступления жалобы - 23.12.2014; ис- требование уголовного дела - 26.12.2014; дата передачи жалобы управомоченному судье (для ее изучения) - 26.01.2015; case.php?findByNember=69-%D3%C415-3 (дата обращения: 12.2014-01.2015). 15 См.: Давыдов В.А. Указ. соч. С. 62-63. кассационное определение № 11-УД14-29: дата поступления жалобы - 24.11.2014; ис- требование уголовного дела - 28.11.2014; дата передачи жалобы управомоченному судье (для ее изучения) - 13.01.2015. Как видим, и в этом моменте компетенция ис- ключительно управомоченного судьи Верховного Суда РФ ведомственным усмотрением о практи- ческой целесообразности экстраординарного процесса кассационной проверки «откорректи- рована» в пользу компетенции консультантов суда, единственно своим усмотрением разреша- ющих вопрос как о необходимости истребования уголовного дела, так и сроках его изучения. Поясним. Ранее упоминаемый нами В.А. Да- выдов, характеризуя (в свое время) процессуаль- ный порядок надзорной проверки (во многом аналог современной кассации; гл. 47.1 УПК РФ), неоднократно пишет о том, что поступление жа- лобы или представления прокурора в суд выше- стоящей инстанции влечет за собой безусловное возбуждение процедуры их рассмотрения и из- учения судьей. В данной связи они «регистри- руются в суде и передаются немедленно судье, который их изучает и принимает соответству- ющее процессуальное решение»16. Подчеркнем: немедленно и судье. Именно последнему, в силу закона, предоставлено исключительное право на изучение дела и жалобы в срок до 3 месяцев и принятие итогового решения, в соответствии с ч. 2 ст. 401.8 УПК РФ. В итоге как особый субъект изучения жалобы, так и сроки инициации непо- средственно кассационного разбирательства по существу выступают своего рода процессуаль- ной гарантией незыблемости фундаментального правила res judicata. На практике, как представ- ляется, указанные компетенции распределены несколько иначе. Для примера: кассационное определение № 2-УД15-1сп: дата поступления жалобы - 30.12.2014; истребование уголовного дела - 15.01.2015; дата передачи жалобы для из- учения судье - 13.02.2015; изучение дела и жалобы и возбуждение судьей касса- ционного производства (п. 2 ч. 2 ст. 401.8 УПК РФ) - 13.02.2015; кассационное определение № 18-УД15-2: дата поступления жалобы (осужденного С.) - 07.10.2014; истребование уголовного дела - 09.10.2014; дата поступления жалобы (осужденного Ч.) - 25.12.2014; дата переда- чи жалобы для изучения судье - 21.01.2015; изучение дела и жалобы и возбуждение су- дьей кассационного производства (п. 2 ч. 2 ст. 401.8 УПК РФ) - 29.01.2015. Немедленно и судьей в итоге не получается. В первом случае жалоба находится в Управлении 16 Давыдов В.А. Указ. соч. С. 31, 54, 61,65 и др. по организационному обеспечению рассмотре- ния обращений (скорее всего, у консультанта суда или помощника судьи) - свыше 40 суток; у судьи, призванного к всестороннему изуче- нию дела и жалобы, определению надлежащих кассационных оснований и в итоге к решению вопроса об инициации непосредственно касса- ционного рассмотрения, - 1 сутки. Последних, отметим, вполне достаточно для установления как исключительных кассационных оснований, позволяющих преодолеть res judicata, так и необ- ходимости постановки дела и жалобы на рассмо- трение кассационного состава суда. Во втором случае жалоба и дело изучаются (кем?) свыше 80 суток; управомоченным законом судьей - 7 суток, с постановкой в результате дела и жало- бы непосредственно на кассационное разбира- тельство по существу. Воздержимся от субъективных комментариев по этому поводу и оговоримся, что приведенные примеры не субъективно подобраны - напра- шивающийся вывод о действительном субъекте изучения дела и жалобы легко верифицируем посредством обращения к изучению иных про- изводств, размещенных на том же официальном сайте и за тот же период. Отсюда правомерен и практически значим вопрос: кем реально пред- решается вопрос об инициации исключительной формы кассационной проверки к преодолению фундаментального правила res judicata? «Преюдициальная» сила решений Президиума Верховного Суда РФ для опре- деления предмета и процесса кассационной проверки. Закон, как известно, устанавливает ряд процессуальных гарантий для ограничения произвольной кассации окончательных актов суда. Юридическим основанием подобной про- верки, во-первых, выступает постановление су- дьи, изучавшего жалобу и принявшего в итоге решение о передаче дела и жалобы на рассмо- трение в судебном заседании суда кассационной инстанции (п. 2 ч. 2 ст. 401.8 УПК РФ). Во-вторых, это решение Председателя Верховного Суда РФ (его заместителей), не согласившихся с реше- нием указанного судьи об отказе в постановке дела и жалобы на рассмотрение кассационного суда, отмене такого решения и постановке жа- лобы своим решением на кассационное рассмо- трение (ч. 3 ст. 401.8 УПК РФ). И в том, и другом случае фактическим основанием для постановки дела на кассационное рассмотрение, очевидно, являются существенные или фундаментальные кассационные основания, усмотренные либо су- дьей - субъектом изучения жалобы, либо выс- шими должностными лицами судебной системы России - самостоятельно обеспечившими право судебной защиты по обращению заинтересован- ных лиц. Исчерпывающее приведение указанных оснований (мотивов) - по сути, императивное требование к форме и содержанию как реше- ния указанного судьи, так и акта Председателя Верховного Суда РФ (его заместителей). В-третьих, еще одним способом к инициации непосредствен- но кассационного рассмотрения дела и жалобы по существу служит решение Президиума Верховного Суда РФ как надзорной инстанции, отменившего состоявшиеся по делу решения и направившего дело на новое кассационное рассмотрение (п. 5 ч. 1 ст. 412.11 УПК РФ). И в этом случае в своем постанов- лении суд надзорной инстанции императивно обя- зан указать конкретное кассационное основание к отмене/изменению обжалованного судебного акта (ч. 2 ст. 412.11 УПК РФ). Закономерно возникают вопросы: указанные основания имеют преюдициальную силу для кас- сационного рассмотрения дела и жалобы по суще- ству, или указанный суд вправе, в том числе в реви- зионном порядке, усмотреть иные основания для вынесения итоговых актов кассационной провер- ки? В практической плоскости вопрос также стоит о необходимости (отсутствии таковой?) процедур предварительного изучения кассационного повода или об императивном, по сути, велении как выше- стоящей судебной инстанции, так и Председателя Верховного Суда РФ к постановке дела и жалобы на кассационное рассмотрение по существу. При отсутствии к тому однозначных сужде- ний в российской уголовно-процессуальной док- трине, обратимся непосредственно к практике - критерию истины. Среди материалов изученной выборки три кассационных производства ини- циированы решением Президиума Верховного Суда РФ, направившего дело и жалобы на новое кассационное рассмотрение17. Ни по одному из этих производств предварительная проверка кас- сационного отзыва в порядке ст. 401.7-401.8 УПК РФ реализована не была; на следующие сутки (по поступлении из суда вышестоящей инстанции) дело и жалобы переданы судье-докладчику для подготовки непосредственно кассационного су- дебного рассмотрения. Тем самым, по сути, пре- зюмируется достоверность и императивность вывода надзорной инстанции как о явном нали- чии существенных/фундаментальных кассаци- онных оснований, так и необходимости соответ- ствующей реакции на них со стороны суда касса- ционной инстанции. О том, насколько указанное ограничивает независимость и внутреннее убеж- дение судей нижестоящей инстанции, конвенци- онально оставим без обсуждения18; целесообраз- 17 См.: Кассационное определение от 29.01.2015 № 71-О15-1, от 26.02.2015 № 49-О15-1, от 05.03.2015 № 20-О15-1сп. 18 Мы не будем также задаваться вопросами о том, копии каких именно документов, инициирующих непосредственно кассационный процесс, своевременно направлялись заинте- ресованным лицам (направлялись ли вообще), насколько в них были указаны исключительные кассационные основа- ния, было ли реализовано право на возражения со стороны заинтересованных лиц, обеспечены иные их права, - это не нее обратиться непосредственно к сути кассаци- онной проверки и итоговым ее результатам. Возьмем для примера определение от 29.01.2015 № 71-О15-1 по кассационной жалобе осужденного К. на приговор Калининградского областного суда от 10.06.2003. В кассационной жалобе (именуемой апелляционной. - Н.К.) осужденный К. указывает на несоответствие вы- водов суда фактическим обстоятельствам дела, незаконность и необоснованность приговора, в силу чего постановленный приговор следует от- менить и направить уголовное дело на новое су- дебное рассмотрение19. Конвенционально оставим без обсуждения (итоговые) выводы и суждения кассационной инстанции относительно несоответствия вы- водов суда фактическим обстоятельствам дела. Констатируем и вывод кассационного состава суда о том, что нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, из дела не усматривается. С доверием воспримем итоговый вывод, согласно которому действиям осужденного К. суд первой инстанции дал правильную юриди- ческую оценку по закону, действовавшему во вре- мя совершения преступлений. Не будем спорить и с внутренним убеждением суда о том, что нака- зание К. назначено соразмерно содеянному, с уче- том всех обстоятельств дела и данных о личности, оснований для его смягчения не имеется. Суммируем: фактическая сторона приговора (доказанность) - более не является надлежа- щим предметом проверки в суде кассационной инстанции; нарушений (тем более существен- ных или фундаментальных) материального и уголовно-процессуального закона в ходе про- верки не выявлено. Справедливость пригово- ра кассационным судом констатируется. Что в «остатке»? Как выяснилось, в связи с приняти- ем Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», улуч- шающего положение осужденного, постановлен- ный приговор подлежит изменению, а именно: в связи с изменением диспозиции ч. 2 и 3 ст. 162 УК РФ из приговора К. подлежат ис- ключению «квалифицирующий признак неоднократности преступлений и назначе- ние ему за данное преступление и по сово- купности преступлений дополнительного наказания в виде конфискации имущества»; в связи с внесенными в ст. 18 УК РФ из- менениями, в действиях К. имеется опас- ный рецидив, а не особо опасный; предмет данной статьи, и должно исследоваться комплексно, в целом по материалам кассационного производства. 19 К сожалению, по материалам, размещаемым на сайте, невозможно установить, по каким именно основаниям принято решение Президиумом Верховного Суда РФ и дело направлено на новое кассационное рассмотрение. соответственно, отбывать наказание в виде лишения свободы К. должен, в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, в исправительной колонии строгого, а не особого режима. С учетом указанного и в соответствии с нор- мами ст. 377, 378, 388 УПК РФ, подлежит смяг- чению как наказание по пункту «б», «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, так и по совокупности преступле- ний, что собственно и нашло отражение в (ито- говом) определении кассационной инстанции. В остальном приговор оставлен без изменения, жалоба осужденного К. - без удовлетворения. По идее, все верно - приговор приведен в со- ответствие с изменившимся материальным зако- ном; судебная защита интересов и прав осужден- ногообеспечена (правда, по прошествии 12 лет, но обеспечена все же!). Тем не менее зададимся ря- дом вопросов. Во-первых, насколько указанное, действительно, предмет экстраординарного кас- сационного производства и предмет внимания высшей кассационной инстанции, а не предмет деятельности суда, функционирующего в поряд- ке ст. 396, 397, 399 УПК РФ20. Во-вторых, если это и есть вся суть нарушений, то указанное вполне могло быть исправлено непосредственно судом надзорной инстанции, без излишних указаний суду нижестоящему. Средства обновленной кас- сации (гл. 47.1 УПК РФ) и надзорного производ- ства (гл. 48.1 УПК РФ) - как известно, идентич- ны. Или доводы президиума Президиума были принципиально иные, и он, в нарушение нормы закона, настаивал на проверке именно фактиче- ской стороны приговора, к которой в большин- стве своем и кассирует осужденный? Причем кассирует так однозначно, что процесс кассаци- онной проверки реализован императивно - без предварительной проверки доводов жалобы в порядке ст. 401.8 УПК РФ и приведения исчерпы- вающих мотивов к постановке дела и жалобы на экстраординарное кассационное рассмотрение21. Наконец, в-четвертых, возникает вопрос о пре- секательных сроках надзорной и кассационной проверки. Осужденный, напомним, обжалует приговор от 10.06.2003. Представляется оче- видным, что на момент рассмотрения жалобы осужденного в суде надзорной инстанции уста- новленный в один год пресекательный срок (воз- можной) кассационной/надзорной проверки, по Тем не менее высшая судебная инстанция стра- ны легко преодолевает фундаментальные запреты res judicata, обязывая суд кассационной инстанции к императивной проверке приговора, постанов- ленного в 2003 г. Последнему, естественно, ничего не остается, как изменить в кассационном порядке окончательный акт суда, сославшись в том числе на «несуществующие» к моменту проверки нормы ст. 377, 378, 388 УПК РФ22. До res judicata ли здесь, в итоге, когда обеспечивается принцип публичной законности? В данной связи мы наставали и на- стаиваем на том, что доктрине и практике следует однозначно определиться в вопросе о том, что про- цессуальное решение о постановке дела и жалобы непосредственно на кассационное рассмотрение (с указанием исчерпывающих оснований/мотивов последнего) должно стать императивом, а не фа- культативом для данной формы проверки. Предмет кассационной проверки - суть «перемен». Ранее уже отмечалось, что од- ной из наиболее принципиальных новаций об- новленного кассационного производства стало изменение непосредственного предмета провер- ки и оценки суда. К последнему, в соответствии с волей закона, отнесены исключительно свойства законности постановленных судебных решений (ст. 401.1 УПК РФ) и a priori невозможность касса- ционной проверки «вопросов факта» и справед- ливости окончательных актов суда. Оставим без комментария жалобы осужден- ных, которые, не разбираясь особо в юридической сути внесенных новаций, все так же формулируют к суду кассационной инстанции притязания о про- верке фактической стороны приговора и новой оценке доказательств в этой связи, о несправедли- вости приговора и необходимости его изменения23. Не будем комментировать и аналогичные доводы их юридически квалифицированных представи- телей (защитников), которые также традицион- но кассируют к указанным сторонам приговора24. Указанное в целом понятно и есть не только закон- ное средство защиты, но и косвенное стремление кассаторов побудить судей к всесторонней оценке всех доводов жалобы и обстоятельств уголовно- го дела, с «последней» надеждой на эффектив- ность кассационной формы защиты. Воспримем как данность волю закона и правосознание судей, правильно понимающих как ценность правила res идее, истек; следовательно, в рассмотрении жалобы по закону должно быть отказано. 20 Именно со ссылкой на данные нормы (в аналогичной ситуации) принято, к примеру, решение по кассационно- му представлению зам. Генерального прокурора РФ К. в отношении осужденного Б. См.: Кассационное определе- ние от 25.02.2015 № 56-УДП14-6. 21 Мы не склонны гадать по этому поводу; соответственно, отметим лишь то обстоятельство, что по остальным производ- ствам (от 26.02.2015 № 49-О15-1, от 05.03.2015 № 20-О15-1сп), инициированным Президиумом Верховного Суда РФ, и ситу- ация, и итоги проверки - фактически идентичны. 22 Последнее, думается, вполне обоснованно для разд. XIV УПК РФ, и несколько сомнительно для экстраорди- нарного кассационного производства. См. аналогично по сути: Кассационное определение от 25.03.2015 № 4-О15-1; от 05.032015 № 20-О15-1сп и др. 23 См., напр.: Кассационное определение от 29.01.2015 № 71-О15-1; от 12.03.2015 № 18-УД14-65; от 26.02.2015 № 49-О15-1; от 05.03.2015 № 20-О15-1сп; от 25.03.2015 № 4-О15-1; от 03.03.2015 № 69-УД15-3; от 17.02.2015 № 66-УД14-3. 24 См., напр.: Кассационное определение от 05.03.2015 № 11-УД15-1; от 05.03.2015 № 20-О15-1сп, от 26.02.2015 № 49-О15-1. judicata, так и назначение исключительных кон- трольно-проверочных производств в контексте ин- ституциональной идеи верховенства и определен- ности права. Мерилом последнего, естественно, яв- ляются итоговые кассационные акты, отражающие предмет и пределы усилий суда, реализующего эту форму судебной защиты. Именно в данном контек- сте проанализируем отдельные из итоговых актов обновленной российской кассации: Обратимся вновь к определению от 29.01.2015 № 71-О15-1 по кассационной жалобе осужденного К. на приговор Калининградского областного суда от 10.07.2003. Как отмечалось, кассаторы апеллируют к фактической необоснованности постановленного приговора, к существенным нарушениям закона, к явной несправедливости данного судебного акта. Известны и итоговые «ответы» суда по существу адресуемых к нему притязаний. Полагаем целесоо- бразным обратиться к фактической основе указан- ных судейских суждений, и, чтобы не быть субъек- тивными, будем приводить их буквально. Итак: В кассационной жалобе осужденный К. указы- вает на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. Утверждает, что преступления он не совершал, а имеет в наличии алиби, которое судом не прове- рено; считает, что суд дал неправильную оценку исследованным доказательствам; видит недока- занными или противоречивыми отдельные об- стоятельства дела. Напротив, суд кассационной инстанции, всесторонне проверив материалы уголовного дела и доводы жалобы, находит вы- воды суда (первой инстанции) о виновности К. в инкриминируемых преступлениях правильными, основанными на исследованных в судебном засе- дании доказательствах. Доводы осужденного К. о непричастности к совершению преступлений при этом, как указывает кассационный суд, опроверга- ются следующими доказательствами: «показаниями Щ., которые полностью со- ответствуют показаниям П. и Ш., данным на предварительном следствии»; «показаниями П., Щ. и Ш., которые объек- тивно подтверждаются протоколом след- ственного эксперимента и протоколом ос- мотра места происшествия и трупа Т.»; «заключением эксперта подтверждаются и показания П., Щ. и Ш. о том, что после ухода К. из квартиры дверь автоматиче- ски закрылась на замок, после чего К. пы- тался открыть с помощью преданной ему Ш. монтировки и не смог этого сделать»; «соответствуют показания П., Щ. и Ш. и по- казаниям потерпевшей Т., из которых следу- ет, что полотенце, которым был задушен ее муж, чужое и их семье не принадлежало»; та <…> а потому доводы К. о применении к Ш. недозволенных методов следствия, под воздействием которых он оговорил его, нельзя признать обоснованными»; «принимая во внимание согласованность показаний Щ., Ш. и П. <…> соответствие их другим доказательствам <…> суд обо- снованно признал приведенные выше по- казания Щ., Ш. и П. достоверными»; «показаниям подсудимого Ш. о том, что убийство Т. совершил он, а также показа- ниям свидетеля П. о совершении убийства потерпевшего Щ. <…> суд дал надлежащую оценку и обоснованно отверг их как проти- воречащие другим доказательствам, о чем в приговоре приведены мотивированные суждения, которые Судебная коллегия на- ходит правильными и убедительными». Не удивительно, что при подобном предме- те проверки суд кассационной инстанции «обо- снованно пришел к выводу о том, что убийство Т. <…> совершил именно К., а не другое лицо, как утверждается в жалобе». Мы ни в коей мере не стремимся поставить под сомнение достоверность выводов кассационного состава суда как по системе вышеуказанных доказа- тельств, так и по итоговым выводам, отраженным в кассационном решении. Болеетого, мы готовы при- знать это решение правосудным. Единственное, в чем мы сомневаемся, так это в вопросе о том, что, в соответствии с назначением и сутью данной фор- мы судебной проверки, суд кассационной инстан- ции проверял и оценивал исключительно свойства законности окончательного акта суда, не вторгаясь ни в сферу фактической его обоснованности, ни достоверности или допустимости доказательств. Именно в этом (последнем) контексте мы не будем считать, какое именно количество раз, и в каком смысловом и нормативном контексте в анализиру- емом акте суда приведены лексические конструк- ции: «достаточно обоснованно» или «достоверно». Не будем утверждать субъективно и то, что в дан- ном определении судом кассационной инстанции с учетом и на основе ст. 87, 88 УПК РФ, по сути, дана самостоятельная оценка доказательств, поддер- жаны или отвергнуты мотивы принятия того или иного решения по делу. Возможно, проверка юридической стороны приговора верифицируется только при помощи указанных категорий и средств, чего ни доктрина российской уголовно-процессуальной науки, ни Пленум еще не обосновали в достаточной мере. К возможной достоверности последнего вывода нас «подтолкнуло» и то, что (в изученной выборке) по- добные лексические конструкции использованы в подавляющей части кассационных определений25. - «следственный эксперимент с Ш. был проведен с участием понятых и адвоката, допрос Ш. произведен с участием адвока- 25 Исключительно рамки данной работы не дают нам возможности столь же дословно привести фактическую сторону кассационных решений по иным уголовным де- При этом в одних решениях суд кассационной ин- станции почитает за благо оговориться в вопросе о том, что, в соответствии с буквой закон,а он более не проверяет фактической стороны приговора26; в других - ритуальное обращение к этой формуле «скромно» опущено, хотя лексические конструк- ции «обоснованно» и «достоверно» в них достаточ- но весомо присутствуют27. Является ли данный алгоритм действий и ре- шений суда кассационной инстанции фактиче- ской «реанимацией» апелляционного предмета проверки или лишь творческой интерпретацией разъяснения Пленума, согласно которому при на- личии в кассационной жалобе указаний «на до- пущенные судом нарушения уголовно-процессу- ального закона при исследовании или оценке до- казательств (например, обоснование приговора недопустимыми доказательствами), повлиявшие на правильность установления судом фактических обстоятельств дела и приведшие к судебной ошиб- ке, такие доводы не должны быть оставлены без проверки», - вопрос правосознания каждого из исследователей. Равно как и нередкое обоснование того, что подобная форма кассационной проверки вполне согласуется с самобытно-российским по- ниманием фундаментального правила res judicata. В данной связи мы в принципе не склонны навя- зывать свои суждения о принципиально иной роли идеи res judicata в иных правовых системах. Предположим, указанная активность суда отча- сти вызвана тем, что при объективном отсутствии существенных/фундаментальных нарушений зако- на как единственного основания обновленной кас- сации указанный суд просто вынужден обращаться к всесторонней проверке правосудности оконча- тельных актов суда, обеспечивая в итоге единство и эффективность судебной защиты, состояние закон- ности и правопорядка в стране. Соответственно, для обеспечения столь «праведной» цели можно несколько и «отступить» от правила res judicata. Однако зададимся вопросом, столь ли уж редки и «неустанавливаемы» кассационные основания, по- зволяющие преодолеть res judicata28? Для ответа лам и в отношении иных осужденных. Впрочем, указан- ное вполне может быть верифицировано иными исследо- вателями самостоятельно. 26 См., напр.: Кассационное определение от 12.03.2015 № 18-УД14-65; от 24.02.2015 № 18-УД15-2; от 17.02.2015 № 66-УД14-3. 27 См., напр.: Кассационное определение от 18.02.2015 № 4-УД14-20; от 29.01.2015 № 71-О15-1; от 25.03.2015 № 4-О15-1; от 03.03.2015 № 13-УД15-1; от 26.02.2015 № 49-О15-1. 28 Указанное предположение легко опровергается ре- зультатами изученной выборки, ибо именно реальные и существенные нарушения закона стали основанием от- мены/изменения большинства из изученных актов той же Судебной коллегии. См., напр.: Кассационное определение от 26.02.2015 № 11-УД14-28; от 05.03.2015 № 11-УД15-1; от 11.03.2015 № 41-УД15-2; от 03.03.2015 № 69-УД15-3; от 31.03.2015 № 30-УД15-3; от 20.02.2015 № 49-УД14-36; от 25.02.2015 № 11-19-14-29. на этот вопрос обратимся еще к одному из реше- ний той же судебной инстанции. Мы имеем в виду определение от 19.03.2015 № 2-УД15-1сп. В кассационной жалобе осужденный С. просит об отмене постановленного в отношении него, в соответствии с ч. 5 ст. 247 УПК РФ, приговора и на- правлении дела на новое судебное рассмотрение. Кассационная инстанция, проверив материалы уголовного дела, считает возможным согласить- ся с доводами жалобы, верно ссылаясь на нормы ч. 2 ст. 401.15 УПК РФ, согласно которым приговор, постановленный в заочном порядке, подлежит от- мене по жалобе осужденного или его защитника, а дело направляется на новое судебное рассмо- трение (по первой инстанции) в общем порядке. В данном случае мы имеем дело не столько с на- личием существенных или фундаментальных кас- сационных оснований к преодолению res judicata, сколько с весомой процессуальной гарантией, призванной обеспечить конституционное право судебной защиты тем осужденным, которые были признаны виновными по правилам судебного раз- бирательства, реализуемого в заочном порядке. На этом собственно можно было бы и завершить анализ данного судебного акта; однако обратимся к отдельным доводам, отраженным в его описа- тельно-мотивировочной части. Как констатирует суд кассационной инстанции: «вердиктом коллегии присяжных заседателей от 16 февраля 2012 года С. признан виновным в организа- ции покушения на убийство Б. из корыстных побуж- дений». Из представленных материалов, продолжа- ет суд, «усматривается, что судебное разбиратель- ство в отношении С. и Д. проведено в отсутствие подсудимых на основании ч. 5 ст. 247 УПК РФ в связи с их уклонением от явки в суд». В настоящее время С. задержан и находится в ФКУ СИЗО УФСИН России по городу. При данных обстоятельствах приговор в отношении С. подлежит отмене, адело - направле- нию в Вологодский областной суд на новое рассмо- трение, в ходекоторого ибудут проверены доводы С. об его невиновности. Воздержимся от (вполне понятных) эмоций, но разве действующий уголовно-процессуальный закон предоставляет возможность реализации за- очного судебного разбирательства при рассмотре- нии дела в суде с участием коллегии присяжных заседателей (разд. ХII УПК РФ); особенно если учесть, что этот порядок может быть реализован единственно волей обвиняемого, своевременно высказанной и окончательно подтвержденной на предварительных слушаниях. До ознакомления с исследуемым определением судебной коллегии нам, во всяком случае, не был известен подобный юридический казус. Отсюда столь удивителен для нашего понимания вердикт присяжных в от- ношении вообще «не присутствующих» подсуди- мых. У присяжных, спросим, вообще не возникли вопросы: «кого они собственно судят»? Столь же сомнительны подходы кассационной инстанции, легко усмотревшей формальное основание для от- мены приговора, вступившего в законную силу, и направления дела на новое рассмотрение, и не «узревшей» столь «непривычный» способ отправ- Дикарев И.С. Об основаниях пересмотра приговоров, определений и постановлений суда в кассационном и надзорном порядке // Российская юстиция. 2014. № 3. С. 35-38. Дикарев И.С. Понятие «фундаментальное наруше- ний» в уголовном процессе // Российская юстиция. ления правосудия, который, как видится, ввиду 2009. № 6. С. 49-52. 5. онное, кассационное и надзорное своей фундаментальности весомо дает основание для безусловного опровержения res judicata. Или в данном случае в силу известных причин при- шлось «пожертвовать» уже полнотой и всесторон- ностью кассационной проверки, столь скоро яв- ляющей себя при анализе иных актов изученной выборки. Риторическим по сути, видимо, будет также вопрос, какие именно стандарты кассаци- онной защиты формирует в итоге кассационная практика как в контексте определенности права, так и в контексте институциональной идеи верхо- Ковтун Н.Н. Апелляци производство в уголовном процессе: изъяны законода- тельных новелл // Уголовный процесс. 2011. № 3. С. 45-41. Ковтун Н.Н. Кассационное производство: насколько оправданы лапидарные разъяснения пленума // Уго- ловное судопроизводство. 2014. № 2. С. 26-30. Ковтун Н.Н. Институт специализированных след- ственных судей: к дискуссии о векторах законода- тельной воли // Российский журнал правовых иссле- дований. 2015. № 2 (3). С. 174-183. Кувалдина Ю.В. Обжалование приговоров, постанов- ленных в особом порядке: настоящее и будущее // Уголовное судопроизводство. 2011. № 3. С. 14-15. Потапов В.Д. Кассационное и надзорное производство: общее и особенное в контексте законодательных новелл от венства закона, если правило res judicata не стало определяющим для правосознания судей и по- вседневной практики отправления правосудия.