Ideological design: some aspects of the methodological analysis of mental wars

Full Text

Понятие ментальных войн в рамках проблематики информационных войн появилось относительно недавно — несколько лет назад. Речь идет о различии цивилизационных общекультурных, философских, идеологических, ментальных ориентиров, смыслов и ценностей¹. Таким образом, понятие ментальных войн постепенно входит в научный оборот, и в этой перспективе важен вопрос об идеологической программе и «образе будущего» для России.

Хотелось бы отметить, что важным здесь является как содержание предлагаемых идеологических проектов, так и сами методологические подходы к идеологическому творчеству («проектированию») — созданию образа будущего России. Методологический анализ различных подходов дает возможность выделить их теоретические предпосылки и философскую подоснову.

Рассмотрим несколько позиций/проектов авторов, предлагающих свои проекты будущего России, чтобы обрисовать диапазон таких методологических подходов.

Как считают Н.А. Сергеев и Е.Г. Никитенко, «образ желательного будущего» для России и в долгосрочной и в краткосрочной перспективе не может быть сформирован без адекватной ее исторической миссии государственной идеологии. Основой российской культурно-цивилизационной безопасности должен стать идеологический проект, созданный на иерархически упорядоченной мифологической основе — как «живая система множества связанных между собой эмоционально нагруженных мифологем, обладающих своим ролевым составом, развертывание событийного ряда в которых происходит в соответствии с типовыми волшебными сценариями» [4, с. 53].

Под государственной идеологией Сергеев и Никоненко понимают работающий, в том числе и на бессознательном уровне, психологический механизм, который позволяет, используя самые современные и постоянно совершенствуемые информационно-психологические технологии, решать на планетарном уровне фундаментальную для текущего времени задачу управления психической активностью больших масс людей [4, с. 54]. Речь идет о новой глобальной по охвату идеологической эсхатологической доктрине, которую авторы предлагают называть доктриной «Судного дня». Она опирается на гипотезу о начавшемся более столетия назад спасительном для России и мира естественном планетарном процессе инициации-перехода, который в случае успеха приведет к появлению «людей будущего» (человека индиго). Именно они будут проектировать и создавать новый преображенный посткапиталистический мировой порядок. Среди идейно-теоретических источников, на которые опираются Сергеев и Никоненко: концепция «соперничества/сотрудничества локальных цивилизаций», основоположником которой считается русский мыслитель Н.Я. Данилевский, идеи сверхчеловека Ницше и появления людей «новой расы» П. Успенского, ученика мистика Г. Гурджиева [4, с. 54].

Другой автор — М.А. Макаренков — рассматривает и сравнивает образы мифологических героев в американской и российской культурах — супермена и трех богатырей — с точки зрения различия ключевых цивилизационных архетипов, что, по его мнению, дает возможность объяснить причины экзистенциальной противоположности цивилизационных проектов коллективного Запада и России.

Макаренков подчеркивает, что сегодня происходит не просто противостояние экономических или политических систем — активизируется противостояние интегральных образов будущего в целом, идет слом или глубокое переформатирование цивилизационных проектов. Идет «война за реальность» — борьба за ключевые цивилизационные образы, которые будут определять саму реальность общества, его морально-психологическое и эмоциональное состояние, формирование выгодных той или иной стороне реакций и моделей поведения его членов. А это, в свою очередь, является одной из основных целей любой информационной войны [2, с. 93].

С точки зрения Макаренкова, в настоящее время нужно говорить не о «западном» и «восточном» проектах, а о противостоянии северного, опирающегося на архетипы целых народов и их общностей цивилизационного проекта, зародившегося примерно в начале XIX века, и вненационального проекта «корпоративной цивилизации». В целом, основой северного проекта должна служить идея Сверхчеловечества, постоянно развивающегося и непрерывно совершенствующего свои творческие силы, духовный и физический потенциал. Еще одна основа, на которую опирается северный цивилизационный проект — это конечность противостояния Добра и Зла и итоговая победа Добра [2, с. 97]. При разработке идеи северного проекта Е. Макаренков обращается к идеям Н.Н. Федорова, посвященным идее «Общего дела» и возвращению в реальную явную, проявленную жизнь всего человечества, во всей его совокупности, включая умерших, ряда других русских космистов, а также философско-этическим идеям великого русского ученого и философа Ивана Антоновича Ефремова [2, с. 95].

Макаренков подчеркивает, что поиски национальной идеи цивилизационного проекта в России не должны быть ориентированы только на преодоление внешнего давления, внешнего врага. Нацеленный на развитие цивилизационный проект не может опираться только на оборонительную идеологию. Кроме этого, поиски идей новой идеологической программы не должны быть обращены только в прошлое — при конструировании нового цивилизационного проекта нужны новые идеи и лозунги, создающие будущее и основанные на глубоком изучении смыслов и архетипов, лежащих в основе уже реализованных проектов. «Русскому миру необходим полностью самодостаточный, наступательный, а точнее осваивающий окружающую реальность, формирующий ее проект», — констатирует этот автор [2, с. 97].

Опираясь на «Концепцию внешней политики Российской Федерации» [1], свой проект будущего России предлагает Евгений Макаров: «Если описать простыми словами наш проект в образах, в соответствии с нашей идеологией, то он мог бы выглядеть так: вовлеченное участие масс (солидарность + интерес) на всех уровнях (социальные лифты) в пространственном освоении (экономика исследования и освоения = земля + космос) и построение собственного социально-культурного (традиции) пространства с ответственным использованием новых инженерных и информационных технологий (техно-оптимизм будущего)» [3]. Под идеологией он понимает систему идеалов и ценностей, целеполагания, императивов общественной жизни, механизмов контроля и средства реализации целей (политические доктрины и оформляющие их указы и законы) [3].

Свою задачу Е.Б. Макаров видит в разработке целостного теоретико-методологического аппарата для создания проекта идеологического и системного мировоззрения на основе положений «Концепции внешней политики Российской Федерации» [3]. Он предлагает следующие базовые методологические принципы, выражающие направления проектирования будущего России: Суверенитет — принцип независимости и невмешательства для самовыражения и планирования; Саморазвитие — принцип обращения воли внутрь, а не во вне — это комплексное развитие человека и пространства в противовес эгоистическому развитию индивида; Солидарность — основоположный принцип взаимоотношений внутри суверенного сообщества. Или в виде следующей краткой формулы: «Суверенитет + Солидарность → Саморазвитие» [3].

Все рассмотренные выше подходы к идеологическому проектированию демонстрируют опору на широкий идейный спектр (от мифологизации и архетипического подхода, обращения к идеям различных, в том числе и отечественных, мыслителей до опоры на государственные документы) и разнообразие методологических подходов, что способствует концентрации интеллектуальных ресурсов на проблематике ментальных войн и идеологического конструирования. Безусловно, к решению этих важных проблем должно быть приковано сейчас самое пристальное внимание и сконцентрированы исследовательские усилия.

Но пока ни один из рассмотренных подходов не опирается на широкий системный анализ истории эволюции отечественного идеологического поля как в дореволюционный, так и в советский период развития страны, на изучение взаимовлияния, преемственности этих двух этапов в рамках единой матрицы национальных традиций.

Между тем опора на историю становления идеологии/идеологий в России представляется тем важным аспектом, без которого немыслимо идеологическое проектирование будущего России, создание какого-либо широкого идеологического проекта.

Одна из таких попыток системного подхода к отечественным идеологическим традициям в их соотнесении с русской философской традицией предпринята ведущим научным сотрудником сектора истории русской философии Института философии РАН А.Д. Суховым в недавно вышедшей книге «Идеологические ориентиры в истории русской философии» (2023). Мир становления российских идеологий, в соотнесении с философией, предстает на страницах этой книги в виде естественно развивавшегося идеологического поля, пронизанного и направляемого интересами различных социальных групп, составлявших российское общество. Это живой развивающийся универсум, углубиться в историю которого интересно, поучительно и продуктивно для специалистов, занимающихся проектированием идеологии будущего. Автор рассматривает в своей книге становление идеологического поля в соотнесении с развитием русской философии как сложный, диалектический и системный процесс, охватывающий несколько столетий. Он опирается на понятие идеологических комплексов, компонентами которых являются политические воззрения, правовые установки, нормы морали. Идеологические конструкции формируются под воздействием экономических структур, воздействуют на религию и философию, которые концентрируют в себе их содержание и, становясь их своеобразными составными частями, оказывают на них в свою очередь обратное влияние [5, с. 9–10].

Кроме исторического изучения возникавших и сменявших друг друга в соответствии с запросами времени и стоявшими на повестке дня интересами различных социальных групп идеологических комплексов (православный религиозный фактор, императорский и просвещенный абсолютизм, консерватизм/либерализм в их преломлении во взглядах социальных групп (доктрина «официальной народности», славянофильство и западничество), демократическая идеология в формах ненасилия и революционной идеологии, евразийство, социалистическая идеология (включая христианский социализм)), автор вводит понятие идеологической дихотомии. Идейное целое складывается из двух разнородных частей, каждая из которых способна развиваться самостоятельно, но в диалектическом взаимодействии и взаимоотталкивании/взаимовлиянии, как, например, Просвещение и абсолютизм, славянофильство и западничество. Идеологии эволюционируют, охватывают различные социальные группы и многое воспринимают у противоположной ветви, как отмечает А.Д. Сухов (например, появление наряду с охранительным консерватизмом охранительного либерализма в 1850–1860 гг.) [5, с. 18].

Системно изложенная история становления идеологий в России естественным образом должна стать интеллектуальным источником и методологической опорой идеологического творчества.

¹ Евгений Макаров дает следующее определение ментальной войны: это контроль ценностей и смыслов целых народов, этносов, групп [Макаров 2023].

About the authors

Marianna E. Sokolova

Georgy Arbatov Institute for the U.S. and Canada Studies, Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: mariamva@yandex.ru
SPIN-code: 1625-8544

Candidate of Philosophical Sciences, Senior Researcher

Russian Federation, Moscow

References

Supplementary files