The idea of justice and the constitutional problems of welfare state

Full Text

И дея социальной справедливости лежит в основании российской государствен- ности, что отражено в тексте преамбулы Конституции 1993 г. Правовая конкретизация этой ценности осуществлена в теории и прак- тике социального государства1. В данной работе рассматриваются аргументы тех правоведов, ко- торые вскрыли реальные конституциональные проблемы социального государства. Это важно сделать не только потому, что их тезисы лежат в основе некорректного анализа причин и путей преодоления современного кризиса, но и пото- му что они являются идеологическим обоснова- нием деятельности российского правительства, которая оказывает негативное влияние на судь- бу социального государства в нашей стране. Го- воря о конституционных проблемах социально- го государства, мы имеем в виду не конкретные тексты каких-либо конституций, а ведем речь об антиномичной реализации базовых принципов конституционализма в теории и практике соци- ального государства. Наша позиция заключается в том, что реальные конституционные проблемы социального государства являются внутренним источником развития данной концепции, а ни в коем случае не свидетельствует о ее несостоя- тельности. В данной работе мы постараемся по- казать, что решение этих проблем возможно на пути развития конституционализма как опреде- ленной мировоззренческой парадигмы. В отечественной юридической литературе к основным признакам социального государства от- носят, как правило, обеспечение достойной жиз- 1 См.: Кочетков В.В. Еще раз о сущности социального ни и создание условий для свободного развития человека. Наиболее типическое для российского правового дискурса определение данного фено- мена можно найти у исследователя Н.А. Баиевой: «Государство может быть определено как социаль- ное лишь тогда, когда проблема воспроизводства жизни человека как биологического существа, как потенциального субъекта всех видов обще- ственной жизнедеятельности становится главной задачей институтов государственной власти, ког- да создана и действует правовая система защиты социальных интересов личности, когда на реше- ние социальных проблем сориентированы эко- номика, политика и духовная жизнь общества»2. По нашему мнению, такое понимание сущности социального государства не добавляет ничего соб- ственно научного к ст. 7 Конституции РФ, которая гласит: «Российская Федерация - социальное государство, политика которого направлена на создание условий «обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». Очевид- но, что наукообразное повторение конституци- онной нормы не раскрывает ее аксиологическое содержание. Российские юристы, как правило, убеждены в том, что институты социального государства имеют неслучайное происхождение. Как отмеча- ет известный отечественный ученый С.С. Алек- сеев: «Объективные предпосылки идеи социаль- ного государства те же, что и основание “второго поколения” прав человека, - гигантский науч- но-технический прогресс, переход общества от традиционных к либеральным цивилизациям, потребовавшие гуманистического содержания государства // Закон и право. 2009. № 7. С. 5-13; Он же. Справедливость как сущность социального государства // Философия права. 2009. № 5. С. 32-36. 2 Баиева Н.А. Социальное государство и его основные критерии. URL: http:/science.nсstu.ru/articles/lаw/f06/04/pdf либерализма, обеспечение достойного уровня жизни людей, выработки форм социальной, в том числе государственной деятельности, на- правленной на общественное служение»3. Од- нако такое понимание генезиса этого феномена не объясняет, почему становление институтов социального государства растянулось почти на целое столетие (с середины XIX в. до 50-60 гг. ХХ в.), а самое главное -почему в конце ХХ в. на- чался кризис социального государства в разви- тых странах мира. Ведь научно-технический про- гресс только ускоряется, а развитие экономики достигло небывалых высот. Если придерживаться вышеизложенной точ- ки зрения, то нечего возразить такому отече- ственному исследователю, как В.А. Четвернин, который считает, что социальное государство, по сути, объективно невозможный феномен. Ос- новным принципом социального государства, со- гласно этому ученому, является произвольное пе- рераспределение национального дохода в пользу социально слабых. А это противоречит главному постулату правового государства - формально- му равенству и господству права в материальном смысле4. В социальном государстве, по мнению В.А. Четвернина, вообще нельзя говорить о пра- вах человека второго поколения, а только о на- личии привилегий у определенных групп насе- ления. И в этом случае получается, что общество делится на тех, в чью пользу перераспределяется национальный доход, и тех, за чей счет он пере- распределяется. Поэтому принцип социальной государственности - это несправедливость, или уравниловка5. Правда, этот исследователь не объясняет, почему поддержка социально слабых групп населения является уравниловкой и, самое главное, по отношению к кому это несправедли- во: к олигархам, к чиновникам или рабочим. В.А. Четвернин также утверждает, что Россия должна сначала пройти путь либерального ка- питализма с необузданным рынком. Это связа- но с тем, что подлинно социальным может быть только уже правовое государство, то есть такое, в котором механизмы господства права способны удерживать «перераспределительный произвол» власти в жестких рамках. Иначе говоря, этот рос- сийский юрист убежден только в том, что воз- можно лишь социальное правовое государство. В таком государстве индивид рассматривается как автономный субъект, несущий полную от- ветственность за свою жизнедеятельность. Ин- ституты такого государства гарантируют (не по- 3 Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия. Опыт комплексного исследования. М.: Норма, 1999. С. 683. 4 См.: Конституция Российской Федерации: Проблем- ный комментарий / отв. ред. В.А. Четвернин. М.: Центр конституц. исслед. Моск. Общ. Науч. Фонда, 1997. С. 55. 5 См.: Конституция Российской Федерации: Проблем- ный комментарий С. 57. нятно, правда, почему, ведь это противоречит его правой природе и взглядам самого В.А. Четвер- нина) лишь некий минимум социальных благ, постольку обеспечение этого минимума не вре- дит гарантиям свобод, безопасности и собствен- ности6. Как мы увидим ниже, эти тезисы нашли живейший отклик у читателей из российского правительства в начале XXI в. В ответ на такие серьезные обвинения в уравниловке, эксплуатации привилегирован- ным меньшинством (получатели государствен- ный пособий) всего остального народа (честные налогоплательщики) в российской правовой на- уке была выработана следующая позиция: госу- дарственная власть социальна по своей приро- де, следовательно, ее целями является не только устройство жизни человека, но и удовлетворе- ние его материальных и духовных потребностей и интересов, осуществление требований соци- альной справедливости. Как отмечает в этой связи академик О.Е. Кутафин: «Главная задача социального государства - достижение такого общественного развития, которое основывается на закрепленных правом принципах социаль- ной справедливости, всеобщей солидарности и взаимной ответственности. Социальное госу- дарство призвано помогать слабым, влиять на распределение экономических благ исходя из принципа справедливости, чтобы обеспечить каждому достойное существование»7. Причем социальная справедливость этим выдающимся ученым связывается с обеспечением прав чело- века, что, например, в распределительных отно- шениях означает соответствие между трудовым вкладом и его оценкой обществом. (А как быть с правом собственника на доход невзирая на неучастие в труде?) «В отношениях, связанных с принуждением, с ответственностью, справед- ливость есть соответствие между мерой нару- шения и мерой назначения. В сфере управления справедливость заключается в установлении минимально необходимых пределов власти и гарантий для управляемых от злоупотреблений ею»8. Но ведь это всего лишь принципы «либе- рального» правового государства, основанные на предполагаемом эквивалентном воздаянии в условиях свободного рынка и на полной автоно- мии индивида от государства. При таком подхо- де, на наш взгляд, невозможно также обосновать и необходимость для государства обеспечивать достойную жизнь каждому гражданину. Остает- ся только уповать на социальную природу вся- кой государственной власти, хотя остается за- гадкой, как объяснить многочисленные случаи 6 См.: Там же. С. 58. 7 Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М.: Норма, 2008. С. 347. 8 Там же. С. 320. разорения своих сограждан, которые случались в истории многих государств9. На эти все слабости в обосновании концеп- ции социального государства обратил внимание известный российский правовед Л.С. Мамут. В своей известной статье «Социальное государство с точки зрения права» он выдвинул несколько се- рьезных аргументов против этой концепции. Во-первых, Л.С. Мамут считает ошибочным отождествление государства с его аппаратом, поскольку «под государством подразумевается публично-властным способом агрегированное и устроенное общество, достигшее в своем эконо- мическом и социокультурном развитии стадии цивилизации»10. Или, другими словами, госу- дарство есть не что иное, как публично-властная организация народа, возникающая на известном этапе его истории. Поэтому нельзя говорить о социальных требованиях к государству (его ап- парату), поскольку его аппарат распоряжается только тем богатством, которое создано всеми членами общества. Соответственно, с этой точки зрения становятся безнравственными претензии отдельных членов общества, не участвующих в совместной деятельности, на какую-либо часть общественного богатства. Эти требования без- нравственны вдвойне, ибо они стремятся опе- реться на принудительную силу государственно- го аппарата. Во-вторых, по мнению Л.С. Мамута, не все благополучно в концепции социального госу- дарства и с точки зрения права. Ведь право вы- ступает в качестве регулятора общественных отношений, построенных на основе взаимно- сти и эквивалентности. Как пишет этот ученый: «Взаимность составляет сокровенный дух права, но в праве она уже приобретает форму эквива- лентности. Правовыми данные притязания ста- новятся (превращаются в правомочия) именно вследствие того, что таковые находятся в не- разъединимой связке с корреспондирующими им обязанностями»11. Исходя из такого пони- мания права, вывод следует только один: «Про- цесса взаимодействия в рамках социальной де- ятельности современного государства не про- исходит. Черты обоюдности, взаимности ей не присущи. Такой констатации довольно для при- знания того, что она протекает вне сферы права, несущей конструкцией которого является, по- вторюсь, как раз принцип эквивалентности»12. 9 В российской истории самые вопиющие подобные слу- Поскольку блага, которые получают некоторые граждане социального государства, поступают к ним по логике социального обеспечения на без- возмездной основе, постольку так называемые социальные права не только безнравственны, ибо претендуют на чужие блага, но носят и ан- типравовой характер. В-третьих, Л.С. Мамут возражает против свя- зывания источника социальных прав с категори- ей «человеческое достоинство», что, например, себе позволяют авторы «Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах» (1966)13. Наш правовед резонно возража- ет, что нет общепризнанного понимания данной категории в отечественной юриспруденции (как будто есть такая ясность с другими правовыми категориями). Поэтому невозможно с толком размышлять о тех «правах, которые возникают из этой непонятной субстанции, об их основа- нии и содержании»14. Каждый человек в любом государстве обладает определенными правами и обязанностями, но не из-за того, что ему присуще какое-либо врожденное достоинство, а потому что он включен в определенную сеть социаль- ных взаимодействий. Поэтому экономические, социальные и культурные права базируются не на праве (в понимании Л.С. Мамута), а на зако- не. «Государством (через его органы публичной власти) они официально провозглашаются и признаются, легализируются. Но обязанностей, корреспондирующих этим правам-притязаниям, нет»15. На первый взгляд, такая общественная ин- терпретация «человеческого достоинства» через включенность индивида в систему обществен- ных взаимосвязей сильно напоминает тезисы такого теоретического противника идей само- стоятельного значения права, как К. Маркс16. Но наш уважаемый государствовед не видит ника- кого противоречия в своей интенции обосновать неправовой характер социального государства, а также умалить значение категории человеческо- го достоинства для юриспруденции. На эти же цели направлен и последний - четвертый аргумент Л.С. Мамута - тезис о принципиальной несправедливости социально- го государства. «Если под справедливостью по- нимать формальное равенство свободных людей, соответствие (соразмерность) их правомочий и обязанностей, эквивалентность отдаваемого ими обществу и получаемого от него (приемле- мо только такое понимание справедливости), то чаи - опричнина Ивана Грозного, реформы Петра I, коллективизация И.В. Сталина, а из недавнего прошлого - ли- беральные реформы в 90-е гг. ХХ в. 10 Мамут Л.С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право. 2001. № 7. С. 5-14. Мы ссыла- емся на текст, опубликованный на URL: www.libertarium. ru/1958?print.view-yes/ 11 Там же. 12 Там же. 13 Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах. URL: www.un.org/ru/documents/ decl_conv/conventions/patecon.html 14 Мамут Л.С. Указ. соч. 15 Там же. 16 Например: «Сущность человека есть совокупность всех общественных отношений» (Маркс К. Тезисы о Фей- ербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: в 50 т. Т. 3. С. 1-5). в социальной деятельности государства она, ко- нечно, не реализуется»17. И далее: «Мир права “не оборудован” под воцарение в нем “социаль- ной справедливости” (фактического равенства). Он строится как совокупность горизонталь- ных симметричных отношений между участ- никами универсального процесса социального взаимодействия»18. Л.С. Мамут призывает в этой связи не путать моральный долг помогать нужда- ющимся согражданам и правовое долженствова- ние. Справедливость - это формальное равен- ство, а социальная уязвимость некоторых катего- рий граждан не возлагает на государственно-ор- ганизованное общество правовое обязательство обеспечивать каждому «достойную жизнь». В этой связи становится не понятно, как можно, исходя из марксистского понимания обществен- ной сущности человека, не делать следующий шаг и не признавать несправедливыми такие формально-равные социальные взаимодействия, в результате которых появляются массы нужда- ющихся граждан. Это возможно только в одном случае, если считать вслед за Ф.А. Хайеком, что «справедливыми или несправедливыми могут быть только ситуации, созданные по воле чело- века, а частности стихийного порядка не могут быть справедливыми или несправедливыми»19. А следующим шагом - признать человеческую не- полноценность (недостойность) этих категорий социально обделенных граждан. Такая антигуманная критика концепции со- циального государства стала возможна в теории (и отчасти реализуется на практике российским правительством), потому что в отечественной юридической и философской литературе прак- тически отсутствуют работы, в которых бы эксплицировалась аксиологическая взаимос- вязь данной концепции с теорией и практикой конституционализма. Рассмотрим, как можно ответить на вышеописанные упреки в адрес со- циального государства с точки зрения конститу- ционализма. В данной работе под конституционализмом понимается философско-юридическая доктри- на, а также реальная практика государственного строительства, которая считает возможным и не- обходимым строить на рациональной (договор- ной) основе систему государственного управле- ния, взаимоотношений между гражданином и властью, а также между гражданами. Эта доктри- на исходит из признания равного достоинства за каждым свободно определяющимся (суверен- ным) субъектом социума (индивид, группа граж- дан). Данное признание достоинства реализует- 17 Мамут Л.С. Указ. соч. 18 Там же. 19 Хайек Ф.А. Право, законодательство и свободы: Со- временное понимание либеральных принципов справед- ливости и политики. М.: ИРИСЭН, 2004. С. 202. ся через предикацию естественных и неотчужда- емых (гарантия свободы разума и воли в рамках правил поведения данного общества) прав (сво- боды делать/не делать что-либо) гражданину, при условии признания последним и честного следования всей совокупности рациональных правил общественной и государственной жизни. Иначе говоря, конституционализм есть некая теоретическая парадигма, решающая задачу по разработке определенных принципов справедли- вого устройства общественной жизни, которые бы позволяли обеспечить реализацию частной и публичной автономии для всех социальных субъ- ектов. Для него категории «свободы», «справед- ливости» и «человеческого достоинства» явля- ются фундаментальными ценностями. Поэтому конституционализм сопрягает ка- тегорию «свободы» и категорию «достоинство человеческой личности» в неразрывном аксио- логическом синтезе. Без признания достоинства (или правосубъектности, согласно юридической терминологии) человека не возможна объекти- вация его свободы. Ведь если кто-то недостоин признания быть человеком, то его удел, согласно известному определению раба, данному Ари- стотелем, быть мыслящим орудием в руках «на- стоящих» людей20. Можно даже с уверенностью сказать, что этот синтез лежит в основании евро- пейской культуры. Еще крупнейший мыслитель Средневековья Фома Аквинский писал: «Мы на- зываем свободным человека, который есть при- чина самого себя»21. Человек же эпохи модерна, а тем более постмодерна уже не мыслит себя со- стоявшейся личностью вне права, защищенного государством и признанным другими личностя- ми - членами данного социума, на частную и публичную автономию. Как подчеркивал еще И. Кант в «Критике практического разума» (1788): «Автономия есть основание достоинства челове- ка и всякого разумного естества»22. Свобода инди- вида стала необходимым условием обретения им человеческого достоинства. Без признания этой взаимосвязи мы не можем говорить о человеке как о свободном и моральном существе, которое несет полную ответственность за свой выбор. Именно поэтому в юриспруденции правосубъ- ектность гражданина неразрывно связана с его деликтоспособностью. Великий немецкий фило- соф писал в этой связи, что «автономия воли есть единственный принцип всех законов и соответ- ствующих им обязанностей; всякая же гетероно- мия произвольного выбора не создает обязатель- ности, а, скорее, противостоит ее принципу и 20 См.: Аристотель. Политика // Аристотель. Собр. соч.: в 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1984. С. 382. 21 Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч. II-I. Киев: Эльга: Ника-Центр, 2006. С. 92. 22 Кант И. Соч.: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 278. нравственности воли»23. Иначе говоря, частная и публичная автономия является морально-право- вой квинтэссенцией понятия «свободы», а также объективной предпосылкой достоинства ин- дивида, а способность реализовать это право - субъективным условием признания достоинства личности со стороны общества и власти. Конституционализм появился как новая па- радигма в условиях становления буржуазного общества. Под таковым в научной литературе понимается победоносно распространившийся в XVIII - начале XIX столетия общественный по- рядок, характеризующийся четырьмя основны- ми признаками. Во-первых, правом свободного самоопределения индивида в тех сферах обще- ственной жизни, которые не интегрированы не- посредственно в официальные государственные структуры, прежде всего в экономике и культуре. Институциональной основой этого права была частная собственность. Во-вторых, саморегуля- цией свободно протекающего процесса экономи- ческого и культурного развития исходя из прин- ципа свободы договора при распоряжении своей частной собственностью. В-третьих, достижени- ем максимальной экономической и культурной результативности в процессе свободного сорев- нования на основе принципа индивидуальной ответственности. И, в-четвертых, формирова- нием новых общественных элит - буржуазии, вытесняющей с государственных должностей прежние привилегированные сословия, прежде всего земельное дворянство. Теперь человеческое достоинство выводилось из имущественных цен- зов, а не из аристократических заслуг. Формиро- вание такого общества являлось, по сути своей, грандиозной социальной революцией, незави- симо от формы ее протекания. На этапе становления конституционализма первой его программой стала теория правого го- сударства. Под «правовым государством» в дан- ной парадигме понимается государство, имею- щее своей целью создание институциональных предпосылок для признания равного человеческого достоинства за каждым гражданином через обе- спечение реализации его права на частную и пу- бличную автономию. Для решения этой задачи в теории правового государства были разработаны определенные принципы. Во-первых, это прин- цип разделения властей, то есть разделенного су- ществования законодательной, исполнительной и судебной власти. Во-вторых, принцип независи- мости суда, согласно которому как процесс судо- производства, так и принимаемое судом решение должно быть полностью независимым как от воз- действия вышестоящих инстанций, так и любого воздействия извне. В-третьих, это принцип под- законности административного управления, ко- 23 Кант И. Указ. соч. С. 350. торая исключает возможность осуществления та- кой административной деятельности, которая не базируется на нормах существующего законода- тельства, а, самое главное, она не должна противо- речить базовым ценностям конституционализма. Иначе говоря, административная деятельность не может ограничивать свободу и умалять человече- ское достоинство за исключением экстремальных общественных ситуаций (война, чрезвычайное положение в связи с какими-нибудь природными катаклизмами и т.п.). В-четвертых, это принцип правовой судебной защиты, который гарантиру- ет возможность выигрыша судебного иска про- тив любого противоправного административного действия. В-пятых, это принцип общественно- правовой компенсации, обеспечивающий право на имущественную компенсацию пострадавшим вследствие как законной, так и противозаконной административной деятельности. Очевидно, что эти принципы внутренне взаимосвязаны и не мо- гут функционировать отдельно друг от друга. Однако нельзя, как это делают многие рос- сийские юристы, редуцировать все содержание понятия правовое государство к вышеперечис- ленным принципам. Это всего лишь признаки формальной законности, которыми, как показал опыт становления демократии и правового го- сударства в некоторых странах, могут лишь от- лично управлять и извращать бюрократы всех мастей. «Истинный смысл, истинная суть право- вого государства - это реальная, материальная справедливость. Государство является воистину правовым лишь в том случае, если оно - как в своих структурах, так и в своей деятельности - направлено на обеспечение справедливости»24. Очевидно, что идея социальной справедливости является конституирующей в процессе солида- ризации общества на протяжении всей человече- ской истории. Именно представление об обще- ственном отношении как справедливом, интер- субъективно признаваемом, обеспечивает леги- тимацию политических институтов и лидеров. Иначе говоря, идея социальной справедливости осуществляет ценностную интеграцию всех чле- нов общества. Поэтому вышеуказанные пять принципов формальной законности являются всего лишь средством на службе идеи реальной справедливости, в практическом осуществлении которой и оправдывается идея правового госу- дарства как таковая. Безусловно, в каждом типе общества суще- ствует свое понимание идеи социальной спра- ведливости25. В этой связи социальная справед- 24 Политическая философия в Германии: сб. ст. М.: Совр. тетради, 2005. С. 170. 25 «Справедливость, как полагалось во времена станов- ления и укрепления буржуазного общества, заключалась в том, чтобы обеспечить каждому такие его естественные права, как право на жизнь, на свободу, на собственность - ливость вступает как конкретно-историческая форма социального компромисса, достигаемого на рациональной (дискурсивной) основе, как конкретно-историческая правовая (моральная) форма признания человеческого достоинства. Подобно тому, как наука открывает различные формы истины, а не истину как некий абсолют, конституционализм в конкретных исторических обстоятельствах рационально (дискурсивно) вы- рабатывает форму социальной справедливости. Говоря философским языком, социальная спра- ведливость есть атрибут, а не субстанция, это ценностное измерение легитимации власти и социального порядка. Парадигмально социально справедливым в доктрине конституционализма является такое общественное состояние (поло- жение закона, функционирование политического института), которое не ограничивает, а рас- ширяет пространство свободы индивида, сферу его частной и публичной автономии. Необходи- мо также отметить, что в истории конституцио- нализма социальная справедливость выступала как рационально (дискурсивно) обоснованная форма признания человеческого достоинства. Индустриализация в XIX в. привела к ситуа- ции, когда представление о справедливости, теоре- тически осмысленное в законченном виде в теории правового государства, которое в свое время объе- динило третье сословие и повело его на штурм тра- диционных институтов старого порядка, не могло быть реализовано. Какие же проблемы породила индустриализация, которые не могли быть реше- ны в рамках первоначального дискурса конститу- ционализма? Создание крупных заводов и фабрик потребовало концентрации в городах индивидов, продающих единственную свою собственность - свою способность к труду, то есть рабочую силу, и получающих взамен все, что необходимо для жиз- ни - жилье, пищу и т.д. Лишенные традиционной социальной защиты со стороны местной общины (соседской солидарности) и не имеющие частной собственности, эти индивиды в глазах буржуазии были также лишены и человеческого достоинства. И именно поэтому они могли быть подвергнуты эксплуатации. Пауперизация, так ярко описан- ная К. Марксом и другими социалистами, вызвала классовую борьбу за утверждение человеческого достоинства людей наемного труда и идеи справед- ливости. И не случайно эта борьба велась, прежде всего, за политические права, а потом уже за соци- альные, экономические и иные права26, так как в конституционализме частная и публичная автоно- мия тесно взаимосвязаны. то есть права, которые положены каждому индивидууму от природы, права, неотъемлемость которых диктует разум» (Политическая философия в Германии. С. 171). 26 Напомним, что изначально политические права граж- данина через имущественный ценз были непосредственно взаимосвязаны с его частной собственностью. Поскольку граждан как собственников ста- новилось все меньше, постольку общество, что- бы избежать десолидаризации и полного само- разрушения, во имя справедливости и свободы для всех граждан было вынуждено отказаться от идеи государства как ночного сторожа и создать его новый тип, получивший в научной литера- туре название «социального государства». Такое государство должно было обеспечить воспроиз- водство гражданина как человека с чувством до- стоинства, способного к частной и публичной ав- тономии, из массы людей, лишенных собствен- ности и живущих наемным трудом. Для тогочтобы появилась возможность вклю- чения лишенных собственности граждан в демо- кратический процесс, потребовалось переосмыс- лить и переформулировать ряд принципиальных «естественных прав» человека - права на жизнь и права на собственность, а также и концепцию права как такового. Прежде всего стало ясно, что для граждан, существующих за счет продажи своей рабочей силы, право на жизнь может быть реализовано только в виде права на достойный труд. Именно поэтому все мероприятия по гуманизации труда начинались во всех странах с деятельности фа- бричных инспекций. Далее было установлено, что матрица инди- видуального и свободного трудового контракта не создает равноправия сторон (рабочего и капи- талиста) в договоре, хотя именно на этом посту- лате держалось тогдашнее право. Такое равенство может быть достигнуто только через признание реальности и значимости трудового коллектива, который дает возможность отдельному рабоче- му реализоваться как полноценному субъекту в отношениях с работодателем. Поэтому во всех развитых странах неизбежно возникали профсо- юзы, способные на равных вести переговоры с предпринимателями, а также появился механизм коллективного трудового договора, где определя- лись базовые условия по найму. Вершиной процесса пересмотра основных догматов «классического» правового дискур- са стала система обязательного коллективного страхования27 от рисков наемного труда (внезап- ной утраты трудоспособности, старости, безра- ботицы и др.)28. Теперь в системе обязательного 27 Первые законы об обязательном социальном и ином страховании лиц наемного труда (рабочих) почти син- хронно принимаются в развитых странах Европы во вто- рой половине XIX в. По мере распространения матрицы наемного труда в индустриальном обществе эти формы социальной защиты были распространены и на другие категории граждан, в том числе и на представителей так называемых свободных профессий, таких как врачи, ин- женеры, учителя и т.д. 28 Как справедливо отмечает французский ученый Р. Кас- тель: «Технология страхования играла фундаментальную роль в изменении правовой сферы. Разделяя законные обя- зательства и индивидуальную ответственность, социальное социального страхования индивидуальный риск покрывается за счет того, что он включен в си- стему коллективной защиты. Но самое главное заключалось в том, что эта система позволяла преодолеть дихотомию автономная собствен- ность/гетерономный труд. «Решение социально- го [рабочего] вопроса состояло не в том, чтобы отменить оппозицию собственник/несобствен- ник, а чтобы переопределить ее, то есть проти- вопоставить частной собственности другой тип собственности, а именно общественную, позво- ляющей получить защиту, не имея частной соб- ственности. [Теперь] источником социальной безопасности стала своего рода передача соб- ственности посредством труда и под контролем государства»29. Появление собственности общественных фондов, управляемых государством, создало новую историческую ситуацию, когда взносы в общие фонды были обязательны и при этом да- вали неотчуждаемое право, которое нельзя было вывести на рынок. Зарплата перестала являться только вознаграждением рабочему, эквивален- том стоимости его рабочей силы. Отныне она содержала в себе часть, представлявшую собой своеобразную трудовую ренту для внепроизвод- ственных ситуаций. Тем самым страхование впи- сывает рабочего в правовой порядок. Определенные преференции в этой свя- зи получило и государство. Теперь, управляя общественной собственностью, оно перестало быть только защитницей буржуазной собствен- ности и, следовательно, оно начало опирается на широкую социальную базу. У него отпадает необходимость бороться с программой социа- листического присвоения всей собственности. Можно с уверенностью сказать, что «обеспечи- вая социально слабым гражданам прожиточный минимум, который необходим для сохранения их человеческого достоинства, социальное госу- дарство принимает тем самым ответственность за обеспечение предпосылок, необходимых для функционирования закрепленных в конститу- ции гражданских свобод»30. На основании вышесказанного можно выде- лить следующие характеристики, значимые для правового и философского дискурса, которые определяют природу и происхождение социаль- ного государства. Первая характеристика - это обязатель- ственная природа социального государства. Она право может учитывать обобществление интересов, что является следствием солидарности, объединяющей разные части социального тела <…> Система страхования запусти- ла механизм солидарности, даже если акционеры не поняли этого» (Кастель Р. Метаморфозы социального вопроса. Хро- ника наемного труда. СПб.: Алетейя, 2009. С. 338). 29 Кастель Р. Указ. соч. С. 343. 30 Политическая философия в Германии. С. 10. выражается в том, что правовое государство под угрозой утраты своей легитимности принима- ет для сохранения стабильности гражданского общества новые определенные обязанности по отношению к своим гражданам, что проявляет- ся в признании им соответствующих социаль- ных прав. Заметим, что из констатации обяза- тельственной природы социального государства вытекает возможность рассматривать его как программу, а значит, и оценивать по таким кри- териям, как эффективность, осуществимость, ре- левантность состоянию общества. Вторая характеристика фиксирует то, что со- держание обязанностей социального государ- ства (и соответствующих прав граждан) состоит в обеспечении возможностей для реализации частной и публичной автономии граждан, то есть возможности для каждого человека испы- тать чувство свободы и ответственности за свою судьбу и судьбу своего сообщества. Достигается это за счет признания факта несамостоятельно- сти и нестабильности гражданского общества на индустриальной фазе развития капитализма, который описывается в виде определенных со- циальных рисков. Вследствие чего появляется необходимость обеспечения государством своим гражданам минимальных жизненных условий для сохранения возможности частной и публич- ной субъективности (активности). Третья характеристика - это признание аб- солютного равенства политических, социальных и иных прав, а также их внутренней правовой взаимосвязи, у всех граждан независимо от их принадлежности к классам или иным социаль- ным группам. По сути дела, это означает призна- ние равного человеческого достоинства (право- субъектности) за всеми гражданами31. Четвертая характеристика - это реальная заинтересованность государства в проведении активной социальной политики в целях самосо- хранения, основывающаяся на совпадении инте- ресов гражданина и государства в условиях демо- кратической легитимизации власти. Таким образом, с точки зрения конститу- ционализма, социальное государство можно определить как государство, которое публич- но-властным образом гарантирует каждому гражданину такие стандарты материальных условий жизнедеятельности, которые позволя- ют ему реализовывать свое право на частную и публичную автономию. С политической точ- ки зрения, социальное государство можно также 31 В этой связи необходимо подчеркнуть, что государ- ство, поддерживающее кастовость (неравенство) обще- ства, не делающее в своей политике ничего, что было бы направлено на разрушение жестких перегородок между социальными слоями, не может считаться социальным, хотя бы оно и проводило в соответствие со своей соци- альной природой активную политику, направленную на удовлетворение потребностей граждан. рассматривать как институционализированный классовый компромисс, имеющий своей легити- мирующей основой активное создание властью возможностей для удовлетворения растущих ма- териальных и духовных потребностей индиви- дов в условиях демократии. В этом и заключается аксиологическое значение теории социального государства в парадигме конституционализма. Теперь мы в состоянии разрешить конститу- ционные проблемы социального государства, ко- торые были отмечены Л.С. Мамутом и В.А. Чет- верниным. Первая проблема, которая выражается в без- нравственности требований признания социаль- ных прав, адресованных государственному аппа- рату, поскольку государство есть агрегированное общество, решается в аксиологическом конститу- ционализме следующим образом. Конституцион- ное (правовое) государство имеет не естественное, а договорное происхождение. Исходя из призна- ния равного человеческого достоинства за каждым гражданином, а в случае народа в целом говорят о его суверенитете, конституционное государство есть совокупность определенных институтов, при- званных реализовывать конституционные цен- ности, то есть наполнять реальным содержанием понятия свободы и справедливости. Поэтому лю- бые требования обеспечения человеческого досто- инства должны быть обращены именно к государ- ственным органам, а безнравственным же является стремление умалить такое право. Вторая проблема В.А. Четверниным форму- лируется как противоречие между требования- ми правового государства и целями государства социального, а Л.С. Мамут предпочитает гово- рить о неправовой сущности социального госу- дарства. Сутью первого, по их мнению, является корреспондирование прав и обязанностей на основе принципа эквивалентности обмена. В случае социального обеспечения надо говорить о привилегиях, а не о правах. С точки зрения кон- ституционализма, это не что иное, как необосно- ванная редукция абстрактной правовой формы к формулам простого товарного производства, от- раженным еще римским частным правом, то есть сведение всей полноты человеческой свободы к одной - рыночной - форме частной автоно- мии, где применим диспозитивный метод. В слу- чае государственного строительства, которое ре- гулируется отраслью административного права с его императивным методом, затруднительно го- ворить об эквивалентности обмена. В конститу- ционализме обязанностям государства создавать условия для реализации частной и публичной ав- тономии на основе признания равного человече- ского достоинства противостоят права граждан требовать исполнения этих обязательств. В сфере материальной жизнедеятельности эти права на- зываются социальными и экономическими. Третье замечание в адрес социального госу- дарства связано с отрицанием значимости кате- гории «человеческое достоинство», поскольку не существует общепризнанной ее трактовки. По нашему мнению, такая трактовка может появить- ся в результате аксиологической интерпретации конституционализма. И с этой точки зрения, человеческое достоинство можно понимать как способность каждого индивида в соответствии со своим возрастом к рациональному осуществле- нию частной и публичной автономии, то есть к рациональному свободному поведению. В праве же эквивалентом категории человеческое досто- инство является категория правосубъектности личности, которая определяется как способность личности приобретать права, выполнять обязан- ности и нести ответственность за недобросовест- ное осуществление прав или исполнение обя- занностей. В этой связи рациональность чело- веческого достоинства может определяться как добросовестность свободного поведения, то есть соблюдение принципа доброй воли при реализа- ции частной и публичной автономии. Поскольку, согласно известной теореме немецкого логика К. Геделя, ни одна формальная система может сама из себя обосновать свои исходные посылки, постольку категория человеческого достоинства служит ценностным фундаментом современно- го права и государства. Только понять это можно при экспликации аксиологической значимости конституционализма. И последняя, но не по значению, проблема социального государства, по мнению вышеука- занных российских юристов, состоит в том, что оно декларирует нереальные цели, а именно: до- стижение материальной справедливости, суть которой уравниловка. Правовая справедливость же возможна только как формальное равенство субъектов, что и является сущностью права как такового. С точки зрения конституционализма, справедливость - это не состояние, а процесс создания условий для реализации социальным субъектом своей частной и публичной автоно- мии. И формальная справедливость - необхо- димая, но недостаточная предпосылка этого про- цесса. Конфликт же социального государства со справедливостью на практике начинается только тогда, когда оно в своей деятельности отходит от страхования социальных рисков на основе обще- ственной собственности и начинает гарантиро- вать индивиду тот жизненный уровень, который он однажды достиг. «Такая гарантия есть, в сущ- ности, привилегия, ибо ее невозможно предоста- вить всем, а значит, шансы обойденных умень- шаются за счет привилегированных»32. Именно переход от исходных принципов социального государства, когда оно страховало свободу граж- 32 Хайек Ф.А. Указ. соч. С. 378. данина, к попытке компенсировать издержки свободной жизни и вызвал кризис современного государства всеобщего благоденствия в развитых странах. Но демонтаж институтов социально- го государства приведет только к сужению про- странства для частной и публичной автономии. Поэтому их необходимо развивать и наполнять новым содержанием, исходя из аксиологической интерпретации конституционализма. К сожалению, рассмотренная выше пробле- матика имеет для нашей страны не только тео- ретическое, но и большое практическое значе- ние. По нашему мнению, начиная с 2000 г., наше правительство проводит политику демонтажа институтов социального государства, согласно «Стратегии социально-экономического разви- тия России до 2010 г.», разработанной под руко- водством Г.О. Грефа, которая не была утвержде- на отечественным парламентом. Одним из ее краеугольных камней был отказ от концепции социального государства, невзирая на ст. 7 Кон- ституции РФ, и переход к так называемому суб- сидиарному государству, суть которого объявля- лась адресная помощь нуждающимся, согласно критериям, определенным решениями Прави- тельства РФ33. На этом пути были со скандалом монетизиро- ваны льготы отдельных категорий граждан (оче- видно, что в результате этого они подверглись кор- розии инфляцией). Без лишнего шума была лик- видирована система пенсионного, социального и медицинского страхования, которая теперь стала формироваться за счет налоговых поступлений, а значит, она начала полностью зависеть от текущей бюджетной ситуации. Кроме того, была введена плоская шкала налогообложения доходов физиче- ских лиц; подорваны роль и значение профсоюзов как защитников интересов лиц наемного труда. Также было полностью нивелировано индикатив- ное значение минимального размера оплаты тру- да (МРОТ) и проведена сомнительная пенсионная реформа. Короче говоря, во имя соответствия не- ким дискурсивно неопределенным либеральным критериям бюджетной эффективности были или ликвидированы, или выхолощены основные ин- ституты социального государства в нашей стра- не. Однако, к сожалению Г. Грефа, А. Чубайса, А. Кудрина и других российских либералов-госу- дарственников, не все задуманное было реали- зовано. Поэтому впереди нас ждут и повышение пенсионного возраста, и реформирование прин- ципов финансирования и функционирования учреждений образования и медицины. Поговари- вают также и об очередной пенсионной реформе в связи с хроническим дефицитом российского пенсионного фонда. 33 Стратегия развития Российской Федерации до 2010 г. // КоммерсантЪ. 2000. 12 мая. На фоне таких свершений российская власть считает своим особым достижением постоянную индексацию пенсий пенсионеров и зарплат бюд- жетников. Однако если анализировать ситуацию с точки зрения базовых ценностей концепции со- циального государства, ситуация оказывается со- всем не привлекательной. Например, если взять такой важный показатель социальной защищен- ности пенсионера, как коэффициент замещения пенсии, который рассчитывается в процентах от средней зарплаты по стране, то получается, что до сих пор даже не достигнут уровень 35 %, кото- рый был зафиксирован в нашей стране в конце 90-х гг. прошлого века, то есть до начала реализа- ции программы Грефа. Сейчас же он составляет 26 %, а самое главное - совершенно не понятно, когда это будет сделано, хотя и очевидно, что и этот уровень недостаточен для достойной жизни в демократическом обществе34. И таких приме- ров можно привести великое множество. Полу- чается, что четкая система социальной защиты, которая была создана в нашей стране на основе Конституции, вместо того чтобы совершенство- ваться в соответствии с доктриной социального государства, была заменена, по сути дела, непро- зрачной системой массового подкупа активной части электората (то есть пенсионеров и бюд- жетников), размер которого полностью зависит от текущей бюджетной ситуации и воли высше- го политического руководства страны. Хотя уже давно было установлено, что именно обществен- ная собственность как антитеза частной соб- ственности, а не строка в государственном бюд- жете, может гарантировать индивиду, живущему наемным трудом, право на частную и публичную автономию. К сожалению, отечественную политическую, экономическую и научную элиту эта проблема не очень беспокоит. В фокусе их внимания лежат вопросы наполняемости, сбалансированности и расходования бюджета. Очевидно, что в сло- жившейся ситуации возрастает роль и значение профессионального экспертного сообщества. Например, юристы должны вспомнить, что они обязаны не только обосновывать существующие властеотношения, но также облекать в правовую форму идеи равенства, свободы, справедливости и человеческого достоинства, а не отмахиваться от них под предлогом их неправовой сущности. Философам необходимо сконцентрироваться на своем прямом призвании - заниматься раци- онализацией базовых социальных ценностей и осуществлять аксиологическую интерпретацию важнейших форм общественного сознания. Ведь без имплементации этих ценностей в широкие слои российского общественного сознания не- 34 Согласно расчетам специалистов Международной Ор- ганизации Труда (МОТ), коэффициент замещения пенсии должен быть не ниже 50 %. возможна солидаризация наших граждан в но- вую политическую общность российский народ и превращение их в подлинного конституционно- го суверена. А значит, невозможна и реализация императивов нашей Конституции о рассмотре- нии человека, его права на частную и публичную автономию как главной цели общественного раз- вития. Таким образом, только творческое разви- 4. Баиева Н.А. Социальное государство и его основные кри- терии. URL: http:/science.nсstu.ru/articles/lаw/f06/04/pdf. 5. Кант И. Соч.: в 6 т. Т. 4. М.: Мысль, 1965. 544 с. Кастель Р. Метаморфозы социального вопроса. Хро- ника наемного труда. СПб.: Алетейя, 2009. 576 с. Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий / А.С. Автономов, Н.С. Бондарь, А.М. Ко- валев и др.; отв. ред. В.А. Четвернин. М.: Центр консти- туц. исслед. Моск. Общ. Науч. Фонда, 1997. 702 с. Кочетков В.В. Еще раз о сущности социального госутие концепции социального государства позво- 9. лит нашей стране выйти из кризиса нравственно дарства // Закон и право. 2009. № 7. С. 5-13. Кочетков В.В. Справедливость как сущность социально- го государства // Философия права. 2009. № 5. С. 32-36. обновленной, даст возможность создать новые 10. Кутафин О.Г. Российский конституционализм. М.: прочные правовые институты, что и станет осно- вой для стабильного развития России в XXI в. 11. Норма, 2007. 544 с. Мамут Л.С. Социальное государство с точки зрения права. URL: www.libertarium.ru/1958?print.view-yes/

About the authors

V V Kochetkov

Academy of civil defense of EMERCOM of Russia

Email: vovov69@mail.ru

References

Supplementary files