THE PEOPLE’S WAR CONCEPT AND CIVIL WAR IN CHINA IN THE ESTIMATES OF THE RAND CORPORATION EXPERTS (ANALYTICAL FRAME OF RESEARCH)

Full Text

В исследованиях РЭНД уже в 1950-е гг. особое место занимала теория системного анализа. Глобальная конкуренция сверхдержав за влияние в странах «третьего мира» в годы Холодной войны побуждала отвечавшие за внешнюю политику США правительственные институты и службы к выработке общего языка описания проблем, общего набора концептов и теоретических построений в рамках анализа развития событий в тех или иных регионах, представлявших интерес для Вашингтона с точки зрения сдерживания «красной угрозы». Системный анализ антиповстанческой деятельности включал такие аналитические процедуры, как изучение исторических прецедентов и построение моделей (представленные в наиболее развитых формах в виде различных примеров исторического моделирования асимметричных конфликтов, чаще всего с опорой на колониальный опыт европейских держав), а также статистический анализ (представлявший собой набор аналитических процедур, необходимых для измерения уровня, прежде всего, социально-экономической модернизации как неотъемлемой, на взгляд многих американских экспертов, компоненты антиповстанческой деятельности). Один из наиболее известных примеров применения системного анализа во внешней политике США в рамках антиповстанческой деятельности в 1960-е гг. - измерение уровня «умиротворения» Южного Вьетнама в процессе реализации программы «Гражданских операций и поддержки революционного развития». Джеймс Хевиа в этой связи обращает внимание, сравнивая современный американский и имперский британский «режимы безопасности» в Азии (варианты обеспечения региональной безопасности в интересах Лондона и Вашингтона, функционировавшие на этом пространстве до и после 1945 г.), что методология системного (операционально-системного) анализа была разработана, прежде всего, для изучения комплексных отношений между технологическим развитием и эволюцией военного дела. Эта методология была и остается тесно связанной с экспансией США в странах «третьего мира» во время и после Холодной войны, обеспечивая набор аналитических инструментов, необходимых для организации планирования, логистики, информационного сопровождения и так далее различных военно-политических мер2. Соответственно именно эти соображения были определяющими для аналитиков РЭНД в рамках масштабного сотрудничества с Пентагоном в 1960-е гг. по вопросам организации антиповстанческой деятельности в Южном Вьетнаме - включая изучение опыта направлявшейся китайскими коммунистами партизанской войны на территории Маньчжурии в 1930-е гг. Таким образом, можно небезосновательно предположить, что представления о Китае, характерные для экспертов Пентагона в 1960-е гг., формировались главным образом под влиянием и в рамках актуальной для послевоенной поры методологии анализа региональных проблем. Речь шла о системном подходе, отражавшем тесное взаимодействие внутри «военно-промышленно-академического комплекса» США в эпоху Холодной войны3. Несмотря на распространенное и достаточно аргументированное мнение о заметном влиянии американских СМИ на формулирование внешнеполитической повестки страны в 1960-е гг., в данном случае они не играли существенной роли. Бюрократическая логика, корпоративные интересы, рамки контрактных условий сотрудничества с Министерством обороны и новые стандарты экспертизы в области военно-политического и социально-экономического анализа, широко внедрявшиеся «фабриками мысли» после 1945 г., оказали намного более заметное влияние на аналитиков корпорации РЭНД, чем мнения, озвученные в СМИ. Вместе с тем по ряду вопросов позиции журналистского и экспертного сообществ США совпадали. Во-многом это объясняется тем, что взгляды американских военных на китайскую модель народной войны, артикулированную Мао Цзэдуном, также основывались на трех ключевых для американской общественно-политической мысли 1960-х гг. мифологемах: - во-первых - об основных параметрах революционной войны, поверхностно сформулированных и в результате превратно истолкованных военным руководством (в том числе), принявшим тактику за стратегию и отказавшимся от долгосрочной борьбы за «сердца и умы» вьетнамцев в пользу стремления «найти и уничтожить» повстанцев Вьетконга в обозримом будущем; - во-вторых - о характере экспорта китайской модели народной войны, являвшегося одним из способов конкуренции с СССР за влияние в мировом коммунистическом движении и некоторых странах «третьего мира» на фоне расхождений во взглядах на широкий спектр вопросов коммунистического строительства между Пекином и Москвой во второй половине 1950-х - 1960-е гг., но принятого многими американскими комментаторами и экспертами за универсальный рецепт революционной войны; - в-третьих - об особенностях колониального опыта европейских держав по борьбе с национально-освободительными движениями, далекого от предлагавшейся офицерами колониальной службы империй и американскими экспертами идеальной картины, но принятого за набор универсальных успешных практик контрпартизанской борьбы. Заключительная мифологема в этом ряду требует отдельного комментария. В условиях падения веса Великобритании на международной арене после Второй мировой войны формирование и последовательное внедрение представления о ней как о стране, обладающей уникальным (колониальным) знанием о странах, освобождавшихся из-под колониальной зависимости, превратилось в один из центральных элементов британской политики в отношениях с США в том, что касалось участи бывших европейских колоний. Британские военные и дипломаты (часто именно на институциональном уровне - по линии Министерства иностранных дел и/или Министерства обороны Соединенного королевства) намеревались убедить американских коллег в том, что их страна - незаменимый партнер для США в бывших колониях. Это была нетривиальная попытка повлиять на политику Вашингтона в отношении как стран «третьего мира», так и самой Великобритании. Вместе с тем, имея в виду противоречивые и непоследовательные попытки внедрения малайского опыта борьбы с китайским коммунистическим подпольем в 1950-е гг. во Вьетнаме в 1960-е - первой половине 1970-х гг., можно сказать, что руководство США, в свою очередь, использовало этот внешнеполитический расчет британцев в своих интересах, в том числе и на риторическом уровне (главным образом в пропагандистских целях); речь шла об оправдании политики во Вьетнаме ссылками на авторитетное мнение британских экспертов4. Кроме того, характеризуя методологические рамки, задававшие вектор исследований аналитиками РЭНД проблем антиповстанческой деятельности в 1960-е гг. (включая борьбу против японцев и их ставленников в Маньчжурии в 1930-е гг.), необходимо отметить, что это время жесткой конкуренции между сторонниками различных подходов к организации контрпартизанской борьбы: упиравшего на необходимость завоевания доверия местного населения к официальным властям (завоевание «сердец и умов») и опиравшегося на «теорию стоимости», предполагавшую, что рациональный выбор в пользу той или иной стороны в конфликте неизменно определяется соображениями практической выгоды. Первый подход до середины 1960-х гг. пользовался у экспертов РЭНД заметно большей популярностью, являясь одновременно и основной парадигмой контрпартизанской борьбы в это время - прежде всего во Вьетнаме. В этом смысле своеобразным рубежом - как в теоретическом, так и в практическом плане - стал полномасштабный ввод американских войск в эту страну в 1965 г. Остроту дискуссий по этому вопросу характеризует хотя бы тот факт, что некоторые доклады являлись частью исследований серии «Д», предназначавшихся для дискуссий внутри экспертного сообщества (внутри корпорации РЭНД) и никогда - для широкого распространения5. Причем в обоих случаях (как в рамках антиповстанческих мер, ориентированных на завоевание «сердец и умов», так и определяемых положениями «теории стоимости») аналитики РЭНД опирались на теорию модернизации, разработанную пулом экспертов, мобилизованных для решения внешнеполитических задач администрацией президента Кеннеди, включая прежде всего Уолтера Ростоу6. Применительно к ситуации в странах «третьего мира» она в общих чертах сводилась к тому, что социально-экономические преобразования, вызванные переходом местных обществ от традиционного уклада к современному, делают их подверженными коммунистическому влиянию. Как результат - революционно-освободительные движения под коммунистическими же лозунгами в форме народной войны7. При этом принципиально важный побудительный мотив для перехода той или иной политически мотивированной группы к китайской модели народной войны - иностранное военно-политическое присутствие, лишенное легитимности в глазах местного населения, - аналитики РЭНД часто выводили за скобки, преувеличивая, а часто ошибочно усматривая роль пресловутой «руки Москвы» (а также Пекина или Гаваны) в этом процессе. Кроме того, заказчик аналитической продукции корпорации РЭНД - Министерство обороны США - рассчитывал получить от этой «фабрики мысли» практические рекомендации по решению поставленных Вашингтоном задач, а не развернутую критику внешнеполитического курса США в отношении стран «третьего мира». Такое методологическое самоограничение (обусловленное спецификой контрактных отношений), в свою очередь, не только снижало критическую ценность меморандумов, посвященных теории и практике антиповстанческой деятельности, но и облегчало проникновение ключевых для американской общественно-политической жизни 1960-х гг. мифологем о китайской модели народной войны в исследования экспертов корпорации РЭНД. С точки зрения их подходов к анализу феномена китайской (маоистской) модели народной войны необходимо учитывать и международный контекст: в качестве самостоятельной темы экспертных дискуссий в США он появился в изменчивых внешнеполитических обстоятельствах первой половины 1960-х гг., в связи с постепенным сползанием Америки в трясину Вьетнамской войны (переходом от военно-политического консультирования и проведения специальных антиповстанческих операций в составе небольших подразделений к широкомасштабному участию вооруженных сил США в этом конфликте). Эксперты, включая сотрудничавших с корпорацией РЭНД, осмысливали этот «ренессанс герильи» в ядерный век (главным образом усилиями Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина и Эрнесто Че Гевары) в контексте глобального противостояния сверхдержав (США и СССР) эпохи Холодной войны8. Соответственно только с начала 1960-х гг. народная война как специфическая форма сопротивления иностранному вторжению стала представлять собой важную аналитическую модель для американского экспертного сообщества (привлеченного Пентагоном к сотрудничеству в этом вопросе в лице корпорации РЭНД) в изучении специфики повстанческих движений.

About the authors

S. G Malkin

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: s.g.malkin@mail.ru
Samara, Russia

D. A Nesterov

Samara State University of Social Sciences and Education

Email: dmitriynesterov1994@gmail.com
Samara, Russia

References

Supplementary files