Состояние гастрономии как отражение социальных потребностей

Полный текст

Введение. Потребности социума всегда были в центре внимания ученых, особенно в последнее время, когда глобализация в качестве социокультурного контекста стала показателем развития, в том числе экономики, информационных технологий, а также системы ценностей и национальных культур.

Потребности социума являются основой любого процесса развития. При этом важно найти ту совокупность таких потребностей, которая была бы актуальна для каждого общества. Полагаем, что в перечень потребностей должна входить культура, в частности, гастрономическая, поскольку она взаимосвязана с такими базовыми потребностями, как необходимость в пище и необходимость социальной идентификации. Это подтверждают исследования ряда авторов. В частности, И.В. Сохань говорит о гастрономической культуре как о феномене, который определяет биологические потребности в культурном значении. Это связано с тем, что пища, являющаяся базовой потребностью человека, не может сводиться к простому выражению в материальном мире, представляя пространство для культурной символизации [11; 12].

История вопроса. Пересечения гастрономической культуры с социальными потребностями происходят по линии потребления, характер которого может отличаться даже в пределах одного сообщества [15]. В процессе потребления у людей складываются определенные взаимоотношения, которые трансформируются в сложную систему потребления. Еще П. Бурдье писал, такая система определяет особенности реализации предпочтений сообщества, которые основываются на совокупности социальных отношений (габитусе) [2]. Такие отношения, с точки зрения указанного исследователя, являются в свою очередь источником действия людей, взаимодействующих в рамках определенного социума.

Поскольку предпочтения людей формируют культуру общества, то можно говорить о том, что социальные потребности необходимо исследовать с точки зрения социальных культурных традиций. То есть взаимодействие людей в сообществе, их совместная деятельность и ценности определяют совокупность потребностей социального значения, обусловливающих поведение людей. Как полагал Вильгельм Дильтей, общественные потребности являются отражением социокультурных практик, обусловленных социокультурным контекстом [4, с. 81]. Совершая каким-либо действия индивидуального характера, люди обычно стремятся к удовлетворению потребностей различного вида – общественных, групповых, личностных, содержание которых обусловлено целями функционирования каждого человека в рамках общества.

Таким образом, под социальной потребностью надо понимать социальную необходимость, которая культурно наполняет личность, принимая форму определенного поведения человека в обществе. Используя подобное определение в отношении конкретного человека, можно сказать, что удовлетворение социальных потребностей обусловлено сформированными нормами, ценностями и принципами, совокупность которых индивид реализует в своих интересах [5].

С точки зрения социологии, социальные потребности есть не что иное, как сформированные за определенный период потребности, возникшие как результат социального взаимодействия группы людей в области общественной деятельности, реализации и обеспечении социальных прав, творчестве, самовыражении и др. Так, например, если говорить о необходимости человека принадлежать к определенной семье, то есть осознавать себя частью этой семьи, то имеется в виду необходимость воспроизводства, а потребность быть включенным в некоторую гастрономическую культуру – необходимость принадлежать к определенному обществу. Здесь можно говорить о том, что источник, определяющий социальные потребности, является единым и постоянным для различных сфер общественной жизни.

При этом социальная потребность может рассматриваться в качестве необходимости обеспечивать для себя определенный образ жизни, включающий поведение в обществе в конкретных условиях, что определяет и развитие общества, и его функционирование [9, с. 95].

С этой точки зрения социальные потребности можно рассматривать как противоречие, которое возникает между объективной реальностью и субъективной действительностью. Разрешаясь, противоречие порождает формирование определенных потребностей, культуры, присущей конкретному сообществу [8, с. 113].

Неотъемлемый источник общественных потребностей, как отмечает ряд исследователей, состоит именно в процессе деятельности человека, который является полноправным членом (представителем) конкретного гражданского общества [13]. То есть деятельность индивидуума представляет собой некоторую преобразовательную активность, которая нужна прежде всего в целях создания определенных средств максимально полного удовлетворения имеющихся у этого человека потребностей. Вместе с тем деятельность индивидуума представляет собой имеющийся у него социокультурный опыт, который реализован в реальных условиях. В данной ситуации можно вести речь о так называемой универсальной социальной деятельности.

Стоит сказать о том, что социальные (общественные) потребности объединяют членов общества в конкретные социальные группы, в чем, по большому счету, и заключаются их специфические особенности. Вместе с тем потребности той или иной группы людей никак не могут быть уподоблены или идентифицированы с потребностями какого-то отдельного человека, который является членом этой социальной группы. Это обусловлено, во-первых, следующим: именно потребности всех без исключения представителей группы (то есть, каждого отдельного человека, включенного в нее) формируют общую (совокупную) групповую потребность. Во-вторых, это обусловлено тем, что общая (совокупная) групповая потребность порождает какие-то другие, новые потребности человека, которые, так или иначе, имеют свою специфическую черту, в сравнении с общей потребностью. Однако группа предписывает, что человек, являющийся ее членом, должен неукоснительно и в полной мере выполнять все выдвигаемые ею требования, в чем, по большому счету, и проявляется вся глубина диалектики социальных интересов, а также социальных потребностей какого-то отдельного человека (отдельной личности) и социальной группы в целом, куда этот человек непосредственно входит.

Итак, анализируя гастрономию с точки зрения социальной потребности, можно сделать выводы, что, во-первых, она является потребностью индивида быть включенным в определенное сообщество, то есть определяет необходимость социальной идентификации, а во-вторых, гастрономия в динамике – это культурный капитал социума, причем этот капитал предопределяет поведение людей в повседневной жизни, а также может в качестве коллективного бессознательного передаваться из поколения в поколение. Каждый индивид, являясь частью того или иного социума, предпринимает какие-либо действия для удовлетворения своих потребностей, в том числе потребности в отнесении себя к социальной группе, обладающей определенной гастрономической культурой. Осуществляя действия, человек не только реализует эту культуру, но и развивает ее.

Методы исследования: компаративный (изложение культурных процессов в синхроническом и диахроническом измерении) и синхронный (исследование культурных объектов в одном периоде, но с различных сторон) специальные методы.

Результаты исследования. Гастрономическая культура как объект исследования, в последние десятилетия XX в. рассматриваемая преимущественно фрагментарно, стала изучаться более комплексно, что привело к формированию такого исследовательского направления, как food studies, условно называемый И.В. Сохань третьим этапом анализа гастрономической культуры [12]. Как следует из практики, в рамках этого течения объединились ученые различных научных областей знания, поскольку гастрономическая культура требует комплексного исследования, а монодисциплинарные подходы показали свою несостоятельность. Данный подход может быть ограничен только философской рефлексией, рассматривающей гастрономические практики в качестве целостного явления в условиях постоянного коммуницирования личности с самим собой.

Если традиционная гастрономическая культура гарантировала высокую степень предсказуемости телесного опыта, то в современной гастрономической культуре эта степень низкая, что определено пищевыми технологиями, не только позволяющими достигнуть пищевого разнообразия при помощи полуфабрикатов, но и сильно видоизменяющими природный состав пищи.

Что касается разнообразия, то здесь стоит сказать, что в данном случае произошло изменение соотношения внешней и внутренней пищи, воплощенной, соответственно, в публичном и домашнем пространствах. В большей степени данный фактор связан с гендерными трансформациями – занятостью женщины в различных общественных сферах, – что и повлияло на формирование кулинарного тела современной культуры, под которым можно понимать совокупность всего природного, что после соответствующей обработки стало восприниматься в качестве человеческой пищи [10].

Еще одним из видов технологий является создание генетически модифицированных организмов (ГМО), оказывающих влияние на современную гастрономическую культуру, когда отношение к таким продуктам формируется «с нуля», то есть база в виде коллективной памяти отсутствует. При этом гастрономические практики вынуждены трансформироваться под влиянием внедрения новых пищевых технологий, учитывая не только возможность альтернативы обычным продуктам, но и полной их замены на генномодифицированные продукты (ГМП): кукуруза, сахарная свекла, хлопок и многие другие.

Надо сказать, что влиянию генетически модифицированных продуктов на здоровье человека посвящено немало исследований, среди которых можно назвать статьи Л.С. Зобниной с соавторами [6], Н.М. Колычева с соавторами [3], А.Н. Алексеевой и А.П. Елохина [1], А.Н. Королевой [7] и многих других. Однако в данных работах не отмечается принципиальное отношение к ГМО – применение результатов генной инженерии возможно, как полагают авторы, только при существовании однозначных доказательств безвредного применения продуктов с указанными организмами.

Поскольку мнения насчет ГМО неоднозначны в обществе [14], можно предположить, что люди, положительно относящиеся к подобным научным достижениям, будут покупать однозначно продукцию с ГМО, а население, которое негативно относится к модифицированным источникам питания, будет вынуждено тщательно отбирать продукты и при отсутствии необходимого для практики питания товара заменять его на другой, что может быть связано с изменением подходов к культуре питания в рамках какой-либо пищевой стратегии.

В связи с этим можно даже обозначить потенциальную гастрономическую практику питания, исключающую использование продуктов, где хотя бы один из компонентов является ГМО.

Можно заключить, что современное состояние гастрономической культуры, с одной стороны обозначенной глобализацией, а с другой – новейшими достижениями науки, становится базой определенной нормы гастрономического поведения и определяет новые формы телесности. Так, императив стройного тела на сегодняшний день в конфликте со многими существующими гастрономическими практиками, а с другой стороны – обусловливают появление стратегий, подразумевающих диетологическую составляющую.

Следует заключить также, что практика потребления пищи как в форме фастфуда, так и на фоне существования ГМО, регистрирует новые способы не только гастрономических коммуникаций, но и взаимодействия человека и власти, нового гендерного порядка и т.д. [16-18].

Таким образом, потребность общества в приспособлении к современности и дальнейшему выживанию в рамках реализующихся практик (существующих стратегий питания, скорректированных на современные достижения и глобализацию) является, по мнению автора, социальной потребностью общества в потреблении и развитии. Меняющиеся нормы телесности, наполнение тела кулинарной культуры, инициация новых гастрономических практик – это далеко не полный перечень современных форм социальных потребностей общества, выраженных посредством гастрономической культуры.

Выводы. Гастрономию, или гастрономическую культуру, можно рассматривать как потребность людей в социальной идентификации, а также в качестве культурного динамического капитала, который обусловливает поведение людей и, накапливаясь, передается следующему поколению, воспринимающему таким же образом гастрономическую культуру как социальную потребность.

Кроме того, гастрономическая культура может удовлетворяться в различных формах, которые зависят от социального наполнения в обществе, отражая сущностные, культурно-принадлежностные его характеристики.

Современное состояние гастрономической культуры, выраженное, на взгляд автора, двумя характеристиками – глобализацией и технологизацией (замена традиционного на техногенное и рационализированное), формирует, во-первых, новое коллективное сознание и память, что, безусловно, будет влиять в дальнейшем на развитие общества, а, во-вторых, является предпосылкой трансформации существующих практик питания, основанных на потребностях человека, и ответвлением новых стратегий.

Об авторах

Владимир Александрович Ермолаев

Автор, ответственный за переписку.
Email: ermolaevvla@rambler.ru

доктор технических наук, доцент, профессор кафедры «Биотехнологии и производства продуктов питания»

Список литературы

Дополнительные файлы