Grounds for conceptualization of the philosophy of branches of law

Full Text

Философия права, как известно, является давно сложившейся областью познания правовой реальности и человека в ней. Круг проблем, решаемых философией права, довольно широк. Актуальными являются вопросы развития правового государства и гражданского общества, не менее значимыми остаются проблемы сохранения традиционных ценностей и норм, связанных с правовой жизнью человека и общества, но также важными следует признать и концептуальные проблемы самой философии права. Определение внутренних теоретико-методологических ресурсов философии права имеет принципиальное значение для перспективного развития данной области знаний. Между тем философия права сталкивается, как, вероятно, и любая другая сфера науки, со сложностями, вызванными междисциплинарностью, комплексностью подходов к анализу права и отраслей права и т. д. В этих условиях довольно сложно сохранить свой уникальный статус и не раствориться в пространстве сотрудничества различных наук. При этом у философии права возникает риск утраты своей самобытности. Ведь до сих пор, например, ведутся дискуссии относительно проблемы разграничения философии права и теории права и государства. Исследователям все время приходится акцентировать внимание на том, где идет речь о философском осмыслении права и его феноменов и процессов, а где все же тон задает теория права. В этой связи приходится все время давать пояснения по поводу того, какие критерии могут быть использованы при дифференциации этих областей знания. Но на самом деле ни один из каких-либо предлагаемых критериев не может в полной мере дать точный ответ на вопрос о месте философии права в системе философских наук, равно как и о позиции теории права и государства в системе наук юридических.

Сложности в случае с философией права возникают в связи с отсутствием четких характеристик ее объектно-предметного пространства и в целом научного статуса. Сегодня, пожалуй, довольно затруднительно предложить убедительные аргументы для подтверждения самостоятельного статуса философии права, определить ее объект, предмет, метод, главную цель. В то же время самоопределение философии права как уникальной области знания укоренилось еще в отдаленных эпохах, а следовательно, философия права сумела накопить довольно внушительный исторический и социокультурный материал, способный продемонстрировать ее важнейшую роль в осмыслении права. Сомнений в этом не возникает. Действительно, «философия права может быть признана одной из самой древних сфер общественного познания и первичной областью юридического познания, если понимать под философией права познание сущности права, его идеи. Еще не существовало ни формально-догматической юриспруденции, ни отраслевой, ни социологической, но проблема критерия справедливости законов, судебных решений уже становилась доминирующей в политических и правовых рассуждениях античных мыслителей» ¹. Вместе с тем по-прежнему не теряет своей актуальности вопрос, например, о том, кто такой философ права? Он юрист? Или все же философ? От этого, как мы понимаем, будет во многом зависеть градус оценивания правовой реальности. Но философ права также может быть и политиком, и революционером, и чиновником. Во множестве образов философа права будет открываться всякий раз новая перспектива переосмысления права и, скорее всего, изменяться специфика самой философии права. И нередко исследователям приходится констатировать, что «на сегодняшний день в России практически отсутствует собственная, самобытная и оригинальная философско- и теоретико-правовая мысль, задачей которой было бы не слепое подражание западным моделям, а поиск собственного пути правового развития, отвечающего правовому менталитету народа» ². Позитивным моментом в развитии рассматриваемой области знаний может являться тот факт, что в последнее время все чаще именно профессиональные юристы (и теоретики, и практики) задумываются о сущности и идеях права, пытаются анализировать правовые ценности и антиценности. При этом философ в таком анализе чаще всего движется от социокультурных истоков к правовой норме, а юрист, напротив, от данности нормы к тем ценностным состояниям, которые она образует.

Итак, можно сказать, что вопрос о методологической самодостаточности философии права еще не закрыт, но уже возникает следующий: а насколько оправданным можно считать выделение философии по отраслям права? Достаточными ли основаниями для концептуализации философии отраслей права являются эвристический потенциал «главной» философии права, с одной стороны, и, допустим, с другой стороны, желание юристов или кого-либо еще взглянуть на конкретную отрасль права с точки зрения онтологической, гносеологической, возможно, метафизической и т. д.? Если отталкиваться от тенденции роста дифференциации науки, когда появляются все чаще некие отрасли знаний, например, в угоду научному коллективу или школе, какому-нибудь авторитетному исследователю или вокруг изобретенной локальной парадигмы, то «философий права» может быть сколько угодно. Если исходить из того, например, что система права — «это ментальные представления (и ожидания), воплощаемые в массовые практики в масштабах социума, соотносимые с господствующими (официальными) системами знаков» ³, то «разбор» этих массовых практик должен учитывать функционирование знаков и кодов в каждой из отраслей права. В противном случае попытки разобраться в социокультурной природе обладающих своей выраженной спецификой норм гражданского, уголовного или другого отраслевого права могут ни к чему не привести. Таким образом, и философу, что само собой разумеется, и юристу необходима семиотическая специализация, которая позволит расшифровывать нормы права. В то же время отсутствие таковой сузит поле осмысления правовой реальности, а значит, «закроет» перед познающим субъектом границы философии права, но вновь оставит его один на один с непонятой и не до конца переосмысленной нормой права.

Расшифровку норм права, между тем, не следует отождествлять с существующей правоприменительной практикой. С другой стороны, юристу, работающему в повседневном режиме с различными нормами права, ничего иного не остается, как руководствоваться ситуативным или прецедентным правоприменением. А интерпретации или расшифровки этих норм, необходимые для уяснения их сущности, места в ценностно-нормативной системе культуры и в целом для понимания роли права в бытии человека и общества, остаются за пределами профессиональной юридической деятельности. Но все же юрист, достигающий условной семиотической специализации, имеет больше шансов на безошибочное применение той или иной правовой нормы хотя бы на том основании, что обладает навыками соотнесения конкретной нормы с социокультурной реальностью, а не в отрыве от нее. В приобретении такого опыта может помочь философия по отраслям права (философия отрасли права).

По большому счету философия отрасли права выглядит несколько надуманно и, вероятно, непродуктивно. Скорее всего, в стане философов нашлось бы много скептиков и критиков по поводу такой конструкции. Но в корпусе юристов, мы полагаем, эта идея нашла бы поддержку. В научном плане философия отрасли права нуждается, прежде всего, в методологической определенности, в утверждении своего научного статуса, что не всегда возможно для той или иной области знаний, которая, к примеру, возникла для решения одной насущной проблемы. Но как только такая проблема снимается с повестки дня, что чаще всего со временем и происходит, то теряется и созданная для ее рассмотрения наука («поднаука», отрасль, сфера). Это, разумеется, вовсе не обозначает, что таково общее правило. В развитии современного социогуманитарного знания так называемая гибридизация наук, когда от основной научной области начинают ответвляться многочисленные «гибриды» (в том числе, и на стыке с другими научными областями), стала уже закономерностью. Примеров здесь большое количество: в социологии выделяют и социологию дома, и социологию досуга, и социологию увлечений и т. д. Эти «поднауки» или гибриды расщепляют целостность основной научной области, затрудняют системное ее развитие; можно сказать, паразитируют на ее научном статусе, не привнося никаких особо значимых дивидендов. Но вот в случае с философией отраслей права все может быть иначе.

Самый первый, пожалуй, вопрос, нуждающийся в рефлексии, заключается в прояснении словоупотребления «философия отрасли права». Мы должны считать, что существует обобщенная философия отраслей права (условно: межотраслевая философия права), или мы должны вести речь об отдельно взятой философии уголовного права, философии семейного права и т. д.? Правильно ли будет сказать, что существуют разные «философии» отраслей права? Вопрос этот не праздный, поскольку он напрямую связан с определением научного статуса рассматриваемой области знаний. По этому поводу, например, С. А. Бочкарев отмечает, что «отечественная мысль стоит лишь на подступах к осознанию необходимости философии отраслей права, ее изучения и дальнейшей разработки» ⁴. В данном случае, как видим, автор высказывается в пользу «философии отраслей права» как обобщенной области знаний. Если же отстаивать позицию выделения «философий» отраслей права в зависимости от конкретной отрасли права, то с методологической точки зрения она выглядит крайне небезупречно, поскольку все эти допустимые «философии» не будут располагать своими уникальными особенностями в выборе методов исследования, в базовых концепциях, в хронологии становления и развития (в основном возникают в наши дни) и т. д.

В пользу появления философии отраслей права может говорить все возрастающий интерес со стороны профессиональных юристов (теоретиков и практиков) и в целом юридической науки к системному осмыслению норм права, исходя из конкретной предметной сферы правового регулирования. Право, очерчивая круг общественных отношений в системе соответствующих норм, не может не быть объектом философско-мировоззренческой рефлексии. Юриспруденция еще не в полной мере способна преодолеть жесткий нормативистский подход при рассмотрении норм права, но в то же время философия отрасли права может открыть возможности для аксиологического или социокультурного анализа норм конкретной отрасли права. Это тем более необходимо, если учесть, например, что «современная теория уголовного права так и осталась вне аксиологического поля, поставив тем самым под серьезное сомнение свое стремление и способность служить праву, иметь к нему отношение в принципе» ⁵.

Юристу, связанному императивностью правовой нормы, довольно сложно, если невозможно, перейти к иному измерению нормы и приблизиться, таким образом, к постижению сущности права. В этой связи можно провести небольшой эксперимент и задать вопрос о сущности права сначала юристу, потом философу. У кого же ответ на него вызовет сложности? А между тем эту проблему ни в коем случае нельзя отнести к разряду формальных, поскольку от ее решения зависит адекватное понимание права во всех его ипостасях. А пока же приходится констатировать: «Поскольку юридическая наука изучает право именно в его формальной определенности как регулятор общественных отношений, проблема его сущности изначально имела философское содержание и была ориентирована на выяснение его наиболее устойчивых характеристик, не зависящих от социального, культурного, политического контекстов. Это так называемое вечное право» ⁶. Нормативизм, царящий в юридической науке, упрочняет позиции юридизации в регулировании общественных отношений. Кроме того, как полагает В. Н. Жуков, «формально-юридический подход способен дать только внешнее, весьма поверхностное представление об изучаемых нормативных актах и институтах власти» ⁷. Противопоставить этой тенденции какое-то иное направление оценки правовой реальности довольно сложно. В этой связи роль философии права или философии отраслей права значительно возрастает, т. к. появляются реальные перспективы объяснить те или иные нормы через призму социокультурного развития человека и общества, что намного важнее, чем аккумулировать преступления и правонарушения в неких регистрах и давать им поверхностную оценку.

Философия отраслей права должна решить целый ряд вопросов, которые во многом прояснят ее положение и в стане философской науки, и в орбите юриспруденции. Но прежде всего необходимо сформулировать генеральную идею философии отраслей права и вектор ее осмысления. Так, например, если данная область знаний будет отталкиваться от конкретной отрасли права, она рискует остаться в границах формально-юридического подхода, а значит, попросту растворится в системе норм уголовного, трудового, экологического и других отраслей права. Если же философия будет в большей степени опираться на потенциал философского знания, то может в связи с этим упустить особенности нормативного регулирования человеческой коллективной и индивидуальной жизнедеятельности. Именно поэтому здесь важно отыскать золотую середину и ни в коем случае не допускать спекулирования как на нормах права, так и на нормах бытия человека и общества. А это, пожалуй, самая сложная проблема в развитии философии отраслей права. Ее решение, по-видимому, кроется в перефокусировке предметно-объектного поля на правовую реальность, сформированную и существующую как ответы на вызовы, стоящие перед человеком, обществом, культурой и государством. И если, к примеру, исходить из того, что «в современной России такие понятия, как совесть, справедливость, правда, добро, красота, любовь уходят не просто из повседневного речевого оборота людей, но из самих общественных отношений» ⁸, то цель философии отраслей права состоит в том, чтобы вернуть эти понятия и реалии в структуру общественных отношений и предложить адекватные подходы к их удержанию в ценностно-нормативной системе культуры.

Примечания:

¹ Овчинников А. И. Основные направления, задачи и цели философии права: история и современность // Российский журнал правовых исследований. 2017. № 1 (10). С. 63.

² Там же. С. 67.

³ Честнов И. Л. Практический поворот в современной философии права // Российский журнал правовых исследований. 2017. № 1 (10). С. 72.

⁴ Бочкарев С. А. Философия уголовного права: постановка вопроса: монография. М.: Норма, 2019. С. 5.

⁵ Бочкарев С. А. Аксиология уголовного права: введение в тему и проблемы ее становления // Российский журнал правовых исследований. 2015. № 4 (5). С. 73.

⁶ Контарев А. А. Проблема сущности и смысла права в контексте перехода русского правоведения от классического к неклассическому типу научной рациональности // Философия права. 2016. № 6. С. 96.

⁷ Жуков В. Н. Законодательная социология (в начале пути) // Государство и право. 2011. № 3. С. 118.

⁸ Аитова Г. Ш. Историософский взгляд на проблему справедливости: российская специфика // Вопросы философии. 2016. № 5. С. 17.

About the authors

Evgeniy A. Popov

Author for correspondence.
Email: popov.eug@yandex.ru

Doctor of Philosophy, Professor of the Department of History and Philosophy

References

Supplementary files