О научной новизне в историко-правовых исследованиях

Аннотация

В статье рассматриваются специфические черты науки истории государства и права. Автор выделяет критерии научной новизны историко-правовых исследований, анализирует соотношение актуальности темы исследования, конъюнктуры и научной новизны.

Полный текст

Н аучная новизна является (по крайней мере, должна являться) неотъемлемым компонентом любого научного исследования. Несомненно, специфика той или иной отрасли знания влияет на восприятие в ней на- учной новизны. Самые яркие различия здесь, ко- нечно, имеют место между науками естественны- ми и точными и науками социальными. В данной статье пойдет речь о научной но- визне не в науке вообще, не во всех социальных науках, и даже не в юриспруденции в целом, а только в истории государства и права. Целью на- стоящей работы является определение того, что можно считать научной новизной в историко- правовых исследованиях. В отличие от других юридических наук исто- рия государства и права обладает существенной спецификой. Предметом истории государства и права яв- ляется не настоящее, а прошлое. Это накладывает серьезный отпечаток на восприятие изучаемых ин- ститутов, явлений и процессов не только научной корпорацией в целом, но и самим исследователем. Если отбросить идеологическую составляющую, то объективно предмет историко-правовых ис- следований статичен, а предмет отраслевых юри- дических наук находится в постоянной динамике. Последнее обусловливается изменениями соци- ально-экономической и политической ситуации, следствием чего выступают изменения в законода- тельстве и практике его реализации. Акцентируем внимание на том, что предмет историко-правовых исследований статичен объек- тивно. Это связано с тем, что прошлое как совокуп- ность определенных исторических фактов неизмен- но. Однако предмет историко-правовых исследова- ний может быть относительно, субъективно, под- вижен. Это объясняется тем, что представители со- циальных наук, в том числе и истории государства и права, не ограничиваются только сбором и механи- ческим описанием фактов исторической действи- тельности, отраженных в исторических источниках, но и ставят их в определенную последовательность, зависимость. Другими словами, интерпретируют их. А это, в свою очередь, предопределяет выбор тех или иных исследовательских проблем, методов из- учения и отбор исторических источников. В отличие от отраслевых юридических наук, источники изучения которых всем известны и ак- тивно используются (в основу анализа ложатся дей- ствующее законодательство и актуальная правопри- менительная практика), источники изучения исто- рии государства и права могут быть неизвестны (пе- риодически в научный оборот вводятся новые исто- рические источники), малодоступны (например, хранятся в центральных или региональных архивах, засекречены, находятся на реставрации, написаны на древнерусском или иностранных языках и т.п.), малоизвестны широкому кругу исследователей (например, были опубликованы малым тиражом). Кроме того, круг исторических источников значи- тельно шире, чем действующих нормативно-право- вых актов. Отсюда и сложность проверки точности информации. Если ученый-отраслевик допустил фактическую ошибку в своей работе (сослался не на тот документ, неверно указал статью нормативного акта и т.д.), то это будет замечено сразу и практиче- ски одновременно всеми «коллегами по цеху». Если же ошибка подобного рода будет допущена в исто- рико-правовом исследовании, то выявить ее смогут только достаточно узкие специалисты. История государства и права как наука об- ладает специфическим набором методов. Во-первых, как это ни тавтологически звучит, любое историко-правовое исследование основы- вается на историческом подходе, понимаемом как совокупность принципа историзма, анализа изучаемого явления с двух позиций: сегодняш- него дня и современника изучаемой эпохи, учета рефлексивного характера истории. Во-вторых, важнейшим методом истории госу- дарства и права является формально-юридический анализ (метод толкования исторических норматив- но-правовых актов или догматический метод). Фор- мально-юридический анализ представляет собой отправную точку историко-правового исследования. В-третьих, венчающим методологию историко- правовых исследований является метод реконструк- ции государственно-правовых реалий в конкретно- исторический период на основе изучения норма- тивно-правовых актов и иных исторических источ- ников. Именно на этом этапе ученый, анализируя факты исторической действительности, отраженные в исторических источниках (факты исторического источника), создает научно-исторические факты1, т.е. интерпретирует факты действительности и факты источника и на этой основе выстраивает свою кон- цепцию, свое видение предмета исследования. Необходимо объективно оценивать когни- тивные возможности истории вообще и истории государства и права в частности. Нужно смирить- ся с тем, что мы никогда не узнаем, как в прошлом «было на самом деле» (да, собственно говоря, мы не знаем, что происходит и в современности). Невозможно восстановить целостную и абсолют- но достоверную историческую картину прошло- го, мы можем претендовать лишь на более-менее достоверную реконструкцию истории. Если в отраслевых исследованиях практи- ческая значимость является обязательным ком- понентом, то выработка рекомендаций по совер- шенствованию действующего законодательства на основе исторического опыта в историко-пра- вовых работах вовсе не обязательна, хотя в случае их наличия, несомненно, «усиливает» исследо- вание, придает ему определенную весомость. Обратим внимание, что даже теоретически изучение многих историко-правовых проблем не может привести к формулированию конкретных и реальных (а не абстрактных и надуманных) ре- комендаций по совершенствованию современно- го законодательства. У нас имеются серьезные со- мнения в том, что изучение, например, Законов Ману, Салической правды, Соборного уложения 1649 г. и т.п. может привести к совершенствова- нию современного российского права. сти их введения (например, институт судебных следователей, административная юстиция и др.). Прежде чем перейти непосредственно к рас- смотрению вопроса, в чем именно может заклю- чаться новизна историко-правовых исследова- ний, остановимся на проблеме соотношения актуальности и научной новизны. В Большом энциклопедическом словаре дает- ся следующее определение актуальности: «Акту- альность (от позднелат. actualis - фактически существующий, настоящий, современный), важ- ность, значительность чего-либо для настоящего момента, современность, злободневность»2. В толковых словарях русского языка составите- ли предпочитают использовать не существитель- ное «актуальность», а прилагательное «актуаль- ный». Актуальный - это «…важный, значитель- ный для настоящего момента, злободневный»3, «…насущный, важный в настоящее время, злободневный…»4, «…очень важный для настоя- щего момента»5 и т.п. Проанализировав словарные определения, мы приходим к выводу, что научное исследова- ние является актуальным тогда, когда в нем рас- сматривается проблема, обладающая важностью, значительностью для настоящего момента. Во многих случаях актуальность исследования обусловливается конъюнктурой, под которой по- нимается: «сложившееся положение в какой-нибудь области, сфере жизни»6, «совокупность условий, влияющих на что-нибудь, обстановка, ситуация, стечение обстоятельств, положение вещей»7, «… сложившаяся обстановка, создавшееся положение, временная ситуация, в какой-либо области обществ. жизни…»8, «совокупность условий в их взаимосвязи, сложившееся положение в какой-н. области обще- ственной жизни…»9, «создавшееся положение в какой-н. области общественной жизни…»10. Итак, конъюнктура - это совокупность сло- жившихся в настоящий момент факторов, обу- Мы полагаем, что формулирование практи- 2 Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., переческих рекомендаций возможно и целесообразно в исследованиях: а) исторических институтов, эволюцион- но дошедших до наших дней, при этом интерес представляет период, как правило, не ранее вто- рой половины XIX в. (например, местное само- управление, налогообложение, правоохрани- тельные органы и др.); б) хронодискретных институтов в рамках мето- дологии хронодискретногомоногеографического сравнительного правоведения (например, миро- вой суд, суд присяжных, Государственная дума, апелляция и др.); в) институтов, которые были в прошлом, сей- час их нет, но ведется разговор о целесообразно- 1 См.: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследо- вания. М., 1987. С. 127. раб. и доп. М.-СПб., 1998. С. 29. 3 Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Толковый словарь совре- менного русского языка. М., 2008. С. 19. 4 Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка / под ред. Н.Ф. Татьянченко. М., 2005. С. 8. 5 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка; Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выраже- ний / под ред. Н.И. Скворцова. 26-е изд., испр. и доп. М., 2009. С. 29; Крысин Л.П. Иллюстрированный толковый словарь иностранных слов. М., 2008. С. 40. 6 Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Толковый словарь совре- менного русского языка. М., 2008. С. 279. 7 Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка / под ред. Н.Ф. Татьянченко. М., 2005. С. 366. 8 Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., пере- раб. и доп. М.-СПб., 1998. С. 569. 9 Крысин Л.П. Иллюстрированный толковый словарь иностранных слов. М., 2008. С. 366. 10 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка; Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений / под ред. Н.И. Скворцова. 26-е изд., испр. и доп. М., 2009. С. 246. словливающих актуальность разработки какой- либо проблематики. Сделаем акцент на том, что словарное определение конъюнктуры отличается от ее бытового понимания. На обыденном уровне правосознания конъюнктура - это нечто облада- ющее негативным оттенком. Однако ни в одном из словарных определений ничего подобного нет. Таким образом, «конъюнктура» достаточно объективна, «актуальность» же весьма субъектив- на. Первая характеризуется совокупностью суще- ствующих в реальности факторов, вторая - оце- ночными понятиями («важный», «значимый» и др.). Отсюда следует, что одни ученые что-то счи- тают важным, значимым и достойным изучения, другие - это же считают неважным и малозначи- тельным. Исследователь вправе обосновывать и отстаивать свою позицию. Хуже, когда чиновники от науки волевым решением определяют, что нуж- но исследовать, а что - нет. Аргументы ученых в этой ситуации уже никого не интересуют. Много ярких примеров навязывания «акту- альных тем» исследователям имело место в со- ветском прошлом нашей страны. Так, было ак- туально изучать классовую борьбу, гегемоном которой выступал пролетариат. Порой ситуация складывалась абсурдной до комизма. Не будем называть работу и ее автора, но нам довелось читать «шедевр», в котором описывалась борьба римского пролетариата под руководством Спар- така с римской буржуазией. Вообще восприятие той или иной научной про- блемы в качестве актуальной предполагает опре- деленную конвенциальность. Другими словами, актуальным является то, что научное сообщество, большинство общества, руководство ВАК и т.д. в определенный период времени решило считать та- ковым. Однако если конъюнктуру рассматривать как нечто объективное, сложившееся в результате стечения ряда факторов, то именно она обусловли- вает актуальность темы. Например, современные преобразования в различных сферах жизни обще- ства вызывают интерес к историческому прошлому. Так, создание Государственной думы в Российской Федерации сделало актуальным исследование исто- рии отечественного парламентаризма. Введение со- стязательной модели правосудия, суда присяжных и мирового суда в современной России активизирова- ло интерес ученых к аналогичным институтам, соз- данным в ходе судебной реформы 1864 г. Этот пере- чень можно продолжать достаточно долго. Теперь попытаемся ответить на вопрос, как соотносятся актуальность исследования и его новизна? Эта проблема, как нам представляется, состоит из двух: 1) может ли исследование быть актуальным, но не обладать новизной? и 2) мо- жет ли исследование быть неактуальным, но при этом обладать новизной? По нашему мнению, на оба эти вопроса сле- дует дать положительный ответ. Когда о какой-то проблеме, признанной в обществе или научном сообществе актуальной, пишут много книг и ста- тей, настает момент, когда новые работы все еще выходят, но читатель ничего принципиально но- вого в них уже не обнаруживает. Следовательно, сами по себе новые книги и статьи остаются акту- альными, но новизна в них отсутствует. Возможна и принципиально иная ситуация. Всегда есть ученые, обладающие специфическим эгоцентрическим типом личности. Им все равно, востребованны ли их работы, интересны ли они кому-либо, считают ли их актуальными. Глав- ное, чтобы самому этому ученому было интерес- но. Иногда труды таких исследователей находят признание только после их смерти (достаточно вспомнить малоизвестного при жизни и ставше- го чрезвычайно популярным спустя время немец- кого философа Фридриха Ницше). Ученый впра- ве заниматься тем, чем он хочет (если, конечно, это не приносит вреда обществу, например, не пропагандируются идеи экстремизма, расовой и религиозной неприязни и пр.). Следователь- но, могут создаваться работы, воспринимаемые обществом в качестве неактуальных, но облада- ющие при этом существенной научной новизной (хотя бы в силу того, что поставленная проблема ранее вообще никем не изучалась). Теперь перейдем к ключевому вопросу нашей работы, в чем же проявляется, в чем заключается научная новизна в историко-правовых исследо- ваниях? По нашему мнению, о научной новизне в историко-правовых исследованиях можно гово- рить в следующих случаях: Когда в работе ставится и рассматривается проблема, которая раньше никогда не формули- ровалась и не была предметом изучения иссле- дователей. Проблема здесь может быть крупной или мелкой, общего или частного, глобального или регионального характера. Постановка новой проблемы нередко вызывает вопросы: а нужно ли вообще это изучать? есть ли смысл исследо- вать то, что предлагает автор? Ведь наука история и наука история государства и права, как мы уже отмечали ранее, занимается не восстановлением абсолютно точной картины прошлого, а его ре- конструкцией. Все ли мелкие детали нужны для качественной реконструкции? Обычно исследователи не претендуют на по- становку и рассмотрение каких-то крупных про- блем, а находят и «закрывают» исследователь- ские ниши в уже обозначенных проблемных по- лях. Заполнение таких ниш, если оно проведено качественно, свидетельствует о наличии новиз- ны в работе. Когда в работе на основе уже известных дан- ных выводятся новые концептуальные положе- ния, когдана основе сопоставления ранее извест- ных сведений автором дается собственная интерпретация, предлагается новая концепция, теория, и тем самым создается новое знание. Особенность такого нового знания заключается в том, что оно почти всегда спорно и субъективно. Когда в научный оборот вводятся новые исторические источники, в первую очередь ар- хивные материалы. Авторы многих исторических и историко-правовых диссертаций, характеризуя научную новизну своих работ, декларируют, что они ввели в оборот новые источники. На самом деле зачастую это не совсем так. Действительно, в работе могут быть использованы документы, которые раньше исследователями не изучались, но возникает проблема их научной ценности, значимости и объема. Далеко не все вновь вводи- мые в научный оборот архивные документы об- ладают реальным значением для науки. Приведем пример. Автор исследует деятель- ность мирового суда или суда присяжных после судебной реформы 1864 г. в одной из российских губерний (по многим другим губерниям анало- гичные работы уже имеются). Он берет уголов- ные дела, рассмотренные с участием присяжных заседателей или гражданские и уголовные дела, рассмотренные мировыми судьями. Рассмотрев десятки или сотни дел, автор приходит к выводу, что никаких региональных особенностей не было, что имелись тенденции, общие для всех осталь- ных губерний, что соответствует средним стати- стическим (кстати, опубликованным) сведениям и т.д. Конечно, подтвердить в конкретном регионе какие-то общие тенденции, сказать «и здесь было так же, как…» - это тоже некоторое приращение знаний. Однако насколько в данном случае велик объем этого знания, есть ли действительно тут се- рьезная новизна? И вообще, имеется ли прираще- ние знания при исследовании, например, мелких типичных проблем, аналоги которых были уже давно хорошо изучены? В то же время, если такие проблемы не из- учать, то мы во многих вопросах останемся на уровне предположений, а не точного знания. Бо- лее того, иногда удается в архивах найти такие документы, которые кардинально меняют пред- ставление о той или иной ситуации. Когда в работе формулируются практиче- ские рекомендации по совершенствованию дей- ствующего законодательства. Эту тему мы уже за- трагивали в данной статье, поэтому на ней боль- ше не останавливаемся. Когда в работе открываются новые про- блемные поля, намечаются перспективы для бу- дущих исследований. Обычно в работах, как правило, названные выше составляющие научной новизны сочетают- ся в той или иной степени. Нередко в современной науке имеют место случаи, когда в диссертационных исследованиях или других трудах авторы заявляют о научной новизне, но реально она отсутствует. Главной причи- ной этого, на наш взгляд, является слабое знание историографии изучаемой проблемы. Этому име- ются объяснения объективного и субъективного характера. Объективные заключаются в том, что в последнее время издается очень много книг, ста- тей, тезисов конференций, защищаются диссерта- ции по различным проблемам, и в этом вале ин- формации достаточно просто «потеряться». Ко- нечно, различные электронные библиотеки, спра- вочно-информационные системы, сайт ВАКа, по- исковые системы существенно облегчают поиск, тем не менее, многое можно и упустить из вида. Нужно понимать, что местные и малоизвестные московские и петербургские издательства, а также высшие учебные заведения издают книги малыми тиражами (чаще всего за счет самих авторов) и не проводят рекламную кампанию. Если информа- ция об этих книгах и появилась где-нибудь в сети Интернет, то сами работы найти сложно. Объяснения субъективного характера связа- ны с отношением авторов к своим исследовани- ям. Слабое знание историографии характерно для ряда молодых ученых и, как ни странно, для отдельных профессоров (конечно, не «вообще», а только по некоторым вопросам). Первые просто еще в достаточной степени не обладают навыка- ми поиска и обработки научной литературы. Со вторыми ситуация сложнее. При достиже- нии существенных и признанных результатов в отраслевых юридических науках или теории госу- дарства и права, у некоторых исследователей созда- ется иллюзия, что они могут внести значительный вклад и в историю государства и права. Оговорим- ся, что порой это действительно получается. Одна- ко чаще, возомнив себя «специалистом во всем» та- кой ученый, не считая нужным изучить то, что уже написано до него, начинает по-новому анализиро- вать исторические источники и приходит к выво- дам-откровениям, которые… давно уже известны историкам права, а новизной обладают только для него самого. Научной новизны здесь нет совсем, но сказать об этом, обидев маститого ученого, отва- живаются далеко не всегда и не все. В современных условиях, наверное, нельзя претендовать на полное знание историографии проблемы, тем не менее знать литературу необхо- димо. В рамках только юриспруденции или толь- ко истории незнание историографии является существенным минусом для ученого, проявле- нием его непрофессионализма, низкого уровня подготовки. Требовать же знания работ ученых из «смежной» науки, наверное, не совсем коррек- тно. Тем не менее мы полагаем, что специалисты, работающие «на стыке» истории и права, долж- ны хорошо ориентироваться в работах, написан- ных и историками, и юристами. Нередко одни и те же проблемы рассматрива- ются и историками государства и права, и «чистыми» историками. Например, по судебной реформе 1864 г. и отдельным ее институтам защищены де- сятки юридических и не меньшее количество исто- рических диссертаций. Иногда, убрав титульный лист таких работ, невозможно с уверенностью ска- зать, историческая это работа или юридическая. В содержательном плане мы не видим здесь какого- то «криминала», если действительно в исследова- нии содержатся новые знания. К сожалению же, на практике получается так, что некоторые успешно защищенные диссертации по истории не несут ничего нового в научном пла- не для юриспруденции и для науки в целом, т.к. в них изложены давно известные юристам подходы, факты, интерпретации. В глазах же историков (на- учного руководителя, оппонентов, членов диссер- тационных советов) такие исследования оказались обладающими научной новизной. Мы полагаем, что нельзя считать научной новизной механиче- ский перенос знаний из одной науки в другую. Очень плохо, когда, пользуясь многочисленно- стью научных исследований по разным отраслям знаний, историки права осознанно или неосоз- нанно выдают за нечто новое то, что давно хорошо разработано и широко известно историками. И, наоборот, историки заимствуют многие моменты, разработанные в рамках историко-правовой на- уки, и представляют это в исторических работах как новое достижение в науке. У нас нет сомнения, что различные государственные преобразования и институты могут выступать в качестве предмета изучения как историков государства и права, так и историков, однако исследовательские подходы, методы и круг изучаемых вопросов в рамках одной проблематики должны различаться. На практике же, к сожалению, наряду с немногочисленными качественными работами, встречается много псев- донаучных исследований. Мы имеем в виду не пла- гиат в чистом виде как заимствование фрагментов текстов без соответствующих ссылок, а неправо- мерное заимствование идей и подходов (самое интересное, что ссылки при этом могут быть и все формальности, связанные с плагиатом, соблюде- ны). Проблема заключается в восприятии некоего представляемого знания в качестве нового соответ- ствующей корпорацией исследователей. Естественно, недостаточно просто обозна- чить проблемы. Необходимо наметить и пути их решения. В заключительной части статьи мы остановимся именно на этих вопросах. Начнем с того, что мы разделяем подход, что все научные труды (не только подлежащие опу- бликованию в виде книг и статей, но и диссерта- ции и авторефераты диссертаций, а также выпуск- ные квалификационные работы студентов и им подобные) должны проверяться в обязательном порядке на наличие неправомерных заимствова- ний. При этом нужно быть крайне осторожным и не делать необдуманных механистических выводов (как это присуще, например, ангажирован- ным дилетантам из так называемого вольного се- тевого сообщества «Диссернет»). Следует помнить, что любая компьютерная программа, в том числе и наиболее часто исполь- зуемая программа «Антиплагиат», не учитывает огромного количества факторов и обстоятельств и дает лишь формальные результаты, которые во- все не являются доказательством наличия или отсутствия неправомерных заимствований в проверяемой работе. Всегда необходима ручная корректировка результатов такой программы специалистами (исключение так называемых са- моцитирований, закавыченных цитат из текстов нормативно-правовых актов и научных исследо- ваний, названий документов и научных работ из сносок и библиографического списка и пр.). Проверка на плагиат позволяет с учетом ска- занного выше выявить в некоторых случаях умыш- ленные некорректные заимствования. Но такая проверка иногда дает и несколько иные результа- ты, представляющие интерес в контексте рассуж- дений, которые мы высказали ранее. Дело в том, что обычно юридические исследования, что впол- не естественно, опираются на анализ норматив- но-правовых актов. Мы можем предположить, что в двух-трех (максимум - четырех) работах анализ одного и того же документа будет различаться, од- нако в последующем вряд ли получится написать то же самое другими словами. Эти самые «другие слова» просто будет уже невозможно подобрать. Нередко, не зная историографии, исследова- тели, независимо друг от друга анализируя одни и те же источники, используют похожие выражения и приходят к аналогичным выводам. И для многих из них откровением становится то, что програм- ма «Антиплагиат» показывает заимствование из работ, о существовании которых такие «ученые» даже не знали. Автор этой статьи лично были свидетелем ситуации, когда один относительно молодой кандидат наук возмущался, что какой-то чиновник в своей статье заимствовал выводы из его диссертации. В ходе проведенной проверки выяснилось, что статья этого самого чиновника была опубликована лет на пять раньше, чем кан- дидат наук вообще начал заниматься научной дея- тельностью. Скорее в плагиате можно было бы об- винить его самого. На самом деле здесь мы видим элементарное незнание историографии, а также еще раз убеждаемся, что разные люди, анализируя одни и те же документы, приходят к одинаковым выводам. Здесь нет плагиата, но нет и новизны. Таким образом, проверка текстов на неправо- мерные заимствования позволяет в определен- ной степени «отсечь» работы, в которых, хотя и нет умышленных некорректных заимствований, но отсутствует научная новизна. Те же цели могут быть достигнуты при пра- вильном подборе оппонентов по кандидатским и докторским диссертациям. В настоящее время действует целесообразное, на наш взгляд, требо- вание, что оппонент должен иметь публикации по теме (или близкой к ней) диссертации под- защитного. Правда, у нас, как это бывает, «пере- гнули палку» - почему-то решили, что должны учитываться только публикации в журналах из перечня ВАК и только за последние пять лет. Тем самым нивелировалась ценность монографий и других публикаций. Да и срок в пять лет для науки является мизерным. Мы полагаем, что право быть оппонентом должны давать не только «ваковские» статьи, но и монографии и другие публикации, вышедшие не за пять, а как минимум за десять лет до предполагаемой даты оппонирования. Привлечение к оппонированию именно спе- циалистов по конкретной проблеме, а не просто представителя соответствующей научной спе- циальности, не является каким-то новшеством. В советский период отечественной истории была распространена практика, когда по исто- рическим и историко-правовым диссертациям, написанным на стыке собственно исторической и государственно-правовой проблематики, в ка- честве оппонентов брали одновременно и юри- стов, и историков. Сейчас этого практически нет. И причины эти носят, скорее, субъективный ха- рактер, а именно: научные руководители, диссер- танты, руководство диссертационных советов от- кровенно боится подобных вещей, чтобы не при- влекать излишнего внимания экспертов ВАКа. Кстати, что касается рецензирования моногра- фий, то и сейчас очень часто рецензентами высту- пают по одной и той же работе и юристы, и истори- ки. Мы считаем это нормально и правильно. По нашему мнению, сегодня в целях повышения качества экспертизы историко-правовых диссерта- ционных исследований имеет смысл возродить прак- тику, когда по ряду историко-правовых проблем в ка- честве официальных оппонентов должен выступать историк права, являющийся специалистом в соответ- ствующей проблематике, и историк - специалист в данном вопросе. Если речь идет о защите докторской диссертации, то два оппонента должны быть истори- ками права, а третий - «чистым» историком. Чтобы это предложение стало реальностью, ВАКу достаточ- но издать соответствующее разъяснение. В чем-то схожая проблема имеет место при за- щите диссертаций, посвященных истории отрас- лей и институтов. К сожалению, сейчас наметилась негативная, на наш взгляд, тенденция, когда пред- мет истории государства и права «растаскивается» отраслями, а изучение истории отраслей и инсти- тутов считается предметом отраслевых юридиче- ских наук. Формально камнем преткновения здесь является то, кто может компетентно оценить такого рода работы: историки права или отраслевики? Не будем вдаваться в дискуссию на эту тему. На наш взгляд, выход из ситуации достаточно очевиден и прост: необходимо в качестве оппонентов назна- чать по кандидатским диссертациям двух докторов наук (одного специалиста в истории государства и права, другого - в соответствующей отрасли), по докторским диссертациям - одного доктора-от- раслевика и двух докторов - историков права.