Human being in a world without alternatives: active or passive anthropocentrism

Full Text

Начнем с утверждения, что нормального, адекватного своему понятию Бытия Человека в Мире в истории современной цивилизации еще не существовало. Как обстояло дело в предшествующих этой цивилизациях, почти ничего не известно. Нынешняя цивилизация движется в рамках двух основных противоположностей — Востока и Запада. Попытки определить сущность Востока и Запада с точки зрения способа Бытия Человека в Мире предпринимались уже не раз. Так, например, К.Г. Юнг совершенно в духе своей концепции психологических типов и в ее терминах характеризует Восток: «…Это типично интровертированная позиция, противополагаемая столь же типично экстравертированной позиции Запада» [1, с. 507]. Отметим, что данная характеристика мало приемлема не только потому, что она фиксирует лишь психологический, а не онтологический аспект бытия человека, но потому, прежде всего, что не схватывает сущность предмета. Интроверты и экстраверты встречаются как на Западе, так и на Востоке. Если же этому истолкованию придать онтологический статус, то понятия интровертности и экстравертности в лучшем случае являются лишь крайне абстрактными характеристиками. На деле же они предстают не более как метафоры, которые еще подлежат истолкованию. Ненамного содержательными, хотя и более аутентичными, являются характеристики восточного способа Бытия Человека в Мире как «пути внутрь», а западного — как «пути вовне». Однако это тоже еще слишком схематичное, абстрактное определение. Хотя оно может, в отличие от юнговского, обрести смысловую наполненность при условии соединения его с более глубоким пониманием существа дела, как его момент.

Емкое и точное различение Востока и Запада принадлежит П.Я. Чаадаеву. «Мир, — пишет он, — искони делится на две части — Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа: это — два принципа, соответствующие двум динамическим силам природы, две идеи, объемлющие все устройство человеческого рода. Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; распространяясь вовне, излучаясь во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивается он на Западе. Соответственно этим первоначальным данным, естественно, сложилось общество. На Востоке мысль, углубившись в самое себя, уйдя в тишину, скрывшись в пустыне, предоставила общественной власти распоряжение всеми благами земли; на Западе идея, повсюду распространяясь, вступаясь за все нужды человека, алкая счастья во всех его видах, основала власть на принципе права; там и здесь человеческий разум не имел недостатка в высоких вдохновениях, глубоких мыслях и возвышенных произведениях. Первым выступил Восток и излил на землю потоки света из глубины своего уединенного созерцания; затем пришел Запад со своей всеобъемлющей деятельностью, своим живым словом и всемогущим анализом, овладел его трудами, кончил начатое Востоком и, наконец, воспринял все его достижения» [2, с. 259].

Культура Востока (в обозначенном смысле) и культура Запада кардинально отличаются друг от друга прежде всего системой мировоззренческих координат. Но на данном аспекте я специально останавливаться не стану — он уже получил определенное освещение [см. подр.: 3, с. 150–170]. Отмечу лишь два момента. Во-первых, восточное мировоззрение исходит из двух уровней существования Мира — уровня Не-Бытия и уровня Бытия (в Индии это А-Сат и Сат, в Китае — У и Ю). Иначе говоря, это — Непроявленный мир (вечный, бесконечный и безоснόвный) и Проявленный (временный, конечный, производный от Непроявленного, имеющий основание в нем и по истечении срока своего существования возвращающийся в него). Данный постулат современное концептуальное оформление получил в теософии, являющейся популяризацией учения Гималайских Махатм. Для западного же мировоззрения существует один-единственный Мир — тот, который для восточного мировоззрения предстает как Проявленный. Во-вторых, восточное мировоззрение в Мире отдает приоритет энергетической его стороне (в Древней Индии это прана, в Древнем Китае это энергия ци) по сравнению с вещественной, телесной, тогда как западное мировоззрение отдает в нем приоритет вещественной, телесной его стороне.

Но ведь Мир по своей глубинной сущности один и тот же. Существует же какое-то объективное его «устройство»! Философские «сверхпарадигмы» Востока и Запада лишь по-разному понимают и концептуализируют его. Столь же един по своей глубинной сущности и Человек как на Западе, так и на Востоке. Как выразился С.Ф. Ольденбург, как и на Западе, «человек на Востоке тоже, прежде всего, человек вообще» [4, с. 6]. Или, согласно Г. Гессе, «человек — всюду один и тот же» [5, с. 224]. Однако и на Западе, и на Востоке Человек один и тот же лишь сущностно, то есть как Человек вообще. Однако в своем отношении к Миру Человек Востока и Человек Запада не только глубоко, но и принципиально различны. Во-первых, различны сами способы бытия Человека в Мире на Западе и на Востоке [см. подр.: 6]. Но это не может быть оправданием для принципиально различного истолкования его глубинной сущности. А значит, каждая из этих «сверхпарадигм» неполна, одностороння, частична и — в силу этого в конечном счете — превратна. К.Г. Юнг дал следующую характеристику восточной и западной мировоззренческой позициям: «Обе — односторонни в том смысле, что не в состоянии увидеть, понять и принять в расчет факторы, не согласующиеся с их типической установкой. <…> Как следствие, обе, в своем экстремизме, утратили одну половину мира…» [7, с. 232]. Теперь можно сказать, что каждая из указанных «сверхпарадигм» довольствуется половиной (как минимум) Мира, полагая, что обладает полноценным целым.

Конечно, возникает вопрос: как так получилось, что объективно-онтологически планета Земля и на Востоке, и на Западе одна и та же, с одними и теми же природными законами предстает для них в противоположных образах? Да и Человек, как уже было отмечено, один и тот же по своей глубинной сущности и по своей архитектонике, что в древней Элладе, что в древней Поднебесной, что в древней стране ариев. Эзотерики, в частности сторонники теософии, утверждают, что Мир един. Все в нем образовано вибрациями, «все многообразие явлений во вселенной объясняется разницей в быстроте и характере вибраций единой мировой субстанции. На одном полюсе огромной скалы (шкалы. — А. Х.) космических вибраций — там, где они наиболее быстры — находится дух; на противоположном полюсе — то, что мы называем «грубой» материей. Между этими двумя полюсами содержатся бесчисленные виды и степени вибраций, соответствующие различным проявлениям энергии и ума» [8, с.70]. Так это или не так, но данная концепция все же не объясняет, почему на Востоке и на Западе Мир воспринимают по-разному и, соответственно, по-разному к нему относятся.

Ядром же мироотношения является сам принципиальный способ Бытия Человека в Мире. Именно последний конституирует все основные векторы отношения Человека к Миру как бытийственного. Он же формирует и отношения внутри мира Человека и запечатлевается — далеко не всегда (чаще всего — напротив) конгруэнтно — в общем мировоззрении. Человек Запада направляет почти всю энергию своего развития и совершенствования преимущественно на внешний Мир, причем — и в этом вся суть дела! — на те его уровни организации, которые онтологически заведомо ниже самого Человека как Микрокосма. Из этого материала он и строит мир своей действительности — мир культуры и цивилизации. Его деяние в этой связи конституируется в предметную деятельность, которая и становится главным способом существования Человека и его действительности (мира Человека); сам же Человек предстает как преимущественно субъект предметной деятельности. Западный Человек создает разветвленную систему технологии и техники, которая на более поздних ступенях исторического развития грозит превратиться в некоего Голема — самодействующего монстра, угрожающего самому существованию Человека и планеты Земля в целом.

Восточный же Человек почти всю энергию своего развития и совершенствования направляет преимущественно на свой внутренний мир, на его явные и неявные (виртуальные) слои, направляет на раскрытие, актуализацию и совершенствование его (внутреннего мира), говоря словами Маркса, «дремлющих потенций» с целью, как это очень точно определяет Н.К. Рерих, «овладения высшими силами, скрытыми в человеке, и соединения этой мощи с космическими энергиями» [9, с. 155]. На этом пути Восток раскрыл многие скрытые (и как бы не существующие) для Запада сущностные (но не претворенные в действительность) силы, способности и дарования Человека, аналогично тому, как Запад преуспел в раскрытии, покорении и «приручении» многочисленных сил внешней природы.

Этим объясняется и принципиальное различие в характере тех технологий и той техники, которые свойственны Востоку и Западу. Каждый человек многомерен и многоуровнев, в нем таятся самые различные возможности и способности — к ясновидению, телепортации, телекинезу, проскопии и т. д. На Востоке веками разрабатывались технологии раскрытия, пробуждения, развития и совершенствования этих возможностей и способностей. В Индии существует системы йоги, которые связаны между собой логикой субординации. В Китае разработана практика нэй-дань («внутренней алхимии»), аналогичная индийской кундалини-йоге. Китай разработал различные оздоровительные и боевые практики, которые удивительны для западного человека¹. При этом та же традиционная китайская медицина занята не столько болезнями человека (что, собственно, и составляет предмет западной медицины), сколько, притом в первую очередь, его здоровьем [см.: 10].

Можно утверждать, что формула эквивалентности Микро- и Макрокосма в Человеке в полной мере применима лишь к Востоку, но не к Западу. Человек Запада противопоставляет себя Миру в своей предметной деятельности; его поэтому можно рассматривать как отпавшего от Макрокосма. В то же время Человек Запада развивает себя не всесторонне и не целостно, но односторонне. Он развивает в себе лишь формы предметной деятельности и те уровни сознания, которые детерминируются ею и ее обслуживают. Его поэтому можно квалифицировать как частичный, редуцированный Микрокосм. Это именно бытийственная, онтологическая частичность. Отпав от Макрокосма, он совершает целевую аберрацию: главную цель переносит с взаимоотношений между собою и Миром на себя, превращая себя в самоцель внутри Универсума. Тем самым объективные целевые, ценностные и смысловые содержания и векторы Макрокосмоса становятся безразличными для западного Человека. Он осуществляет себя как самоцель буквально «безотносительно к любому наперед заданному масштабу» (Маркс), не считаясь со всем бесконечным Мирозданием и за счет него. Дальнейшая деструкция осуществляется уже в мире самого Человека (западного Человека): отчуждение и т. п.

В мире Человека при редукции полноты субъектного бытия к уровню предметной деятельности иерархия уровней этого бытия с неизбежностью заменяется субординацией. Потребностно-прагматический уровень не только выходит на первый план в бытии Человека, но и ставится выше ценностного и смыслового. Конечно, это, подчеркнем, лишь тенденция (тем не менее, неуклонно набирающая силу): на Западе существовали и существуют «островки» человеческого бытия с ненарушимой иерархией.

Для Человека Востока главные проблемы сосредоточены в Человеке же. Человек Запада занят Миром вне и вокруг себя; все главные проблемы для него находятся вне его. А. Швейцер в этой связи писал: «Мы, европейцы, так заняты делами в этом мире, что не заботимся или заботимся недостаточно о своей духовной сущности» [11, с. 216]. Человек Востока идет по пути «духовного единения с бесконечным бытием», тогда как Человек Запада, напротив, стремится приспособить к своим потребностям бесконечное бытие, которое ему доступно лишь на низших, грубых его уровнях. Если подходить исторически, то античная Греция была еще амбивалентной и дуалистической относительно деятельности и созерцания. Даже где-то созерцание (периода классики) ставилось выше деятельности. В античном Риме, напротив, деятельность ставилась выше не то что созерцания, а вообще сознания. Навести порядок в Мире — вот «призвание» римлянина.

Человек Запада борется с Миром, с природой, а также с себе подобными. Пафос борьбы Человека Востока — в противоположном: он борется с самим собой, с низшим в себе. «Если бы кто-нибудь — сказано в «Дхаммападе», — в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой — величайший победитель в битве» [12, с. 20]. Букально то же говорится и в «Дао дэ цзине»: «Побеждающий людей силен. Побеждающий самого себя могущественен» [13, с. 125]. Эта борьба направлена на страсти, желания, на привязанность к результатам деятельности, на стремление к богатству и обладанию, подчас даже на привязанность к Миру, к своему имени, к форме своего Я <…> Идеал совершенномудрого в даосизме — непротивоборствование ничему, спокойствие, освобождение от привязанностей, от собственности, от радостей и печалей. Он — сам господин, он — сам себе путь [см.: 12, с. 60].

На Востоке Человек как Микрокосмос и внешняя действительность как Макрокосмос суть два момента единого целого. «Человек, мир, природа — единая система, подчиняющаяся единым законам эволюции, континуум, живой организм, где все взаимосвязано и взаимообусловлено» [14, с. 6]. И в этом смысле Дао — и истинная сущность проявленного Универсума, и истинная сущность Человека. Идеал — их полное слияние, вхождение в резонанс собственных ритмов Человека с ритмами Космоса. И, «сливаясь с Единым, даос сам становился Единым…» [15, с. 57].

Способ бытия Человека в Мире на Востоке (главным образом в Древнем Китае) проникнут заботой об Универсуме. Человек стремится, говоря современным языком, «к уменьшению меры энтропии в окружающем мире, причем не только на макрокосмическом, но и на микрокосмическом уровне, на котором протекает внутренняя духовная жизнь человека» [там же, с. 6]. Сам способ бытия в Мире западного Человека объективно индуцирует позицию антропоцентризма. Известный тезис Протагора «Человек есть мера всех вещей» одновременно и выражает и апологизирует эту позицию.

Запад практически универсализирует предметную деятельность. Опыт Востока же, говоря словами Г.С. Батищева (сказанными, правда, не в связи с проблемой Востока и Запада, а в связи с проблемой статуса предметной деятельности как таковой), дает возможность «убедиться в том, что деятельность не есть единственно возможный, универсальный способ бытия человека, культуры, социальности, не есть единственный и всеохватывающий способ взаимосвязи человека с миром» [16, с. 24–25]. Западный Человек, как уже было отмечено, фактически не есть Микрокосмос; он — лишь часть Космоса, причем по многим параметрам чужеродная ему. Словно червь внутри яблока.

Поскольку Человек преимущественно занят Миром вокруг себя и ниже себя, постольку он и не делает предметом для себя самого себя (или же делает лишь спорадически) и целенаправленно не развивает и не совершенствует себя, постольку его собственное изменение (развитие и совершенствование) выступает лишь как функция от следствий изменения «вокруг себя» и ниже себя. В этой ситуации с неизбежностью блокируются над-деятельностные способности (в частности, экстрасенсорное восприятие) как не актуальные и получают развитие сенсорные атрибуты и вырабатывается абстрагирующее (т. е. разделяющее, изолирующее и противопоставляющее дистинктное) мышление, которое функционирует по той же логике, что и форма стоимости, как она изображена в «Капитале» Маркса.

Виртуальные атрибуты разных уровней тем самым выключаются из процесса актуализации и из развития и совершенствования Человека. Образ жизни западного Человека экранирует его сознание, так что он либо не догадывается об их существовании, либо же не верит в них. У некоторых индивидов различного рода виртуальные способности развиваются подспудно и подчас обнаруживаются (нередко в связи с психосоматическими заболеваниями или при травмах как якобы побочный фактор или следствие последних). Они также могут пробуждаться при возвращении человека из состояния клинической смерти. Не будучи специально и сознательно развиваемыми и совершенствуемыми, виртуальные сущностные силы нередко становятся силами разрушительными и могут приводить индивида к неизлечимым болезням или даже к гибели. Поскольку силы эти преимущественно, говоря языком оккультистов, тонкого плана («тонкие энергии»), постольку они в своем стихийном обнаружении предстают как феномены психики, а потому и идентифицируются с психическими аномалиями.

О том, что Человек Востока не есть какое-то онтологически особое существо, свидетельствуют, в частности, данные трансперсональной психологии. Ее основатель Ст. Гроф на протяжении почти двадцатилетних опытов (сначала с применением препарата ЛСД, а в последствии благодаря специально разработанной методике), доказал, что самый обычный индивид способен входить в те же состояния, в которые могут входить шаманы, сильно продвинутые йоги и тому подобные «экзотические», с точки зрения Запада, фигуры. Входящие в эти состояния индивиды описывают те же реалии, которые давным-давно изложены в так называемых Священных и эзотерических текстах [см.: 17]. И тут приходят на память слова Н.К. Рериха: «То, что для Запада — сенсация, то для Востока — давнее сведение» [18, с. 236]. Человек Запада развивал прежде всего предметную деятельность и только на основе ее и все остальные свои атрибуты. Отключение от своего внутреннего мира (что значит фактически отключение от себя как Микрокосмоса) и сосредоточение на внешней действительности (которая тоже предстает не как Макрокосмос во всей его многоуровневости и многомерности, а тоже в редуцированном виде — лишь его низшими уровнями, которые только и доступны предметной деятельности и детерминируемым ею слоям сознания) лишает статуса необходимости участия во взаимоотношении с Миром многих иных до- и над-деятельностных уровней Человека (особенно вторых, так как первые могут неявно входить в деятельность). Они объективно становятся ненужными, а потому оттесняются предметной деятельностью на задний план, заглушаются и подавляются ею. О том, что они суть атрибуты Человека вообще, а не только Человека Востока, говорит как история Запада, так и его современность. Всегда находились люди, обладавшие в той или иной форме и степени так называемыми оккультными способностями — ясновидением, яснослышанием, экстрасенсорным восприятием, способностями к телепатии, телекинезу, к энергетической терапии и т. д. Однако все эти феномены для западного Человека бытийственно не необходимы; они обнаруживаются совершенно случайно и, как правило, не развиваются надлежащим образом (существует объективная логика их развития и совершенствования, причем не только каждого из них, а и в их последовательности и взаимосвязи, и эта логика столетиями осваивалась на Востоке). Так, например, воздействие на внешнюю действительность на грубо-вещном уровне довольствуется пятью органами чувств, дополняя их недостаточность формализованным рассудком. Соответственно технологии и техника на Западе формировались и развивались как средства покорения внешней природы, стремления господствовать над ней.

Конечно, каждый из способов бытия Человека в Мире — восточный и западный — не могут существовать в чистом виде. Самому продвинутому йогу или даосу необходимо есть, пить, иметь какое-то жилище и самые примитивные орудия, а самый рафинированный человек Запада не может — хотя бы время от времени — не обращаться к своему душевно-духовному миру и до известной степени работать с ним.

А теперь необходимо посмотреть на восточный и западный способы бытия Человека в Мире сквозь призму понятия антропоцентризм. Как известно, антропоцентризм — это мировоззренческая позиция Человека по отношению к Миру, в которой он всегда и везде исходит исключительно из самого себя (из своего наличного мировоззрения, своих интересов, предпочтений и т. д.), противопоставляя себя Миру как чему-то иному, сугубо внешнему относительно него. Но антропоцентризм бывает двух видов — пассивный и активный. «Пассивный антропоцентризм утверждает себя в форме инакоцентризма, в частности — теоцентризма. Это — своемерное признание Высших Сфер, включенное внутрь той же самой самозамкнутой жизни, того же самого ограниченного кругозора. Такова потребительская религиозность: она не зовет человека преодолевать свое несовершенство и слепоту, не обязывает его преобразовывать свое бытие во всех сторонах. Она включается в ограниченное бытие и ставится рядом с прочими его сторонами как пристройка, как придаток, как санкция, “священный” инструмент и облачение» [19, с. 407]. Однако речь должна идти не только о потребительской религиозности. На позициях пассивного антропоцентризма зиждутся и все три так называемые авраамические религии — иудаизм, христианство и ислам. «Активный же антропоцентризм есть агрессивное своемерие, навязывание себя космосу. Эта гордыня ни перед чем не остановится — все подлежит освоению. Так она “по праву Прометея”² похищает нечто высшее, дабы обратить его в средство для низшего, в вооружение. Такова хитрость: минуя труд самоотречения и самообретения, насилием и антагонированием достичь самообоженья» [там же, с. 408].

Можно утверждать, что восточный способ бытия Человека в Мире принципиально не-антропоцентричен. Для древнекитайского, особенно даосского, мировоззрения характерно положительно-приемлющее отношение к Миру. В древнеиндийском мировоззрении Мир (а это «всего лишь» проявленный Мир) оценивается в целом отрицательно. В даосском мировоззрении проявленный Мир обладает высокой ценностью: ведь в нем присутствует великое Дао — присутствие Беспредельного (У цзи) в границах Великого предела (Тай цзи), ведущее этот Мир снова в область Беспредельного. Атрибутом Дао является естественность (цзы жань). Многообразные формообразования возникают и исчезают, следуя естественности. Иначе говоря, Дао — это то, что определяет путь каждого формообразования, а цзы жань есть следование его этому пути в соответствии со своей конкретной сущностью и своим предназначением в континууме проявленного Универсума, в контексте Великого предела. «Все, — говорится в “Хуайнань-цзы”, — находит себе удобное, всякая вещь устраивает свое место. Ясно, что тьма вещей твердо держится естественности» [21, с. 25]. «Поэтому дела в Поднебесной³ не нуждаются в управлении — они идут, следуя своей естественности» [там же, с. 23].

Даосское мировоззрение провозглашает принцип не-деяния (у вэй). Этот принцип означает приятие Мира, каков он сам по себе и невмешательство в него; принцип деяния же есть его неприятие в его первозданности и стремление переделать согласно своему «заранее установленному масштабу». Не изменив, не преобразовав предварительно самого себя. Ван Би в этой связи пишет: «Недеяние по отношению ко всем вещам означает позволение всем вещам достичь предназначенной им функции. И тогда они станут самодостаточны» [22, с. 306]. Человек, нарушающий принцип не-деяния, оснащает себя всевозможными инструментами. Чжуан-цзы отмечает: «Полагаться на циркуль, отвес и угольник для того, чтобы выправлять вещи, — значит насиловать их природу. Полагаться на веревку, клей и лак, для того чтобы скреплять вещи, — значит покушаться на их жизненные свойства» [23, с. 109]. И далее он говорит: «У быков и коней по четыре ноги — это зовется небесным. Узда на коня и кольцо в носу у быка — это зовется человеческим» [там же, с. 164]. Недеяние — это отказ от человеческого и следование небесному.

Можно заключить, что антропоцентризм — и активный, и пассивный — всецело порождение западного способа бытия Человека в Мире. Человек Запада приступает к переделке Мира, предварительно (в своем представлении) низведя его до своего уровня, т. е. приняв за целое Мира лишь то, что доступно ему в его деятельности. Человек ничтоже сумняшеся изменяет и преобразует вокруг себя действительность, даже не ставя себе вопрос: достоин ли он ее изменять и преобразовывать.

История западной цивилизации (об истоках и формировании восточной цивилизации мало что известно) начинается с бродячего образа жизни локальных и малочисленных предчеловеческих популяций, ведущих присваивающий характер хозяйства. Со временем люди переходят на оседлый образ жизни и производящее хозяйство. Собственно говоря, с оседлости и начинается действительная человеческая история. Существование номадических общностей объясняется переходом оседлого населения на кочевой образ жизни вследствие резких (по историческим меркам) изменений природных условий проживания. (Кстати, экономика кочевых общностей является производящей.)

В докапиталистических способах производства материальной жизни человек был лишь пособником сил природы в земледелии и скотоводстве, но в то же время и главным агентом производства. «Теперь рабочий уже не помещает в качестве промежуточного звена между собой и объектом модифицированный предмет природы; теперь же в качестве промежуточного звена между собой и природой, которой рабочий овладевает, он помещает природный процесс, преобразуемый им в промышленный процесс. Вместо того чтобы быть главным агентом процесса производства, рабочий становится рядом с ним» [24, с. 213].

Осевшая популяция людей, организованная в общину, по презумпции, хотя и не вполне осознаваемо, относится к территории своего оседания как к своей территории, на которой она ведет свое хозяйство. «Единственной преградой, на которую данная община может натолкнуться в своем отношении к природным условиям производства — к земле <…> как к своим собственным, является другая община, которая уже располагает этими условиями как своим неорганическим телом» [там же, с. 480]. Человек здесь своемерен и своецентричен. Его действиями и поступками руководят наличные потребности и конечные интересы. Он не только не видит реальных последствий своих действий и поступков, но ему такое и не может прийти в сознание.

Он, конечно, нарушает окружающую его экологическую обстановку, даже уничтожает что-то (например, в подсечно-огневом земледелии в лесных районах), но в целом своей деятельностью и ее орудиями не затрагивает более или менее глубинные уровни природы. В скотоводстве выпас скота уничтожает лишь зеленый покров, а в земледелии природа сама зачинает, вынашивает и плодоносит. Человек здесь только пособник сил природы, не более.

Для западного пути весь Космос представляется «всего лишь “кладовой” объектов-средств. Человек же притязает быть сам себе “солнцем” и “корнем”⁴. В своих целях и ценностях он пытается вести себя безотносительно к Универсуму и возводит свое мерило в абсолютное. Он взирает на космос сверху вниз как на периферию» [19, с. 407]. Все беды экологического порядка порождены капитализмом. Этот общественный строй «создает систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств, систему всеобщей полезности. Только при капитализме природа становится всего лишь предметом для человека, всего лишь полезной вещью; ее перестают признавать самодовлеющей силой, а теоретическое познание ее собственных законов само выступает лишь как хитрость, имеющая целью подчинить природу человеческим потребностям, будь то в качестве предметов потребления или в качестве средства производства» [там же, с. 386–387].

Капиталистически организованное производство «использует вещества и тела природы не как целостные природные органические комплексы, входящие в иерархию органических систем. Оно вырывает их из их природной органической связи и использует не целостно (органически), а частично (механически) отдельные их свойства (например, электропроводность и жаростойкость меди, способность гореть и быть сырьем топливной и химической промышленности нефти и т. п.), в том числе и для синтеза нужных ему веществ. Оно конструирует и создает неорганические системы, порождая также массу неорганических, выключенных из органического круговорота природы отходов. Эта переработка органического в неорганическое поглощает природные ресурсы, изменяет и загрязняет среду обитания жизни, делая ее все более неорганической, непригодной для жизни» [25, с. 13].

Подчеркнем, проблема сортировки, размещения и переработки отходов требует от человечества быстрых и инновационных решений Б. Коммонер отмечает, что глобальная планетарная экосистема формировалась и эволюционировала в течение нескольких миллиардов лет. В ней все гармонически взаимоувязано между собой и абиотической средой. «В экосфере каждое событие — это одновременно причина: отходы животных становятся пищей для почвенных бактерий; продуктами жизнедеятельности бактерий питаются растения; растения поедают животные» [27, с. 9]. Это циклический процесс, он имеет форму круга. В человеческой культуре, особенно в век сложных техники и технологий, трудно найти аналогию природным экологическим циклам. Человек, отмечает Б. Коммонер, выпал из циклической логики функционирования экосферы. «Мы, — пишет он, — разомкнули круг жизни, превратив ее бесчисленные циклы в линейные цепи искусственных событий: нефть добывается из-под земли, перерабатывается в топливо, сжигается в двигателях, превращаясь при этом во вредные газообразные продукты, которые выбрасываются в атмосферу. На конце цепочки — смог. Другой пример антропогенных нарушений экосферных циклов — внесение в природу ядовитых химических веществ, сточных вод, гор мусора — также подтверждает нашу способность разорвать экологическую ткань, которая в течение миллионов лет поддерживала жизнь на планете» [там же, с. 9–10].

Человек, разомкнув «круг жизни», стал со все возрастающими темпами нарушать экологические законы, руководствуясь лишь своими собственными интересами и целями, содержание которых плохо согласуется (или же не согласуется вовсе) с природными ритмами и циклами. И такое нарушение из локального превратилось в планетарное, глобальное. Люди подчас оправдывают свои действия стремлением улучшить природу.

В прежних формациях мусор тоже имелся, но он был такого качества, что в сравнительно ограниченное время перерабатывался природой. Отходы же современного производства (как отходы производства и отходы потребления, как промышленные, так и бытовые, как биологического происхождения, так и техногенного и т. д.) превратили планету в почти сплошную свалку. Особенно опасны отходы из пластика. Конечно, они менее опасны, чем ядерные отходы или отходы биолабораторий, разрабатывающих биологическое оружие. Но бесчисленные пластиковые отходы попадают в реки, далее в моря и океаны. Уже образовались целые архипелаги из пластика. Пластик измельчается, образуются его микро- и даже нано-частицы. Обитатели океана принимают его за планктон или другую пищу. Усвоенные рыбами мельчайшие пластиковые отходы попадают человеку в пищу, так что уже сегодня большинство населения планеты содержит в своем организме пластик.

Западный путь человека (путь Каина, как назвал его М.А. Волошин) состоит в односторонне-утилитарном его отношении к Природе. Он ведет себя так, как будто она дана ему (неведомо кем) в распоряжение. И на это поведение у него с древнейших времен была августейшая санкция. Как отмечает Р. Атфилд, «источником наших экологических проблем является иудейско-христианская вера в то, что человечество было создано для господства над природой…» [28, с. 203]. И это высказывание вовсе не натяжка. В священной книге иудаизма «Бырэйшит» (в латинской Библии это «Genesis», в русской — «Бытие») сказано, что Яхве, сотворив первых людей — Адама и Хавву, — обратился к ним со следующими словами: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладейте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, движущимся по земле» [см.: 29, с. 2]. «Тора» и вообще весь «Танах» был включен в христианский канон под названием «Ветхого Завета», а иудеи со временем рассеялись по всей планете и распространили идею такого отношения к Природе. Л. Фейербах в этой связи пишет: «Греки смотрели на природу теоретически; в гармоническом течении звезд им слышалась небесная музыка; они видели, как из пены всепорождающего океана вышла природа в образе Венеры Анадиомены. Израильтяне, напротив, относились к природе с точки зрения гастрономии; всю прелесть природы они находили только в желудке; они познавали своего Бога только в поедании манны. <…> В глазах евреев природа была простым средством к достижению эгоистических целей, простым объектом воли» [30, с. 114–115]. Конечно, Фейербах чрезмерно сгущает краски, но немалая доля истины в его словах все же есть. Тут необходимо учитывать еще один фактор. Христианство, так сказать, оптом принявшее в свой канон весь «Танах», стало государственной религией Древнего Рима. А в Риме, в отличие от Эллады, культура ставилась выше Природы. Можно предположить, что в дальнейшей европейской истории были синтезированы оба типа отношения к Природе — иудейское и римское. И оба они санкционированы антропоцентризмом: в первом случае пассивным, во втором — активным.

В восточном способе бытия в Мире, что отмечено выше, нет места антропоцентризму — ни активному, ни пассивному. Но может ли последний (особенно даосский) считаться онтологически приемлемым? Увы, нет. Тот же даос стремится не вмешиваться в ход событий вне его, не нарушать принцип цзы жань. Но исповедуемый им принцип не-деяния представляет собой фактическое отворачивание от природных процессов и не участие в космогенезе. Примерно с ХХ в. западный способ бытия Человека в Мире вытеснил на нашей планете восточный его способ. «Человечество ныне находится в состоянии экологической неадекватности — неадекватности всей беспредельной объективной диалектике универсума. Эта неадекватность есть дисгармония, не-мирность с универсумом» [31, с. 597]. В ХХ веке человечество пришло к окончательному выводу о том, что именно человек своим способом бытия в Мире ответственен за современную экологическую ситуацию на планете [см.: 32]. Но проницательные умы обратили внимание на негативное отношение человека к Природе еще в XIX в. Так, еще в 1847 г. немецкий ботаник и агроном К. Фраас издал книгу «Климат и растительный мир во времени. К их истории». Другой исследователь Дж. П. Марш в 1864 г. выпустил книгу «Человек и природа, или Физическая география, измененная человеческой деятельностью». Вскоре она была издана в России [см.: 33]. К. Маркс, ознакомившись с названной выше книгой К. Фрааса, заключил: «Вывод таков, что культура, — если она развивается стихийно, а не направляется сознательно <…> — оставляет после себя пустыню…» [34, с. 45].

* * *

Для того чтобы культура соответствовала своему понятию, чтобы она окончательно не выродилась в цивилизацию, человечество должно остановиться в своей бессмысленной гонке за сверхприбылями и критически посмотреть на себя, на свой нынешний способ бытия в Мире. И сделать должные выводы. «Мы, люди, должны прежде существенно изменить себя, изменить настолько, чтобы со временем стать достойными изменять мир вокруг нас. Тогда и только тогда мы сможем приносить универсуму должные плоды, быть плодотворными в служении его беспредельной диалектике, быть со-работниками и со-творцами космогенеза» [31, с. 604]. Как совершенно правильно утверждает О.Г. Дробницкий, «общество должно сохранять определенное равновесие в естественном мире, постоянно обогащать его, исправлять его несовершенства, т. е. стать хозяином природы в полном смысле этого слова. Законом человеческой деятельности должно стать не изымание из природы лежащих на поверхности богатств, а создание условий для наиболее целесообразного развития самой природы» [35, с. 183]. К. Маркс еще в первой половине 1860-х годов писал: «С точки зрения более высокой экономической общественной формации частная собственность отдельных индивидуумов на землю будет представляться в такой же мере нелепой, как частная собственность одного человека на другого человека. Даже целое общество, нация и даже все одновременно существующие общества, взятые вместе, не есть собственники земли. Они лишь ее владельцы, пользующиеся ею, и, как boni patres familias⁵, они должны оставить ее улучшенной последующим поколениям» [36, с. 337].

Тезис, согласно которому «человек — высшее существо для человека…» — это однозначно антропоцентристское утверждение [26, с. 422]. Конечно, Бога, как он обычно изображается, особенно в авраамических религиях, я уверен, не существует. Тут можно согласиться с учением Махатм Шамбхалы (Shambhala) [см.: 37]. Но это вовсе не означает, что в бесконечном и многомерном Мироздании не существует абсолютное Сверхначало. Но оно ничего общего не имеет с антропоморфными богами теистических религий.

Сейчас широкое распространение получают и при этом постоянно совершенствуются нано-био-инфо-когно-социо- (НБИКС)-технологии. «Главной особенностью новых технологий, — отмечает О.Н. Четверикова, — является то, что они направлены не столько на изменение окружающей среды и средств производства, сколько на трансформацию самого человека, его сознания и природы, то есть самой его сущности. И трансформация эта настолько серьезна, что для ее проведения и обоснования необходим тотальный пересмотр самой концепции человеческой личности» [38, с. 23]. Применение этих технологий повлекло за собой все усиливающиеся процессы роботизации, внедрения искусственного интеллекта, виртуализации, цифровизации, генной инженерии и др. Разумеется, указанные технологии и их предметные реализации выполняют многие полезные для человека функции. Однако в современном мире господствует вовсе не Добро… Доминирует, как известно, обывательский тезис «Прогресс не остановить!» Его можно услышать из уст политиков и даже ученых. Однако прогресс не есть некий самостоятельный субъект, он вовсе не субъект. За любой технологией всегда стоят конкретные ее создатели, а за ними — те, кто их заказывает и потом применяет. Нынешний мир так устроен. Каков же вывод? Современный человек (рука не поднимается написать с прописной буквы) должен остановиться и взглянуть на себя со стороны, совершить, так сказать, одновременно отстранение и остранение, взглянуть на себя, на свой способ бытия в Мире как на нечто странное и неуместное. А потом глубоко задуматься. И в итоге выработать не-антропоцентристскую стратегию и тактику, синтезировав то положительное, что содержится в восточном (прежде всего даосском) и западном мироотношении и, пока еще не поздно, начать претворять этот синтез в жизнь.

1 К примеру, высоко продвинутый монах из Шаолиня способен вертикально стоять на одном пальце руки.

2 Это аллюзия на следующие слова К. Маркса, написанные в период с 1833 по 1837 годы: «Обычный человек <…> борется с бушующей жизнью, бросается в волнующее море и по праву Прометея добывает жемчуга из его глубин…» [см.: 20, с. 531]

3 Под Поднебесной в данном случае имеется в виду не Китай только (как это обычно), а Земля, расположенная под Небом.

⁴ Здесь имеет место аллюзия на высказывания молодого Маркса: «Корнем является для человека сам человек» [см. подр.: 26, С. 422]

⁵ добрые отцы семейства (лат.).

About the authors

Aleksandr A. Khamidov

Author for correspondence.
Email: smiriti@list.ru

Doctor of Philosophy, Professor Chief Researcher

References

Supplementary files