The conceptual approach to the construction of the new Penal Code

Abstract

The article identified and analyzed the legal shortcomings of the design standards of the Criminal Code. It is noted that one of the main reasons for failure of active development of the Criminal Code is the lack of a conceptual approach. The author comes to the conclusion that the development of fundamentally new Criminal Code with all well-established methodological principles and requirements of legal technique.

Full Text

Д ействующий Уголовный кодекс был при- нят в мае 1996 г. и вступил в юридическую силу в январе 1997 г. Принятие кодекса прошло при всеобщем одобрении и сопрово- ждалось большими надеждами, что уголовное законодательство удастся привести в соответ- ствие с нормами Конституции 1993 г. и Граж- данского кодекса, принятого в 1994 г. На основе нового кодекса с помощью уголовно-правовых норм планировалось обуздать растущую пре- ступность, криминализацию экономики, а так- же повысить степень защищенности основных прав и свобод человека и гражданина. Однако эти надежды не оправдались. Цели, задачи, новые положения, суть новшеств и пред- полагаемых изменений, вносимых в кодекс, ши- роко освещались в печати - как в научной ли- тературе, так и в массовых изданиях. Последующие же изменения в Уголовном ко- дексе, которые вносились без всякого обсуждения и консультаций с представителями научных цен- тров, привели к утрате тех положительных черт, которые он имел при принятии, к возврату ранее существовавших положений, к исключению тра- диционных для уголовного права институтов. Так, был восстановлен 2-месячный срок лишения сво- боды (вместо 6 месяцев), отменена конфискация имущества, которая всегда рассматривалась и рас- сматривается как одно из эффективных средств борьбы с коррупцией, взяточничеством и хище- ниями. Бесконечные изменения, вносимые в УК РФ, привели к тому, что он представляет собой не стабильный нормативный акт, каким и должен быть кодекс, а рядовой, текущий нормативный акт с постоянно меняющимся содержанием. «За период с 1998 г. по 1 апреля 2012 г. включи- тельно в УК введено 1014 поправок, часть которых знаменует собой рассогласование действующего Уголовного кодекса»1. Помимо рассогласованно- 1 Назаренко Г. В. Уголовно правовая политика: деструк- тивные тенденции и перспективы // Современная уголов- ная политика: поиск оптимальной модели. Материалы сти, в Уголовном кодексе присутствует конкурен- ция норм, имеют место «мертворожденные» ста- тьи (например, ст. 185¹ - 185.6 УК). УК РФ вошел в противоречие с конституционно-правовыми нормами, привел к коллизии норм уголовного права с нормами гражданского и администра- тивного права. Эти и другие моменты привели к осознанию необходимости разработки нового Уголовного кодекса. К настоящему времени идея о новом кодексе трансформировалась в необхо- димую потребность. Однако прежде чем приступить к реальной работе над новым Уголовным кодексом, необхо- димо четко уяснить причины неудачной разра- ботки первого Уголовного кодекса РФ. Причин такого положения с Уголовным ко- дексом 1996 г. множество, но главным, как нам представляется, является то, что разработчи- ками Уголовного кодекса не было определе- но, с каких методологических позиций будет вестись эта работа, при этом полностью была отвергнута марксистская методология. Не был определен концептуальный подход, а требова- ния юридической техники были проигнориро- ваны. Исходя из утверждения, что «…одной из се- рьезных опасностей, ныне угрожающих уголов- ному праву, является своего рода отсутствие почвы, когда методология познания и действия не становится внутренне осознанной для субъ- екта, а основания (аргументы) деятельности избираются походя»2, следует признать, что от- сутствие четко выраженного методологическо- го подхода наиболее наглядно проявляется в си- стеме российского права на современном этапе его развития. К проблеме охраны новых, развивающихся рыночных отношений законодатель подошел традиционно, основываясь на социалистиче- ских принципах регулирования хозяйствен- ной деятельности, единства правовой систе- мы. Постулатом такого подхода является тезис: 7-го Конгресса уголовного права, МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 2012. С. 414. Там же. С. 29. «Мы в праве ничего частного не признаем, для нас в области хозяйства есть публично-право- вое, а не частное»3. Разработчиками УК РФ 1996 г. не были при- няты во внимание те фундаментальные измене- ния, что произошли и происходят в российском обществе, и они приступили к работе над новым Уголовным кодексом, находясь на прежних по- зициях, основывающихся на социалистическом строе, полагая, что разрабатывают очередной кодекс вслед за УК 1922, 1926, 1960 гг. И вполне справедливо звучит замечание А. Э. Жалинского: «…так или иначе, теория уго- ловного права и ее носители, как мне кажется, во многих случаях просто не заметили или не по- пытались заметить, что они оказались в иной эпохе, в иной экономико-социальной и поли- тической ситуации. Возникновение новых про- блем без какой-либо аргументации, а ее в науке уголовного права не может не быть, объясняется „глубоким экономическим, социально-полити- ческим и духовным кризисом“»4. Образно говоря, применительно к действу- ющему Уголовному кодексу можно употребить выражение «Дома новы, но предрассудки стары» из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума». Как законодатель, так и представители нау- ки об уголовном праве не признают того факта, что с принятием первого закона «О собственно- сти в РСФСР» от 24 декабря 1990 г.5, Конститу- ции РФ 1993 г. и Гражданского кодекса РФ 1994 г., провозгласивших и закрепивших право частной собственности в Российской Федерации, система права в РФ не представляет собой единую систе- му права, какой была система права социалисти- ческого типа. С провозглашением права частной собствен- ности как равноправного вида собственности наравне с государственной система права объ- ективно изменилась, независимо от того, желает законодатель признать это или нет. Система права России с 1993 г. не представляет собой единую совокупность правовых норм, ре- гулирующих общественные отношения, охраняе- мых государством и основанных на социалисти- ческих принципах ведения народного хозяйства. В систему современного права России входит право частное и право публичное со своими ком- плексами отраслей, если речь идет о романо-гер- манской системе права, к которой принадлежит и право России. Гражданское право как частное право и уго- ловное право как право публичное имеют свой Ленин В. И. О задачах наркомюста в условиях новой экономической политики. ПСС, 1962. Т. 44. С. 398. предмет и метод правового регулирования: гражданское право - это метод юридического равенства сторон, а уголовное право - метод запрета под страхом наказания за совершенное общественно опасное деяние. В связи с этим нормы гражданского права носят диспозитивный, т. е. рекомендательный, характер, субъекты гражданско-правовых отно- шений их могут изменять при заключении до- говора с целью улучшения положений договора по сравнению с рекомендуемой нормой. Нор- мы же уголовного права носят императивный ха- рактер, и ни при каких условиях субъекты не мо- гут их изменять. Отсюда вытекает, что нормы уголовного и гражданского права имеют самостоятельный, специфический характер, и в силу этого они не могут содержаться в одном нормативном акте - необходимо еще раз подчеркнуть - как носители разных отраслей права. Право любого общества всегда состоит из вну- тренне согласованных норм, поэтому система права должна обладать внутренним единством и научно обоснованной дифференциацией норм по отраслям и институтам. В системе современного российского права сложились серьезные противоречия между ве- дущими отраслями права - гражданским, адми- нистративным и уголовным. Т. В. Кленова указывает: «Научной основой кодификации является не система законода- тельства (форма), а система права (содержание). Следовательно, кодифицированный акт должен иметь однозначную отраслевую направленность, с учетом предмета и метода правового регулиро- вания»6. Смешение норм гражданского и уголовного права особенно ярко проявляется в статьях главы 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», что привело к коллизии норм гражданского и уголовного права. Обилие статей в главе 22 УК РФ объясняется не тем, что законо- датель приложил много усилий с подключением науки по разработке новых составов, направлен- ных на защиту общественных отношений, разви- вающихся на основе частной собственности. Наоборот, новые статьи, появившиеся в главе 22 УК РФ, были построены по следующей схеме: за основу берется соответствующий граждан- ско-правовой деликт, он дополняется кримино- образующим фактором - как правило, это извле- чение дохода в крупном размере или причинение ущерба в крупном размере - и обеспечивается соответствующими санкциями. При этом не об- ращается внимание на то, что и крупный доход, и крупный ущерб являются общепризнанным ре- Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. М.: Проспект, 2009. С. 107-108. Ведомости СНД РСФСР. 1990 г. № 30. Ст. № 440-1. Кленова Т. В. Принципы уголовного права и принци- пы кодификации в уголовном праве // Государство и пра- во. 1997. № 1. С. 59. зультатом деятельности в гражданском обороте. Соотношение норм гражданского и уголовного права может быть только в пределах существова- ния частного и публичного права путем четкого разграничения, какие правонарушения влекут за собой гражданско-правовую ответственность, а какие уголовную. Законодатель не только не обратил внимания на кардинальные изменения в общественных отношениях, связанные с возрождением права частной собственности, - им был проигнори- рован опыт по регулированию и защите соот- ветствующих общественных отношений как до- революционного российского законодательства, так и современного зарубежного. При таком подходе не обращается внимание и на такой ме- тодологический принцип, как глубокое изуче- ние общественных отношений, осознание сути их постоянных изменений при осуществлении законотворчества. К статьям, в структуре которых содержатся нормы уголовного и гражданского права, отно- сятся: ст. 170, 170¹, 171, 172, 173¹, 173², 176, 177, 178, 179, 180, 185, 185², 185-4 УК. Криминализация ряда гражданско-правовых деликтов привела к кол- лизии норм гражданского и уголовного права. Изучавшие гражданское право, начиная еще со времен известного дореволюционного рус- ского юриста С. В. Познышева, всегда резко от- рицательно относились и относятся к подобному нормотворчеству, справедливо полагая, что пре- ступность деяния должна определяться только собственно нормами уголовного права, что этим снижается эффективность норм и гражданского права, и уголовного. Подобной деятельностью законодателем подрывается доверие к граждан- скому праву, к его способности эффективно ре- гулировать общественные отношения, входящие в предмет правового регулирования данной от- расли права7. С. В. Познышев по этому поводу писал: «Уго- ловная юстиция не должна вмешиваться в дого- ворные отношения; только если договор являет- ся прикрытием преступления или средством его совершения, есть основания для вмешательства уголовного правосудия»8. Современные исследователи А. Г. Федо- тов и А. Г. Рахмилович утверждают, что «во- прос о применении норм гражданского права при определении преступления является зако- См., напр.: Яковлев А. М. Законодательное определе- ние преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. 1999. № 11. С. 38-43; Завидов Б. Д., Гусев О. Б. К экстравагантному вопросу о перерастании гражданской ответственномсти в уголовную // Юрист, 2000. № 5. С. 45-49; Поляков С. Нельзя заменять граждан- ско-правовые отношения уголовно-правовыми // Россий- ская юстиция. 2000. № 9. С. 19-20. Познышев С. В. Очерк основных начал науки уголов- ного права. М., 1923. С. 134. нодательным нонсенсом, так как только уголов- ное право может определять противоправное де- яние как преступление»9. Актуальность поставленного вопроса прояв- ляется в первую очередь в том, что «уголовное законодательство и практика его применения способны так воздействовать на гражданское право, что предмет ведения и реальная применя- емость последнего могут быть резко и антикон- ституционно ограничены»10. Последнее утверждение автора подтвержда- ется убедительным примером. Так, по статье 171 УК РФ «Незаконное предпринимательство» осуществление предпринимательской деятель- ности без регистрации является уголовно на- казуемым деянием, в то время как согласно п. 4 ст. 23 ГК РФ данное деяние не является даже гражданско-правовым деликтом. В данном слу- чае гражданин-предприниматель обязан выпол- нить все, что вытекает из договора. Именно отсутствие четких методологиче- ских позиций привело к такому положению, что и по настоящее время нет общепринятой клас- сификации преступлений в сфере экономиче- ской деятельности. Каждый автор, работающий над данной проблемой, каждый новый учебник по уголовному праву дают собственную класси- фикацию, что уже подрывает принцип научно- сти, в то же время с позиции признания сущест- вования норм частного и публичного права эта проблема решается, и она не носит произвольно- го характера11. Появившиеся в последнее время критические научные статьи ставят под сомнение необходи- мость наличия в Уголовном кодексе перечислен- ных выше и ряда других статей, объявляя их лиш- ними. «В УК предусмотрена уголовная ответствен- ность за воспрепятствование законной пред- принимательской деятельности (ст. 169); реги- страцию незаконных сделок с землей (ст. 170); фальсификацию единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного уче- та (ст. 170.1); незаконное предпринимательство (ст. 171); производство, приобретение, хранение, перевозку или сбыт немаркированных товаров и продукции (ст. 171.1); незаконную организацию и проведение азартных игр (ст. 171.2); незаконную банковскую деятельность (ст. 172); незаконное Федотов А. Г., Рахмилович А. Г. Верховенство права и проблемы его обеспечения в правоприменительной де- ятельности. Международная коллективная монография. М.: 2009. Жалинский А. Э. О соотношении гражданского и уго- ловного права в сфере экономики // Государство и право. 1999. № 12. С. 47. Аистова Л. С. Незаконное предпринимательство. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. С. 79-84. образование (создание, реорганизацию) юри- дического лица (ст. 173.1); незаконное использо- вание документов для образования (создания, реорганизации юридического лица (ст. 173.2)); злостное уклонение от предоставления инвесто- ру или контролирующему органу информации, определенной законодательством Российской Федерации о ценных бумагах (ст. 185.1); нару- шение порядка учета прав на ценные бумаги (ст. 185.2); внесение в реестр владельцев ценных бумаг недостоверных сведений, а равно умыш- ленное уничтожение или подлог документов, на основании которых были внесены запись или изменение в реестр владельцев ценных бумаг, если обязательное хранение этих документов предусмотрено законодательством Российской Федерации (ч. 3 ст. 185.2); воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг (ст. 185.4); фаль- сификацию решения общего собрания акционе- ров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества (ст. 185.5); не- возвращение из-за границы средств в иностран- ной валюте (ст. 193). Перечисленные статьи в УК РФ - лишние. Деяния, предусмотренные названными статья- ми, либо уже были закреплены общими уго- ловно-правовыми нормами, либо не представ- ляют такой общественной опасности, которая с неизбежностью и обязательностью нуждается в уголовно-правовой реакции. В последнем слу- чае достаточно мер административного, дисци- плинарного и иного воздействия. Например, воспрепятствование законной предприниматель- ской деятельности (ст. 169 УК) и регистрация не- законных сделок с землей (ст. 170 УК) являются частно-специальными нормами по отношению к употреблению должностными полномочиями (ст. 285 УК). Фальсификация реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета (ст. 170.1 УК.) и фальсификация решения общего собрания акционеров (участников хозяйственно- го общества) или решения совета директоров (на- блюдательного совета) хозяйственного общества (ст. 185.5 УК) являются специальными случаями подлога документов (ст. 327 УК), а фальсифика- ция единого гocyдарственного реестра юридиче- ских лиц (ст. 170.1 УК) - видом служебного подло- га (ст. 292 УК). Введение этих специальных норм не обосновано объективными факторами, носит субъективный характер, затрудняет борьбу с пре- ступлениями, усложняет квалификацию престу- пления»12. Перечисленные статьи объявляются лишни- ми не с методологических позиций, а с позиции персонального субъективизма. Игнорирование методологического подхода не дает гарантии, что при разработке новых ста- тей, тем более нового Уголовного кодекса, не по- явятся иные «лишние» статьи. Еще более запутанной и необъяснимой явля- ется позиция законодателя в связи с принятием КоАП 2001 г. Кодекс был принят после Уголовного кодекса 1996 г., и он содержит иную систему право- нарушений в сфере экономической деятельности. Данные правонарушения не собраны в одной гла- ве, как в главе 22 УК, а в зависимости от непосред- ственного объекта правонарушения размещены по нескольким главам - правонарушения в сфере предпринимательской деятельности (глава 14), правонарушения в области финансов, налогов и сборов, страхования, рынка ценных бумаг (гла- ва 15), правонарушения в области таможенного дела (нарушение таможенных правил) (глава 16). В указанных главах содержатся правонарушения, аналогичные преступлениям главы 22 УК. Более того, правонарушения и аналогичные преступления имеют различное правовое опре- деление. Так, например, в ст. 171 УК такие деяния, как осуществление предпринимательской де- ятельности без регистрации либо без лицен- зии, рассматриваются как незаконное предпри- нимательство, а в главе 14 ст. 14.1 КоАП РФ они предусмотрены в качестве самостоятельных ад- министративных правонарушений с самостоя- тельными административными мерами взыска- ния. Разъяснений по поводу подобной позиции, углубляющей коллизию норм уголовного права, теперь уже с нормами административного права, не было. Необъяснимой является и позиция за- конодателя в связи с введением в УК РФ ст. 76¹ «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономиче- ской деятельности»13. Юридическая природа нововведенного ин- ститута не получила никакого толкования со сто- роны законодателя, а в научных кругах снискала в целом отрицательную оценку по причине необ- ходимости его введения в УК РФ при наличии ад- министративной ответственности по ст. 76¹ УК, которая предлагает освобождение от уголовной ответственности. В частности, в этот перечень попали и те статьи, о которых говорилось выше как об основанных на гражданско-правовых де- ликтах. Кроме того, введенная статья не углубила кол- лизию с нормами гражданского права, но при- Иногамова-Хегай Л. В. О новой редакции УК РФ в сфере противодействия «экономическим» преступлениям // Уголовное право в эпоху финансово-экономических перемен. Материалы IX Российского конгресса уголовного права. М., 2014. С. 157-158. Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2011. № 50. Ст. 7362. вела к конкуренции норм внутри уголовного права. И это далеко не единственный случай: так, Т. Д. Устинова отмечает: «…в ч. 1 ст. 761 УК говорится об освобождении от уголовной ответ- ственности за совершение налоговых преступле- ний. Какую норму следует применять? Исходя из соотношения общей и специальной нормы, видимо, надо руководствоваться примечаниями к ст. 198-1991 УК, но тогда возникает вопрос: ка- ково уголовно-правовое значение ч. 1 ст. 761 УК? Чем была вызвана необходимость включения ее в Уголовный кодекс?»14. Само содержание статьи вызывает критику: «Пятикратный размер, указанный в ст. 761 УК РФ, может оказаться выше штрафа, предусмотренного за совершение одного из преступлений, указанного в данной статье, а также назначение штрафа не сопровождает требование возмещения ущерба. Следовательно, штраф виновному может быть в известном смысле выгоднее освобождения от уголовной ответственности в совокупности с определенными выплатами. Например, судья соревнований незаконно получил сто тысяч рублей для оказания влияния на результат спортивного мероприятия. Согласно ч. 4 ст. 184 УК РФ за данное деяние предусмотрен штраф в размере от ста до трехсот тысяч рублей наряду с другими альтернативными наказаниями. Очевидно, что даже максимальный размер штрафа значительно ниже пятикратного размера преступного дохода: штраф - триста тысяч рублей, а пятикратный размер - пятьсот. В чем же тогда заключается освобождение от уголовной ответственности? Содержание ч. 2 ст. 761 УК РФ, в сущности, вряд ли можно считать освобождением от уголовной ответственности. Возможно, это мыслится законо- дателем как некая „иная мера уголовно-правового характера“, альтернативная наказанию, которая включает в себя фактически штрафную санкцию и типичный постпреступный позитивный посту- пок виновного - возмещение ущерба. По сути, рассматриваемая норма является фи- скальным инструментом. Она не обусловливает предупреждение преступлений и не является дополнительным инструментом обнаружения преступлений, как многие другие специальные основания освобождения от уголовной ответ- ственности. Поэтому вызывает сомнение обо- снованность ее установления относительно пре- ступлений указанного вида»15. Еще более острую оценку ст. 76¹ УК получила за само введение штрафных денежных санкций. Устинова Т. Д. О востребовании новелл уголовного права в преступлениях в сфере экономической деятельно- сти в современных условиях // Материалы IX Российского конгресса уголовного права. 2014. С. 215. Антонов А. Г. Освобождение от уголовной ответ- ственности по делам о преступлениях в сфере экономиче- ской деятельности // Российская юстиция. 2013. № 5. С. 21. «…Есть все основания утверждать, что рыноч- ные отношения в уголовном законодательстве утвердились окончательно. По многим, если не по большинству, преступлениям, совершен- ным в сфере экономической деятельности, условием освобождения от уголовной ответ- ственности является применение материальной компенсации причиненного ущерба - компен- сационно-штрафной санкции. Иными словами, если не хочешь сидеть - плати, если не запла- тишь - сиди (во всяком случае, по большинству коррупционных преступлений)»16. Таким образом, «государство предлагает ли- цам, совершившим налоговые и иные престу- пления, указанные в ст. 76¹ УК РФ, пополнить федеральный бюджет в обмен на свой отказ от реализации уголовной ответственности в от- ношении них, т. е. императивно отказывается от их осуждения обвинительным приговором суда, влекущего наличие судимости, и от назна- чения уголовного наказания»17. Законодатель, внося подобные изменения в Уголовный кодекс, игнорирует факт наличия подобных норм в административном праве, что делает бессмысленным сохранение администра- тивной ответственности по КоАП РФ за подоб- ные деяния. Об отсутствии какого-либо методологическо- го подхода свидетельствует и нарушение прин- ципов научности и историзма при кодификации уголовного законодательства. В стремлении уве- личить количество преступлений в сфере эко- номической деятельности законодатель многие преступления, в истории права относившиеся к преступлениям против порядка управления чуть ли не со времен царя Алексея Михайлови- ча, отнес к экономическим преступлениям - речь, в частности, идет о контрабанде (которая без каких-либо объяснений была законодате- лем декриминализирована, хотя степень обще- ственной опасности преступление не утратило), об уклонении от уплаты таможенных платежей, о налоговых и валютных преступлениях. Законодатель ничего из исторического и со- временного опыта не учел. Оторвавшись от исто- рических и национальных корней, он вместо четко продуманных норм, отражающих совре- менные виды посягательств на собственность, практически оставил старые нормы, несколько их обновив, чем вызвал большие затруднения при применении данных норм. Так, определив предметом хищения только чужое имущество, Акутаев. Некоторые новеллы либерализации россий- ского уголовного права // Государство и право. 2013. № 3. С. 60-61. Кострова М. Б. «Фискальная» функция российского уголовного права как новое явление эпохи финансово экономических перемен? // Материалы IX Российского конгресса уголовного права. С. 42-43. он тем самым позволил преступному миру из- влекать огромные доходы при расхищении элек- троэнергии, газовой энергии, нефти и продук- тов ее переработки. Уголовная ответственность за подобные посягательства была установлена много позже. Нормы уголовного права находятся в противо- речии с конституционно-правовыми нормами. Так, УК РФ, определив свою направленность на защиту прав и свобод человека и гражданина, что провозглашено ст. 2 Конституции РФ обязан- ностью государства, практически по этому во- просу воспринял нормы предыдущего кодекса, разбив их на разделы и главы. В основу разделов в качестве родового объек- та положены общественные отношения, а крите- рием разделения на главы стал видовой объект преступления: предполагалось, что с помощью видового объекта можно более четко определить составы и глубже их проанализировать. Однако как раз при анализе составов преступлений в ряде разделов и встречаются серьезные затруднения. Так, при анализе преступлений против лич- ности раздела VII, главы 16 УК можно четко опре- делить, что родовой объект - общественные от- ношения, обеспечивающие неприкосновенность личности, видовой объект - общественные от- ношения, обеспечивающие неприкосновенность жизни и здоровья, а в качестве непосредствен- ного объекта выступают общественные отноше- ния, обеспечивающие неприкосновенность либо жизни, либо здоровья. В других разделах такой анализ не проходит. Например, в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» общественная безопасность высту- пает в качестве основного объекта преступле- ния - ч. 1 ст. 2 УК, в качестве родового - раздел IX УК, в качестве видового - глава 24 УК и в ка- честве непосредственного - статьи, помещен- ные в главе 24 УК. Причем составы, помещенные в главе 24 УК, можно распределить по трем главам в зависи- мости от предмета преступного посягательства, и такой прием известен уголовным кодексам ФРГ и Китая, законодательству США. Насколько видовой объект позволяет углубить анализ со- става преступления, неясно, тем более что тео- рией уголовного права этот вид объекта не раз- рабатывался. Аналогичная картина просматривается и в главе 21 УК «Преступления против собствен- ности» при установлении объекта преступле- ния. Зарубежное уголовное право также сто- ит на защите прав и свобод человека, которые провозглашаются в качестве правоохраняемо- го блага, и Особенная часть уголовных кодек- сов ФРГ, Франции и ряда других стран строится по принципу признания правоохраняемого блага в качестве объекта преступления, что позволило наиболее полно и четко определить посягатель- ства на них в виде преступлений. Правоохраняемые блага в качестве объекта преступления признавали и выдающиеся рус- ские юристы, например С. В. Познышев18. Как противоречащее Конституции РФ, в част- ности, ее ст. 34, провозгласившей свободу част- ной собственности и предпринимательской де- ятельности, является установление уголовной ответственности за незаконное предпринима- тельство - ст. 171 УК, новодел, неизвестный в истории права ни одной страны. Примеров, свидетельствующих об игнорировании методо- логических принципов при разработке и даль- нейшей работе законодателя над Уголовным кодексом, можно привести множество. Но при- веденных достаточно, и все они свидетельствуют о нарушении требований юридической техники. При характеристике ст. 76¹ УК указывалось: «Расположение ст. 76¹ УК внутри кодекса довольно специфично: в отличие от множества других специальных видов освобождения от уголовной ответственности, данное положение закона находится в Общей, а не в Особенной части УК РФ, хотя его действие распространяется лишь на некоторые прямо указанные в законе деяния. Это законодательное решение, по верному замечанию А. А. Князькова, является грубым нарушением правил законодательной техники»19. Таким образом, непреклонное соблюдение требований законодательной юридической техники является вторым составляющим в концептуальном подходе при разработке Уголовного кодекса. В Энциклопедическом юридическом словаре под юридической техникой понимается совокупная связь определенных приемов, применяемых как при разработке содержания и структуры правовых предписаний государства, так и при претворении в жизнь20. С помощью средств и приемов содержание нормы приобретает соответствующую форму. Относительно уголовного права к таким средствам и приемам относятся юридические конструкции, терминология и иные, как, например, юридические презумпции и юридические фикции. Применительно к целям данной статьи речь будет идти преимущественно о первых двух указанных как о наиболее проявившихся в статьях Уголовного кодекса. «В процессе законодательного конструирования норм одной из важнейших задач юридиче- Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. М., 1912. С. 152. Лопашенко Д. Частное уголовное право как метод борьбы с финансовым кризисом // Материалы IX Россий- ского конгресса уголовного права. 2014. С. 52. Энциклопедический юридический словарь / Сост. О. Г. Румянцев, В. Н. Додонов. М., 1996. С. 93. ской техники является установление иерархиче- ской связи между законами как компонентами законодательства и системы нормативно-пра- вовых актов. Иными словами, законодатель дол- жен стремиться к тому, чтобы подготовленные им законодательные новеллы представляли со- бой органичную связь единого целого - зако- нодательной системы, были последовательно согласованы со всеми его компонентами и обе- спечивали надлежащую реализацию функций целого. При допущенных просчетах, ошибках в согласовании проектируемых норм с системой действующих норм права неизбежно появляются коллизии, противоречия»21, конкуренция норм. Одним из требований юридической техни- ки является устранение законодателем случа- ев выявляющейся конкуренции норм в новом УК РФ 1996 г., как, например, ст. 169 и 170 УК, по которым предусмотрена ответственность должностных лиц, с должностными преступле- ниями - ст. 285 УК, 285³ УК. Причем санкции по ст. 169 и 170 УК значительно ниже, чем в ука- занных статьях по должностным преступлениям, что также не соответствует сложившейся практи- ке уголовного права. Суть преступлений «Против интересов госу- дарственной власти, интересов государственной службы и службы органов местного самоуправ- ления» состоит в том, что они являются общи- ми преступлениями, т. е. они могут иметь место в любой государственно-властной структуре. Когда же выделяются из этого общего отдель- ные составы, то следует предположить, что это сделано для усиления уголовной ответственно- сти: lex speciales degorat lege generali - специаль- ный закон отменяет действие общего закона. Но ст. 169 и 170 УК РФ содержат более мягкие санкции по сравнению со ст. 285 УК РФ. Таким образом, вместо усиления борьбы с преступле- ниями в сфере экономической деятельности, с коррупционным чиновничеством УК РФ на- много эту ответственность смягчает. Однако вместо устранения случаев конкурен- ции последующее законотворчество постоян- ным внесением изменений в Уголовный кодекс многократно увеличивает число случаев конку- ренции норм. Это, как указывалось, конкурен- ция ст. 76¹ УК со ст. 198 и 199 УК; ст. 170¹ и ст. 185.5 УК со ст. 327 УК; ст. ст. 185¹, 185², 185.4 УК со ст. 201 УК; ст. 213 со ст. 209, 282 УК и др. Конкуренция норм не дает возможности дать четкую характеристику содержащихся в них общественно опасных деяний и провести убедительную квалификацию преступлений. Следующим недостатком юридических конструкций Уголовного кодекса является злоупо- Бокова И. Н. Юридическая техника в современном требление бланкетными диспозициями, к ко- торым законодатель прибегает, не желая давать четкого описания признаков конкретного обще- ственно опасного деяния при разработке новых составов преступлений. Такой прием вызывает трудности в установ- лении признаков наказуемости деяний, осо- бенно тех, что предусмотрены главой 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятель- ности». Бланкетные диспозиции содержатся в главе 24 «Преступления против обществен- ной безопасности», главе 26 «Экологические преступления», главе 27 «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транс- порта». Как справедливо отмечает Т. В. Кленова, «перенасыщенность Уголовного кодекса блан- кетными нормами, придание им абсолютного характера осложняет положение правопримени- теля и размывает пределы отраслевого правово- го регулирования»22. Широкое распространение бланкетные дис- позиции получили в уголовном законодатель- стве в XX веке. Их появление обусловлено в ос- новном развитием науки, техники, транспорта и установлением уголовной ответственности за нарушение правил пользования и эксплуа- тации технических средств и транспорта и на- правлено либо на предотвращение общественно опасных последствий, либо за их наступление. Бланкетные диспозиции связывают уголов- ное законодательство с другими отраслями пра- ва, например с гражданским, административ- ным, трудовым правом, с правилами по технике безопасности и др. Это вызывает необходимость постоянно отслеживать изменения, происхо- дящие в отраслевом законодательстве, так как любое из них может повлиять на установление признаков преступления, содержащегося в ста- тье с бланкетной диспозицией. Бланкетные диспозиции имеются в тех ста- тьях, гдесодержатсятермины «правила», «закон», «законодательство», «порядок» и т. п. В диспози- циях таких статей указываются условия, при ко- торых за нарушение соответствующих правил наступает уголовная ответственность. Напри- мер, ч. 1 ст. 264 УК «Нарушение правил движения и эксплуатации транспорта» предусматривает уголовную ответственность при одном условии: если этим деянием причинен тяжкий вред здо- ровью. Бланкетные диспозиции оправданы в тех случаях, когда требуется четкое указание на пре- ступность деяния при нарушении положений со- ответствующих нормативных актов, но сами эти нормативные акты приводить в тексте Уголовно- го кодекса невозможно в силу их многочисленно- сти, большого объема содержания, подверженроссийском уголовном законодательстве. Нижний Новгород, 2004. С. 28. Кленова Т. В. Указ. соч. С. 59. ного частым изменениям. Все это превратило бы Уголовный кодекс в чрезвычайно объемный нор- мативный акт с постоянно меняющимся содер- жанием, за которым собственно уголовно-пра- вовые нормы утратили бы свою специфичность и самобытность. Бланкетизация уголовных норм оправданна, если она проводится в разумных пределах и но- сит объективный характер, но «большая бланке- тизация Уголовного кодекса требует обширного, постоянно обновляемого приложения к кодексу в виде нормативных актов, регулирующих специ- альные вопросы»23. Однако нормы, содержащиеся в бланкетных диспозициях, нередко носят несовершенный характер, подвергаются еще более частым из- менениям, чем Уголовный кодекс, - например, налоговое законодательство, содержат нередко нечеткие положения, что приводит к неопреде- ленным, часто меняющим свой характер диспо- зициям и к ошибочным положениям. Так, в основе определения предпринима- тельской деятельности в ст. 171 УК РФ «Неза- конное предпринимательство» лежит ст. 2 ГК РФ. И в своей новой редакции ГК РФ дает опре- деление предпринимательской деятельности, идущее вразрез с общепринятыми нормами за- рубежного законодательства. В ст. 2 ГК РФ от- сутствует в определении указание на ведение предпринимательства на профессиональной основе, что запрещает ведение сделок от слу- чая к случаю или совершение одной единичной сделки. Отсутствие прямого указания в законе приводит к тому, что качестве предпринима- тельских регистрируются фирмы-«одноднев- ки», через которые проводятся крупные мошен- нические операции. Злоупотребления бланкетными диспозици- ями оправдываются бурно развивающимся тех- ническим прогрессом, однако вряд ли это может служить веской причиной. Уголовный кодекс со- временного Китая не признает и не знает блан- кетных диспозиций, однако его нормы, направ- ленные на борьбу с преступлениями в области общественной безопасности, эксплуатации тех- ники, охраны окружающей среды и т. п., четко сформулированы и содержат признаки конкрет- ных общественно опасных деяний. Случаи неудачных юридических конструкций можно продолжить, однако и приведенные явля- ются достаточно убедительными относительно их невозможности четко формулировать уголов- но-правовые нормы, направленные на борьбу с преступлениями. Но, как нам представляется, еще более несоляется в терминологии, которую использует за- конодатель при конструировании норм. «В каждом конкретном случае законода- телю необходимо четко определять перечень предполагаемых к использованию в законе по- нятий. Для правильного построения закона в него должны включаться прежде всего научно- юридические понятия, выработанные правовой наукой и апробированные практикой. Их иг- норирование и недооценка, как правило, ведут к законотворческим, а впоследствии и к право- применительным ошибкам, различным юриди- ческим противоречиям, правовым конфликтам. При конструировании правовых норм всегда следует правильно применять конституционные понятия, не допуская произвольных отступле- ний от них»24. Требования, предъявляемые к использованию правовой терминологии, были законодателем нарушены, особенно при определении основопо- лагающих понятий при формулировании новых составов. Так, понятие «общественно опасное деяние», которое как раз и является конституиру- ющим признаком в теории уголовного права, за- менено понятием «деятельность», что не является синонимом общественно опасного деяния. Общественно опасное деяние является, как правило, единичным актом поведения челове- ка, а «деятельность» предполагает определенное поведение лица в течение определенного перио- да времени, когда он может совершать действия, а может находиться в состоянии бездействия. Здесь речь идет о ст. 170 УК «Регистрация не- законных сделок с землей», ст. 171 УК «Незакон- ное предпринимательство» и ст. 172 УК «Неза- конная банковская деятельность». Кроме того, в главе 22 УК в качестве синони- ма общественно опасного деяния употребляется гражданско-правовое понятие «сделка» - ст. 170, 179 УК, что вызывает сложности в определе- нии наказуемого деяния и круга субъектов пре- ступления, так как понятие «сделка» включает в себя как минимум два субъекта. Данный прием и вызывает резкое неприятие со стороны пред- ставителей науки гражданского права25. Неверным является и злоупотребление за- конодателем прилагательным «незаконный», которое никогда не признавалось правовым тер- мином. Синонимами слова «незаконный» вы- ступают понятия «неправомерный», «противо- правный», которые являются общепризнанными правовыми терминами. Понятие «незаконный» содержится в ст. 170, 171, 171², 172, 173¹, 173²,176, 180, 183, 189, 191, 220, 222, 223 УК РФ и ряде других. вершенство уголовного законодательства прояв- Бокова Н. И. Там же. С. 31. Поляков С. Нельзя подменять гражданско-правовые 23 Бокова Н. И. Юридическая техника в российском уголовном законодательстве. Нижний Новгород, 2004. С. 68. отношения уголовно-правовыми // Российская юстиция. 2000. № 9. С. 9 Несмотря на то что в ряде статей в диспози- циях дается расшифровка, в чем проявляется незаконность, смысл нововведения остается не- ясным. Более того, при разработке КоАП 2001 г. при формулировании правонарушений в сфере предпринимательской деятельности за- конодатель отказался от понятия «незаконный», заменив перечнем конкретных видов правонару- шений, чем грубым образом нарушил принцип единства системы права. Необходимо подчеркнуть, что законодатель, принимая столь спорные и несовершенные нор- мы, вызывающие неприятие и споры как в науч- ных кругах, так и у правоприменителей, отказал- ся от своего права на аутентическое толкование принимаемых нормативных актов (которым советский законодатель пользовался), уступив его Верховному суду РФ. При этом упускается из вида, что официальные акты нормативного толкования Пленума Верховного суда РФ, в от- личие от указанных актов Пленума Верховного Суда СССР, не обладают юридической силой для нижестоящих судов и они могут применять поло- жения актов толкования только по своему усмот- рению. Примечательно, что представители гума- нистического направления в уголовном пра- ве в лице Чезаре Беккария отказывали судьям в праве на толкование: «Судьям не может при- надлежать право толковать уголовные законы исключительно в силу того, что они не являются законодателями»26. Перечень допущенных ошибок в терми- нологии можно продолжать и продолжать, но необходимо обратить внимание на следую- щее. Юридическая техника как отрасль самосто- ятельного направления в юриспруденции раз- вивается с древних времен, и многие известные юристы уделяли ей большое внимание, в частно- сти известный немецкий юрист, теоретик права Рудольф Иеринг (1818-1892). Проблемам юриди- ческой техники им была посвящена специальная работа - «Юридическая техника». Среди мно- гих тем он рассматривал законы юридической конструкции, и одним из них является закон юридической красоты. Законы должны отвечать одному требованию: чем проще конструкция, тем более она совершенна27. О полном игнорировании указанного за- кона говорят конструкции ст. 185.3, 185.4, 185.5, 185.6 УК. Данные статьи практически относятся помимо общей ст. 159 УК «Мошенничество», предусмотреть отдельные виды мошенничества в зависимости от видов деятельности встретила единодушную резкую оценку со стороны науч- ных работников по причине конкуренции норм, нечетко выраженной воли законодателя в ново- введенных статьях - ст. 159.1-159.6 УК28. Работа над новым Уголовным кодексом долж- на заключаться не во внесении каких-либо по- правок, в его переиздании в новой редакции. Должен быть разработан принципиально новый Уголовный кодекс с учетом всех четко установ- ленных методологических принципов и требо- ваний юридической техники. Игнорирование в очередной раз указанных положений может привести к тому, что «…уделом юридической на- уки сегодня является плохое комментаторство плохого законодательства и беспомощное обра- щение к правоприменительной практике»29.