Legitimation, Legitimacy and Legality of Law in the Chinese Legal System

Full Text

Для большинства юристов легитимность права в самом общем виде означает признание права субъектами. Под легитимацией понимается процесс придания праву легитимности, а легальность нередко сводится к законности. При этом легальность может рассматриваться как один из способов придания праву легитимности, т.е. как способ легитимации. Особое звучание проблемы легитимности права получают при их анализе в контексте того или иного типа правопонимания. В свете китайской политико-правовой действительности названные теоретико-правовые категории нуждаются в уточнении. Сущностные характеристики правовой системы современного Китая активно исследуются сегодня современными российскими учеными. Оставив для отдельного разговора Гонконг, Макао и Тайвань, следует выделить особенности правовой системы континентального Китая. Убедительными представляются выводы, представленные в научных трудах П.В. Трощинского, которого можно назвать последовательным продолжателем юридического направления в синологической науке России. П.В. Трощинский отмечает, что правовая система современного китайского государства уникальна и включает в себя как традиционное (древнее) право, так и черты права стран социализма, романо-германской и англосаксонской правовых семей. Особый интерес представляет его замечание о том, несмотря на прямое отсутствие в действующем китайском законодательстве разработанных великим Конфуцием и легистами морально-этических и правовых доктрин, следует признать их влияние на правосознание, правовую культуру китайского правотворца и обычного гражданина определяющим. Мало того, по его мнению, существующий в Китае приоритет партийных решений над законом, основополагающая роль политических установок и директив коммунистической партии Китая (КПК) в деле формирования законодательства является ничем иным, как известным традиционному китайскому обществу принципом главенства общепризнанных морально-нравственных норм над актами правотворчества. Как образно заметила другая российская исследовательница китайского права, социалистическая правовая семья формирует оболочку правовой системы Китая, определяет ее форму и структуру, в которой основной источник права - это нормативный правовой акт. Однако содержание, наполнение, дух права и правовой культуры сформированы под влиянием религиозно-философских учений конфуцианства и легизма. Уместно вспомнить слова великого Конфуция: «Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добродетели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдится, но и выразит покорность». Известно, что ритуализированные правила поведения в обществе, являющиеся частью социальных отношений, именуются в китайской традиции правилами «ли». Представляется, что такие правила «ли» предполагают всеобщее признание. По-другому обстоят дела с легистской точки зрения. Как указывал Шан Ян, если государством управляют при помощи добродетельных методов, в нем непременно появится масса преступников. Он считал, что когда народ побеждает закон, в стране воцаряется беспорядок. Шан Ян подчеркивал: «Наказания порождают силу, сила порождает могущество, могущество порождает величие, вселяющее трепет, а величие, вселяющее трепет, порождает добродетель». Как следствие, во всеобщем признании законов «фа» нет необходимости, ведь они имеют источником власть. Как отмечают китайские исследователи, после правления династии Западная Хань управление государством стало строиться как на ритуале, так и на законе, принципы управления государством на основе нравственных норм и на правовой основе постепенно срастались, через понятия «ритуал» и «закон» и через их соединение стала складываться модель развития законодательной культуры китайского государства. Обсуждая проблему легитимности права в свете китайской специфики, невозможно обойти вниманием концепцию «мандата Неба». Ее возникновение связывают со свержением Иньского правителя племенем Чжоу в XI в. до н.э. Оставив в стороне историко-правовой аспект, акценты можно расставить следующим образом. Мандат Неба дается тому правителю, который в состоянии уважать добродетель и оберегать народ и чья добродетель соответствует добродетели Неба, т.е. воля Неба выражается в том, чего желает народ, или следует желаниями народа. Понятно, что концепцию «мандата Неба» очень удобно использовать, чтобы подтвердить законность статуса властвующего правителя, обращаясь к авторитету Неба, ниспосылающего поддержку власть предержащему. Важно помнить и о том, что концепция «мандата Неба» развивалась в конфуцианстве, но не находила большой поддержки у легистов. При актуализации концепции «мандата Неба» с учетом современных политико-правовых вызовов оказываются востребованными аспекты как легитимности, так и легальности. Уполномоченный «мандатом» законодатель является безусловно легитимным, что не снимает с него обязанности осуществлять свою деятельность легально (законно). Конечно, современный Китай вряд ли можно называть традиционным обществом в классическом смысле этого слова. В то же время не вызывает особых сомнений сложившееся мнение, что кардинальных изменений в сфере соотношения права и морали китайская государственность не претерпела и поныне. Социалистическая мораль стоит выше законности, которая тоже носит название «социалистическая». Интересы государства будут стоять выше интересов личности. Общество и право еще долго будут находиться в подчиненном положении относительно партийных директив. Вопрос о правовой или неправовой природе программных документов КПК продолжает оставаться дискуссионным. Правовая природа явления подразумевает его «отнесенность» к праву. В Законе КНР «О правотворчестве» закреплены следующие источники права в формальном смысле: Конституция КНР; законы; административно-правовые акты Государственного Совета; местное законодательство; положения об автономии и отдельно действующие положения автономных районов; подзаконные акты в форме правил, принимаемых министерствами Государственного Совета, комитетами, Народным банком Китая, Ревизионным управлением и находящимися у них в прямом подчинении органами, обладающими функциями административного управления; правила местных народных правительств. Особо следует выделить ст. 93 названного закона, согласно которой Центральный военный совет принимает законодательство в военной сфере. Главные штабы Центрального военного совета, рода войск, военные гарнизоны могут в соответствии с законом и принятым Центральным военным советом законодательством в военной сфере, решениями, приказами, в пределах своей компетенции принимать правила в военной сфере. В Основах гражданского законодательства КНР, принятых 15.03.2017 на 5 сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) КНР 12-го созыва, применяемых с 01.10.2017, в ст. 10 указано, что в случаях, не урегулированных законодательством, допускается придерживаться обычаев, при этом не нарушая правил общественной нравственности. Источниками права в КНР являются общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры. Соответственно, китайский законодатель не причисляет акты партийных органов к источникам права. В российской научной литературе высказана интересная точка зрения, что наряду с типичными источниками права следует рассматривать корпоративные источники социального регулирования, которые уместно соотносить с источниками конституционного права. Прежде всего, к таким источникам относится Устав КПК, принятый 21.10.2007 на 17 Съезде КПК. Решения КПК можно охарактеризовать как источники содержания нормативно-правовых актов, принимаемых государственными органами. По сути, актам КПК не обязательно иметь статус источника права в формально-юридическом смысле, поскольку положения программных документов партии и так рассматриваются как выражение воли государства. Вряд ли возможно отрицать наличие элементов суггестивного, внушающего характера в процессе легитимации принимаемых законов в Китае. Например, в период проведения 19 Съезда КПК осенью 2017 г. и на весенней сессии Всекитайского собрания народных представителей 2018 г. активно использовались суггестивные политические тексты, определяемые как тексты, доминирующей коммуникативной функцией которых является коррекция социально-политической установки адресатов этих текстов. В связи с этим обращают на себя внимание следующие факты. Си Цзиньпин на открытии 19 Съезда КПК произнес самую долгую речь в истории страны, которая продолжалась 3 часа 26 минут, текст речи состоял из 32,3 тыс. иероглифов. Непосредственно речь китайского лидера слушали более 2,3 тыс. делегатов и почти столько же журналистов, она прерывалась аплодисментами 71 раз. Компания Tencent предложила всем, кто не смог поаплодировать Си Цзиньпину в Доме народных собраний в Пекине, сделать это в интернете, и выпустила новую онлайн-игру «Похлопай речи». В итоге за сутки лидеру КПК виртуально «похлопали» более миллиона человек. Китайские исследователи достаточно подробно проанализировали речи Си Цзиньпина и его высказывания, распространяемые средствами массовой информации. Отмечается метафоричность его речей, использование пословиц и поговорок, стихов и архаизмов, указывается на употребление цитат Конфуция, Лао-Цзы, подчеркивается, что политик не только развивает китайскую традицию, но и придает ей новый смысл. Небезынтересно обратить внимание и на те слова, которые произнес в бытность секретарем Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины Ван Цишань, китайский государственный и партийный деятель, занимающий с 17 марта 2018 г. пост Заместителя Председателя КНР. Он заявлял, что «легитимность правящей партии основана на ее истории, народной поддержке и мандате народа». Очевидна аналогия с «мандатом Неба», на который когда-то уповали древнекитайские правители. Имеет смысл проиллюстрировать процесс легитимации принимаемых законодательных установлений в КНР на примере одной из новелл Конституции КНР, отменившей ограничения в сроке занятия поста Председателя КНР, обращая внимание на роль партии в этом процессе. По сложившейся за многие десятилетия практике решения партийных органов предшествуют внесению изменений в Конституцию. В октябре 2017 г. в Устав КПК внесено имя Си Цзиньпина: «Идеи Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой новой эпохи» . Таким образом, Си Цзиньпин стал третьим главой государства такого уровня после Мао Цзэдуна и Дэна Сяопина, а факт внесения имени руководителя в Устав при его жизни вообще был только лишь при Мао Цзэдуне. «Второй после Мао», так теперь называют Си Цзиньпина. После съезда состоялось три Пленума Центрального комитета КПК 19-го созыва, на которых был подготовлен ряд поправок к Конституции. В числе прочего речь идет о предложениях исключить из Конституции запрет для Председателя и Заместителя Председателя КНР занимать должность более двух сроков подряд, а также включить в Конституцию теоретические идеи Си Цзиньпина. Накануне 1 сессии 13-го созыва ВСНП стоял главный вопрос. Вот как его сформулировали российские исследователи: «Облечет ли сессия дух съезда в букву государственного строительства?» 11.03.2018 ВСНП приняло ряд поправок к действующей Конституции КНР, вступившей в силу в 1982 г. и не знавшей изменений за последние 14 лет. Из 21 внесенной поправки выделим лишь некоторые. Среди поправок идеологического характера важной является та, что внесла в Преамбулу Конституции имя Си Цзиньпина и его идеи. Исследователи текста обновленной Конституции КНР также обращают внимание на дополнение ч. 2 ст. 1 Конституции, где теперь также сказано следующее: «Руководящая роль коммунистической партии Китая является самой сущностной отличительной особенностью социализма с китайской спецификой». В центре внимания - поправка № 14. С ее внесением из ст. 79 было исключено указание на то, что Председатель и заместитель Председателя КНР могут занимать свои должности не более двух сроков подряд. Существуют опасения, что это приведет к несменяемости власти. Высказано мнение, что Си Цзиньпин отстраняет от управления страной саму коммунистическую партию, что он превращается из первого среди равных в фигуру императора, закрепляя за собой все возможные ключевые посты в государстве. Однако невозможно упрекнуть китайского законодателя в нарушении порядка внесения изменений в Конституцию. Согласно ст.62 Всекитайское собрание народных представителей полномочно вносить такие изменения. Соответственно, можно говорить о легальности внесенных конституционных поправок с формально-юридической точки зрения. В то же время вызывает сомнение необходимость такого рода правовых инноваций в XXI в. Как отмечает И.Л. Честнов, с позиций современной постклассической методологии легитимность права - это процесс или механизм постоянного подтверждения принятия права населением. Механизм легитимации права предполагает объяснение его формирования, воспроизводства и изменения. Именно победитель в борьбе за право официальной номинации социальных явлений, в том числе юридической квалификации, с помощью символической власти номинации «убеждает» население в легитимности соответствующей картины мира, правовой реальности, продолжает рассуждать И.Л. Честнов. До тех пор, пока широкие массы населения не выступают открыто против такой картины мира, в данном социуме имеет место легитимность как содержание диалогичности. Важно отметить, что население Китая в значительной степени демонстрирует доверие законодателю. Получается, что в борьбе социальных групп за право юридической номинации в качестве победителей выступают коммунистическая партия и Си Цзиньпин. Может быть для китайцев не кажутся неприемлемыми и в XXI в. несменяемость и единоначалие, которые в течение тысячелетий практиковались в китайском обществе. Таким образом, можно сделать вывод, что термин «легитимность права» из общетеоретического юридического лексикона подходит для китайской правовой системы лишь с оговорками. Скорее можно говорить о легитимности законодательства. По-видимому, для «расколдовывания» (в веберовском смысле) права Китая понадобится еще немало времени.

About the authors

N I Malysheva

Saint Petersburg State University

Email: nmal60@list.ru

References

Supplementary files