About the scientific novelty in historical-legal research

Abstract

The article considers specific features of the science of history of state and law. The author identifies the criteria of scientific novelty of historical legal research, analyzes the correlation between of the relevance of the research theme, of conjuncture and of scientific novelty.

Full Text

Н аучная новизна является (по крайней мере, должна являться) неотъемлемым компонентом любого научного исследования. Несомненно, специфика той или иной отрасли знания влияет на восприятие в ней на- учной новизны. Самые яркие различия здесь, ко- нечно, имеют место между науками естественны- ми и точными и науками социальными. В данной статье пойдет речь о научной но- визне не в науке вообще, не во всех социальных науках, и даже не в юриспруденции в целом, а только в истории государства и права. Целью на- стоящей работы является определение того, что можно считать научной новизной в историко- правовых исследованиях. В отличие от других юридических наук исто- рия государства и права обладает существенной спецификой. Предметом истории государства и права яв- ляется не настоящее, а прошлое. Это накладывает серьезный отпечаток на восприятие изучаемых ин- ститутов, явлений и процессов не только научной корпорацией в целом, но и самим исследователем. Если отбросить идеологическую составляющую, то объективно предмет историко-правовых ис- следований статичен, а предмет отраслевых юри- дических наук находится в постоянной динамике. Последнее обусловливается изменениями соци- ально-экономической и политической ситуации, следствием чего выступают изменения в законода- тельстве и практике его реализации. Акцентируем внимание на том, что предмет историко-правовых исследований статичен объек- тивно. Это связано с тем, что прошлое как совокуп- ность определенных исторических фактов неизмен- но. Однако предмет историко-правовых исследова- ний может быть относительно, субъективно, под- вижен. Это объясняется тем, что представители со- циальных наук, в том числе и истории государства и права, не ограничиваются только сбором и механи- ческим описанием фактов исторической действи- тельности, отраженных в исторических источниках, но и ставят их в определенную последовательность, зависимость. Другими словами, интерпретируют их. А это, в свою очередь, предопределяет выбор тех или иных исследовательских проблем, методов из- учения и отбор исторических источников. В отличие от отраслевых юридических наук, источники изучения которых всем известны и ак- тивно используются (в основу анализа ложатся дей- ствующее законодательство и актуальная правопри- менительная практика), источники изучения исто- рии государства и права могут быть неизвестны (пе- риодически в научный оборот вводятся новые исто- рические источники), малодоступны (например, хранятся в центральных или региональных архивах, засекречены, находятся на реставрации, написаны на древнерусском или иностранных языках и т.п.), малоизвестны широкому кругу исследователей (например, были опубликованы малым тиражом). Кроме того, круг исторических источников значи- тельно шире, чем действующих нормативно-право- вых актов. Отсюда и сложность проверки точности информации. Если ученый-отраслевик допустил фактическую ошибку в своей работе (сослался не на тот документ, неверно указал статью нормативного акта и т.д.), то это будет замечено сразу и практиче- ски одновременно всеми «коллегами по цеху». Если же ошибка подобного рода будет допущена в исто- рико-правовом исследовании, то выявить ее смогут только достаточно узкие специалисты. История государства и права как наука об- ладает специфическим набором методов. Во-первых, как это ни тавтологически звучит, любое историко-правовое исследование основы- вается на историческом подходе, понимаемом как совокупность принципа историзма, анализа изучаемого явления с двух позиций: сегодняш- него дня и современника изучаемой эпохи, учета рефлексивного характера истории. Во-вторых, важнейшим методом истории госу- дарства и права является формально-юридический анализ (метод толкования исторических норматив- но-правовых актов или догматический метод). Фор- мально-юридический анализ представляет собой отправную точку историко-правового исследования. В-третьих, венчающим методологию историко- правовых исследований является метод реконструк- ции государственно-правовых реалий в конкретно- исторический период на основе изучения норма- тивно-правовых актов и иных исторических источ- ников. Именно на этом этапе ученый, анализируя факты исторической действительности, отраженные в исторических источниках (факты исторического источника), создает научно-исторические факты1, т.е. интерпретирует факты действительности и факты источника и на этой основе выстраивает свою кон- цепцию, свое видение предмета исследования. Необходимо объективно оценивать когни- тивные возможности истории вообще и истории государства и права в частности. Нужно смирить- ся с тем, что мы никогда не узнаем, как в прошлом «было на самом деле» (да, собственно говоря, мы не знаем, что происходит и в современности). Невозможно восстановить целостную и абсолют- но достоверную историческую картину прошло- го, мы можем претендовать лишь на более-менее достоверную реконструкцию истории. Если в отраслевых исследованиях практи- ческая значимость является обязательным ком- понентом, то выработка рекомендаций по совер- шенствованию действующего законодательства на основе исторического опыта в историко-пра- вовых работах вовсе не обязательна, хотя в случае их наличия, несомненно, «усиливает» исследо- вание, придает ему определенную весомость. Обратим внимание, что даже теоретически изучение многих историко-правовых проблем не может привести к формулированию конкретных и реальных (а не абстрактных и надуманных) ре- комендаций по совершенствованию современно- го законодательства. У нас имеются серьезные со- мнения в том, что изучение, например, Законов Ману, Салической правды, Соборного уложения 1649 г. и т.п. может привести к совершенствова- нию современного российского права. сти их введения (например, институт судебных следователей, административная юстиция и др.). Прежде чем перейти непосредственно к рас- смотрению вопроса, в чем именно может заклю- чаться новизна историко-правовых исследова- ний, остановимся на проблеме соотношения актуальности и научной новизны. В Большом энциклопедическом словаре дает- ся следующее определение актуальности: «Акту- альность (от позднелат. actualis - фактически существующий, настоящий, современный), важ- ность, значительность чего-либо для настоящего момента, современность, злободневность»2. В толковых словарях русского языка составите- ли предпочитают использовать не существитель- ное «актуальность», а прилагательное «актуаль- ный». Актуальный - это «…важный, значитель- ный для настоящего момента, злободневный»3, «…насущный, важный в настоящее время, злободневный…»4, «…очень важный для настоя- щего момента»5 и т.п. Проанализировав словарные определения, мы приходим к выводу, что научное исследова- ние является актуальным тогда, когда в нем рас- сматривается проблема, обладающая важностью, значительностью для настоящего момента. Во многих случаях актуальность исследования обусловливается конъюнктурой, под которой по- нимается: «сложившееся положение в какой-нибудь области, сфере жизни»6, «совокупность условий, влияющих на что-нибудь, обстановка, ситуация, стечение обстоятельств, положение вещей»7, «… сложившаяся обстановка, создавшееся положение, временная ситуация, в какой-либо области обществ. жизни…»8, «совокупность условий в их взаимосвязи, сложившееся положение в какой-н. области обще- ственной жизни…»9, «создавшееся положение в какой-н. области общественной жизни…»10. Итак, конъюнктура - это совокупность сло- жившихся в настоящий момент факторов, обу- Мы полагаем, что формулирование практи- 2 Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., переческих рекомендаций возможно и целесообразно в исследованиях: а) исторических институтов, эволюцион- но дошедших до наших дней, при этом интерес представляет период, как правило, не ранее вто- рой половины XIX в. (например, местное само- управление, налогообложение, правоохрани- тельные органы и др.); б) хронодискретных институтов в рамках мето- дологии хронодискретногомоногеографического сравнительного правоведения (например, миро- вой суд, суд присяжных, Государственная дума, апелляция и др.); в) институтов, которые были в прошлом, сей- час их нет, но ведется разговор о целесообразно- 1 См.: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследо- вания. М., 1987. С. 127. раб. и доп. М.-СПб., 1998. С. 29. 3 Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Толковый словарь совре- менного русского языка. М., 2008. С. 19. 4 Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка / под ред. Н.Ф. Татьянченко. М., 2005. С. 8. 5 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка; Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выраже- ний / под ред. Н.И. Скворцова. 26-е изд., испр. и доп. М., 2009. С. 29; Крысин Л.П. Иллюстрированный толковый словарь иностранных слов. М., 2008. С. 40. 6 Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Толковый словарь совре- менного русского языка. М., 2008. С. 279. 7 Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка / под ред. Н.Ф. Татьянченко. М., 2005. С. 366. 8 Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., пере- раб. и доп. М.-СПб., 1998. С. 569. 9 Крысин Л.П. Иллюстрированный толковый словарь иностранных слов. М., 2008. С. 366. 10 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка; Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений / под ред. Н.И. Скворцова. 26-е изд., испр. и доп. М., 2009. С. 246. словливающих актуальность разработки какой- либо проблематики. Сделаем акцент на том, что словарное определение конъюнктуры отличается от ее бытового понимания. На обыденном уровне правосознания конъюнктура - это нечто облада- ющее негативным оттенком. Однако ни в одном из словарных определений ничего подобного нет. Таким образом, «конъюнктура» достаточно объективна, «актуальность» же весьма субъектив- на. Первая характеризуется совокупностью суще- ствующих в реальности факторов, вторая - оце- ночными понятиями («важный», «значимый» и др.). Отсюда следует, что одни ученые что-то счи- тают важным, значимым и достойным изучения, другие - это же считают неважным и малозначи- тельным. Исследователь вправе обосновывать и отстаивать свою позицию. Хуже, когда чиновники от науки волевым решением определяют, что нуж- но исследовать, а что - нет. Аргументы ученых в этой ситуации уже никого не интересуют. Много ярких примеров навязывания «акту- альных тем» исследователям имело место в со- ветском прошлом нашей страны. Так, было ак- туально изучать классовую борьбу, гегемоном которой выступал пролетариат. Порой ситуация складывалась абсурдной до комизма. Не будем называть работу и ее автора, но нам довелось читать «шедевр», в котором описывалась борьба римского пролетариата под руководством Спар- така с римской буржуазией. Вообще восприятие той или иной научной про- блемы в качестве актуальной предполагает опре- деленную конвенциальность. Другими словами, актуальным является то, что научное сообщество, большинство общества, руководство ВАК и т.д. в определенный период времени решило считать та- ковым. Однако если конъюнктуру рассматривать как нечто объективное, сложившееся в результате стечения ряда факторов, то именно она обусловли- вает актуальность темы. Например, современные преобразования в различных сферах жизни обще- ства вызывают интерес к историческому прошлому. Так, создание Государственной думы в Российской Федерации сделало актуальным исследование исто- рии отечественного парламентаризма. Введение со- стязательной модели правосудия, суда присяжных и мирового суда в современной России активизирова- ло интерес ученых к аналогичным институтам, соз- данным в ходе судебной реформы 1864 г. Этот пере- чень можно продолжать достаточно долго. Теперь попытаемся ответить на вопрос, как соотносятся актуальность исследования и его новизна? Эта проблема, как нам представляется, состоит из двух: 1) может ли исследование быть актуальным, но не обладать новизной? и 2) мо- жет ли исследование быть неактуальным, но при этом обладать новизной? По нашему мнению, на оба эти вопроса сле- дует дать положительный ответ. Когда о какой-то проблеме, признанной в обществе или научном сообществе актуальной, пишут много книг и ста- тей, настает момент, когда новые работы все еще выходят, но читатель ничего принципиально но- вого в них уже не обнаруживает. Следовательно, сами по себе новые книги и статьи остаются акту- альными, но новизна в них отсутствует. Возможна и принципиально иная ситуация. Всегда есть ученые, обладающие специфическим эгоцентрическим типом личности. Им все равно, востребованны ли их работы, интересны ли они кому-либо, считают ли их актуальными. Глав- ное, чтобы самому этому ученому было интерес- но. Иногда труды таких исследователей находят признание только после их смерти (достаточно вспомнить малоизвестного при жизни и ставше- го чрезвычайно популярным спустя время немец- кого философа Фридриха Ницше). Ученый впра- ве заниматься тем, чем он хочет (если, конечно, это не приносит вреда обществу, например, не пропагандируются идеи экстремизма, расовой и религиозной неприязни и пр.). Следователь- но, могут создаваться работы, воспринимаемые обществом в качестве неактуальных, но облада- ющие при этом существенной научной новизной (хотя бы в силу того, что поставленная проблема ранее вообще никем не изучалась). Теперь перейдем к ключевому вопросу нашей работы, в чем же проявляется, в чем заключается научная новизна в историко-правовых исследо- ваниях? По нашему мнению, о научной новизне в историко-правовых исследованиях можно гово- рить в следующих случаях: Когда в работе ставится и рассматривается проблема, которая раньше никогда не формули- ровалась и не была предметом изучения иссле- дователей. Проблема здесь может быть крупной или мелкой, общего или частного, глобального или регионального характера. Постановка новой проблемы нередко вызывает вопросы: а нужно ли вообще это изучать? есть ли смысл исследо- вать то, что предлагает автор? Ведь наука история и наука история государства и права, как мы уже отмечали ранее, занимается не восстановлением абсолютно точной картины прошлого, а его ре- конструкцией. Все ли мелкие детали нужны для качественной реконструкции? Обычно исследователи не претендуют на по- становку и рассмотрение каких-то крупных про- блем, а находят и «закрывают» исследователь- ские ниши в уже обозначенных проблемных по- лях. Заполнение таких ниш, если оно проведено качественно, свидетельствует о наличии новиз- ны в работе. Когда в работе на основе уже известных дан- ных выводятся новые концептуальные положе- ния, когдана основе сопоставления ранее извест- ных сведений автором дается собственная интерпретация, предлагается новая концепция, теория, и тем самым создается новое знание. Особенность такого нового знания заключается в том, что оно почти всегда спорно и субъективно. Когда в научный оборот вводятся новые исторические источники, в первую очередь ар- хивные материалы. Авторы многих исторических и историко-правовых диссертаций, характеризуя научную новизну своих работ, декларируют, что они ввели в оборот новые источники. На самом деле зачастую это не совсем так. Действительно, в работе могут быть использованы документы, которые раньше исследователями не изучались, но возникает проблема их научной ценности, значимости и объема. Далеко не все вновь вводи- мые в научный оборот архивные документы об- ладают реальным значением для науки. Приведем пример. Автор исследует деятель- ность мирового суда или суда присяжных после судебной реформы 1864 г. в одной из российских губерний (по многим другим губерниям анало- гичные работы уже имеются). Он берет уголов- ные дела, рассмотренные с участием присяжных заседателей или гражданские и уголовные дела, рассмотренные мировыми судьями. Рассмотрев десятки или сотни дел, автор приходит к выводу, что никаких региональных особенностей не было, что имелись тенденции, общие для всех осталь- ных губерний, что соответствует средним стати- стическим (кстати, опубликованным) сведениям и т.д. Конечно, подтвердить в конкретном регионе какие-то общие тенденции, сказать «и здесь было так же, как…» - это тоже некоторое приращение знаний. Однако насколько в данном случае велик объем этого знания, есть ли действительно тут се- рьезная новизна? И вообще, имеется ли прираще- ние знания при исследовании, например, мелких типичных проблем, аналоги которых были уже давно хорошо изучены? В то же время, если такие проблемы не из- учать, то мы во многих вопросах останемся на уровне предположений, а не точного знания. Бо- лее того, иногда удается в архивах найти такие документы, которые кардинально меняют пред- ставление о той или иной ситуации. Когда в работе формулируются практиче- ские рекомендации по совершенствованию дей- ствующего законодательства. Эту тему мы уже за- трагивали в данной статье, поэтому на ней боль- ше не останавливаемся. Когда в работе открываются новые про- блемные поля, намечаются перспективы для бу- дущих исследований. Обычно в работах, как правило, названные выше составляющие научной новизны сочетают- ся в той или иной степени. Нередко в современной науке имеют место случаи, когда в диссертационных исследованиях или других трудах авторы заявляют о научной новизне, но реально она отсутствует. Главной причи- ной этого, на наш взгляд, является слабое знание историографии изучаемой проблемы. Этому име- ются объяснения объективного и субъективного характера. Объективные заключаются в том, что в последнее время издается очень много книг, ста- тей, тезисов конференций, защищаются диссерта- ции по различным проблемам, и в этом вале ин- формации достаточно просто «потеряться». Ко- нечно, различные электронные библиотеки, спра- вочно-информационные системы, сайт ВАКа, по- исковые системы существенно облегчают поиск, тем не менее, многое можно и упустить из вида. Нужно понимать, что местные и малоизвестные московские и петербургские издательства, а также высшие учебные заведения издают книги малыми тиражами (чаще всего за счет самих авторов) и не проводят рекламную кампанию. Если информа- ция об этих книгах и появилась где-нибудь в сети Интернет, то сами работы найти сложно. Объяснения субъективного характера связа- ны с отношением авторов к своим исследовани- ям. Слабое знание историографии характерно для ряда молодых ученых и, как ни странно, для отдельных профессоров (конечно, не «вообще», а только по некоторым вопросам). Первые просто еще в достаточной степени не обладают навыка- ми поиска и обработки научной литературы. Со вторыми ситуация сложнее. При достиже- нии существенных и признанных результатов в отраслевых юридических науках или теории госу- дарства и права, у некоторых исследователей созда- ется иллюзия, что они могут внести значительный вклад и в историю государства и права. Оговорим- ся, что порой это действительно получается. Одна- ко чаще, возомнив себя «специалистом во всем» та- кой ученый, не считая нужным изучить то, что уже написано до него, начинает по-новому анализиро- вать исторические источники и приходит к выво- дам-откровениям, которые… давно уже известны историкам права, а новизной обладают только для него самого. Научной новизны здесь нет совсем, но сказать об этом, обидев маститого ученого, отва- живаются далеко не всегда и не все. В современных условиях, наверное, нельзя претендовать на полное знание историографии проблемы, тем не менее знать литературу необхо- димо. В рамках только юриспруденции или толь- ко истории незнание историографии является существенным минусом для ученого, проявле- нием его непрофессионализма, низкого уровня подготовки. Требовать же знания работ ученых из «смежной» науки, наверное, не совсем коррек- тно. Тем не менее мы полагаем, что специалисты, работающие «на стыке» истории и права, долж- ны хорошо ориентироваться в работах, написан- ных и историками, и юристами. Нередко одни и те же проблемы рассматрива- ются и историками государства и права, и «чистыми» историками. Например, по судебной реформе 1864 г. и отдельным ее институтам защищены де- сятки юридических и не меньшее количество исто- рических диссертаций. Иногда, убрав титульный лист таких работ, невозможно с уверенностью ска- зать, историческая это работа или юридическая. В содержательном плане мы не видим здесь какого- то «криминала», если действительно в исследова- нии содержатся новые знания. К сожалению же, на практике получается так, что некоторые успешно защищенные диссертации по истории не несут ничего нового в научном пла- не для юриспруденции и для науки в целом, т.к. в них изложены давно известные юристам подходы, факты, интерпретации. В глазах же историков (на- учного руководителя, оппонентов, членов диссер- тационных советов) такие исследования оказались обладающими научной новизной. Мы полагаем, что нельзя считать научной новизной механиче- ский перенос знаний из одной науки в другую. Очень плохо, когда, пользуясь многочисленно- стью научных исследований по разным отраслям знаний, историки права осознанно или неосоз- нанно выдают за нечто новое то, что давно хорошо разработано и широко известно историками. И, наоборот, историки заимствуют многие моменты, разработанные в рамках историко-правовой на- уки, и представляют это в исторических работах как новое достижение в науке. У нас нет сомнения, что различные государственные преобразования и институты могут выступать в качестве предмета изучения как историков государства и права, так и историков, однако исследовательские подходы, методы и круг изучаемых вопросов в рамках одной проблематики должны различаться. На практике же, к сожалению, наряду с немногочисленными качественными работами, встречается много псев- донаучных исследований. Мы имеем в виду не пла- гиат в чистом виде как заимствование фрагментов текстов без соответствующих ссылок, а неправо- мерное заимствование идей и подходов (самое интересное, что ссылки при этом могут быть и все формальности, связанные с плагиатом, соблюде- ны). Проблема заключается в восприятии некоего представляемого знания в качестве нового соответ- ствующей корпорацией исследователей. Естественно, недостаточно просто обозна- чить проблемы. Необходимо наметить и пути их решения. В заключительной части статьи мы остановимся именно на этих вопросах. Начнем с того, что мы разделяем подход, что все научные труды (не только подлежащие опу- бликованию в виде книг и статей, но и диссерта- ции и авторефераты диссертаций, а также выпуск- ные квалификационные работы студентов и им подобные) должны проверяться в обязательном порядке на наличие неправомерных заимствова- ний. При этом нужно быть крайне осторожным и не делать необдуманных механистических выводов (как это присуще, например, ангажирован- ным дилетантам из так называемого вольного се- тевого сообщества «Диссернет»). Следует помнить, что любая компьютерная программа, в том числе и наиболее часто исполь- зуемая программа «Антиплагиат», не учитывает огромного количества факторов и обстоятельств и дает лишь формальные результаты, которые во- все не являются доказательством наличия или отсутствия неправомерных заимствований в проверяемой работе. Всегда необходима ручная корректировка результатов такой программы специалистами (исключение так называемых са- моцитирований, закавыченных цитат из текстов нормативно-правовых актов и научных исследо- ваний, названий документов и научных работ из сносок и библиографического списка и пр.). Проверка на плагиат позволяет с учетом ска- занного выше выявить в некоторых случаях умыш- ленные некорректные заимствования. Но такая проверка иногда дает и несколько иные результа- ты, представляющие интерес в контексте рассуж- дений, которые мы высказали ранее. Дело в том, что обычно юридические исследования, что впол- не естественно, опираются на анализ норматив- но-правовых актов. Мы можем предположить, что в двух-трех (максимум - четырех) работах анализ одного и того же документа будет различаться, од- нако в последующем вряд ли получится написать то же самое другими словами. Эти самые «другие слова» просто будет уже невозможно подобрать. Нередко, не зная историографии, исследова- тели, независимо друг от друга анализируя одни и те же источники, используют похожие выражения и приходят к аналогичным выводам. И для многих из них откровением становится то, что програм- ма «Антиплагиат» показывает заимствование из работ, о существовании которых такие «ученые» даже не знали. Автор этой статьи лично были свидетелем ситуации, когда один относительно молодой кандидат наук возмущался, что какой-то чиновник в своей статье заимствовал выводы из его диссертации. В ходе проведенной проверки выяснилось, что статья этого самого чиновника была опубликована лет на пять раньше, чем кан- дидат наук вообще начал заниматься научной дея- тельностью. Скорее в плагиате можно было бы об- винить его самого. На самом деле здесь мы видим элементарное незнание историографии, а также еще раз убеждаемся, что разные люди, анализируя одни и те же документы, приходят к одинаковым выводам. Здесь нет плагиата, но нет и новизны. Таким образом, проверка текстов на неправо- мерные заимствования позволяет в определен- ной степени «отсечь» работы, в которых, хотя и нет умышленных некорректных заимствований, но отсутствует научная новизна. Те же цели могут быть достигнуты при пра- вильном подборе оппонентов по кандидатским и докторским диссертациям. В настоящее время действует целесообразное, на наш взгляд, требо- вание, что оппонент должен иметь публикации по теме (или близкой к ней) диссертации под- защитного. Правда, у нас, как это бывает, «пере- гнули палку» - почему-то решили, что должны учитываться только публикации в журналах из перечня ВАК и только за последние пять лет. Тем самым нивелировалась ценность монографий и других публикаций. Да и срок в пять лет для науки является мизерным. Мы полагаем, что право быть оппонентом должны давать не только «ваковские» статьи, но и монографии и другие публикации, вышедшие не за пять, а как минимум за десять лет до предполагаемой даты оппонирования. Привлечение к оппонированию именно спе- циалистов по конкретной проблеме, а не просто представителя соответствующей научной спе- циальности, не является каким-то новшеством. В советский период отечественной истории была распространена практика, когда по исто- рическим и историко-правовым диссертациям, написанным на стыке собственно исторической и государственно-правовой проблематики, в ка- честве оппонентов брали одновременно и юри- стов, и историков. Сейчас этого практически нет. И причины эти носят, скорее, субъективный ха- рактер, а именно: научные руководители, диссер- танты, руководство диссертационных советов от- кровенно боится подобных вещей, чтобы не при- влекать излишнего внимания экспертов ВАКа. Кстати, что касается рецензирования моногра- фий, то и сейчас очень часто рецензентами высту- пают по одной и той же работе и юристы, и истори- ки. Мы считаем это нормально и правильно. По нашему мнению, сегодня в целях повышения качества экспертизы историко-правовых диссерта- ционных исследований имеет смысл возродить прак- тику, когда по ряду историко-правовых проблем в ка- честве официальных оппонентов должен выступать историк права, являющийся специалистом в соответ- ствующей проблематике, и историк - специалист в данном вопросе. Если речь идет о защите докторской диссертации, то два оппонента должны быть истори- ками права, а третий - «чистым» историком. Чтобы это предложение стало реальностью, ВАКу достаточ- но издать соответствующее разъяснение. В чем-то схожая проблема имеет место при за- щите диссертаций, посвященных истории отрас- лей и институтов. К сожалению, сейчас наметилась негативная, на наш взгляд, тенденция, когда пред- мет истории государства и права «растаскивается» отраслями, а изучение истории отраслей и инсти- тутов считается предметом отраслевых юридиче- ских наук. Формально камнем преткновения здесь является то, кто может компетентно оценить такого рода работы: историки права или отраслевики? Не будем вдаваться в дискуссию на эту тему. На наш взгляд, выход из ситуации достаточно очевиден и прост: необходимо в качестве оппонентов назна- чать по кандидатским диссертациям двух докторов наук (одного специалиста в истории государства и права, другого - в соответствующей отрасли), по докторским диссертациям - одного доктора-от- раслевика и двух докторов - историков права.